Октавия Скрэтч

Октавия Скрэтч. Мы сами создаём своих демонов. Да и друзей, честно говоря, тоже. Меня часто спрашивают, знаю ли я Винил Скрэтч. Кто спрашивает? Да много кто, на самом деле. По большей части я никого из них не знаю, но зато они знают её. - Этот день войдёт в историю, - шепчет стоящая прямо передо мной единорожка. Она чистого белого цвета, её Метка – чёрная «восьмая нота». Короткая грива сей яркой особы состоит из кислотно-синих и голубых прядей, её глаза в равной мере окрашены пурпурным цветом и полнейшим безумием. Её имя - Винил Скрэтч. Как у нас с ней вообще может быть что-то общее? Когда у тебя во рту рог единорога, речь становится на удивление бедной. Она вытаскивает свой рог из моей ротовой полости, и я облегчённо выдыхаю. Орган для делания магии влажно поблёскивает от моей слюны. Пожалуй, это выглядит даже сексуально. С трудом удерживаюсь от того, чтобы приложить копыто к лицу. О чём я вообще думаю, да ещё в такой момент? Ну что ж, усядьтесь поудобней. Моя история не займёт много времени. Передо мной расстилается ночной город. Наша древняя и славная столица, Кантерлот, резиденция Принцесс и так далее и тому подобное. Тот самый город, в котором я мечтала жить с тех пор, как себя помню. Величественные башни и витражи королевского замка – то, с чем столица ассоциируется у всех в первую очередь. Если же копнуть чуть глубже, то тут всё так и пышет элитарностью – все эти музеи, рестораны, концертные залы… куча напыщенных снобов, которые и не представляют, какой сюрприз уготовила им эта ночь. Нет, это не начало, это уже конец. Тогда… хм. Хорошо, начнём сначала. С самого начала. Меня зовут… не важно. Я обычная земная пони, такая же как, возможно, Вы сами или кто-то из Ваших друзей. Серая шкурка, чёрная грива, которую я изрядно отрастила. Посредственность, ничем не выделяющаяся из толпы таких же, что ежедневно бредёт из пункта А в пункт Б. Ну, быть может, чуть более «благородная». В конечном итоге, это ничего не меняет. Я такая же, как и все остальные. Точнее, я была такой. До той ночи, когда встретила её. Это случилось в ночном клубе в Кантерлоте. Да-да, город-сказка полон заведениями не только высокой духовности. В шумном, ярком, помещении, полном мятущихся душ и дёргающихся тел. Я возвращалась с концерта, классическая музыка, виолончель… ну Вы понимаете. Отдых для души и тела. А здесь, в клубе, и для души, и для ушей, было подготовлено нелёгкое испытание. Но мне захотелось… встряхнуться? Я не знаю, но сейчас понимаю, что так было предначертано свыше. А Вы верите в Судьбу? Моя судьба довольно наглым образом пялилась на меня, сидя на соседнем от меня стуле за барной стойкой. Впрочем, я тоже не могла прекратить её разглядывать – синяя грива яркой кляксой врезалась в глаза, и без того утомлённые мельканием стробоскопов. - Две водки, - подала голос незнакомка. Задорный, резкий, мальчишеский голос, никак не подобающий приличной леди. Хотя на таковую она в любом случае не была похожа. Бармен – лимонно-жёлтый земной вопрошающе поднял бровь. - Две самых лучших водки для меня и для этой леди, - уточнила белоснежная представительница единорожьего племени, недвусмысленно кивая в мою сторону. Сказать, что я удивилась, значит ничего не сказать. Но этот вечер и без того уже оказался насыщен непривычными событиями, так что я позволила за собой поухаживать. - Винил Скрэтч. Ди-джей, временно безработная, – отрекомендовала она себя, опрокидывая стопку водки «Сталь» («Как гвоздь в крышку гроба!»). Последовав её примеру, я представилась, и не думая махнула жгучий напиток. Из глаз тут же брызнули слёзы… нет, серьёзно, а чего я ожидала? Винил оказалась на удивление мила. Она держала мою голову над унитазом, пока я экстренно освобождала свою бренную оболочку от вредных напитков и остатков