Не привыкнуть

Растрёпанные волосы, пахнущие чем-то таким знакомым и родным, щекочут лицо, рука уже давно онемела, но Джисон продолжает лежать, не шевелясь. Он прислушивается к умиротворяющему сопению, — боже, да он готов пролежать так хоть целый день, — как вдруг из другого конца квартиры раздаётся звук, самый неприятный, который можно было бы сейчас услышать. Часы пробили полдень. Неужели уже так поздно? Сопение затихает, Минхо слегка хмурит брови и сворачивается в клубок у Джисона на груди. Рукой он сжимает в кулак его футболку, после чего, ещё немного поворочавшись, поднимает голову. Джисон завороженно рассматривает заспанные, но всё ещё сверкающие милым блеском глаза Минхо. Его всегда поражало то, насколько они выразительны. — Проснулся? Джисон пытается сдуть волосы с глаз Минхо, отчего тот зажмуривается и фыркает. — Как видишь. Рука Минхо поднимается к лицу Джисона, чтобы потрепать его за щёку. Даже когда слова Минхо звучат сдержанно, действия выдают его истинную мягкую натуру. — Слушай, — Джисон пытается пошевелить рукой, зажатой под весом тела Минхо, — Мне очень нравится, как ты на мне лежишь, но не мог бы ты... Минхо, не дослушивая, приподнимается на локтях. Теперь его лицо прямо перед глазами, всего в нескольких сантиметрах. Видимо, тоже осознав насколько близко они находятся, он усмехается, и Джисон чувствует эту усмешку на своих губах. Он закрывает глаза. Нет никого роднее Минхо, никого, с кем бы ему было комфортнее. И Джисон уверен, что Минхо чувствует то же самое. За годы, проведённые вместе, они слишком привыкли друг к другу, привыкли делить секреты, обиды и переживания. Всегда были Минхо и Джисон, Джисон и Минхо, и все их друзья знали об этом. Даже утро в объятиях Минхо уже можно назвать обыденностью. Нет, наверное, обыденность — неподходящее слово. Обыденность приедается, надоедает. А Джисон, сколько бы раз не просыпался, чувствуя тёплые руки на своей талии, к этому не привыкнет. Все окружающие знали об их близкой дружбе, но с недавних пор количество удивлённых взглядов от знакомых увеличилось в разы, а друзья всё чаще, оставшись с Джисоном наедине, донимали его вопросами. "Что между вами?" Да кто его знает... Возможно, дело в том, что поцелуи в лоб — не совсем то, что свойственно друзьям. — Вставай, сделаешь мне чай. Джисон с досадой чувствует, как пропадает давивший на него сверху вес в момент, когда Минхо поднимается с кровати, и наконец снова открывает глаза. Минхо уже стоит в дверях и рукой нетерпеливо подзывает к себе. На нём поношенная футболка и старые спортивные штаны, те вещи, которые он использует в качестве пижамы. Они хранятся в квартире Джисона, слишком уж часто Минхо оставался на незапланированные ночёвки. Полуденное солнце освещает кухню, и Минхо, словно кот, нежится в его лучах. Он сидит за столом, улыбается и выжидающе смотрит на Джисона, который занят тем, что насыпает сушёные листья и ягоды в кружки. Чаепитие затягивается, разговор плавно перетекает из одной темы в другую, и Джисон безмерно рад, что на дворе лето, у студентов каникулы, и им не нужно никуда. Всё время сейчас принадлежит только им двоим. Джисон наконец заставляет себя подняться из-за стола и отнести кружки к раковине. Он ставит их на столешницу рядом и уже тянется к крану включить воду, как вдруг чувствует, что его заключают в объятия со спины. — Потом помоешь, — произносит Минхо, кладя голову ему на плечо. — Хорошо, — Джисон накрывает ладонями руки Минхо, обхватывающие его талию, — Тогда чем займёмся? Минхо обхватывает его ещё сильнее, лицом прижимаясь к шее, из-за чего его и так тихое "не знаю" звучит совсем приглушённо. — Может, пойдём в парк? — предлагает Джисон после минуты, наполненной лишь стуком его сердца и дыханием Минхо. — Давай. Они снова в комнате. Минхо через голову стягивает с себя футболку, а Джисон, уже переодевшийся, старается смотреть лишь на облака за окном и при этом не выглядеть неестественно или странно. — Я