***
Цзыдянь — это почти легендарное оружие, о котором мало что известно. Будучи одним из самых древних, почти никто не помнил, как оно появилось, но даже те единицы считали его появление чем-то божественным, потому что это было правда нечто необычное. Когда-то это было всего лишь фамильное кольцо одной заклинательницы. В одну ночь, когда во всю буйствовала гроза, ей грозила серьёзная опасность, но она ничего не могла сделать. Будучи в отчаянии, она взмолилась к Богам, и с неба появилась молния, которая ударила прямиком в кольцо. То превратилось в хлыст, который постоянно сверкал маленькими молниями фиолетового цвета. Это оружие спасло тогда ту заклинательницу, а сама история стала легендой, над которой ходили спорные слухи. Никто не верил, что это правда, но иной версии не было, потому принимали, что есть. Но то, что Цзыдянь был самым необычным оружием — факт. Помимо его способностей у него было сознание и на редкость скверный характер. Если быть более внимательным, чем обычно, то это нетрудно заметить. Мало кто мог обуздать его, и большинство тех, кому это удалось, не могли им долго пользоваться, ведь он забирал у своего владельца духовную энергию. И то, в каком количестве и как быстро он будет её забирать, почти целиком зависело от того, какие у владельца с ним отношения. Чаще всего от этого страдали именно мужчины. Впрочем, были уникальные заклинатели, которым удалось дойти с Цзыдянем до полного взаимопонимания. Одной из них была Юй Цзыюань, а позже и её сын — Цзян Ваньинь. Те, кто знал о причудах Цзыдяня, считали, что по характеру это оружие как раз подходило новому главе клана Цзян, как, в принципе, и его матери до этого. Многие боялись, что это оружие однажды будет направлено на них, ведь немногие могли справиться с ним в бою. Только искусные заклинатели. А что до самого Цзыдяня… Он, не сдерживая свою язвительную натуру, насмехался над всеми этими людьми с привычными ему сарказмом и раздражением. Ведь им был никто иной, как бывший горный лорд Шэнь Цинцю, который, как и было сказано Божеством, переродился оружием. И хотя слова Божества были правдой, за все долгие года своей жизни в качестве духовного оружия, даже когда он собрал достаточно чужих духовных сил для превращения в человека, он всё ещё ни разу не обращался. И дело всё в том, что он придумал, как можно сделать его превращение без всяких ограничений во времени. Нужно было просто достаточно много духовных сил собрать и совершить нужные действия. Потому он терпеливо копил все десятки лет своего существования. Но это не значило, что ему было скучно. Роль наблюдателя уже была ему привычна, а наблюдать за историей, где ты в любом случае не пострадаешь и всегда будешь лишь сторонним заинтересованным наблюдателем, было интересно. Особенно за историей последнего десятка лет. Плюс к этому оказалось, что у духовных оружий своя система общения. Довольно интересная, надо сказать, ни одно человекоподобное существо не услышало бы. Было забавно наблюдать за тем, как общаются и люди, и мечи одновременно. Впрочем, он сам мало с кем общался. Он всегда вибрировал немного высокомерно и недовольно, слишком резко, а при обращении к нему всегда язвил. Из-за этого некоторые побаивались его, некоторые недолюбливали его. Он мог разве что перекинуться словом с теми мечами, которые подошли под его категорию «нормальные», а так же пообщаться с Бичэнем, который из всех остальных проявлял больше всего разума, а также с Шан Цинхуа. Который, как недавно оказалось, тоже переродился тут в качестве оружия по точно такой же причине как у него. И если с последним удавалось вполне часто видеться, то с Бичэнем встречи вообще редкими были. Что поделать, если владельцы редко видятся. Но и Шан Цинхуа