еды. И сама же вызвалась проводить меня до дома. Ну хорошо. Дотащить меня до дома. Я всё-таки была в состоянии нестояния. Ибо не стоит пить как лошадь, даже если ты пони. Так или иначе, мы оказались в моей квартире. Обе. Вдвоём. Ночью. И мы… уснули. Я у себя на кровати, а моя свежеобретённая подруга прикорнула на диване. Так у меня дома поселилась своя личная Винил Скрэтч. Я просто не стала выгонять её на следующее утро. И на следующее. А на четвёртое она заняла у меня денег и купила недостающих ей личных вещей. Ди-джей оказалась… хаотичной. Но всё же у неё были и свои плюсы, главный из которых – я больше не была одинока. При всей своей известности и таланте такую роскошь, как друзья, я до сих пор не могла себе позволить. Возможно, всех отпугивал мой взгляд, я не знаю. Винил было всё равно, кто я. Она просто назвала меня своим другом, и это было прекрасно. По крайней мере, для меня, не знавшей дружбы, которая по праву считается величайшей ценностью для нашего, да и многих других народов. По поводу своего жилища мало что могу сказать. После переезда из Понивилля я сняла эту квартиру в одном из районов – цена была приемлемой, хотя и несколько пугала близость к ночным клубам. Все эти дома, как и их начинка, казались абсолютно одинаковыми… и под начинкой я имею в виду не только и не столько мебель. Глупо ожидать, что с моим домом будет иначе. Типовая Кантерлотская квартира со стандартной мебилировкой, спальню которой в дневное время занимала храпящая тушка мадемуазель Скрэтч, а ночью – моя. Храпящая или нет, сказать затрудняюсь, но соседи не жаловались. Как только темнело, она уходила на работу – буквально через неделю после нашего знакомства её взяли ди-джеем в тот же самый ночной клуб, в котором Судьба нас и столкнула. В высоких кругах такой ход событий именуется «приятной иронией». Ну, или как сказала сама Винил, это был «ништяк». После начала нашего совместного проживания всё изменилось, и не только в лучшую сторону. Да, у меня было общение, был настоящий друг, но… Я не высыпалась. Я просто адски не высыпалась, круги под глазами приходилось замазывать косметикой. Винил же, напротив, оставалась всё такой же бодрой и свежей, как заколдованная. Ну или постоянно сидящая на популярных в такого рода заведениях веществах, но за этим я её ни разу не ловила, да и не в её правилах такие вещи, как ни крути. Тщась набраться энергии, во сне, я в буквальном смысле сползла с кровати и в полусонном состоянии побрела в тот самый клуб. Мне хотелось увидеть Винил. И выпить. А лучше – всё и сразу. В клубе было как обычно, ярко и шумно. Потные, разгорячённые тела разных расцветок, извивающиеся в хаотичном ритме басов, ведомые волей их королевы. Ну что ж, кому королева, а кому и подруга, и соседка по комнате. - Йоу! – голос кобылки с лёгкостью перекрыл грохот музыки, - какими судьбами? - Соскучилась, - мило улыбнулась я, окидывая взглядом ди-джейский пульт собеседницы. Забавно, у нас обеих специальность – музыка, но в инструментах друг друга мы не понимаем ровным счётом ничего. Кивком указав в направлении барной стойки, я уселась в ожидании подруги, понемногу приходя в работоспособное состояние. - Водки? – спросил знакомый уже бармен. - Спасибо, не надо, - меня передёрнуло от воспоминаний о той ночи. К счастью, не успела я сделать заказ, как появилась Винил. - Поставила трек подлиннее, - с улыбкой, выглядящей немного натянутой, пояснила подруга, - рада видеть тебя. - Я тоже рада наконец-то проснуться, – улыбнулась я, но в отличие от неё абсолютно искренне. Что ей не понравилось? Не хочет, чтобы нас видели вместе? Взяв с барной стойки стаканчик мартини, я осушила его залпом и целиком отдалась грустным мыслям. Спустя три стакана до меня дошло, что всё это время моя единственная подруга что-то