Огненное сердце

      В кабинет зашла хмурая женщина. Она кусала свои тонкие губы и крутила в руках карандаш. В другой руке у неё был черный планшет, который она держала у себя подмышкой. – Гризельда, что-то случилось? Почему вы такая хмурая? – встревожено спросила мисс Фарагонда.       Помимо того, что эта женщина была хмурой, она тяжело дышала, будто пробежала марафон. Низ её зеленого сарафана был весь в грязи, а рукава белой блузки были мятые. В коротко стриженых волосах вообще застрял тонкий прутик от дерева. Создавалось впечатления, что она пробежала сюда так быстро, чтобы наказать нарушителей порядка. Может быть, это так и было? – Говорят, что Стелла выпустила сожженного, – начала разговор Гризельда, – и она осталась безнаказанной! Так нельзя мисс Фарагонда. А ещё у нас есть незарегистрированный гость на территории школы. – Гризельда, не волнуйся, я уже придумала для Стеллы наказания. А что касается нашей гостьи, так она новая ученица школы Алфея. Это Блум, – представила мисс Фарагонда девушку Гризельде. – Блум, какая у вас фамилия? К какой отрасли относиться ваша магия? Кто ваши родители? Когда вам удобно платить за учебу в феврале или в январе? – начала задавать Гризельда организационные вопросы, ответы на которые требовал школьный устав. – Нужно платить за учебу? – растерянно спросила Блум. Она не подумала о том, что за обучение здесь придется платить. Чем её платить за обучение? Нет, надо было сразу отказаться от предложения. Даже ежу понятно, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. – Блум, постойте! – остановила мисс Фарагонда Блум. – Гризельда, вы не дали мне сказать и слова! Блум будет числиться здесь, как сирота. Её мать погибла от рук охотника на фей. Блум – домовая фея с Земли. Её стихия – огонь. Есть приемные родители на Земле, но лучше про них никому не говорить, Гризельда.       Гризельде явно не понравилась просьба директора, но ничего не могла с этим поделать. Ей оставалось лишь молча внести новую ученицу в список учащихся первого курса и выдать ключ от комнаты. Она гордо поправила свой бейдж с именем и сказала коротко Блум: « За мной». Блум оглянулась на мисс Фарагонду, безмолвно спрашивая глазами, нужно ли её идти за ней? Мисс Фарагонда молча кивнула, провожая Блум теплой улыбкой на губах.       Блум шла позади Гризельды, вцепившись в свою кожаную куртку, словно в спасательный жилет. Коридор был ещё оживленнее, чем прежде. Появилось много девушек и парней, которые везли за собой целый чемодан. Все они, как и Блум, являлись первокурсниками школы Алфеи. Им ещё предстояло окунуться в настоящий мир магии. Сколько новых заклинаний им предстоит выучить. Ну а как же без любви? Ею придется вдоволь надышаться.       Первокурсники смело вступали на порог школы, зная, что их ждет в будущем. В отличие от Блум, которая даже не могла толком осознать, что происходит в жизни. Куда ей уж такой до тех, кто уже знает, кем он хочет быть в жизни. Задумавшись о своих насущных вопросах жизни, Блум не заметила, как Гризельда остановилась и споткнулась. Хорошо, что они удержали равновесие и не упали. – Извините, Гризельда, – тихо сказала Блум, виновато опуская свои голубые глаза. – Ничего страшного, – ответила лишь холодно та, поправляя свой сарафан. – Но в следующий раз, попробуйте не летать в облаках.       Блум посмотрела на зеленую дверь, возле которой они остановились. Здесь было шесть табличек с именами, точнее пять. Одна табличка была пуста. Гризельда достала из кармана своего зеленого сарафана какую-то черную ручку и написала на этой безымянной табличке имя Блум… – На время обучение в школе, вы будете жить здесь вместе с пятью другими девушками. Учебники сможете получить в библиотеке. Она работает с восьми утра до пяти часов дня. В пятницу будет собрание первокурсников в шесть часов вечера. Вот вам ключи от комнаты. Думаю, на этом мы с вами прощаемся. Хорошего вам вечера, Блум.       После такого длинного рапорта Гризельда ушла по своим делам, дорогой ругаясь с кем-то из учеников. А Блум стояла возле этой двери и думала над тем, кто же будет её соседками. Вдруг это особа каких-то королевских кровей? Может быть, это и вовсе огры! И в этот момент Блум мало волновало, что среди огров не было с роду никаких фей. – Ты будешь заходить? – спросил чей-то женский голос сзади.       