ему вполне хватало. Тот стал скрытым оружием Не Хуайсана — боевым веером, который тот втайне всегда носил с собой, а Цзян Ваньинь, видимо неосознанно ища отголосок минувших лет, часто заходил к старому другу даже просто так, хотя чаще просто находил какой-то повод. Сейчас имя Шан Цинхуа — Цефэн* и они оба дошли до общего согласия, теперь называться только этими именами, отказавшись от старых, которые связывали их с прошлой жизнью. Хоть они раньше почти не общались, Цефэн оказался довольно интересным, если учитывать, что ни с кем нормальным Цзыдянь не общался долгие года. И несмотря на то что этот веер его иногда бесил, он неплохо проводил с ним время. Даже делился успехами по поводу будущего превращения в человека. Цефэн тогда заявил, что в ближайшее время этого точно не планирует. Будучи оружием Не Хуайсана, он почти ничего не делает, даже не используется толком, и после прошлой жизни, которая была полна вечной беготни из-за чужих заморочек, это казалось для него раем. Цзыдянь даже выслушал его историю, замечая, что в некоторых аспектах они довольно схожи. Но всё-таки он относился с присущим ему скептицизмом. И просто продолжал жить свои будни духовного оружия. Как только он попал в это тело, то его можно было назвать диким. Некоторое время непринятие некоторых вещей мучило его, но в итоге он успокоился и позволил достойным заклинателям использовать себя. И, честно сказать, это было весело. Много кто страдал от его козней. Из тех, кто ему особенно сильно не нравился, он тянул особенно много духовных сил, и делал он это так, что, спустя года, даже золотое ядро становилось слабее, что ломало совершенствование. Шэнь Цзю нисколько не жалел об этом, более того, это приносило ему некое удовлетворение: очередной ублюдок посрамлён. Глупые заклинатели так до сих пор и не разобрались полностью, что это из-за него, да и в его свойствах в принципе. Многих он, совершенно не стесняясь, величал тупоголовыми ослами и другими не самыми приличными словами, зная, что люди его всё равно не услышат. И только духовные оружия, которым доводилось услышать это, испуганно вибрировали, впрочем, стараясь делать это не слишком громко, чтобы не навлечь на себя поток не самых благородных слов и ужасающей ауры. Но как только появлялся человек, который мог хоть немного понимать его и быть достойным, то он становился почти примерным оружием. Естественно, не забывал проявлять характер, но суть в том, что нормально выполнял приказы и почти не забирал духовной энергии. Заклинателям было абсолютно невдомёк, что Цзыдянь не просто имеет сознание, он отдельная личность с почти абсолютной свободой действий, потому списали всё на особый талант таких заклинателей. В такие моменты Шэнь Цзю опять сетовал на тупость людей, но недолго. Такой исход был ему выгодным, потому он не зацикливался на этом. Живя так из года в год, бывший горный лорд совершенно никак не реагировал на дела мирские. Даже когда при Аннигиляции Солнца умирало тысячи людей — ему было абсолютно всё равно, ведь это его не касается. Какая разница, что будет с совершенно незнакомыми ему людьми? Его даже его близкий человек не особо-то жалел. Он совершенно перестал заботиться о том, что происходит в мире, никому ничего не должен и, чтобы поддерживать жизнь, ему ничего не нужно. Так он чувствовал себя невероятно комфортно. Не ощущая того, что сам считал лишним, он жил просто прекрасно. Впрочем, его всё-таки заинтересовала последняя история. Она правда была невероятно увлекательной, особенно если учитывать тот факт, что ему известно много скрытых деталей. Было жаль, когда все самые её интересные события закончились, будто сама история подошла к концу. Но эти года с ней знатно повеселили Шэнь Цзю, так что