говорила. Вежливо изобразив интерес (бесценное умение для званых вечеров) я покивала головой. - Разумеется, ты права, - выдала я одну из стандартных фраз, применяемых, если ты не слышал вопроса. Собеседница недоумённо уставилась на меня, приподняв сверкающие фиолетовые очки. - Ты дабстепная пони, дабстепная пони… - пробормотала я и благополучно потеряла сознание. Мама бы гордилась столь безупречно показанным обмороком. Очнулась я уже в больнице. Винил, по её словам, сама принесла меня сюда и рассказала всё доктору. Грёбаный стыд… к счастью, медицинская этика не даст этой истории вырваться из стерильных стен. Правда, были ещё многочисленные свидетели в клубе. Грёбаный стыд. После этого случая Винил изменилась. Стала бодрствовать днём. Накупила книг. Всюду валялись какие-то схемы и диаграммы, запчасти от аппаратуры. По большей части я, со своим высшим музыкальным образованием, не понимала ничего из этого, даже если мне пытались объяснить. Хотя мне запомнилась одна её фраза. - Звук – это тоже оружие, - с улыбкой поясняла белая пони, тыкая указкой в грубый чертёж чего-то, что было подписано как БАСС ПУШКА МАРК ОДИН. Сняв очки, она посмотрела мне в глаза. Мне всегда нравились её глаза. Пурпурные. Очень красивые. - Имея много звука, можно взорвать всё что угодно, - сказала она неожиданно серьёзным тоном. Тогда я не придала этому высказыванию должного значения. А зря. - Простите, а можно автограф? – этот вопрос застал меня врасплох. Ядовито-жёлтый жеребец с кислотно-зелёной гривой огорошил меня, подбежав прямо на улице и спросив именно это. - Кхм… а вы уверены? – как можно спокойней поинтересовалась я. - Ну это же вы Винил Скрэтч, да? Вот тут-то я и запнулась. - Вы меня с кем-то путаете, - признаюсь, это прозвучало чересчур холодно, но ведь меня тоже можно понять! Избавившись от неожиданных поклонников, увы, не моего таланта, я поспешила домой, не переставая поражаться. Как нас вообще можно было перепутать с Винил?! Мы же с ней совершенно не похожи, нас даже издалека легко отличить. Она такая яркая, а я такая… кхм. Серая? У меня серая шкурка, да, но всё же это звучит как-то не очень хорошо. Поверить не могу, что я на это согласилась. С другой стороны, она очень хорошо умеет убеждать. Поехать в незнакомый клуб вместе с Винил, да ещё и взять с собой свою виолончель – кажется, меня ждал большой сюрприз. До того сюрпризы моей подруги ограничивались бутербродами на завтрак, но надо же когда-то расти, правда? Этот клуб не был похож на предыдущий. Точнее, сходство было – в общем плане, но этот монстр оказался куда роскошней и вместительней. Огромный тёмный зал, все эти разноцветные огни, тысячи пони… и все они здесь, чтобы услышать её, причём далеко не забесплатно. Даже как-то завидно. - Чтобы услышать нас, - говорит Винил. Я что, последнюю фразу вслух сказала? - Как будто я не знаю, о чём ты думаешь, - она расхохоталась и толкнула меня под ребро, - и ты не ослышалась. Расчехляй свой контрабас, сегодня мы с тобой будем творить музыку! - Виолончель, - тихо поправила я, не веря в происходящее. Я? В клубе? Перед такой толпой? - Ударь меня, - пробормотала я. Единорожица с энтузиазмом выполнила просьбу, и я ощутила довольно болезненный удар в плечо. - ВИНИЛ! – закричала я. Она тут же стала похожа на нашкодившую кошку. - Прости, ну хочешь я сейчас поцелую где болит и всё пройдёт… Не успела я возразить, как она поцеловала меня в то же место, в которое только что прилетел удар. Тёплые губы ди-джея тут же смягчили боль. Вскрикнув, я оглянулась вокруг, но кроме нас в маленькой гримёрке никого не было. Платье, в которое я должна была переодеться, сиротливо лежало на стуле, рядом, прислонённый к стене, стоял футляр с виолончелью. В большом зеркале отражались я и Винил, прижавшаяся ко мне. - Никто не