***
Порш ходит кругами, пытаясь успокоить плачущего ребёнка; она точно голодна. Они ждут, когда к ним подойдут Пит и Вегас, так как охранники не хотели пропускать их дальше гостиной, хотя Кинн был готов убить их всех. — Что всё это значит? — спрашивает Вегас, появляясь в дверях; на нём тёмно-красный бархатный халат. Пит прямо за ним в спортивных штанах. Они выглядят так, будто всю дорогу бежали. Они оба выглядят сонными, но настороже, с потрясением глядя на плачущего ребёнка на руках Порша. Но больше Порш шокирован состоянием своего лучшего друга. Пит выглядит так, будто его растерзала бешеная собака; его торс весь в укусах и засосах, на запястьях и бёдрах синяки. Ёбаный Иисусе. И он, должно быть, пялится слишком откровенно, потому что Пит беспокойно ёрзает, застенчиво улыбаясь им. Кинн с интересом наблюдает за ним, но не выглядит шокированным, как будто это совершенно нормально, выглядеть так после секса. Потому что Порш предполагает, что они трахались. — Перестань пялиться, — громко говорит Вегас Кинну, приподнимая бровь. — Или у моего дорогого кузена появятся кое-какие нехорошие мысли. Пит фыркает и бьёт его в грудь, когда лицо Кинн раздражённо морщится. — Я нашел её за мусорным баком, — быстро объясняет Порш, повышая голос, чтобы его было слышно сквозь крики ребёнка. У него нет сил на ссоры между Кинном и Вегасом. — Её мама умерла, поэтому мы забрали её. Я думаю, что она голодна, но сейчас три часа ночи, и я не знал, что делать, поэтому мы пришли сюда. — Я принесу ей молока, — говорит Пит, мгновенно исчезая, зная, что, когда ребёнок голоден, нет другого способа успокоить его, кроме как быстро покормить. Вегас удивляет всех, когда делает шаг ближе к ребёнку, игнорируя ворчание Кинна. — Могу я? — спрашивает он, нежно касаясь малышки. — Эм, конечно, — бормочет Порш, который рад отдать плачущего ребёнка кому-то другому. — Привет, малышка, — говорит Вегас по-английски мягким и успокаивающим голосом. — У тебя была адская ночь, да? Она хнычет, желая согласиться, и он сажает её на своё бедро и, не обращая внимания на корку крови на её лице и руках, вытирает ладонью слёзы на щеках. — Пит скоро принесёт тебе молока, и ты будешь намного счастливее, — обещает ей Вегас. Поршу приходится прикусить губу, чтобы сдержать улыбку, но Кинн всё равно щипает его за задницу, делая ему выговор за то, что он пялится на Вегаса. Он пожимает плечами, потому что в этот момент сложно испытывать ненависть к Вегасу; он мило выглядит с ребёнком на руках. Прошло девять месяцев с тех пор, как умер отец Вегаса, и Порш всё ещё думает, что он злой мерзавец, но его характер улучшился с тех пор, как он начал встречаться с Питом и заботиться о маленьком Венисе; как будто у него нет времени на интриги. Никто не ожидал, что он возьмёт на себя роль отца для своего сводного брата, так как все знали, что ребёнок должен был заменить его в семье, но Вегас чуть не откусил голову Кхун Корну, когда он предложил главе семейства взять Вениса и вырастить его. И Порш ненавидит это признавать, но Вегас прекрасно ладит со своим младшим братом. Не то чтобы он видел их часто, скорее раз в месяц, когда они приходили на территорию для встреч с Кхун Корном, но Венис выглядит так, словно он его просто обожает. Даже больше, чем Пита. И сам Пит может сказать только хорошее о том, как Вегас играет отца. Когда они с Поршем вместе ходили в кино, он сказал ему, что Вегас всегда встаёт ночью, чтобы успокоить Вениса, когда он плачет, и никогда не злится, как будто он пытается доказать всему миру, что может быть лучшим воспитателем, чем его собственный отец. Не то чтобы это было трудно сделать, поскольку Кан был куском дерьма. Наконец Пит возвращается с бутылочкой, полной молока, и суёт её ребёнку прямо в рот. Вегас берёт у него бутылку и улыбается, когда девочка начинает жадно глотать молоко. Тишина омывает их всех, и Порш издаёт звук облегчения. — Чёрт возьми, — бормочет Кинн. — У неё сильные лёгкие. — Что будете делать сейчас? — спрашивает Пит, садясь в кресло. Порш отмечает, что ему удалось надеть футболку, закрывающую большую часть отметин на теле. — Арм уже ищет информацию о семье этой женщины, и мы попытаемся найти их и вернуть ребёнка, — отвечает Кинн, и Порш поджимает губы, чувствуя, как что-то странное сжимается в его груди при мысли о возвращении ребёнка. Сейчас середина ночи, он устал и хочет спать целую вечность. Он уверен, что всё будет лучше, когда он хорошо выспится. — Вы можете оставить её с нами, — предлагает Вегас, не сводя глаз с кушающего ребёнка. — Она лишь немного младше Вениса, так что его одежда должна ей подойти. Завтра вы сможете забрать её обратно, когда найдёте её семью. — Нет! — Порш протестует слишком громко, прежде чем он успевает остановиться, и три пары глаз тут же фокусируются на нём. — Эм-м… я нашёл её, так что она под моей ответственностью. Он съёживается, потому что звучит так, будто говорит о бездомном щенке или о чём-то подобном. Вегас секунду смотрит на него пронзительным взглядом, затем слегка ухмыляется и снова фокусирует своё внимание на ребёнке, как будто он знает что-то, чего не знает Порш. — Что значит нет? — спрашивает его Кинн, приподняв бровь. — Это лучшее из возможных решений. И Порш знает, что они действительно устали и измотаны, не очень подходят для ухода за ребёнком, не говоря уже о том, что у них дома нет никаких детских вещей. Но что-то в нём протестует, кричит на него при мысли о расставании с этой маленькой девочкой. И говоря о ней, она уснула на руках Вегаса, бутылочка пуста; впрочем, ей всё ещё нужна ванна. Они не могут позволить ей спать в крови. — Хорошо, она может остаться здесь, — бормочет Порш, потому что везти её обратно в лагерь и купание там не пойдёт ей на пользу. — Но я хочу искупать её. Вегас пожимает плечами, язык его тела говорит: «не возражаю». — Иди за мной, Порш, — говорит Пит и осторожно забирает спящего ребёнка у Вегаса; она так измотана, что даже не шелохнулась.***
