***
***
Ханахаки. Если вы здесь, то непременно знаете, что это за болезнь. Хотя даже в магическом мире она встречается очень редко. Волшебный недуг, симптомы которого: невыносимая боль в груди, и на ранних стадиях откашливание лепестков. Через какое-то время, соцветия заполняют легкие, а затем и кровеносные сосуды. Бутоны прорываются сквозь кожу оставляя кровавые раны и синяки. Спустя два-три месяца наступает смерть. Каждый случай индивидуален. Откуда я так много знаю об этом? Да потому что мне осталось жить всего ничего. Пересмотрев более сотни книг, причем не все были куплены легально, единственное, что очевидно — я обречен. Возможно, это наказание за моих предков, возможно это карма. Но я оказался одним счастливчиком из тысяч если не миллионов. Термин «Ханахаки» как и сама болезнь произошли в Японии. Он состоит из двух слов «хана» — цветы и «хаки» — извергать. Да, забыл сказать. Главная причина этого всего — неразделенная любовь. Спасти человека можно, только в случае если его чувства, волшебным образом станут взаимны. Вы думаете «И что в этом сложного?». Да всё. Я ненавижу ее, она ненавидит меня. В том что эти чувства взаимны я убежден.***
Головокружение. Паника. Затрудненное дыхание. Я почти не разбираю дороги. Благодаря мышечной памяти нахожу заветный туалет. Грудная клетка почти вся усеяна ебучими белыми незабудками. Кто вообще кроме Нее мог бы любить такие безобразные цветы? Растут на болотах, полях, не любят много солнца. Абсолютная противоположность моим любимым розам. Возможно, слишком предсказуемо, но аристократов с детства приучают ко всему благородному. Первый рвотный позыв и грудную клетку обдало жаром. Одни и те же вопросы. Почему я? Когда это закончиться? Может стоит убить себя самому? Второй позыв — меня тошнит кровью и соцветиями прямо на каменный пол. В голове проскальзывала мысль, что я могу быть не один, потому что почти ничего не вижу. Но я все равно словно в бреду плетусь в кабинку чтобы очистить организм от этой дряни. Меня снова тошнит, кажется, это уже желчь с кровью, новый стебель прорвал кожу на руке. Я не сдержал шипения и услышал робкий стук в дверь. — Малфой? Кхм… Ты в норме? — спросил неуверенно мужской голос. — Кто бы ты ни был… Отъебись. — прохрипел я в ответ. Голос был очень знаком и, если повезет это кто-то из своих. — Может позвать мадам Помфри или… — Поттер? — сглатывая ком спросил я. Только этого не хватало! Разве этот день может стать еще хуже? — Ты что не узнал меня? Я приведу кого-то, не уходи никуда. — суматошно сказал он, дальше послышались только удаляющиеся шаги. Еще один приступ тошноты. Мне нужно убираться отсюда. Никто не должен знать об этом. Она не должна знать. Как бы я не призирал ее, уверен она начнет себя винить всю жизнь. А мне это не нужно. Жалость для слабых, а я никогда не был слабаком. Малфои уходят с высоко поднятой головой. Даже если в закат. Первая попытка подняться была провальной. Ноги стали словно ватные. Облокотившись о стену мокрой, окровавленной рукой, я чуть не расшиб голову о холодный унитаз. Резкая боль в районе сердца заставила снова упасть на колени. Удушье. Финальный этап приступов. Потом станет легче, нужно только потерпеть, еще немного. Но приятная легкость не наступала. Легкие словно наполнились и места для воздуха больше нет. А дальше наступила темнота. И в этот момент Драко Малфой надеялся, что наконец-то умер.***
Если так выглядит забытие, это реально хреново. Гул голосов и ломота во всем теле, безумно хочется пить. Кто-то положил на лоб холодную тряпку. Разочарование окатило с ног до головы. Живой. Снова живой. Прошло больше полутора месяца пыток. Неужели я не заслуживаю после всего этого покоя? Открывать глаза не было ни сил, ни желания. Раздался голос Помфри выгоняющей посетителей. Это были Поттер… Что? Уизли? Ладно, мне всегда казалось, что они парочка геев. Но я услышал третий голос. Ее голос. Кажется, мое сердце остановилось. — Вы не можете выгнать нас ничего не объяснив! Мы ведь спасли ему жизнь и возможно вам понадобиться помощь. — голос Грейнджер подействовал как морфий. Мышцы моментально расслабились, а цветы давали эффект охлаждающей мази. — Мисс Грейнджер! Вы не в том статусе, чтобы так со мной говорить, это, во-первых. А во-вторых, если мне и понадобиться помощь, точно не от тройки школьников. Часы посещения закончены, прошу на