28-е Цветеня Ардалин, Дэмнбридж и окрестности
В другой ситуации Генри зубоскалил бы над решившим поехать в карете Лиамом до самого Дэмнбриджа. На языке так и крутились шутки про ценное оборудование, в обнимку с которым и ехал виконт Буш, и намеки на избегающую прямых солнечных лучей нежить, несомненно его покусавшую. Вместо этого весь первый вечер пути он регулярно справлялся о самочувствии продолжавшего копаться в себе куратора, то и дело заглядывал в окна, когда не мог придумать, о чем еще поговорить, и даже вызвался ночевать вместе на постоялом дворе. Ночь прошла совершенно спокойно, утром проспавший больше десяти часов Лиам был бодр и совершенно здоров, так что за два дня пути тревога постепенно отступила, не спеша, тем не менее, убираться совсем. Само собой, Лиам рассказал обо всем Савеперо. Испугавшийся за своего помощника магистр немедленно вызвал лекарей и едва не поднял на уши весь замок, но Генри удалось убедить его сохранить все в тайне хотя бы до приезда маркиза Грэнси. Мэтр Эндрю хмурился и квохтал над отказывающимся от еды Бушем возмущенной наседкой, но согласился не мешать расследованию и даже обещал поискать информацию вместе с Тристаном. Они уже собирались уходить, когда убиравший рецепт укрепляющей настойки Лиам достал из кармана аккуратно свернутый листок бумаги, развернул его и замер, так и не поднявшись с тахты. Листок оказался запиской самому себе, короткой и явно набросанной в сильной спешке – чернила не успели просохнуть, и часть слов смазалась, но общий смысл остался ужасающе ясен. Виконт Буш хотел «принести пользу», и считал, что «это лучшее из возможных решений». Ни подробностей, ни указания на место и время Лиам себе не оставил. Он знал, чем может кончиться для него этот день, и тем не менее осознанно пошел на риск, понадеявшись на свою уникальную память и смекалку. Что его в итоге подвело, они так и не узнали, но желание сбежать из замка как можно скорее усилилось в разы, а мэтр Эндрю заявил, что теперь ему срочно нужен если не пустырник, то коньяк. Подробно изложив все случившееся в письме, Генри не смог избавиться от ощущения, что он упускает нечто важное. Какой-то ключевой момент, решающую деталь… но искать ее предстояло Тристану, а он мог лишь посоветовать еще раз – бери с собой пса и не ходи никуда один. Ему самому одиночество в этой поездке точно не грозило. Гектор, Филипп и Уильям – троица знакомых по Академии лаборантов – радовались поездке, как впервые выпущенные в поле жеребята. Генри едва не охрип, рассказывая о своих недавних приключениях с орлом и прелестях ранней весны у Леса, а они все задавали и задавали вопросы, порой даже – о ужас – пытаясь что-то записывать. Ощущение было странным, особенно оттого, что Генри был младше этой компании на два года, а опыта имел несравнимо больше. – Не думал, что среди молодых ученых буду столь же популярен, как на концертах в чайных. – В карету к Лиаму он запрыгнул едва ли не на ходу, пошутив, что и господа коллеги, и их громко фыркающие кони его заболтали. Внутри царил приятный полумрак, а снаружи все еще ржали оставленные на Дэвида лаборанты. – Что, надоело греться в лучах славы? – сперва шарахнувшийся в сторону от неожиданности, Лиам расслабился и раздумал кидать в него подушкой. А жаль, с ней можно было бы устроиться еще удобнее. – Ага, что-то голову припекло, – он усмехнулся, безотчетно пытаясь воспроизвести в памяти это ощущение. Увы, с каждым годом сделать это становилось все труднее. – На кордон любуешься? Ты хоть видел его прежде так близко? – Я, представь себе, за него даже лазил. Однажды, – Лиам смотрел в окно со смесью любопытства и плохо скрываемого восторга. Днем, тем более на тракте, бояться было нечего. – На-а-адо же. И как, никакое страховидло поздороваться не выскочило, прогуляться