Агапэ

— Саньлан! — Се Лянь звонко рассмеялся, поворачиваясь в танце лицом к возлюбленному. Поймав его взгляд, Сяньлэ всмотрелся в тёмный глаз Хуа Чэна. Они, наконец, дома. По ковру из опавших листьев двое зашли в монастырь Водных каштанов. Вместе. Се Лянь вскользь взглянул на Хуа Чэна, оборачиваясь к нему; на миг Наследному принцу привиделось смутная тревога и настороженность во взгляде демона. Они сели вместе на циновку. — Саньлан, что-то случилось? — лицо принца сделалось обеспокоенным. Хуа Чэн улыбнулся. — Как что-то могло случиться, если гэгэ рядом? — эта улыбка показалась Се Ляню натянутой. — Не отшучивайся, пожалуйста. Ты плохо себя чувствуешь? — Сяньлэ придвинулся ближе к лицу Хуа Чэна, убирая прядь волос, закрывавшую лицо. Демон опустил голову. Он не мог соврать, никогда не стал бы, но беспокоить Его Высочество ради того, что ему вдруг стало не по себе от подобного спокойствия, что пришло в их жизнь не так уж давно… К чему принцу лишние беспокойства? — Гэгэ, всё ведь хорошо сейчас, правда? Мы вместе. Я не ранен, честное слово. — В глазах Се Ляня показалась усталость. Ну как донести до этого невозможного демона, что его душевное состояние тоже, чёрт возьми, важно? Вздохнув, Се Лянь предпринял ещё одну попытку: — Я имел в виду не физическое состояние. Я говорю о том, что у тебя сейчас на душе. Я ведь вижу, что ты неспокоен последнее время. Саньлан, не закрывайся, пожалуйста. Твое состояние важно для меня в любом случае. Это не мелочь. Ну вот, он опять заставил Его Высочество волноваться почём зря… — Гэгэ, но ведь правда ничего такого не случилось… всё ведь хорошо… — Хуа Чэн глянул в сторону, то ли сбегая от пристальных глаз Се Ляня, то ли пытаясь убедить себя в правдивости своих слов. — Тогда что тебя беспокоит? Ты можешь поделиться этим со мной? — Я… — Се Лянь ободряюще улыбнулся ему, всем своим видом излучая спокойствие и уверенность — я странно себя чувствую. Всё как будто слишком…хорошо? Это ощущается как какое-то слишком странное и, к тому же шаткое, затишье… Я знаю, что Цзюнь У сейчас не представляет опасности, но не могу расслабиться; не понимаю, что мне мешает — Демон наконец посмотрел в глаза Се Ляню, а не куда-то в подбородок и всё же выдавил из себя — гэгэ, я… я не хочу терять тебя ещё раз. — В глазах непревзойдённого демона отразилась целая палитра эмоций от бесконечной нежности и любви до страха и вины, Хуа Чэн с силой сжал алую ткань своих одеяний. — Саньлан… — Се Лянь поджал губы, силясь подобрать верные слова, дабы не сделать ситуацию ещё хуже и случайно не напомнить о давних событиях, — Мы друг друга не потеряем, слышишь? Теперь уж это совершенно точно исключено. — Наследный принц позволил себе опустить руку на макушку возлюбленного, слегка ероша, а после приглаживая подобные шёлку волосы. — Даже если время, которое у нас есть сейчас — лишь затишье перед бурей, эту бурю мы в любом случае встретим вместе, так ведь? Тебе не придётся сражаться одному, ведь я всегда буду рядом. Ты ведь сам сказал, что ничего дурного случиться и не может, если я буду рядом, верно? Нет, нет, нет, нет, нет! Всё совершенно не так должно быть! Если что-то случится, Хуа Чэн обязан будет защитить Его Высочество! Он не может позволить ему чувствовать боль ещё когда-либо; такого не случится. — Саньлааан — досадливо протянул Се Лянь, растягивая последний слог прозвища так, будто уловил мысли Хуа Чэна, застывшего после последних слов возлюбленного. Как будто всё, о чём только что думал князь демонов было произнесено вслух. — Я очень ценю твоё стремление защитить меня, правда. Это очень важно для меня. Но ведь ты со мной не только лишь для того, чтобы защитить меня, верно? Ты находишься рядом со мной, потому что любишь меня, я нахожусь с тобой, потому что люблю тебя. Я ведь тоже не хочу, чтобы тебе было больно. Ваше Высочество, но я способен принять любую боль, это не имеет значения! — Мы оба привыкли к боли, Саньлан, но это не значит, что она перестала существовать, разве не об этом ты мне говорил? — Хуа Чэн нахмурился, будто бы не соглашаясь сравнивать свою боль с болью принца. — Саньлан, ты ведь не мой телохранитель, ты не мой подчинённый, ты не мой слуга. Ты мой муж, ты мой возлюбленный, ты тот, кому я доверяю больше всего. Мы стоим рядом друг с другом; ты и сам знаешь, что я не буду стоять за тобой, словно за стеной, а ты никогда не опустишься передо мной на колени. — Се Лянь сжал руку мужа своей ладонью. — Но пока мы будем стоять рука об руку, мы сможем защитить друг друга. Никому из нас больше не будет больно, слышишь? Се Лянь обхватил лицо мужа двумя руками, вновь и вновь всматриваясь в глубину тёмного глаза. Хуа Чэну понадобится время, чтобы осознать и принять, что ему не позволяют любить себя, а любят в ответ, что его тоже хотят защитить, что его считают достойным, что его считают равным. Се Лянь готов говорить своему мужу об этом каждый день. Каждый час. Каждое мгновение. Се Лянь готов ждать сколько угодно и сколько угодно говорить Хуа Чэну, что он тоже достоин любви, что он тоже достоин заботы. Что его любят, что его ценят, что о нём заботятся. Се Лянь терпелив. И Се Лянь будет говорить об этом до тех пор, пока его прекрасный муж не станет воспринимать это, как само собой разумеющееся. Хуа Чэн всматривается в золотисто-карие глаза супруга, находя в них бесконечную любовь, нежность, поддержку и понимание. А он думал, что влюбиться сильнее невозможно… Как же сильно он ошибался…