— Не хочешь рассказать мне, что, чёрт возьми, с тобой происходит? — спрашивает Кинн Порша, когда через полчаса они оказываются в машине. Порш вытер ребёнка тёплой тряпкой, стараясь не разбудить её, Пит сменил ей подгузник и помог надеть на неё чистую одежду. Она выглядела мило в комбинезоне с волком. — Не знаю, — бормочет он, потирая лицо, прежде чем положить голову Кинну на плечо. — Я устал ещё до того, как обнаружил ребёнка и её маму, но сейчас я чертовски вымотан. Я плохо соображаю. Кинн смотрит на него пронзительным взглядом, заставляя Порша немного поёжиться. — Ты же не думаешь о том, чтобы оставить её себе? — спрашивает он с подозрением в голосе. — Допустим да? — шепчет Порш. — Тогда тебе нужно выпить и хорошенько выспаться, — сухо отвечает ему Кинн. — Мы не оставим себе ребёнка, Порш. Тебе двадцать четыре, а мне двадцать шесть, и мы не совсем подходящие родители. — Но мы могли бы попробовать, — упрямо бормочет тот. — Поговорим утром, — просто говорит Кинн, потому что слишком хорошо его знает. Когда Порш устаёт, он становится ещё более упрямым и вспыльчивым; с ним трудно вести рациональный разговор. Они уже почти в лагере, когда он тихо говорит ему: — Чёрт, Пит выглядел так, будто попал в аварию. Пол храпит на переднем сиденье, вызывая у Порша улыбку. — Ничего другого я и не ожидал, — отвечает ему Кинн, слегка ухмыляясь. — Вегас известен своими… вкусами. Порш понятия не имеет, как сошлись Пит и Вегас, но он рад за своего друга, что тот нашёл своё счастье. Он знает, что когда Вегас схватил его, между ними произошло что-то ужасное, помимо пыток и плена. Но Пит не сказал ни слова, он просто вёл себя так, словно был мёртв внутри в течение четырёх месяцев после того, как сбежал; он редко выходил на улицу, иногда даже умолял Танхуна позволить ему остаться, когда его начальник хотел выйти, что случалось нечасто. Всё изменилось, когда в лагере появился Вегас с малышом Венисом, жизнь внезапно вернулась в глаза Пита, и они оба посмотрели друг на друга изголодавшимися взглядами. — Я имею в виду, я знал, что Пит любит боль, — говорит Порш приглушённым голосом, не желая, чтобы Арм услышал. Он понятия не имеет, как много этот человек знает о Пите, но он не собирается подрывать доверие своего друга, громко говоря об этом. Около месяца назад, когда они вдвоём пошли куда-то и напились до чёртиков, Порш увидел синяки на его шее и забеспокоился. Именно тогда Пит проговорился, что боль его заводит, и Порш никогда в жизни не был так потрясён, потому что не ожидал услышать, что милого, очаровательного Пита возбуждает боль. — Но знать и видеть — разные вещи. Кинн мычит, нежно поглаживая бедро. — По нему не видно, да? — комментирует он через мгновение. — Ага, — фыркает Порш. — Я бы принял его за человека, которому нравится играть в доктора в постели, а не когда из него выбивают дерьмо. Кинн смеётся, качая головой. — Блин, только представь, медсестра Пит, — говорит он, рассмешив Порша. Часть напряжения уходит из его тела, образы бедной, изнасилованной женщины и её маленькой девочки заменяются Питом, играющим в медсестру, с фальшиво кашляющим Вегасом, притворяющимся замёрзшим, чтобы Пит мог его согреть.***
На следующий день Порш просыпается в полдень и первым делом берёт телефон Кинна с прикроватного столика. — Доброе утро, солнышко, — приветствует его Кинн, стоящий в дверях, полностью одетый в серый костюм. Чёрт, он выглядит сексуально. — Почему ты уже встал? — спрашивает его Порш, просматривая контакты в поисках Пита. — Мне не нужно столько спать, как тебе, принцесса, — поддразнивает он его и садится за маленький столик, где стоит поднос, полный еды. Порш показывает ему средний палец и садится на кровати, прислонившись спиной к стене. — Арм нашёл адрес этой женщины. Он на той же улице, что и ночной клуб, в котором мы были вчера. Порш смотрит на него. — Это хорошо. Он знает, кто её изнасиловал? — Мы знаем, как выглядит этот парень. Он преследовал её по главной улице, пока не затащил в переулок. Камеры из клуба не доходят до мусорного бака, но у нас есть кадры, на которых он угрожает ей ножом, так что мы точно знаем, что это он. Арм ищет этого ублюдка прямо сейчас. — Я хочу, чтобы его яйца принесли мне на блюдечке с голубой каёмочкой, — говорит Порш, чувствуя такую злость на этого парня, что на мгновение становится трудно дышать. — Я не остановлюсь, пока мы не найдём этого ублюдка. — Почему это тебя так злит? — спрашивает его Кинн, приподнимая бровь и намазывая джемом свой тост. — Ты серьёзно? — спрашивает Порш, нахмурив брови, проводя пальцем по имени Пита на экране. — Тебе действительно нужно спрашивать, почему изнасилование и убийство так злят меня? — Ну, ты видел вещи похуже, чем изнасилование, — отвечает ему Кинн и откусывает от тоста, как