не предложило? – Если не считать злого как сто бесов лесничего с огромным прутом… и его предложения я не оценил. – Генри бессовестно заржал, представляя, как будущий зануда всея кафедры удирает от стража границ. – Но ветку шиполиста в качестве трофея я друзьям все-таки принес. – А, то есть тебе не впервой проигрывать споры, м? – Хейвуд хищно прищурился, но Лиам смерил его таким нарочито презрительным взглядом, что не засмеяться стало невозможно. – К слову, прыгать мне пришлось через частокол у Марбл-порта, а не этот… безобидный заборчик. Генри не нужно было смотреть в окно, чтобы помнить – сейчас за ним была высокая стена из песка и глины с примесью мелких речных ракушек, которые так любили выколупывать на память дети и сентиментальные путешественники. Красивый, хоть и довольно короткий участок. Вот уже почти десять лет как на многие ули по Калхедонскому и Кайрасскому трактам вдоль примыкающей к Лесу стороны тянулась непрерывная линия рукотворной границы. «Пояс Леса», как прозвали его в народе, сперва был спорной темой и очередной глобальной стройкой, за участие в которой щедро платили всем добровольцам. Только вот под этими кордонами совершенно точно не лежали чужие кости, и почуявшие было очередную волну гонений ведуны с удивлением обнаружили, что Сильвия не собирается мешать им бродить по Лесу, а всего лишь хочет повторить успех с шиполистным кустарником, только без магии и без яда. Людям, как в последствии выяснилось, эти заграждения вообще не особо мешали – хоть ты перелезь, хоть калитку сделай, только лесничим-стервятникам не попадайся. Зато выбиравшиеся по весне из чащи «подснежники» натыкались на стену и, не видя людей, возвращались обратно в Лес, никому не навредив. В большинстве случаев. Само собой, обычным, здоровым зверям это нововведение здорово попортило жизнь. Привычные тропы охотничьих угодий и выходы к воде оказались отрезаны, а любители дичи, сколько ты их ни гоняй, приучились ставить ловушки и капканы в заповедных рощах. Все превращалось в бесконечные салочки с лесничими, и это не было решением проблемы – лишь отсрочкой. Временной повязкой на ране, которая грозила загноиться. Вот бы эта калхедонская ведьма в самом деле оказалась такой полезной, как о ней говорят! Быть чьей-то надеждой в одиночку Арья-атан ужасно устал, а преследующие его в преддверии каждого древнего праздника кошмары лишь усугубляли ощущение собственной бесполезности. Последовав примеру Лиама, он вытянул ноги и принялся глядеть в окно, надеясь отогнать мрачные мысли. Глиняную стену сменил ивовый плетень с вкраплениями березы и других, менее узнаваемых прутьев, и вместо ракушек в качестве украшения стали попадаться оставленные на жердях цветочные венки, ягодные бусы и даже ленты. Что-то из этого уже засохло и подрастрепалось, но в целом смотрелось бодро и жизнеутверждающе. Очень хитро Ее Величество тогда придумала с ежегодными соревнованиями: жители соседствующих с опасной областью деревень и городов каждую весну подновляли и чинили границу, и, чтобы дело это стало праздником, у сторожевых постов стали устраивать небольшие фестивали с играми, потешными забегами и призом за необычное украшение этой самой границы. «Очередная стройка» и «бесполезные прятки» превратились в новую достопримечательность и быстро прижившуюся традицию, и страх перед чахнущим от болезни Лесом в самом деле отступил – вместе с ведомыми Зовом тварями. Отраженцев, увы, не то что граница – городские стены порой не останавливали. Издревле служивших для защиты от нежити оберегов, заговоренных клинков и ядовитых стрел они тоже как будто не замечали, и от полного запустения север страны спасало народное упрямство, бесплатная раздача пуль и регулярно проводимые подпалы – по выжженной земле твари пройти не решались. Пока что.***