выход! — возмущалась женщина. Чувство облегчения и разочарования сплелись воедино. Как же это все заебало! Я больше не выдержу. — Мистер Малфой, хватит ломать комедию. Я знаю, что вы не спите. — от ее голоса сильнее разболелась голова. Я поморщился, но все же открыл глаза. — Вы могли умереть, неужели рассудок покинул вас так скоро? — руки женщины начали подрагивать от нервного напряжения. Она знала только одного человека болевшего ханахаки. И он умер в страшных муках. Помфри присела возле белоснежной кровати на хлипкий стул. — Я не нуждаюсь в вашей помощи. — голос еще не окреп после обморока. — Кто она? — простой вопрос. Как ножом по сердцу. Она повторила свой вопрос еще несколько раз, пока, отчаявшись не скрылась за кремового цвета дверью. Скорее всего вызовет Снейпа или Макгонагалл. Все так и произошло. Снейп влетел в больничное размахивая черной мантией. Не зря его прозвали грозой подземелий. Они с колдомедсестрой обездвижили меня и влили в горло какую-то дрянь. Знакомые ощущения. Сыворотка правды! Я их недооценил. Обездвиживающее заклинание спало и страх это первое что я почувствовал. — Пожалуйста, Северус. — только и смог прошептать я. — Драко, это ради твоего же блага. Как долго длиться болезнь? — четко спросил мужчина. — Приблизительно полтора месяца. — сквозь зубы прозвучал ответ. — Почему ты не пришел ко мне сразу? — начинал злиться профессор. — Я не хочу, чтобы кто-то знал об этом. — второй вопрос дался немного легче. — Не сопротивляйся снадобью. Кто эта девушка? — прогремел самый страшный вопрос. Конечно, я понял его, но так просто сдаваться не намерен. — Какая девушка? — Как зовут девушку, в которую ты влюблен? — в лоб спросил крестный. При одной мысли о ней внутренности скрутило в узел. Какие-то идиоты называют это бабочками. Видимо у меня в животе обитали гриндилоу. — Гр… Гер…- сопротивляться стало невыносимо. — Гермиона Грейнджер. Помфри ахнула и разбила флакон с настойкой. Да, я и без этого знал, что обречен.***
Я больше не хочу жить. Уверен завтра же Снейп приведет Грейнджер. Видеть жалость вперемешку с презрением в ее глазах выше моих сил. Какая ирония: чистокровный волшебник собирается перерезать свои вены, как жалкий магл. Найти хоть что-то стоящее было тяжело. Все острые предметы словно нарочно спрятаны, даже склянки с зельями пропали с полок. Ковыляя по палате, я начал рыться по чужим тумбочкам. Громко называть их чужими, ведь никаких соседей не наблюдалось поблизости. В одной из них я нашел стакан. Не самый лучший вариант, но он был единственным. Замотав его в простынь, чтобы приглушить звук бьющегося стекла, что есть силы ударил его о стену. Вышло все равно громко, надеюсь, Помфри крепко спит. Я сел на белоснежную, но мятую постель. Достал самый большой осколок. Решиться было сложно. В голове пронеслись воспоминания о маме, первый курс Хогвартса, первый поцелуй, секс, война, Грейнджер, боль. В порыве отчаяния я срезал соцветие незабудок со своей руки. Кровь брызнула на белую ткань. Больно, но не больнее чем было до этого. Я хотел думать о маме или о доме, но перед глазами была она. Слезы полились из глаз. Грейнджер довела меня до этого! Ее рождение было ошибкой! Я полоснул осколком уже по чистой от цветов руке. Она и ее родители ошибка природы! Позор для магической элиты — влюбиться и умереть из-за грязнокровки. Спустя минут пять руки напоминали кровавое месиво. Голубая кровь вытекала беспрерывным потоком. Я запрокинул голову с блаженной улыбкой. Истерический женский крик нарушил такую приятную тишину. Кто-то подбежал к кровати и начал звать на помощь зажимая раны. Я услышал еще одни шаги, наверное, Помфри все-таки проснулась. — Мисс Грейнджер, что произошло?! — срывающимся голосом спросила женщина, одновременно спасая Малфоя. Грейнджер? Какого черта она здесь делает? Неужели она сделала недостаточно? — Я…Я ничего не делала, я пришла, а он тут весь в крови. — заикалась она шокировано. — Почему он это сделал? — Разве профессор Снейп не говорил с вами? — укоризненно спросила женщина. — Да, но… — Гермиона, идите к себе. Сегодня на вас достаточно взвалилось. Дальше Малфой ничего не помнил. Грейнджер опять все испортила.***
