FEARLESS

      В отсутствии шерифа Норт-Килла задержанная разгуливает по комнате допроса. Ничего примечательного на первый взгляд. Элис недовольно поджимает губы. Второму ведущему своего подкаста «Странное настоящее» она обещала добыть важную для расследования информацию.       И даже требования гребаного Хэкетта не остановят ее от донесения правды в массы. Это ее работа, она так же выполняет свои обязанности.       Просто столкнулись две противоборствующие стороны, преследуя общую цель разными методами: один защищает людей значком, вторая делится уликами, чтобы общественность знала, с чем они могут столкнуться в лесу.       Его нет уже минут пять.       Странное место. Безлюдное. Кроме шерифа никто здесь больше не работает. Ни детектива полиции, ни опергруппы, ни дежурного. Словно фильм ужасов, куда жертву загоняет маньяк-убийца.       Видок действительно устрашающий. Скуп на слова, очень грубый и непоколебимый. С таким ни на каких условиях не прийти к соглашению. Будет стоять на своем до победного. Это вызывает одновременно и уважение, и злость.       — Чего ждать без дела, — говорит себе Элис, упирая руки в бока. Она еще раз оглядывает помещение. Наручники шериф не надел. Официального задержания не было. Вероятно, и протокола не будет. Так, приватная беседа.       Реальной проблемы для себя девушка не видит, поэтому она свободно покидает комнату и поднимается по лестнице на второй этаж участка, держа путь к кабинету шерифа. Диктофон остался в сумке вместе с остальными вещами, которые Хэкетт на время допроса конфисковал.       Суровый мужчина. Этот его мрачный взгляд темных глаз; самодовольная ухмылка, доказывающая, что он здесь главный, ему следует подчиняться… При воспоминании о нем, по всему телу Элис пробегают мурашки.       — Козел, — шепчет девушка и дергает дверную ручку. К удивлению, не заперто. — Отлично. Какой-то вы неосторожный, мистер Хэкетт.       — Впредь буду внимательнее.       Элис от страха вскрикивает. Мужчина подкрался так тихо, что она не слышала и не заметила за собой хвост. За каким хреном задержанная сунулась сюда, шериф не спрашивает. Неинтересно выслушивать вранье.       Испуганные глаза девчонки не вяжутся с ее бесстрашным образом. В лес ночью не сунется. Это в своей уютной спальне с игрушками удобно записывать подкаст. Можно без последствий говорить о чем угодно. Ну, Элис так думала до сегодняшнего дня.       Бойкая, а спит с плюшевым медведем, еще и однозначно верит в существование монстров под кроватью.       Защитника прям не хватает.       Трэвис читал на нее досье. Чистый лист. Даже штрафа за превышение скорости двадцатилетняя мисс Эллисон Клауд не получала.       Гордо вскидывает подбородок, грудь выпячена колесом. Оборонительная поза. Театр актера-самоучки. Вступать в заведомо выигрышный для него бой — весьма заманчивая перспектива, но отчего-то мужчине думается, что проучить девчонку можно иным способом.       — Закрывайте свой дерьмовый подкаст.       — Что? Я… Ага, сейчас, — запинается Элис, судорожно вздыхая. От смены его тона сердце начинает стучать беспокойно. С каждым приближающимся шагом всё громче, быстрее и отчаяннее.       Спасайся, спасайся, спасайся.       Он ведь такой грозный, выше на голову шире и сильнее. В случае нападения не спастись. О запугиваниях и выбиваниях признаний в преступлениях невиновных Элис наслышана. Хэкетт кажется из тех, кто вполне способен применить физическое насилие.       Злой и страшный волк.       А перед ним — беззащитная Красная шапочка.       — Я буду кричать, — предупреждает она.       Взгляд «да сколько угодно» заставляет ее отступать назад, пока спина не натыкается на стену. Через перила лестницы на первый этаж без риска сломать ногу не спрыгнуть.       — Прикрывайте лавочку, мисс Клауд.       — Нет.       Мужчина прикрывает глаза и качает головой. Некстати Элис отмечает, что полицейская форма ему очень идет. Но рассматривать его дальше в таком ключе — дико. Они враждуют. И разница в возрасте слишком велика.       Препятствия звучат в голове пустыми отговорками.       Прежде она видела его только на странице местной газеты. Вырезка с фотографией хранится в запираемом личном дневнике, а ключ-кулон висит на цепочке. Весь ее образ кричит о том, что она только пытается выставить себя храброй воительницей.       — И что мы будем делать?       — В смысле? Я, вы… Мы не можем…       — С подкастом.       — А-а, — коротко выдавливает она и сглатывает. Шальная мысль проносится в мозгу. Играть на опережение. Застать врасплох первой. А с последствиями справляться потом.       Вдох-выдох. Во взгляде мужчины что-то мелькает. Он хмурится, но ничего не успевает сказать, как девушка цепляется за воротник его рубашки и впивается в губы желанным поцелуем.       Глаза удивленно распахиваются, когда Хэкетт незамедлительно отвечает на поцелуй. Он был к этому готов. Либо ждал. Прежде чем она быстро отстранится, жадно глотая ртом воздух, шериф напоследок в непозволительно интимном жесте задевает языком ее верхнюю губу.       Неосознанно Элис проводит своим языком по губе, еще раз проверяя его на вкус.       Твою мать...       Убегая домой не капитулируя, в свою студию для записи, она продумывает заранее текст для новой записи, где поведает о задержании и допросе, чем докажет лишний раз, что полиция небезосновательно всеми силами старается прикрыть ее подкаст.       Но о том, что шериф Хэкетт прекрасно целуется, она решает умолчать.