То, что они приехали, было ясно и без указателей. С час назад над Нижним Пригорком прошел дождь, и теперь опутанные паутиной березы и клены блестели на солнце миллионами поблескивающих ниточек, вызывая смешанные чувства, лучшим описанием которых были «легкая оторопь» и «осторожное восхищение». По темноте это наверняка смотрелось жутко, да и растения было жалко, но не любоваться этим страшным чудом не получалось. Картину дополнял оглушительно журчащий где-то за зарослями плакун-травы ручей, а портили разве что комары и мошки. – Сыровато тут, – Генри спешился, сошел с дороги и для наглядности потоптался на месте, оставляя в громко чавкающей грязи глубокие следы. – И птиц не слышно. – В карету теперь даже не суйся. – Специализирующийся на нежити Лиам предпочел не вылазить вовсе, просто выбросив саблю Генри прямо ему в руки. А вот их спутники последовали примеру Хейвуда, проверили оружие и немедленно разбрелись по сторонам в поисках интересных образцов и улик. Добраться до Пригорка к ночи они всяко успеют, так что торопиться некуда. Трава и мелкие деревца вроде калины были в порядке, но вот все, что выше… и откуда их столько, трудолюбивых ткачей? Жаль, не шелкопряды – можно было бы открыть целую плантацию… Отойти далеко старательно прислушивавшийся Генри не успел: судя по испуганному вскрику и немедленно грохнувшему совсем рядом смеху, пауки с учеными друг друга нашли. – А-а-а-а-а! – очень подробно доложил выскочивший прямо под копыта коню Дэвида Гектор, пытаясь одновременно стряхнуть с мокрой головы пауков, снять куртку с рубахой и не упасть в лужу. Подбежавшие следом товарищи были целы и издевательски хихикали, но от деревьев – и особенно тяжелых намокших веток с блестящими сеточками-ловушками – держались подальше. – Он просто ветку задел, а с нее сразу паукопад, – Уильям честно пытался помочь другу, но в итоге получил курткой по лицу и предпочел отступить. – Они вроде обычные, без видимых искажений, просто из-за влаги… – Но мы все равно проведем несколько тестов, – Филипп с открытой банкой под мышкой поймал сброшенную уставшим отплясывать Гектором рубаху и принялся собирать образцы прямо с нее. Пострадавший же встряхнулся еще раз, замер, стремясь убедиться, что в волосах никто не шевелится, а по спине не ползет, обвел всех совершенно ошалелым взглядом, дернулся, как иглой уколотый – и начал снимать сапог. Дэвид тут же спешился и бросился помогать. – А-а-а! Меня укусили! – Это комар. – Брэдли ловко сцапал прыгающего на одной ноге Гектора за плечо и хлопнул по спине. Отчего-то принявший это на свой счет конь гвардейца взбрыкнул и сдал назад, едва не задев закручивавшего банку Филиппа, и волноваться начали уже запряженные в карету серые кобылки. Теперь об их приближении точно знала вся округа, включая теоретически поджидавшую в засаде нежить. – Люди добрые, встречайте – наш веселый балаган, – тоном усталого отца прокомментировал Лиам. – Я, конечно, не по этой части, но при таком количестве мошек и общей сырости… – Пауки могли просто расплодиться, – кивнул Генри. – Надо разузнать у местных, что здесь в последнее время с погодой. Может статься, что на деревья их загнал паводок или обыкновенные ливни. Необычной паутины вроде нет, повреждений на деревьях тоже. А вот где все звери и птицы? – В соседнем селе, тебя ждут, – усмехнулся Дэвид. Гвардеец успел успокоить и коня, и не менее ретивого лаборанта, все еще с подозрением оглядывавшего избавленную от пауков рубаху. – А если серьезно, то я предлагаю поискать у ручья следы того, кто мог их вспугнуть.***