всегда небрежно. — И ты делал вещи и похуже. — Она была невиновна, — отвечает Порш, наконец озвучивая то, что его так разозлило в этой ситуации. — Когда мы убиваем и пытаем кого-то, они обычно из конкурирующей банды, они знают, во что ввязываются, но она была невиновна. Она не сделала ничего, чтобы заслужить это. Она просто оказалась не в том месте не в то время. Не говоря уже о том, что она была с ребёнком. Пожалуйста, скажи мне, что это, блять, тебя не злит. — Да, но ты позволяешь гневу контролировать себя, — говорит ему Кинн. — Ты можешь злиться на что-то и по-прежнему вести себя рационально. Не слишком вникай в ситуацию. Мы найдём семью ребёнка и вернём её. Если Арм не найдёт насильника в ближайшие два часа, я велю ему бросить это дело. Я не собираюсь тратить на него больше времени и ресурсов, чем необходимо. Порш недоверчиво смотрит на него и качает головой. Боже, иногда он не может поверить, насколько холодным может быть Кинн. В такие моменты он больше похож на Кхун Корна, чем хотелось бы Поршу. — Иногда я не верю, что передо мной ты, — бормочет он, проглатывая чувство разочарования, которое сейчас испытывает из-за Кинна. Тот хмурит брови, выглядя сердитым. — Думаешь, она единственная женщина, которая умерла во время изнасилования? — спрашивает он, немного повышая голос. — Есть дети по всей этой грёбаной стране, которых насилуют, убивают и используют каждый день. По улицам бегают маленькие мальчики и девочки и предлагают себя иностранцам за деньги, чтобы у их семей была еда на столе. Ты тоже будешь злиться на это? Позволишь ли ты злости управлять твоей жизнью? Тебе нужно взять себя в руки, Порш. Я понимаю, то, что с ней случилось, чертовски ужасно, но ты ничего не можешь для неё сделать. Всё, что мы можем сделать, это попытаться найти семью её ребёнка и жить дальше. Порш закусывает губу, закрывает глаза и на мгновение ударяется головой о стену. Неужели всё настолько плохо, что он хочет заставить парня заплатить за содеянное? Кинн всегда такой рациональный, такой холодный, когда дело доходит до вещей, которые не касаются его семьи. Порш позволяет эмоциям управлять своей жизнью, он пытался работать над этим, потому что иногда вещи поглощают его настолько, что ему трудно избавиться от них. Он всё ещё борется с избиением людей, когда взыскивает долги, и он ненавидит всё, что включает детей. Однажды, когда Кинну пришлось заключить сделку с парнем, причастным к торговле детьми, он неделю с ним не разговаривал. Он даже не мог смотреть на него без отвращения, хотя знал, что у него не было выбора, потому что его отец настаивал на заключении сделки. И он просто не мог отказать Кхун Корну. Порш почти подпрыгивает, когда вдруг чувствует прикосновение к своей руке. Он открывает глаза и тут же зарывается в объятиях Кинна, когда видит беспокойство на его лице. Он жадно вдыхает его чудесный запах, обнюхивая всю шею; он чувствует, как расслабляются его напряжённые мышцы. — Прости, — шепчет Порш. — Я постараюсь успокоиться. Кинн целует его в макушку, потирая спину. — Всё будет хорошо, — обещает он. — Если так важно наказать этого парня, я сделаю всё, чтобы найти его для тебя, хорошо? — Спасибо, — шепчет Порш, расслабляясь. — Ты звонил Питу? — Пока нет, я подумал, что ты сам позвонишь, когда проснёшься, — отвечает Кинн. — Я сейчас позвоню ему. Принеси мне тост с шоколадной пастой, — говорит Порш, выпрямляясь. — Такой требовательный, — бормочет Кинн, но покорно идёт готовить ему тост. Пит отвечает на третьем гудке. — Хало? — Привет, как малышка? — Как только Порш спрашивает, он слышит громкое хихиканье, и на его лице мгновенно появляется улыбка; это не похоже на смех Вениса. — Слышу, у неё всё хорошо. — Ага, — говорит Пит со странной нежностью, так что, вероятно, это как-то связано с тем, что Вегас дурачится на заднем плане. Порш до сих пор иногда думает, что это какая-то ловушка, потому что Вегас такой милый и играет хорошего папу, это немного невероятно, но когда он озвучил это Питу, он ударил его по руке и сказал, что тот нихрена в этом не смыслит. — Она спала семь часов подряд, я на мгновение забеспокоился, потому что она не шевелилась вообще, но с ней всё в порядке. Сначала немного испугалась нас, но мы сумели расположить её к себе кашей. — Приятно слышать, — говорит Порш. — Мы знаем, где она живёт, поэтому проверим её примерно через час. Может ли она остаться с вами ещё немного? Я не хочу приезжать за ней, не зная, что ждёт в квартире. — Конечно, — говорит Пит, — мы будем рады позаботиться о маленькой Бич. — Бич? — растерянно спрашивает Порш. — Да, мы должны были как-то назвать её, и Вегас предложил Бич, — объясняет Пит, но его голос звучит немного странно. — Ты издеваешься надо мной, да? — спрашивает Порш и кусает губу, молча благодаря Кинна, когда тот вручает ему тост. Пит громко фыркает. — Конечно, я шучу, — говорит он. — Мы не стали бы называть ребёнка в честь нашей любимой секс-игрушки. — Бич — твоя любимая секс-игрушка? — с любопытством спрашивает Порш. Вегас смеётся на заднем плане, когда Пит издаёт смущённый звук. — Я ничего не говорил, — говорит он, зная, что сам признался. Порш подозревает, что часть о том, что это любимая игрушка, не была запланирована. — Дай мне знать, когда что-нибудь узнаешь. — Конечно, — легко соглашается Порш. — Спасибо за помощь. — Без проблем.***