он даже пребывал в довольно хорошем настроении, что даже Бичэнь заметил однажды при одной из встреч. Жизнь правда была неплохой. Всё шло хорошо. И он смог увидеть проблески надежды в своём будущем, впервые за всё время сколько он себя помнит. Близился и его переломный момент в жизни: как только его нынешний хозяин, Цзян Ваньинь, отправится на покой, он сможет принять человеческий облик без всяких ограничений, и он ждал этого момента с нетерпением. Пока… Это был обычный день. Как минимум ещё три десятка лет до его свободы, потому что глава клана Цзян был крепким заклинателем. Шэнь Цзю должен был направить весь поток скопленной духовной энергии в центр самого себя в ночь красной луны и поддерживать вращающийся поток до тех пор, пока он таким образом не сформирует свою новую форму, подобно тому, как он из кольца превращается в кнут. И красная луна по подсчётам должна была быть нескоро, потому он позволил себе быть слегка неподготовленным, делая много поблажек в сторону Цзян Ваньиня. Тот напоминал ему Лю Цингэ, и его самого отчасти, и эта странная смесь казалась Шэнь Цзю довольно неплохой. Во всяком случае, многое в его действиях очень даже устраивало последнего, а из всех владельцев, которые когда-либо были, этот понимал его нрав лучше всего. Шэнь Цинцю было даже жаль терять такого владельца, но личная свобода волновала его больше всего. Так что он особо не думал. Ночь красной луны правда была далеко. Так казалось. Но Цзыдянь впервые за всё время в качестве оружия почувствовал панику, ведь красная луна показалась именно сегодня. И, чёрт, нужно было действовать сегодня, потому что такой возможности ещё очень долго не представится. Ему немного не хватало духовной энергии, но это не должно было сильно отобразиться на теле. Он надеялся на это. Цзян Ваньинь уснул, ещё ни о чём не подозревая, а Шэнь Цзю, испытывая жгучее напряжение, начал процедуру, больше напоминающую странный ритуал. Это длилось до самого рассвета, хотя в самом процессе время летело незаметно, словно в медитации. Солнце медленно вставало, через окно освещая комнату и падая на нагое подтянутое тело. Что ж, было глупо ожидать, что он будет в одежде. Ко всему прочему, он очнулся под рукой Цзян Ваньиня, которая покоилась на его груди. Учитывая то, что до этого он был надетым на палец кольцом, он просто был рад, что эта рука не оказалась в нём. Но всё равно чувствовать чужие касания спустя столько времени было непривычно. Шэнь Цинцю почувствовал отголосок того неприятного ощущения, когда к нему касался мужчина, и поспешил убрать с себя руку. Потом, так же спешно, подошёл к зеркалу и осмотрел свои изменения в зеркале, которое стояло в комнате. Как и ожидалось, они были из-за нехватки духовной энергии в самый ответственный момент. Незначительные, но всё же. В длинных чёрных волосах виднелись ярко-фиолетовые пряди, левый глаз тоже окрасился фиолетовым, в то время как правый был зелёным, таким как раньше, и полное отсутствие шрамов. За всем остальным изменений не было никаких, и, радуясь этому, он почти забылся. Спустя минуту вспомнил, что если Цзян Ваньинь его таким увидит, то будет много проблем, потому вернулся назад и приготовился принимать форму кольца, но… Глава клана Цзян беспокоился о многих вещах, а последние события никак не давали ему покоя. В следствии чего его сон нарушился. Он просто не мог нормально спать. Если получалось уснуть, то вскоре он просыпался вновь, и часто так и проходила вся ночь. Естественно, что он так и не избавился от этой проблемы, потому, почувствовав, что опять просыпается, он ощутил прилив раздражения. Открывая глаза, Цзян Чэн ожидал увидеть любую картину, но не эту. Увидеть рядом нагого мужчину странной расцветки было слишком