Гермиона. Девушка бежала, не разбирая дороги. Руки были полностью испачканы кровью Малфоя. Красной кровью, не голубой и не прозрачной. Пахнущей железом, так же, как и у нее. Когда Снейп вызвал ее к себе и просил помочь спасти Малфоя, она рассмеялась. Он был ее ночным кошмаром. Пожиратель смерти, не понятно как избежавший заключения. Он пытался убить Дамблдора. Его родители были и есть верны Воландеморту. Он заслужил умереть. Так она думала до тех пор, пока не увидела его улыбающегося, всего в крови. Ей стало жутко. Она читала про ханахаки когда-то. Но он не может любить ее. Они враги. Как черное и белое, как истинна и ложь, храбрость и трусость, добро и зло. Это просто невозможно. Она любит Рона, и он сделал ей предложение. Молли даже назначила дату свадьбы. Но Гермиона не может хотя бы не попытаться ему помочь, после увиденного. Она ведь не бесчувственная. Гарри и Рон, вот кто сейчас ей нужен. Втроем они точно найдут решение.***
— Ты что сошла с ума? — в неверии воскликнул Уизли. — Но мы не можем просто так это все оставить, Рон, он же умрет! — вспыхнула Грейнджер. — Да и пусть умирает, какое тебе до него дело? — не понимал парень. Гермиону словно ударили. — Как ты можешь такое говорить? Он же…- запнулась она. — живой человек. — Гермиона права, Рон. — вступился Гарри. — Я видел, как он блевал кровью и кажется цветами. — смутился Поттер. Уизли брезгливо поморщился: — Вы правда думаете, что он любит Гермиону? Это же смешно. — заметив реакцию Гермионы парень поспешил оправдаться. — Нет, я не имел в виду, что ты не красивая, просто это же Малфой. Он ненавидит маглорожденных. — пожал он плечами. — Вы пойдете со мной завтра к нему? Макгонагалл сказала, точнее приказала, приходить в больничное крыло каждый день. — девушка явно была раздражена из-за этого. — Прости, у меня завтра тренировка. — стушевался Гарри. — А я пойду, не хочу, чтобы этот хорек оставался с тобой наедине. — выплюнул Рон.***
Утро началось не с кофе, а с обезболивающих зелий. Мадам Помфри забинтовала руки до локтя, ей даже удалось почти безболезненно извлечь соцветия с шеи, чтобы не привлекать внимания. У меня опять не получилось закончить свои муки. И теперь в палате нет даже тумбочек. Окна заколдованы, чтобы никто не мог дотронуться до них. Палочку так и не вернули, поэтому мне осталось только ждать. Час за часом тянулся все дольше и дольше, здесь нет ни книг, ни палочки, никто из друзей так же не приходил. Не понятно, что доконает меня быстрее, болезнь или скука. За дверью опять какая-то ругань. Почему никто не додумался поставить заглушку? Я услышал торопливые шаги и притворился спящим. — Мистер Малфой, — Помфри потрясла меня за плечо. — к вам посетители. Я сел, облокотившись о подушку. В душе тлела надежда, что это Нотт или Блейз. Но мне не могло так повезти. — Привет, Малфой. — поздоровалась Грейнджер. Я уже хотел сказать, чтобы она убиралась прочь, как из-за ее спины вышло это рыжее недоразумение. — Хреново выглядишь. — сказал Уизли. — Уж точно лучше тебя, — прохрипел я. — что вам нужно? — Профессор Макгонагалл попросила тебя проведать. — подала голос Грейнджер. Ее присутствие в этот раз не приносило облегчения. Кажется, стало только хуже. — Вы пришли, исполнили приказ, а теперь можете свалить отсюда? — говорить было больно, горло саднило от недавней тошноты. Гермиона понимала, что Малфой не будет говорить с ней при Роне. — Рон, он прав, нам нечего здесь больше делать. Ты иди на обед, а я возьму обезволивающее зелье и догоню тебя. — она улыбалась ему, словно он был лучшим человеком в этой вселенной. Я чувствовал, как новый приступ подходит к горлу. — Ты уверена? Я могу подождать тебя. — недовольно протянул Уизли — Да, все в норме, иди, а то все булочки разберут. — подгоняла его девушка. Было видно, что он сомневался, но любовь к еде победила. Рыжий потянул к ней свои мерзкие губы и утянул в поцелуй, глядя мне прямо в глаза. Урод. Я почувствовал, как на шее прорывается новый цветок, но не издал ни звука. В сердце я чувствовал намного большую боль. Оторвать взгляд от них было сложно. Наверное, это проявление мазохизма. Грейнджер льнула к нему как мартовская кошка. Они просто пришли позлорадствовать, это очевидно. Наконец-то они отлипли друг от друга, и мы остались вдвоем. Грейнджер переминалась с ноги на ногу, глядя на меня. — У тебя сейчас копна на голове задымиться. — начал я первым. — В каком смысле? — не понимала она. — Ты хочешь что-то спросить или забыла, где находиться кабинет Помфри? — я пытался максимально скрыть боль за презрением. — Я…Нет, мне не