Девушка-с-птицей-на-плече

      У неё на плече всегда сидела птица. Не то попугай, не то клёст, не то скворец — никто не знал. Да она и сама не знала. У неё были длинные рыжие волосы, смешно завивающиеся и заботливо стремящиеся закрыть веснушки на лице от нагловатого летнего ветра, гетерохромия — глаза зелёного и голубого цвета — и бледно-розовая кожа.       Птица всё время что-то пела, и каждый, кто слышал эту песню, слышал её по-своему. Слышал так, как должен был услышать именно он. Отчаявшийся — мелодию весны и пробуждения, тревожащийся — спокойствие и гармонию, перфекционист — красоту ваби-саби, музыкант — ту самую недостающую ноту в его пьесе, поэт — самое точное, самое живое слово. Удивительно, но даже вечно раздражённые люди, у которых надменность — во взгляде, презрение — в идеально сложенном носовом платке, истеричность — в завитках жидких седых бакенбард, ничего не говорили, не устраивали спектакли о том, как им надоело это мерзкое скрежетание, когда по какой-то оплошности судьбы оказывались рядом с девушкой. Не исключено даже, что они тоже что-то понимали. Не исключено.       Одна лишь девушка-с-птицей-на-плече не слышала песню. Она привыкла к тихому щебетанию верной подруги и никогда не вслушивалась в него.       Девочка, живущая на той же лестничной клетке, как-то спросила: — А чем ты её кормишь? — Кормлю? — замялась девушка и уставилась в пол, словно провинилась в чём-то.— Понимаешь… — Ладно, мне пора, потом расскажешь! — нараспев сказала девочка, бросила очаровательную улыбку и убежала в школу.       А девушка осталась стоять у двери, вглядываясь в свою птичку и монотонно повторяя: «А чем я тебя кормлю?»       Когда она где-то появлялась, небо непроизвольно окрашивалось радугой, подсолнухи с ещё большей силой тянулись к солнцу, и люди, хмурые и несговорчивые, почему-то оттаивали и, сами удивляясь этому, чувствовали, как ползут вверх уголки их зачерствелых губ. Ей не нужно было делать что-то особенное, для того чтобы это происходило. Казалось, что она забирала у людей всё то, что мешало им жить: беспокойство, нервозность, озлобленность, обидчивость. Никто понятия не имел, почему после любого взаимодействия с девушкой, когда-то поселившейся именно в этом районе, именно в этом доме, мир вокруг вдруг приобретал цвета, названия которых вам не скажет даже искусный живописец. И это было так прекрасно!       Девушка худела. Платье, которое раньше сидело как влитое, стало казаться несуразно большим на её тоненьком теле. Бледная кожа побледнела ещё больше. Карминовые губы как будто стали тоньше, а цвет потерял насыщенность. Но птица ни на секунду не прекращала свою простую песню, поэтому никто ничего не заметил. Кроме девочки, живущей по соседству.       Без особого энтузиазма моросило. Девушка ушла из дома рано утром, непричёсанная и впервые хмурая. Лишь поздним вечером, когда дождь всё-таки взялся за опостылевшую работу и начал обильно поливать земную твердь, она вернулась. Она не промокла, а волосы были уложены идеально. С губ, вернувших оттенок, не сходила улыбка, но эта улыбка была… чужой. Не её. Но самое страшное — на плече больше не было птицы.       У двери девушку встретила соседская девочка. — Пти… — начала она и осеклась. — Что с твоей птицей? — Не переживай ты так и не кричи, час уже поздний. С моей птичкой всё хорошо — не веришь? Хорошо, давай покажу.       Они зашли в идеально убранную квартиру. Элегантность мебели подчёркивали лёгкие полосы штор. Посреди огромной гостиной стоял единственный предмет, который абсолютно не вписывался в интерьер — огромная тумба, на вид очень тяжёлая. На ней стояла клетка с широкими прутьями, а внутри этой клетки сидела птица. Птица не пела, только смотрела пустыми глазками на девочку. — Что с твоей птицей?! — издала жуткий вопль девочка, но его никто, кроме девушки-без-птицы-на-плече, не слышал. — Она всегда пела, всегда, а ещё у неё это пёрышко было другого… Цвета?       Девочка, что-то почувствовав, медленно повернула голову и увидела на белом рукаве собеседницы пятно. Красное пятно, которое девушка не заметила в спешке. Глаза девочки округлились, замигали и наполнились слезами с первой космической скоростью. — Ты… — сжав кулаки, прошипела она и вылетела из комнаты, а следом и из квартиры, на прощание со всей своей печальной силы грохнула дверью.       Девушка стояла и грустно улыбалась.       На следующий день девушку сбила машина. Прямо во дворе. Водителя не было за рулём, и это зафиксировали камеры. Через месяц врачам пришлось вскрывать тело, потому что у машины неисправностей не оказалось, и какая-то сила подтолкнула всех, кто занимался этим делом, сделать такой шаг.       Вместо сердца у трупа зияла пустота с контуром маленькой птицы.