зайдёт… - прошептала она, даря мне очередной поцелуй. - Ты сумасшедшая… - только и сумела выдохнуть я, медленно оседая прямо на продавленный диван. Дальнейшее с трудом поддаётся письменному описанию. То, как она ласкала моё безвольное тело. Как находила мои самые нежные места. Как кусала мои губы и тут же зализывала место укуса языком. Её очки валялись где-то рядом с моим платьем, она тяжело дышала, а я с трудом сдерживала стоны. Моя единственная подруга оказалась просто великолепна даже за гранью дружбы. Пожалуй, она сумела доставить мне физическое наслаждение не хуже, чем я сама себе, а то и лучше. Ну… я же всё-таки весьма одинока. Была. Надо ли говорить, что концерт прошёл на ура? Наши голоса и наши инструменты слились в на удивление гармоничную композицию. Как и несколькими минутами ранее, мы стали одним существом, а нашей душой – музыка. И хоть мы и такие разные, и сочетали, казалось бы, несочетаемое, зал пришёл в полный восторг. Никогда ещё я не была так счастлива, как в этот вечер. Спасибо тебе, Винил. - Мы богаты, мы сказочно богаты! – кричала Винил, раскидывая по комнате золотые монеты. Пока я отдыхала после нашего совместного выступления, ей хватило энергии чтобы сбегать в банк и обналичить чек, так что у меня дома появился мешок золота. Белая пони, словно маленький ребёнок, бегала вокруг и играла с монетами, а потом и вовсе высыпала их в ванну и зарылась в своё золото с головой. В наше золото. - Мы купим тебе новый контрабас! И смычок! И бабочку! – совершая плавательные движения, выкрикивала леди Скрэтч. - Виолончель, – с достоинством поправила я, борясь с желанием к ней присоединиться. Это занятие, при всей глупости, приносило ей столько радости. Я никогда не гналась за богатством, но использовать деньги вместо воды для омовения – это совершенно новый уровень благосостояния. Взвесив все за и против, я перелезла через бортик в ванной и погрузилась в презренный металл. Ощущения оказались, прямо говоря, непривычные, но в целом приятные. Прямо как то, что она сделала со мной в клубе. - А на что ты потратишь свою долю? – поинтересовалась я, разглядывая своё отражение в новенькой блестящей монете с профилем Принцессы. - Эксперименты! – от её резкого взмаха часть монет со звоном высыпалась на пол, - новые границы звука! Больше басов! Больше эмоций! В её пурпурных глазах вновь мелькнуло безумие. - Я взорву этот мир звуком и в новом мире мы с тобой будем счастливы. Мне вдруг стало очень и очень неуютно от взгляда кобылки напротив. Я знала её вот уже не первый месяц, но… что, в сущности я знала о ней, кроме имени? Я не могла больше доверять ей как раньше. Все эти взгляды на улицах, перешёптывания за моей спиной в духе «она – не она», Винил, которая стала часто пропадать где-то. Последней каплей стало снотворное, которое я обнаружила в приготовленном ей для меня сэндвиче. Она потратила всю свою половину золота, заказывая какую-то технику из каталогов, а то и прямо с заводов, а по моему дому сновали её «друзья» - кислотных цветов пони, которые не обращали на меня ни малейшего внимания – разве что затем, чтобы спросить, знаю ли я Винил Скрэтч. Я думала, у неё от меня появились секреты, но даже без них я слишком мало о ней знала. Она никогда не рассказывала о своём прошлом а я была слишком довольна самим фактом дружбы, чтобы обращать на это внимание. Хватит. Сегодня ночью она отправилась в очередной клуб и я проследовала за ней по адресу, который я откопала среди её бумаг. Да, так нельзя, но она оставила это на моей части квартиры, так что, в сущности, я ничего не нарушила. Это оказался вовсе не клуб, а очень даже студия радиовещания. Охраны не было, да и вообще во всём здании, кажется, не было вообще никого, хотя свет повсюду горел, разгоняя ночную тьму. Следы вели на верхний этаж, и там я