— Ты уверен, что это правильный адрес? — спрашивает Порш, с отвращением приподнимая верхнюю губу. Здание выглядит так, будто вот-вот рухнет. Повсюду пахнет мочой, шастают пьяницы, с любопытством разглядывая их. Они оба одеты в костюмы, а блестящий Мазерати стоит прямо за ними, заставляя всех, кто хоть немного может соображать, пялиться на них. — Уверен, — говорит Кинн, прежде чем обратиться к Арму: — Оставайся в машине, я не хочу, чтобы к ней приближался один из этих отбросов. — Да, босс, — говорит Арм, опираясь на капот машины. — Ну, тогда пошли, — бормочет Порш и, расправляя плечи, делает шаг к входу. — Нам на первый этаж? — Ага, — говорит Кинн с каменным лицом. — И хвала богам, что это так, здесь пахнет так, будто что-то умерло. Порш задыхается, когда запахи внутри обрушиваются на него в полную силу; блять, его сейчас стошнит. Они поднимаются наверх и стучат в дверь номер пять, но им никто не отвечает. Внутри играет громкая музыка, но Порш слышит громкие крики и стоны. Недолго думая, он пинает дверь, и она с громким треском открывается, стуча в стену. — В следующий раз сначала попробуй открыть дверь нормально, — бормочет Кинн позади него, но достаёт пистолет и входит внутрь. Квартира маленькая, грязная и воняет дерьмом. На полу лежит одна девушка совершенно голая, невидящим взглядом уставившись в потолок, рядом лежит ложка и игла. Значит, она наркоманка. Но что Порша злит, так это крупный мужчина, который трахает маленькую миниатюрную девчушку. Она склонилась над столом, лицом к ним; она плачет, чёрная тушь размазана по всему её лицу, губа потрескалась и кровоточит. Она выглядит испуганной и шокированной. — Какого хуя? — Мужик сердито кричит на них, нажимая своей огромной рукой на спину девушки, чтобы удержать её на месте, когда она изо всех сил пытается вырваться. — Я дам вам секунду, чтобы вы отошли от неё, прежде чем я прострелю вам мозги, — говорит Порш, направляя на него пистолет. — Кто ты, мать твою? — спрашивает мужик, отступая на шаг и торопливо запихивая свой отвратительный член в штаны. Девушка вылезает из-за стола, пытаясь прикрыться, и Кинн удивляет Порша, снимая куртку и предлагая её бедняжке. Она молодо выглядит, не старше восемнадцати, и кровь кипит в Порше. — Ты в порядке? — спрашивает пострадавшую Кинн низким и успокаивающим голосом, пытаясь не напугать её ещё больше. Она качает головой, прикрываясь, насколько это возможно, курткой, громкие рыдания сотрясают её тело. — Иди сюда. Девочки в основном бросаются к Кинну, ища защиты и успокоения. Порш может понять стремление к нежному прикосновению после чего-то настолько травмирующего. — Чего вам надо? — повторяет незнакомец, со страхом глядя на их оружие. Порш достаёт из штанов телефон Кинна и показывает ему фотографию мёртвой женщины. — Вы знаете её? — Так вот почему та шлюха не вернулась, — говорит мужчина самому себе. — Это Черри, я вчера вышвырнул эту суку, когда её тупой ребёнок не захотел заткнуться. Так это действительно та квартира, где жила женщина. Порш надеялся, что они ошиблись адресом. Это место абсолютно не похоже на то, что здесь жил ребёнок. От громкой, гулкой музыки у него болит голова, поэтому он ищет её источник и быстро выключает, замечая, как их накрывает тишина. — Вы знаете этого парня? — спрашивает он, показывая фотографию насильника. — Это Джуниор, мой приятель, — отвечает мужчина, пожимая плечами. — Мне нужен его адрес, — командует Порш. Мужчина быстро сообщает им, где они могут найти его друга, вполне довольный тем, что бросил своего друга, спасая свою шкуру. — Мёртвый или живой? — вдруг спрашивает Кинн молодую девушку в его объятиях. Она дрожит и всхлипывает, но когда слышит его голос, её голова резко поднимается. Кинн повторяет свой вопрос, глядя ей в глаза: — Ты хочешь его живым или мёртвым? — Мёртвым, — не задумываясь, отвечает она. — Закрой уши, — предлагает ей Кинн, и в ту же секунду, как она закрывает уши, он стреляет умоляющему мужчине в голову; он падает на пол, как мешок с картошкой. Он меняет позу, чтобы девушке не пришлось смотреть на своего мёртвого угнетателя. — Не могла бы ты рассказать мне, что произошло? Девочке нужно несколько минут, чтобы успокоиться, прежде чем она сможет говорить, не икая и не плача. Порш хотел дать ей стакан воды, но всё в этом месте выглядело так, будто его не мыли веками. — Я пришла к своей старшей сестре, — объясняет девушка, кивая на женщину, лежащую без сознания на полу. — Она наркоманка, но я хотела попробовать в последний раз заставить её вернуться домой. Наши родители беспокоятся о ней. Я не знала, что… что он будет здесь. Здесь жили только моя сестра Черри и её ребёнок. — Так ты знаешь Черри и её ребёнка? — спрашивает Порш. — Да, Черри — хорошая девочка, над ней издевался этот кусок дерьма, но ей действительно некуда идти, и она беспокоится о Пьюри, поэтому она осталась здесь. Обычно он оставляет ребёнка в покое, если она не слишком шумит. Я понятия не имею, кто отец, я не уверена, что Черри тоже знает. У Порша не хватает духу сказать ей, что Черри мертва. — А ты знаешь этого парня, Джуниора? — спрашивает Кинн, плотнее закутывая девушку в куртку, когда её хватка немного ослабевает. Она не совсем голая, но её платье разорвано, открывая больше, чем прикрывая, и Порш может видеть её трусики, лежащие на полу. — Да, он ещё больший кусок дерьма, чем Торн, — говорит она, переступая с ноги на ногу, и Порш видит, как по её ноге стекает кровь. — Хорошо, давай вытащим тебя отсюда, — мягко говорит он ей. — Я не пойду без сестры, — протестует девушка, качая головой, хотя дрожит всем телом, от неё веет адреналином. — Мы позаботимся о ней, — уверяет её Кинн. — Я попрошу своих людей прийти сюда и забрать её. Мы можем подбросить её, куда хочешь, но тебе нужно в больницу. — У меня нет денег на больницу, — говорит девушка, её нижняя губа дрожит. — Всё в порядке, — отвечает Порш, поглаживая её руку. — Мы позаботимся обо всём. Не волнуйся.***
