Тень

Пригород Берлина. Ночь. "Рыжий" отдыхает после боя. Рядом стоит полковник и о чем то беседует с Задрой. Они нашли свое начальство совершенно случайно - штаб находился под землёй, а танк наехал на выход. Янек стоит и разговаривает с Лидкой, когда его окликает Гуслик. - Янек, поди сюда! - Что такое? Кос подошел к друзьям. Гуслик выглядел обеспокоенным. Он кивнул ему в сторону люка штаба. - Ольгерд. - Что? Если это шутка то не смешная. Янек вгляделся в очертания фигуры, вылезшей из люка. И она была... знакомой. До боли знакомая фигура Ольгерда постепенно растворялась в ночной дымке. И Янек не выдержал - он сунул Гуслику свой шлемофон. - Сейчас разберемся. Подержи. И побежал за тенью. Парень на ходу окликнул его: - Ольгерд! Человек замер. Он медленно выпрямился, расправив плечи и Янек его нагнал. Он остановился в двух метрах от него и щурился, пытаясь разглядеть лицо сквозь дым орудий. - Ольгерд? - Привет, Янек, - тень сделала шаг вперед, выходя из полумрака. Ольгерд улыбнулся как раньше и развел руками, словно обнимая. Янек молча смотрел на своего погибшего командира. Улыбка Ольгерда поблекла. - Тебе интересно как же так вышло, правда? - поручик продолжил не дожидаясь ответа, - Я не могу рассказать всего. Могу лишь сказать, что мне искренне жаль, что все вышло так... - Что сымитировал свою смерть или что мы встретились еще раз? - Янеку было невыносимо горько. Горько от того, как все получилось. Горько, что человек, который был его лучшим другом и которому он бесконечно доверял поступил вот так. Уголки глаз щипало. - Что мне пришлось сделать так, как я сделал. Даже не попрощались как следует. - Мы вообще не прощались. Никак, - Янек прикусил губу изнутри. Почему это так... больно? Потому что осознавать, что тебе врал лучший друг больно. Он сделал вид, что умер, зная как это ударит по... по ним всем. Но он это сделал. И даже ни намека, ни весточки, что жив. Хотя... Поверил бы Янек в эту весточку? Определенно нет. Ведь Ольгерд умер. А это просто чья то шутка. Но он сейчас стоит перед ним совершенно точно живой. Янек может сделать шаг вперёд и дотронуться до него. И он не растает вместе с дымом от пулеметных орудий, не растворится как наваждение. Наверное нет. Чтобы узнать наверняка надо сделать это шаг. И Янек его делает. Пальцами он чувствует шероховатую ткань мундира. Она сминается как и должна нормальная ткань под прикосновениями пальцев. И Ольгерд не тает. Он все так же стоит рядом и улыбка тронула его губы. А потом Ольгерд притягивает Янека к себе ближе, обнимая. И он обнимает в ответ. Янек чувствует дыхание Ольгерда. Он дышит. Он живой. И это совершенно точно. Из ртутных глаз против воли просочилась пара соленых капелек. Но они тотчас впитались в ткань на плече Ольгерда. Ведь они до сих пор не разорвали объятий. - Я скучал. По всем вам, - голос поручика звучит немного хрипло. - И мы, - на большее Янека просто не хватит - голос ему изменяет. Ольгерд отстранился, но все также держал парня за плечи. Янек криво ему улыбнулся. Ольгерд не меняется. - А ты изменился, Янек. Суровый такой стал. Командир, - Ольгерд разглядывал лицо друга. Он действительно изменился. На лице появились морщинки, которых не было раньше, взгляд стал строже, увереннее, а глаза, казалось, видели слишком много для его 18. Правда, что на войне день равняется нескольким месяцам, а то и годам простой жизни. И по Янеку это... очень хорошо видно. - А ты все такой же, как и в первый день, - парень грустно улыбнулся, глядя в добрые глаза напротив. Те же глаза, что раньше смеялись после очередной их выходки, те же глаза, что смотрели строго, когда он не думал о безопасности, а просто делал. Те же глаза, которые он больше и не надеялся увидеть. Ольгерд и Янек так  и стояли посреди улицы пригорода Берлина, окруженные дымом орудий и отблесками огня. Они словно безмолвно говорили, рассказывая друг другу все. И слова там были бы лишними. А Гжесь и Гуслик сидели на броне танка не в силах прервать этот безмолвный, но такой живой разговор своих командиров.