неожиданно. Сначала он попробовал схватиться за Цзыдянь, но того не оказалось рядом. Весь пылая от гнева, он думал уже начать громкую речь и взять под руки то, что попадётся первым, но ему совершенно нагло и быстро заткнули рот, попытавшись успокоить. Шэнь Цинцю не учёл того, что Цзян Ваньинь физически сильнее его, просто забыл об этом в такой ситуации. Последний пресёк все его попытки взять ситуацию под свой контроль и, забрав инициативу, навис над ним, сжимая руки. Чёртово тело, оно хоть и постоянное, но ещё слишком слабое. Первые две секунды Шэнь Цзю ещё посетовал на это, но потом открыл глаза и осознал положение, в котором они оказались. Он сам не сдержался от неприличного слова, а Цзян Чэн запнулся на первом же слове своей фразы. Но всё же не отпустил и, собравшись, принял свой обычный вид. — Кто ты такой? — Злобно и совсем чуть-чуть смущённо произнёс глава клана Цзян, нависая над абсолютно нагим мужчиной, которого видит впервые в жизни, с силой сжимая его руки и пресекая любые попытки каких-либо действий. — Чёрт, как же тупо… Я — Цзыдянь. — Парировал ему в ответ бывший горный лорд, который не покраснел чисто из гордости и, казалось, в такой ситуации совершенно забыл, что значит выглядеть возвышенным бессмертным. — Чего.? Совсем меня за дурака держишь?! — Цзян Чэн почти до хруста костей сжал его запястья, хмурясь от злости, которой словно был бесконечный запас у него внутри. Ну до чего же глупая ситуация. Он просто безнадёжно облажался. Шэнь Цинцю тяжело вздохнул, признавая, что настоящий идиот, пока Цзян Ваньинь осторожно скользил по нему взглядом, стараясь не спускаться ниже пояса. Ему придётся пойти на уступки, и это сильно ему не нравилось, но иного выбора не представлялось. Если он прямо сейчас не докажет тот факт, что является Цзыдянем, то ему просто крышка. — Ну смотри тогда. И Цзян Чэн узрел не самое приятное зрелище в виде превращения человека в небольшой предмет. А если точнее — в кольцо. В его Цзыдянь. На несколько секунд он так и остался в таком положении, смотря с недоверием, а потом несколько раз перепроверил подлинно ли это его Цзыдянь. Когда он в этом убедился, то, скрипнув зубами, поставил кольцо рядом с собой и потребовал, чтобы тот вновь стал человеком. Естественно перед этим произошла небольшая духовная драка, но в итоге Шэнь Цзю вновь сидел в своём человеческом виде. Из-за того, что он потратил все духовные силы, противиться своему владельцу долго он не смог. Его ядро было слишком мощным. Несмотря на то что он был всё так же наг, держался он гордо, нисколько не опуская себя, и вёл себя на равных с этим человеком. Они оба сначала молчали, не зная с чего начать. В итоге Цзян Ваньинь всё-таки начал говорить, но как-то слишком тихо, не веря до конца во всё. — То есть… Серьёзно? — Да. Можешь дать хоть какую-то одежду? Тот оделся, и начался довольно тяжёлый разговор по поводу возникшей ситуации. Но итог был более чем хорошим. Шэнь Цинцю особенно постарался в сдерживании своего скверного характера, потому с Цзян Чэном удалось договориться. Всё возвращалось в привычное русло, помимо того, что он мог обращаться в человека, когда они одни, и глава клана Цзян с этим молча смирился. Естественно, заранее зная, что одежду Цзыдянь сможет создавать себе чуть больше, и даже любезно одолжил чуть больше своей духовной силы, лишь бы тот перестал доставать его, очень ощутимо вибрируя. Хотя так считал только он сам, потому что вибрировал Шэнь Цзю чисто из вредности. Духовную силу он итак возьмёт. И жизнь будто вернулась в привычное русло, вот только эти двое не могли избежать общения: тут уже либо плохие отношения, либо хорошие. И, к счастью, присутствовало именно второе. Они неплохо общались. Шэнь Цинцю даже привык к касаниям