Результаты разведки показали, что в округе обитают как минимум белки, куница и рысь. Не то чтобы это помогло им найти разгадку, но лес, по крайней мере, был вполне себе обитаем: ни лошади, ни Генри не чувствовали чужого присутствия и не испытывали беспокойства. Ровно до того момента, как поминутно стряхивающий вездесущих пауков с обшарившего все кусты, но абсолютно спокойного Дэвида «балаган» не выкатился к частоколу у въезда в село. – Реки вечные! – охнул Гектор, цензурно выразив повисшую в воздухе общую мысль. По обе стороны от крепких, призванных защищать от самых бешеных тварей ворот на острые колья были нанизаны крошечные птички. Пять, семь… Генри насчитал девять тушек, прежде чем окончательно убедился. – Соловьи. Ком подступил к горлу. Сколько же эти живодеры ловили бедных пичуг? Или нашли где-то уже мертвыми, и нанизали, как на вертел… чтобы что?! Отпугнуть какую-то нежить? Наоборот, приманить падальщиков? Но не будь это намеком, выбрали бы птицу попроще, тех же воробьев, а то и просто любую дохлую кошку. Паукам до этого изуверства дела нет, а вот первая же жалоба в ближайший городской гарнизон… но зачем?! Где это село – и где королевская гвардия! Ерунда, просто нескладная ерунда… Все обернулись на сжавшего поводья Дэвида. Гвардеец молча покачал головой, сжав губы и глядя на закрытые ворота с такой болью, будто видел в мертвых птицах своих товарищей по оружию. Быть может, кто-то из королевских стражей и мог обидеть местных настолько, что желание мстить вспыхнуло на все село, но Брэдли, этот добродушный герой из детских сказок?! Он не заслужил не то что видеть – слышать о подобном. Генри отмер первым и направил коня к воротам с твердым намерением потребовать объяснений, если внутри все-таки выставлен караул, или снести их к таким-то бесам, если на стук никто не выйдет. Вот когда пригодилась бы силушка близнецов Блэкстоун! Но ничего, хорошего удара копытами хватит… Из-за спины раздался знакомый свист, и Хейвуд замер, так и не опустив кулак. Две коротких трели, значит… – «Отступайте», – перевел повернувшийся на звук Брэдли. Красный от гнева Лиам, успевший надеть шляпу и открыть дверцу кареты, замер в нерешительности. Официально гвардеец пребывал в отпуске, а главным в их небольшой экспедиции был виконт Буш, но на деле именно Дэвид вел их, неизменно вызывая чувство безопасности своей уверенностью и благодушным видом. – Думаете, стоит послушать? Вить на ночь кокон из паутины мне лично не хотелось бы, – Лиам с сомнением глянул на видневшиеся из-за частокола крыши домов. Наверняка тоже мечтал о горячем ужине и мягкой постели, но понимал, что за воротами их мог ждать как рассыпающийся в извинениях за неизвестных хулиганов сельский голова, так и разъяренная толпа с вилами и мотыгами. Генри стоило подумать об этом раньше, но, как верно отмечала Кэл, злиться и думать одновременно у него не особо получалось. Повода бунтовать против властей у местных вроде как не было, за помощью в столицу они послали сами: официальный запрос прибыл, когда Генри уже собирал вещи. Что могло измениться за несколько дней? Пауки честно дождались, а люди? В наступившей тишине было что-то неестественное. Час еще не поздний, почему не слышно людей или хотя бы собак и коров? Дым над печными трубами… Если бы в деревне заметили Отраженца, в центре чадил бы черным столбом сигнальный костер, призванный предупредить округу и отпугнуть тварей своим жаром. Это бы объяснило запертые ворота и тишину, но не убийство соловьев. Накрывшая отряд волна возмущения отступила, сменяясь вполне рациональным страхом. – Наши свистки кому попало в руки не попадают. Давайте посмотрим, кто там. После можно будет вернуться и разведать обстановку, – Дэвид, подавая пример, взял под уздцы каретных лошадей, приказывая им двинуться назад. Лиам кивнул, сел обратно и захлопнул дверцу, и вскоре гнетущую тишину нарушил звук заряжаемого пистолета. В сумерках спеленатый лес смотрелся волнующе, но прежнего восторга уже не вызывал. Благо, углубляться в чащу им не понадобилось – только вернуться на сотню шагов, к оставшейся за поворотом развилке. Частокол скрылся из виду, зато показался давешний свистун. Генри стоило догадаться. – Вечер недобрый, господа мои хорошие, – друид со своей неизменной битком набитой сумкой стоял прямо посреди дороги, засунув руки в карманы потрепанного неприметного плаща. Широкая улыбка на обычно хмуром лице заставила готового драться или ночевать в засаде у закрытых городских ворот Генри расслабленно выдохнуть. – А я уж думал, встретить не успею. – Севастиан! – Дэвид мигом слетел с коня, и друид охнул от крепких дружеских объятий, заставив Хейвуда нервно вздрогнуть и оглянуться на солнце. Еще не совсем село, еще можно… – Ты что же, в кустах сидел нас дожидался? Что там такое творится? – В сторожке у лесничих, – Севастиан кивнул куда-то в сторону. – А там… едемте скорее, по дороге расскажу. – Не хотите представить нам своего друга? – Лиам подкрался бесшумно, и теперь смотрел на друида изготовившимся клеваться гусем, бесцеремонно держа руку на рукояти пистолета. – Севастиан Флетчер, странствующий алхимик и магистр медицины, – друид опередил их с Дэвидом, шагнув вперед и вежливо приподняв шляпу. Расчесался и побрился, надо же. Небось и диплом с собой таскает, на всякий… проверочный случай. – Ставил на ноги вашего неугомонного подопечного и его буйного, но верного пернатого друга. Он, к слову, и подал знак, что пора выдвигаться и встречать вас. Друид картинно указал пальцем в небо, и все, кроме пристально разглядывавшего его Лиама, задрали головы. Генри с трудом разглядел темный силуэт, парящий прямо над дорогой недалеко от недружелюбного поселка, но услышать Драчуна с такого расстояния не смог. – Ловко! Рад, что этот молодчик смог расправить крылья, – Дэвид улыбнулся и совершенно по-детски помахал начавшему снижаться орлу рукой. – Виконта Буша, стало быть, ты уже знаешь, – Севастиан кивнул, продолжая изображать миролюбивую улыбку. Или за Генри действительно вились хвостом еще и друиды, или сына руководящей больницами Бертины Буш действительно знали в лицо все учившиеся в Эмберхолле медики. Графиня уже много лет лично курировала молодых практикантов, так что не мудрено. – А эти молодые господа с кафедры натуральной философии прибыли изучать местные природные явления. Впечатленные не то орлом, не то двумя высшими образованиями нового знакомого лаборанты по очереди представились, не выказав подозрений или настороженности, а вот Лиам все сохранял охотничью стойку. Странно, что принюхиваться не начал. – В какой из больниц вы практикуете, господин Флетчер? – тоном «признавайся, где спрятан труп» поинтересовался Буш. – Милостью госпожи Кэррол, чаще всего меня можно встретить в Скальном, Кошачьей Пасти или Тайр-тейле, – как ни в чем не бывало отозвался друид. И ведь не соврал, действительно каждое лето бродил по их с сестрой землям. Не по «милости» или особому разрешению, естественно – просто Лес рядом и проверок нет. – Нам бы поторопиться. Ворота Дэмнбриджа перед столь важными господами откроют, конечно, но… – Хотелось бы узнать, чем мы обязаны такой холодной встрече у других ворот, – Лиам не сдвинулся с места, и тронувшиеся было вслед за Севастианом лаборанты снова замерли, а Дэвид нахмурился, безмолвно соглашаясь. Оставалось лишь надеяться, что ответом будет не «мои сестры и братья по вере захватили село и готовятся проводить там кровавый ритуал». – Я могу лишь пересказать слухи, пошедшие вчера по городу из-за рассказа ехавшего этим путем торговца. И делать это можно на ходу. – Мы вас внимательно слушаем. – Лиам как к месту прирос. Да-а, лебедя за нос не поводишь, потому как клюв. Преострый и боевой, хотя прежде Генри в этом сомневался. Зато глядя на Буша сейчас поверить в то, что он сцепился с какой-то неведомой нежитью один