Они бросают девушку в частную больницу для проверки на ЗППП и травмы, Кинн платит за неё, отмахиваясь от её благодарностей, а в это же время телохранители Кинна оставляют её бессознательную сестру в реабилитационном центре, откупаясь от персонала, чтобы они содержали её там против её воли. То, что она сделает после завершения терапии, не их проблема, но Порш не позволит страданиям сестры девушки пройти даром; она была изнасилована, пытаясь помочь своей сестре выздороветь. Ему плевать, что это дерьмово — вот так решать за кого-то, как жить. — Что ж, всё прошло хорошо, — комментирует Кинн, наливая им обоим по стакану виски. Порш проглатывает его, глубоко затягиваясь и устраиваясь в удобном кресле. — Думаю, мне надоело играть героя, — говорит он. — Просто пошли кого-нибудь, чтобы убить этого парня Джуниора, я слишком устал, чтобы разбираться с этим дерьмом. — Чудесно, — говорит Кинн, — потому что больше я никогда не буду совать свой нос ни в чьи дела. Слишком много грёбаной работы. У меня достаточно своих проблем. — Ага, — вздыхает Порш. Он рад, что сегодня им удалось помочь этой бедной девочке, и они узнали правду о Черри и Пьюри, но это действительно истощает его эмоционально. — Нам нужно заехать к Вегасу и Питу, я обещал держать их в курсе. И мы должны забрать у них Пьюри. — Порш, — Кинн произносит его имя так, будто это предупреждение. — Что? — огрызается тот. Неужели так плохо, что он хочет увидеть маленькую девочку? В квартире нашли её медицинскую карту, ей шесть с половиной месяцев, её зовут Пьюр Санох Косириваланон. Отец неизвестен. — Я просто хочу убедиться, что с ней всё в порядке. — Но даже не думай о том, чтобы оставить её себе, — предупреждает его Кинн. — Почему бы и нет? — Вопрос срывается с его губ, прежде чем Порш успевает его обдумать. — Я сказал тебе вчера, что мы слишком молоды, — говорит он. — Мы с Питом одногодки, а Вегас на год младше тебя, — отмечает Порш. — Но мы ведь не чёртовы Пит с Вегасом, забыл? — огрызается Кинн. — Я не готов играть в семью с ребёнком, которого мы нашли вчера. Может быть, через несколько лет мы сможем усыновить малыша или двух, но на данный момент я не хочу, чтобы в моей комнате был гадящий, сопливый ребёнок. — А как насчёт того, чего я хочу? — спрашивает его Порш, хмуря брови. — Ты хочешь сказать мне, что хочешь ребёнка? — недоверчиво спрашивает его Кинн. — Тебе только что вернули часть свободы после воспитания Че в одиночку, и ты пытаешься сказать мне, что хочешь вернуться к этому? — Ну, — бормочет Порш, отводя взгляд. Честно говоря, он понятия не имеет, почему они вообще спорят об этом. В глубине души он знает, что не готов к ребёнку. Как сказал Кинн, ему больше не нужно столь внимательно смотреть за Че — Ким отлично с этим справляется, даже если Порш ненавидит это признавать — и они забронировали отпуск в Италии на следующей неделе, а затем неделю в Швеции. Потребовался почти месяц планирования, прежде чем они смогут уехать на две недели. Кинн пообещал показать ему мир, ведь Порш никогда не был за пределами Таиланда. У них много запланированных дел, и ребёнок не очень вписывается в них прямо сейчас. Порш просто боится, что с ней может случиться что-то плохое. Он ни за что не отдаст её в детский дом, и у них нет списка людей, готовых позаботиться о ребёнке. И если альтернатива состоит в том, чтобы поместить Пьюри туда, где она будет страдать, он скорее смирится с этим и отдаст её. — Иди сюда, — вздыхает Кинн, похлопывая себя по бёдрам. Порш быстро встаёт и садится на него верхом. — Ты просто беспокоишься о ней? Боже, как хорошо Кинн его знает. — Да, — признаётся он. — Я не хочу, чтобы она страдала. — Она будет счастлива, — обещает ему Кинн. — Мы найдём ей хороший дом. Мы можем даже навестить её, если хочешь, но, Порш, у нас сейчас нет времени на ребёнка. — Хорошо, — уступает он. — Было глупо думать, что мы сможем позаботиться о ребёнке. Ты даже не можешь приготовить себе кофе. Кинн щиплет его за бок, заставляя корчиться и смеяться. — Как насчёт того, чтобы твой рот перестал нести чушь и занялся чем-то более полезным? — Как хочешь, — фыркает Порш и игриво кусает его за шею. — Твоя очередь отсосать мне. Кинн хватает его за задницу и сжимает её, прежде чем сильно шлёпнуть; кожу щиплет. — М-м-м, — мычит он. — Но сегодня я был хорош. Я помогал невинным людям. Думаю, я заслужил награду. — Боже, ты придурок, — говорит ему Порш, пряча улыбку на шее Кинна. — Да, да, — торопит его Кинн. — Мой член не будет сосать сам себя. Порш закатывает глаза, но встаёт на пол, становится на колени перед Кинном и отработанным движением расстёгивает штаны. Тот уже наполовину возбуждён, его член упирается в тёмно-синие трусы. У Порша потекли слюнки. — Чёрт, ведёшь себя как шлюха, — комментирует Кинн, проводя рукой по его волосам. Порш чувствует, как