встретила её. Телекинез единорога мягко схватил моё тело и усадил на офисный стул, после чего подкатил к окну. Я осмотрелась вокруг. К радиооборудованию были подключены безумные самоделки Винил, толстые кабели извивались по кафельному полу разноцветными змеями, хитрые машины мерно гудели, ожидая команды. Заметив, что я пытаюсь что-то сказать, она просто подошла ближе и засунула свой рог мне в рот! На вкус как единорог… - Этот день войдёт в историю, - шепчет стоящая прямо передо мной единорожка. Она чистого белого цвета, её Метка – чёрная "восьмая нота". Короткая грива сей яркой особы состоит из кислотно-синих и голубых прядей, её глаза в равной мере окрашены пурпурным цветом и полнейшего безумия. Её имя - Винил Скрэтч. Как у нас с ней вообще может быть что-то общее? Когда у тебя во рту рог единорога, речь становится на удивление бедной. Она вытаскивает свой рог из моей ротовой полости, и я облегчённо выдыхаю. Орган для делания магии влажно поблёскивает от моей слюны. Пожалуй, это выглядит даже сексуально. С трудом удерживаюсь от того, чтобы приложить копыто к лицу. О чём я вообще думаю, да ещё в такой момент? Кажется, мы вернулись к тому, с чего начинали. - Сегодня мы изменим всё, Октавия, - она впервые называет меня полным именем. Обычно она предпочитала «Тави», которое мне дико [не] нравилось. Видимо, она и впрямь изменилась. - Я просто нажму на эту кнопку, и на город обрушится величайший из созданных мной звуков. Все эти слепцы внизу станут по-настоящему слепыми, когда лопнут сосуды в их глазах. Это будет… прекрасно. Широкая улыбка делает её похожей на вампира. Которым она, по сути, и является. Это было так очевидно… я встаю со стула и вижу страх на её лице. - Так я думала, - медленно тяну я, ведь торопиться уже некуда, - нет никакого телекинеза. Потому что нет никакой Винил Скрэтч. Ты – это я, не правда ли? Она опускает голову. Я слышу всхлипы. - Я просто хотела… хотела, чтобы Тави была счастлива… Печально качаю головой. - Ты бы не сделала меня счастливой, ослепив всех. Зато тебе было бы проще убедить всех, что ты существуешь, не так ли? Всхлипы стали громче и отчаянней. - Давно… давно ты знаешь? - Я догадывалась, но не хотела верить. Но ты такая… крутая. Яркая. Идеальная. Слишком хороша, чтобы быть правдой. - Я такая, какой ты всегда хотела быть, - шепчет мне Винил… нет, Октавия Скрэтч, подняв наконец свои заплаканные пурпурные глаза. Она словно пытается отвлечь меня… без слов отодвигаю её в сторону и точно – таймер. Моё другое «я» перестраховалось. Я, Октавия Мелоди, открываю корпус устройства и непонимающе смотрю на сплетение проводов. - Ты ничего не понимаешь в технике, - хихикает Винил, на её лице вновь возникли эти дурацкие очки. Я вырываю провод цвета индиго, и обратный отсчёт останавливается. - Мои глаза как раз такого цвета, - спокойно замечаю я, обращаясь к опечаленной Винил, - кроме того, всё это знаешь ты, а значит, знаю и я. Я умело изменяю настройки БАСС ПУШКИ, и отключаю её от сети. Теперь её не услышит никто за пределами этой звукоизолированной комнаты. - Что ты хочешь сделать?! – раздражённо спрашивает Винил. Она не понимает. Тем лучше. - «Имея много звука, можно взорвать всё что угодно», - цитирую я её слова. Ты – опухоль, порождённая моим одиночеством и самолюбием. Прости, но мы не сможем быть вместе. Она молчит. Но перед тем, как я нажимаю на кнопку, успевает сказать: - Я люблю тебя, Октавия. Я улыбаюсь. - Спасибо, Винил. Это были самые лучшие дни в моей жизни. А затем студию наполнил разрывающий перепонки скрежет. Последнее, что я увидела перед тем как отрубиться, - воющую Винил, катающуюся по полу и становящуюся всё прозрачнее и прозрачнее… Я бреду по улице. Нужно добраться до дома прежде, чем прибудут гвардейцы. И в эту ночь… Я совершенно одна. Понец.