Русалочьи сумерки

Когда солнце моря поверхности касается, а тьма ещё руками до волос не дотягивается, выходит русалка на линию берега, где проходит миров двух расщелина. Она в платье длинном тонком, подол её разорван: как второй хвост на волнах покачивается. Девушка на цыпочки приподнимается. Не с небом обнимается, а сильнее для прыжка отталкивается. Чтобы ноги срослись в хвост рыбий жёсткий, скользкий, и водой солёной запахла снова кожа. Она поплывёт к рифу далёкому, где запоёт песню сложную. Чтобы моряк услышал её, очарованный, и подплыл поближе, на смерть отобранный. А она усядется повыше — на плоский камень — потянет за ворот, за собой увлекая. Вот только поздно заметит он от людей оставшиеся кости. Вопьётся русалка, вспарывая грудь, подбираясь к рёбрам. Поглотит целиком и на сушу вернётся, хвост под платьем в ноги обратно обернётся. И, когда солнце за горизонт уберётся, она, голод утолив, к любимому дома прижмётся. Так ей и живётся: в мокрой рубашке ходит и ночью без голоса, но в сумерках отпускают неизменно её резвится по морю́.