на один, было совсем не трудно. Друид явственно колебался, подбирая слова, а Драчун тем временем парил над ними кругами, постепенно снижаясь и словно примеряясь, кому на голову рухнуть. – Есть подозрение, что группа воинственно настроенных фанатиков убедила местных жителей, что помощи из столицы они не дождутся. Вряд ли люди хотели оскорбить честь нашей гвардии, – Севастиан виновато взглянул на Дэвида, – скорее испугались и просто сделали то, что велел им красноречивый ведун. По описанию… один из тех, что давно в розыске. – Врет или правда уводит их от своих же? Он обещал прибыть один, неужели Севастиан потащил бы его туда? Чтобы что? Вот бы поговорить наедине! – Завтра утром городская стража отправится разбираться, ежели желаете, можно будет присоединиться и узнать подробности. Лезть туда сейчас – все равно что осиное гнездо ворошить. Не кинутся убивать, конечно, но… – Значит, в гости наведаемся завтра, – перебил Брэдли. Тоже понял, что кинуться могут не на них, а на горе-ведунов, вызвавших гнев властей? – Раз ясности нет, рисковать не стоит. Лучше виноватые селяне днем, чем скорая на расправу толпа ночью. – К утру зачинщики успеют скрыться, – с сомнением добавил Лиам. – Но вы правы. Коня при вас я не вижу, так что садитесь в карету и едемте. Решил, значит, подозреваемого поближе к себе держать? Генри только плечами пожал в ответ на недоуменный взгляд Дэвида. Он тоже не заметил, в какой момент эта умевшая разве что студентов гонять да отчеты строчить пташка выпорхнула из-под крыла Савеперо и отрастила такие острые зубки. И на нападение в замке не списать – странно себя вести Буш начал еще до прибытия в Хенгастель. Орел, подумав, приземлился прямо на крышу кареты, и это несколько разрядило обстановку. Драчун был сыт, здоров и спасителя своего помнил, но главное – не чуял рядом опасности, о чем Генри поспешил оповестить поминутно озирающихся спутников. Оставалось надеяться, что Севастиана там не держали на прицеле. – Ты так рад встрече с этим ворчуном? – вновь возглавивший отряд Дэвид улыбался, и Генри искренне не понимал, что в сложившемся положении так его обрадовало. Гвардеец только что не светился, а ведь пять минут назад готовился биться с неизвестным врагом, да и птиц этих они не скоро забудут… – Возможно, будь у меня приказ или знакомые в деревне, я бы и отправился к этим живодерам прямо сейчас. Перелезть через забор, подслушать разговоры, долго ли? Или волновался бы всю ночь, что хулиганы успеют скрыться, и собрал отряд, чтобы затемно взять их в кольцо. – Брэдли ласково погладил коня, и Генри в который раз услышал, как Одуванчик любит хозяина. Но и отдохнуть гнедой был бы рад, как и все они. – Только будь там что-то действительно страшное, Севастиан предупредил бы, не взирая на наших спутников и возможные последствия. Генри неуверенно пожал плечами, не желая спорить и привлекать внимание. Да, друид другом дорожил, и наверняка сейчас уводил их от своих же, быть может, жертвуя репутацией в друидском сообществе. Но эта уверенность и неспособность зацикливаться на плохом… видно, так Брэдли и дожил до своих лет и должности заместителя капитана – всем негодяям просто становилось стыдно делать пакости, глядя в эти честные, понимающие глаза. Ведь добродушие вовсе не значило, что соловей не разбирается в людях. – К тому же, не буду скрывать, я надеялся как можно скорее попасть в Дэмнбридж, – Дэвид улыбнулся совсем уж мечтательно и, Генри готов был поклясться, специально выдержал почти театральную паузу. – Ведь там меня ждет замечательная женщина. Чего?! Генри чуть воздухом не поперхнулся, неспособный представить Дэвида рядом с кем-то, кроме Илайн, но под звонкий смех наблюдавшего за его лицом гвардейца все же вспомнил. Бабушка Кларенса! Так Дэвид радовался скорой встрече с тещей!