жар приливает к его лицу, и быстро оголяет член Кинна. Он любит, когда он ещё мягкий и твердеет во рту, от чего жар распространяется по всему телу. Он облизывает губы и наклоняется, широко раскрывая челюсть, чтобы проглотить член Кинна; Порш до сих пор не может понять, насколько велика эта штука. Он двигает головой вверх и вниз, выполняя все трюки, которым научился; теперь он профи в сосании члена. По крайней мере, по словам Кинна, Порш умеет глубоко заглатывать. Кинн любит толкаться глубоко и оставаться в чужом горле, перекрывая подачу воздуха, заставляя Порша задыхаться. Трудно не паниковать, когда начинаешь чувствовать головокружение, но в этот момент он знает, как заставить своё тело повиноваться; Порш верит, что Кинн не причинит ему вреда. — Так хорошо, — выдыхает Кинн, толкая бёдра вверх, заставляя Порша начать задыхаться ещё больше. — А теперь соси так сильно, как только можешь. И Порш делает именно это, немного извиваясь, чтобы хоть как-то избавиться от собственного стояка, но он не может найти никакого трения, просто бесполезно качает бёдрами в разреженном воздухе. Он громко скулит, когда Кинн дёргает его за волосы, помогая ему двигаться. Тело Кинна соскользнуло вниз по стулу, оставив его бёдра на самом краю сиденья, и Порш не может с собой поделать, он на секунду прекращает сосать и засовывает два пальца себе в рот, покрывая их слюной. — Порш, — говорит Кинн своим хриплым, глубоким голосом. — Порш. Он знает, что будет дальше. Порш ухмыляется ему, прежде чем с новой силой начинает сосать и прикладывает свои скользкие пальцы к чужому тугому отверстию. Они только недавно обнаружили любовь Кинна к пальцам в своей заднице, когда ему отсасывают, и Порш не может этому нарадоваться. Они делают так не слишком часто, вот почему это делает его таким счастливым и возбуждённым. Он вводит внутрь сразу оба пальца, зная, что Кинн не против небольшой боли, и тот чертыхается, пытаясь ещё больше раздвинуть ноги, но его классические брюки не позволяют этого сделать. Ничего страшного, Порш может работать с тем, что у него есть. Он начинает щупать его пальцами, ища простату, и вынужден закрыть глаза, пытаясь успокоиться, когда член Кинна затвердевает у него во рту и предэкулят покрывает его язык. Кинн такой плотный и мягкий внутри, это ошеломляет. Иногда Порш представляет, как трахает его, и у него взрывается голова, он почти уверен, что не протянет и пяти минут. Но толком они об этом не говорили, так что Порш трахает Кинна только в мечтах. Порш знает, когда находит волшебную кнопку, потому что Кинн на секунду застывает, а затем опускает голову и начинает качать бёдрами, как грёбаная машина, в процессе разрывая горло Поршу. Минуту или две спустя он кончает без предупреждения, заставляя Порша подавиться его спермой, прежде чем он начинает отчаянно сглатывать. — Потрясающе, — хвалит его Кинн, вытирая лицо, чтобы избавиться от слюны, стекающей по подбородку. Но Порш не возражает против этого грёбаного беспорядка, он убирает пальцы из дырки Кинна и встаёт, настолько возбуждённый, что не может ясно мыслить. Он вынимает свой член и берёт волосы Кинна, притягивая его голову к своей промежности. Он тянет того на себя, ударяется головкой о раскрытые губы Кинна и с криком кончает ему в рот, толкая бёдра вперёд, чтобы не испачкать лицо любовника. — Ёбанный Иссусе, — выдыхает он, когда Кинн слегка посасывает его член, очищая головку с довольным мычанием. — Ага, — соглашается тот, улыбаясь ему.***
Порш сидит на полу в детской в доме Пита и Вегаса и не может перестать думать, как это всё чертовски странно. Не так давно он предпочёл бы умереть, чем добровольно отправиться к Вегасу после всего, что он сделал с ним и Кинном, но сейчас он не так сильно беспокоится о другом человеке. Вегас удобно устроился на плюшевом диване, поставленном в углу комнаты, рядом с кроваткой, и возится со своим телефоном, Кинн неподвижно сидит рядом с ним, а Пит танцует с Венисом на руках. Но внимание Порша приковано к малютке Пьюр, лежащей на мягком коврике нейтральных цветов. Она занята тем, что ест свои ноги, пускает слюни, и это абсолютно восхитительно. — Я думаю, у неё режутся зубы, — говорит ему Пит, мягко подбрасывая в воздух визжащего Вениса и ловя его. — Или скоро начнут резаться. Порш прикасается к её маленьким толстым булочкам, и ему приходится прикусить губу, чтобы сдержать улыбку. Она такой милый ребёнок. Внезапно Пит делает какие-то странные движения, подпрыгивая, чтобы рассмешить Вениса, и его задница оказывается прямо перед лицом Порша. Он не может остановиться и шлёпает его. — Пит, ты маленький шалун, — говорит он, ухмыляясь. Тот смеётся, ещё больше тряся задницей перед лицом Порша. — Боже, — растягивает Вегас, — ты не справишься с ним, Пит съест тебя живьём. — Вегас! — он ругает его с румянцем на лице, но его глаза сверкают. — Я говорю, как есть, — комментирует тот, оглядывая Пита с ног до головы. — Хорошо, хватит, — почти кричит Порш, желая положить этому конец. Он не хочет видеть, как эти двое раздевают себя взглядами. — Давайте вернёмся к теме и поговорим о том, что мы собираемся делать с Пьюр. — Я думал, ты собираешься её забрать, — говорит Вегас, приподняв бровь. — Ты вчера выглядел так, словно был готов удочерить её. — Чертовски маловероятно, — бормочет Кинн. — Рано нам заводить ребёнка. Порш пожимает плечами, когда Пит бросает