Цзян Ваньиня, внутренне радуясь, что тот не слишком тактильный. Отказываясь от предыдущего стиля одежды, он создавал себе одежды фиолетового и чёрного цветов. Только зелёный глаз смотрелся тут не очень. А Цзян Чэн для себя обнаружил, что Цзыдянь был невероятно образованным, что его можно было смело назвать учёным. Хоть признал он это не сразу, но слушать его рассказы в моменты, когда он вёл себя точно словно учитель, было приятно. Даже гуцинь для него приобрёл, за что тот начал вести себя уже совсем спокойно, чувствуя себя умиротворённо. На него не давили и уважали, это создавало ощущения комфорта. Цзян Ваньиню теперь было не так одиноко в этом мире, как и Шэнь Цзю, и оба чувствовали себя спокойно. И их отношения постепенно стали близкими. Однажды Шэнь Цинцю поведал немного Цзян Чэну о своём прошлом. Не слишком открыто, но он рассказал кем был раньше, что случилось, и как он появился. — И какое твоё прежнее имя? — Тихо спросил у него Цзян Ваньинь, смотря в глаза всё таких же разных цветов. Пройдёт много времени, прежде тот сможет исправить этот дефект. Он сказал не сразу, выдержав паузу, но всё же ответил: — Шэнь Цинцю. Только не называй меня так. Всё-таки оно осталось там. На фиолетовые одежды, знак принадлежности к клану Цзян, красиво падали последние на сегодняшний день солнечные лучи. Цзян Чэн засмотрелся на Шэнь Цинцю в этот момент и, превозмогая стыд и гордость, взял его за руку, сплетая ладони. Действие это было настолько аккуратным и ненавязчивым, что последний не то что не выдернул, даже ответно сжал ладонь, чувствуя в этом заботу. Время поменяло его приоритеты, потому он позволил себе этот момент слабости, чувствуя себя максимально хорошо. Такие молчаливые моменты были прекрасными. Никто из них не был навязчив, и из-за этого они чувствовали себя хорошо. Постепенно осознавая свои чувства, они просто наслаждались их нежным проявлением. Хотя втайне Цзян Чэну снились сны их первой встречи, где Цзыдянь был абсолютно нагим, а тот, в свою очередь, скрывал, что очень даже пристрастился к объятиям, которые из-за не озвученных желаний были не такими частыми, как хотелось. Но это всё всего-лишь дело времени, ведь оба решили быть рядом до самого конца. И Шэнь Цинцю сделает всё возможное, чтобы этот конец наступил ещё не скоро.***
Цзян Чэн недовольно глядел на Вэй Ина, который додумался прийти в Пристань Лотоса к нему, «просто так, чтобы наладить отношения». Сказал он это шутя, но было видно, что он и правда этого хочет. В сердце неприятно кололо всё время, но глава клана Цзян решился на этот шаг. И сейчас Вэй Усянь весело болтал о всякой ерунде, стараясь свести напряжение к минимуму, и у него почти хорошо получалось. Не отвечать было невозможно. Лишь Лань Ванцзи сидел молчаливо, с присущим ему поведением взирая на сию картину. Бичэнь же сегодня вибрировал необычно уныло, грустно и разбито. Неслышимо для заклинателей, но очень громко для Цзыдяня, что очень непохоже на него. — Нет, ну ты понимаешь! Он… Он… — Тот даже запнулся, не в силах выговорить это ещё раз. — Что за ужас… — Цзыдянь был довольно скуп на такую эмоцию как сочувствие, но даже ему стало жалко этот меч. Он был оплотом здравого смысла и адекватности всё время их знакомства, и вот такое надругательство было зверским по отношению к нему. Уж ему ли не знать. Совсем легонько окутывая его аурой в знак утешения, он продолжил говорить. — Тебе стоит хоть что-то сделать. Нельзя так просто оставлять такое непотребство. Немного обдумав это, Бичэнь согласно завибрировал, и дальше Цзыдянь показал ему, как давать сопротивление вот таким ужасным хозяевам как эти люди. И после этого Лань Ванцзи ещё долго пытался разобраться с Бичэнем, который просто начисто отказался подчиняться.