Повернувшись лицом к незнакомке, Блум увидела перед собой высокую девушку. Цвет кожи её имел очень темный оттенок, похожий на черный шоколад. Курчавые волосы, собранные в хвост на затылке, слишком растрепаны, что создает не очень приятное впечатление об их обладательнице. На лице ни грамма косметики, но это ей и не нужно вовсе. Одета в простой мешковатый спортивный костюм, а за спиной у неё дорожная сумка, висевшая на правом плече. – Мы так и будем разглядывать друг друга? – снова спросила незнакомка. – Скажу тебе честно, что ты выглядишь сейчас хуже, чем я. Поэтому не смотри на меня так, а лучше дай пройти.       Блум стало стыдно за то, что она так открыто рассматривала девушку. Она должно быть сильно обиделась на это. Блум хотела попросить прощенье за этот случай, но незнакомка лишь ушла в комнату, не став и слушать её.       Поспешив за незнакомкой, Блум оказалась в довольно большом зале. Этот зал был, как четыре её комнаты дома. Три дивана с голубой обшивкой крепко стояли на деревянных ножках, покрытых лаком. Посередине стоял стеклянный журнальный столик. Но самое-то главное – это плазменный телевизор. Сейчас на телевизоре показывали какое-то модное шоу. Незнакомка скрылась за дверью с двумя именными табличками «Лейла» на одной, а на другой «Муза». Блум хотела постучать, но её отвлекла одна девушка, появившийся, словно из ниоткуда. – Привет, меня зовут Флора. Тебя как? – спросила дружелюбно девушка. – Меня зовут Блум.       Блум неуклюже замялась на месте, закусив губу. Её гложила ситуация, произошедшая недавно. Но, видимо, сейчас у неё не получиться попросить прощенье, судя по громкой музыке. – По-моему, эти комнату заняты, – поделилась своим наблюдением Флора. – Пойдем, я покажу тебе другую комнату. Мне как раз нужна такая соседка, как ты.       Эта комната была чуть поменьше общего зала, но, тем не менее, здесь свободно умещались две кровати, два рабочих стола и два шкафа. Флора уже успела разложить свои вещи по местам. Она привезла с собой любимый цветок, доставшийся ей от любимой бабушки, и большое количество книг с пробирками. В этих пробирках была непонятная зеленая жидкость. Флора сказала, что это специальный отвар для волос, который делает их более послушными и ускоряет их рост. Волосы Флоры и, правда, были очень длинными, ниже поясницы. А ещё они красиво переливались на свету.       Блум скромно села на край кровати, ещё раз осматривая комнату сверху вниз. Тяжело вздохнув, она легла на кровать, накрываясь пледом по самую голову. – Блум, не слишком ли рано ты ложишься спать? – полюбопытствовала Флора. – Я очень устала за этот день, Флора. Хочу отдохнуть. – Понятно. Спи, я не буду тебе мешать. Мне все равно нужно сходить кое-куда. Приятных снов. – Спасибо, – ответила лишь Блум, поворачиваясь на другой бок к стенке.       Флора, прежде чем хлопнуть дверью, плотно зашторила окна. Поэтому дневной свет с улицы не мешал Блум расслабиться. Теперь Блум осталась наедине со стеной и со своими мыслями, крутившимся целый день. Стоило принять тот факт, что родители отказались от неё. Считали ли они её вообще своей дочерью? Нет, они никогда не считали её за дочь. Приемные родители удочерили Блум только из-за того, что у них не было своего ребенка, которому они могли бы передать свой цветочный бизнес. Когда у них появился свой родной ребенок, родители всеми силами пытались избавиться от нежеланного ребенка. Но, ни один приют не принимал обратно Блум, с которой уже были проблемы в сиротских домах. Тогда Блум стала рабом своей младшей сестры. За любую провинность младшей наказывали Блум. Порой родители ставили её в угол на весь день, а бывало, и били ремнем по спине. Конечно, отдав дочь на опыты к кому-то охотнику, они полностью решили вопрос о том, чтобы дать приемному ребенку среднее образование, за которое нужно платить. И где Блум так провинилась в прошлой жизни, чтобы терпеть все это в настоящем? Ещё и эта школа, которая забирала из Блум последние силы. Стоит вспомнить только про поступки Зика и Лютера по отношению к Блум.       Пуховая подушка с белой наволочкой полностью впитывала в себе все горькие слезы Блум, которые та лила. Блум крепко сжимала в руках одеяло, боясь потерять его тепло. Хоть это и кажется по-прежнему Блум безумным, но душа спокойно приняла веру в фей. Сейчас Блум на своем месте и она счастлива как никогда. Блум засыпала с улыбкой в первый раз в своей жизни.