на него любопытный взгляд. Пьюр бормочет что-то себе под нос, болтая ногами в воздухе, а Порш щекочет её мягкий животик. — Она милая, но я не думаю, что сейчас подходящее время для ребёнка, — объясняет он. — Мы постараемся найти ей хороший дом. Пит смотрит на Вегаса, и тот мгновенно понимает, чего он хочет. — Забудь об этом, — говорит он по-английски с идеальным акцентом. — Я не собираюсь открывать грёбаный детский сад, мне Вениса более чем достаточно. Пит закатывает глаза, но не выглядит разочарованным, как будто ожидал ответа. — Ты всё ещё общаешься с Начо? — спрашивает Кинн своего кузена. — Не совсем, он был другом моего отца, — объясняет Вегас. — А что? Ты хочешь переправить её в Штаты? — Чего?! — кричит Порш, потому что это было не то, о чём они говорили. — Успокойся, — говорит ему Кинн, усаживаясь поудобнее. — Начо занимается незаконной передачей детей богатым иностранцам, людям, у которых нет детей и которые не слишком заинтересованы в том, чтобы годами пытаться зачать ребёнка. Порш поджимает губы, не совсем уверенный, что именно так они должны решать проблему. Нет никакой гарантии, что люди, которые её примут, не будут плохо с ней обращаться или просто не возьмут её на работу в качестве секс-рабыни, когда она станет старше. В этом мире так много дерьма, что Порш никому не верит. — Начо — кусок дерьма, который крадёт детей у родителей, — говорит Вегас, играя с фамильным кольцом на пальце, — и продаёт их тем, кто даёт самую высокую цену. Это не тот человек, которому мы должны доверить этого ребёнка. Но мы можем найти кого-то, кто сделает это… по-человечески. — Я не… — начинает протестовать Порш, но Кинн взглядом заставляет его замолчать. — Порш, я обещал тебе, что сделаю всё, чтобы найти ей хороший дом, и именно это я и делаю, — говорит он, глядя ему прямо в глаза. — Мы найдём кого-то, кто занимается таким бизнесом, он покажет нам людей, которые хотят забрать ребёнка, и проверит их биографию. У неё будет потрясающая жизнь с богатыми родителями, которые будут в ней души не чаять, хорошо? Доверься мне.***
— Не могу поверить, что мне приходится работать с грёбаным Вегасом, — бормочет Кинн, помешивая виски в своём стакане. — Он не так уж плох, — комментирует Порш, а затем, подумав, добавляет: — Или не так уж плох, когда рядом Пит. Кинн закатывает глаза, глубоко вздыхая. — Он по-прежнему занимается делами, которые приносят пользу только ему, но я должен признать, что он стал лучше после смерти дяди, — говорит он, расслабляясь на диване. — Думаю, Пит тоже помог. — М-м-м. — Порш прижимается к Кинну, кладёт ему голову на колени, прося ласки. — Пит сказал мне, что его отец оказывал на него большое давление, поэтому он всегда был таким расчётливым, пытаясь угодить ему. Знаешь, это мне кое-кого напоминает. Пальцы Кинна слегка дёргают его за волосы, заставляя Порша вздрогнуть. — Мы это уже проходили, — ворчит тот. — Мой отец совсем не похож на Гана. — Они были братьями, они не такие уж и разные. Твой отец просто никогда не оскорблял тебя, он контролирует тебя во всём… — Порш, — говорит Кинн немного умоляюще. — Да, да, — бормочет тот. — Мне стоит заткнуться. Кинн моментально раздражается, когда речь заходит о его отце; он любит его и не хочет думать, как старик контролирует его, хотя Порш подозревает, что он это знает, но всё же позволяет ему контролировать себя. Семья Кинна — его самая большая слабость. Не то чтобы Порш винил его, поскольку он сделал бы всё, что в его силах, чтобы сделать Че счастливым. — Значит, Вегас свяжется с тобой завтра, если ему удастся связаться с контрабандистом? — Ага, — говорит Кинн и снова начинает его гладить. — Я просто надеюсь, что он не начнёт кичиться тем, что нам приходится полагаться на его помощь. — Я бы на это не рассчитывал, — фыркает Порш в ответ.***
Три дня спустя они снова в доме Пита и Вегаса, ожидая появления контрабандиста с двумя американцами. Документы об удочерении уже готовы, судье щедро заплатили за его хлопоты, а Порш не может перестать нервно расхаживать с Пьюр на руках. Малышка пускает слюни, касаясь его лица мокрыми руками и радостно лепеча. Вегас и Кинн оба настояли на встрече с людьми в этом доме, чтобы они могли лучше контролировать всё, и Порш этому рад. И чертовски благодарен Питу и Вегасу за помощь в этом деле, они позаботились о ребёнке и относились к ней как к принцессе. Она была здесь несколько дней, но им всё равно каким-то образом удалось купить ей гору вещей. — Кхун Вегас, ваши гости прибыли, — объявляет один из телохранителей, заставляя Порша выпрямиться и подойти поближе к Кинну. — Впусти их, — говорит Вегас, лениво вставая и разглаживая свою красную бархатную рубашку. Через минуту входят американцы с тайцем, очень маленьким и очень толстым. Пара выглядит напуганной, как будто их вот-вот могут убить, и Порш их не винит. Они приехали в Таиланд, чтобы усыновить ребёнка, и их привели в дом мафии в окружении вооружённой охраны. Когда их глаза находят младенца у него на руках, женщина, кажется, чуть-чуть расслабляется, но всё ещё сжимает руку мужа. Женщине тридцать восемь, мужчине сорок два; он хирург, а она трофейная жена. Они пытались завести ребёнка в течение последних десяти лет, но не смогли зачать его, а теперь было уже слишком поздно усыновлять в США, поскольку оформление документов займёт у них ещё год, и не было гарантии, что они