нужно зелье. Я хотела поговорить. — девушка присела на все тот же хлипкий стул. Ее юбка слегка задралась и открыла вид на бархатную кожу. Я сглотнул ком. — Нам не о чем говорить. — приступ кашля наступил слишком внезапно и на правой руке остался красный след. Грейнджер испуганно вжалась в стул. И кто еще из нас жалкий? — Снейп сказал ты влюблен в меня. — смутилась она. — Снейп бредит, Грейнджер. — не сдавался я. — Я знаю, чем ты болеешь, Малфой, — она начинала злиться и глупо было отрицать, что в гневе Грейнджер прекрасна. — но почему я? — А почему незабудки, Грейнджер? — она растерянно смотрела в мои глаза. — Отвратительные цветы. — Моя мама выращивала их в саду и всегда рассказывала, что их значение, — она замолчала словно раздумывая говорить ли, — истинная любовь. — Забавно. — хмыкнул я. — Что забавно? — спросила Грейнджер. — Что я умру от таких же беспородных цветов, они прям под стать тебе. — сыграть отвращение не составило особого труда. — Знаешь, что, Малфой? — она подскочила со стула, угрожающее нависнув над ним, — Я с нетерпение буду ждать дня, когда ты умрешь и избавишь меня от этой проблемы. — ее шипение напоминало символ моего факультета. — Рад что мы поняли друг друга. — фальшивая улыбка осветила мое лицо. Грейнджер убежала прочь, а меня стошнило прямо на постель, вся спина покрылась цветами и гематомами. Колдомедсестра прибежавшая на крики в панике заливала в меня литрами зелья.***
Двое суток прошли в агонии. Единственно что я делал это пил зелья и блевал у кровати. Потому что дойти до ванной просто не было сил. О нашей ссоре с Грейнджер Помфри доложила Снейпу. Не знаю, что он с ней сделал, но она снова пришла и молча держала меня за руку. Как бы мне не хотелось это признавать, но за последнее время, это были лучшее минуты в моей жизни. Новые цветы не появлялись после времени с ней. А еще ее запах. Она пахла так же, как эти ебучие незабудки. Словно от них было мало проблем. Я снова не подавал вид, что в сознании. Обмениваться с ней «любезностями» больше не хотелось. На следующее утро Грейнджер опять пришла. — Я знаю, что ты не спишь, Малфой. — сказала она, взяв мою холодную руку. — А я знаю, что тебе заставили прийти сюда, так и будем обмениваться очевидным? — хрипел я. Кажется мой голос скоро совсем пропадет. — Нет. — грустно сказала она.***
Я умираю, чувствую это где-то на интуитивном уровне. Голос почти пропал, дышу я только благодаря новому зелью Снейпа. Оно способствует искусственной вентиляции легких. Кашель почти не прекращается. А мое тело стало похоже на клумбу. Надеюсь, скоро это закончиться.***
Зелья перестали помогать. Мне принесли какой-то магловский прибор. И он помогает! Это пиздец как странно. Грейнджер снова пришла. Села рядом удивленно подняв брови. — Это ведь магловская медицина. — произнесла она. — Да ну? — закашлялся я снова, кровь текла по подбородку, но мне все равно. — А я думал это пальма. — Ты специально это делаешь? — я молчал. — Тебе легче быть уродом? — Люби меня таким какой я есть. — я попытался ухмыльнуться, но кровь хлынула из моего рта. — Я не хотела всего этого, — выпалила она. — я выхожу замуж через два месяца. Мне было так больно, а я даже не мог послать ее. Я устал. Устал притворяться и пока она говорила мне как любит Уизли, что у нее планы построить карьеру и жить счастливо, я медленно умирал. Одинокая слеза потекла по щеке. Мне стало все равно как я выгляжу. Что она подумает обо мне. Я просто хотел слышать ее голос до последнего момента. Даже если она говорит о том, что эта история подпортит ей биографию. — Знаешь, Грейнджер, — перебил ее я. — теперь я понимаю почему ты так любишь незабудки и что значит истинная любовь. Ты не хочешь знать этого. Но я люблю тебя… Он умер одиннадцатого мая в девять тридцать пять. Счастливый. Ведь это закончилось. А главное он признался.***
Спустя пятнадцать лет Гермиона Грейнджер сидела у могилы своего одногруппника и горько плакала. Она бросила его справляться со всем одного. А ведь он и правда любил ее. Муж начал изменять спустя полгода брака. Карьера не сложилась. Новою любовь она так и не нашла, потому что не смогла выкинуть из головы Драко Малфоя. Возможно, если бы у них было чуть больше времени. Если бы она дала ему шанс, была рядом, все могло бы повернуться иначе. Юношеская гордость сломала две жизни. — Прости меня Драко, я тоже люблю тебя.