получат ребёнка младше года, как хотели. Кинн очень тщательно проверил их биографию, и они показались ему хорошими людьми. — Добро пожаловать, — любезно говорит Вегас по-английски. Порш рад, что благодаря Кинну он стал намного лучше говорить на английском, так что он, по крайней мере, может понимать, о чём они говорят. — Пожалуйста, присядьте и расслабьтесь. Не пугайтесь. Он жестом приглашает их сесть за большой стол, где уже сидят Кинн и Пит. Обменявшись любезностями, они сразу переходят к делу. — Итак, это Пьюр, — говорит им Кинн, кивая на ребёнка на руках у Порша. — Ей шесть с половиной месяцев, как вы, наверное, уже знаете, её мама умерла, и нам не удалось связаться ни с кем из её семьи. Документы об удочерении уже подписаны судьёй, и в них указаны ваши имена, так что, если хотите, можете забрать её домой. Женщина выглядит так, будто на самом деле не может в это поверить, вероятно, она всё ещё в шоке от всей этой ситуации, поэтому просто пялится на них. Её муж, Майк, кажется, уже оправился. — Как умерла её мама? — спрашивает он, глядя на Пьюр грустными глазами. — Её изнасиловали и задушили, — спокойно отвечает Вегас, откидываясь на спинку стула; само воплощение беззаботности. — И вы будете мечтать о такой же смерти, если я когда-нибудь узнаю, что вы плохо с ней обращаетесь. Пара бледнеет ещё больше, если это возможно, и Порш немного жалеет их, но также хочет, чтобы они знали, что с ними произойдёт, если они не позаботятся о Пьюр должным образом. Он рад тому, что только что сказал Вегас, потому что похоже, что его слова останутся с американцами на всю оставшуюся жизнь. Пьюр, должно быть, почувствовала внезапное напряжение в комнате, потому что начинает хныкать. — Всё хорошо, — говорит ей Порш, немного покачивая. — Мы просто хотим удостовериться в том, что твои будущие родители будут относиться к тебе правильно. — Они выглядят так, будто вот-вот упадут в обморок в любую секунду, — говорит Кинн по-тайски, заставляя Пита фыркнуть, а Вегаса ухмыльнуться. — Давайте покончим с этим, у меня отпуск, и мне нужно собраться. — Вот, — говорит Порш, снова переходя на английский, и подходит ближе к американцам. — Можете взять её. Женщина тянет к Пьюр дрожащие руки и нежно прижимает её к своему телу, заставляя её замолчать, когда лицо маленькой девочки морщится; это кто-то, кого она не знает. Порш чувствует тепло в своей груди, когда глаза женщины наполняются слезами, она явно на седьмом небе от счастья, что держит на руках своего ребёнка. Порш улыбается, у него хорошее предчувствие.***
— Смог бы я сделать это, если бы у нас был ребёнок? — Кинн задыхается, толкаясь глубже в Порша. — Смог бы я трахать тебя в Италии сейчас? Выпить хорошего виски и расслабиться? — Нет, — стонет тот, пытаясь отдышаться. — Нет, не смог бы. Они трахаются в джакузи, на улице, под звёздным небом, и Порш не может прийти в себя от того, насколько тут красивый пейзаж. Кинн превзошёл самого себя, забронировав для них уединённую виллу. Италию заполнила мафия, как и Таиланд, поэтому они стараются оставаться в тени и не привлекать к себе лишнего внимания. — Это чертовски верный ответ, — говорит Кинн, сжимая чужую задницу так, будто от этого зависит его жизнь. — Я сделал так много добрых дел на прошлой неделе, как думаешь, я перевоплощусь во что-то величественное после смерти? — Да, в таракана, — смеется Порш, — или навозного жука. Кинн сильно сжимает его соски, скручивая их между пальцами, и Порш шипит, снова сосредотачиваясь на сексе. — Кажется, у меня удар случится от горячей воды, — признаётся он через некоторое время, морщась от ожога на бёдрах и вытирая вспотевшее лицо. — Не так сексуально, как ты себе представлял? — Кинн дразнит его, с силой притягивая вниз, в то время как он двигает бёдрами вверх, засовывая весь свой чёртов член в задницу Порша, как будто хочет, чтобы он вышел изо рта или что-то в этом роде. Это была идея Порша трахаться в джакузи, он жаждал новых впечатлений, но было трудно дышать и двигаться, он перегрелся уже через пять минут после секса и очень хотел перейти в спальню. Тем не менее, он наклоняется и целует Кинна, облизывая его открытый рот с низким стоном. Они целуются ещё минуту или две, прежде чем Порш просто не выдерживает и встаёт, морщась, когда член Кинна выскальзывает из его задницы. — Пошли в спальню и будем трахаться под одеялом, как старые супруги, — говорит он Кинну, заставляя того фыркнуть. — Нам ещё нужно выключить свет, — говорит ему Кинн, хлопая Порша по заднице, когда они направляются в спальню, оставляя за собой мокрые следы. Порш оглядывается через плечо, разглядывая мускулистое тело Кинна, и облизывает губы, глядя на твёрдый, тяжёлый член, болтающийся между его ног. — Определённо, — говорит он. — Я не хочу смотреть на твоё обвисшее тело, старик. — Следи за языком, — предупреждает его Кинн, но он улыбается, его глаза блестят; точно так же, как когда они были в лесу год назад. — Или я тебя отшлёпаю. — Ага, конечно, конечно, — дразнит его Порш, дёргая его член, чтобы он оставался твёрдым. — А теперь ложись и позволь мне оседлать тебя. — Да, сэр, — говорит Кинн, его голос ниже и сексуальнее, чем секунду назад, как будто кто-то только что повернул переключатель в его мозгу. Порш садится верхом на Кинна и целует его, думая про себя, что если он умрёт прямо сейчас, то умрёт счастливым. Он ни о чём не жалеет.