всё, можешь прекратить пялиться в окно, — почти смеясь произносит Минхо. Джисон наконец оборачивается. Минхо, не прекращая улыбаться, быстро сокращает расстояние между ними и кладёт локти ему на плечи. А это тоже просто обыденность, привычка? То, что они делают постоянно, даже не задумываясь, просто потому что привыкли, или за этим всегда стояло и стоит что-то большее? Джисон перебирает в голове всех своих друзей — нет, ни с кем он не ведёт себя так же, даже с теми, с кем провёл годы вместе, да и сама мысль о том, чтобы сделать нечто похожее с кем-то другим кажется такой отталкивающей. — Разве ты уже не видел меня без одежды? С губ Минхо срывается смешок. Джисон теряется в его глазах. Взгляд Минхо прожигающий, но Джисон не может найти в себе то ли смелости, то ли сил посмотреть в сторону. — Видел, — вполголоса мямлит он. — Тогда в чём дело? — переходит на шёпот Минхо. У Джисона нет ответа. В голове не осталось ничего, кроме этого момента, лица Минхо всего в каких-то десяти сантиметрах, его рук, лежащих на плечах и сцеплённых в замок за шеей. И того как он постепенно становится всё ближе. Или, может, это просто иллюзия. — Ну же, Джисон, — Минхо слегка толкает его коленкой и хихикает, — Отвечай. Джисон наконец приходит в себя. Минхо сам начал эту игру, так что он лишь продолжит играть по его правилам. — А что ты хочешь услышать? — Что-нибудь. Что угодно. Рука непроизвольно поднимается к талии Минхо, Джисон готов поклясться, это произошло само по себе. — Нет, ты скажи точнее, — пару раз ущипнув его за бок, продолжает Джисон. — Эй, я вообще-то первый спросил. Я... Минхо замолкает, его прежде по-кошачьи прищуренные глаза распахиваются, а рот слегка приоткрывается. Не так часто доводится увидеть его таким: растерянным и смущённым. Вместе с тем, как смягчилось выражение лица Минхо, поменялось и что-то в комнате. Что бы это не было, действует оно дурманяще, и Джисон понимает, что его мир снова сужается до одного Минхо. Взгляд Минхо сползает всё ниже и ниже от глаз Джисона по лицу до губ и там замирает. Ближе, ближе, ближе. Тепло от губ, которые только что накрыли его собственные, разносится по всему телу. Джисон отбрасывает оставшиеся крохи сомнений и решает отдаться своим внутренним желаниям полностью. Будь что будет. Это простой, можно даже сказать, невинный поцелуй, особенно для такого человека как Минхо. Он осторожно сминает нижнюю губу Джисона, и длится это всего несколько секунд, которые пусть и кажутся часами, в какой-то момент заканчиваются. В голове проносятся сотни мыслей. Это ведь всё равно должно было случиться рано или поздно, да? Не могло быть такого варианта развития событий, в котором после всех их нежных объятий, прикосновений, поцелуев в лоб и в щёку они бы не перешли и следующую черту.

***

Они уже в парке. Произошедшее будто осталось совсем незамеченным, никто из них так и не спросил, что означал тот поцелуй. Словно это было чем-то естественным, что не требовало отдельных комментариев или пояснений. Эта безмолвная договорённость вызывает у Джисона смешанные чувства. Всё-таки ему хотелось бы знать. — Джисон, смотри. Проследив взглядом за тем, куда указывает рукой Минхо, он замечает в траве двух ярких бабочек. Они спокойно, почти не шевелясь, сидят на цветах ромашки. Возможно, если не не делать резких движений, получится подобраться к ним поближе, не спугнув. — Полностью на траву то не ложись, — пытается предупредить Минхо, но уже поздно. — Тише, ты их спугнёшь, — шепчет Джисон, на локтях подползая к бабочкам ближе. — Не думаю, что они меня слышат. Как и ты, так то. Джисон тянется к карману джинс, стараясь достать телефон как можно медленнее. Затаив дыхание, он наводит камеру на бабочек и успевает сделать два снимка, прежде чем они вспархивают и улетают в сторону кустов репейника. — Ну вот, спугнул. — Я? — с недоумением восклицает Минхо. —Ага, — Джисон наконец поднимается с травы и подходит обратно к Минхо. Его футболка покрыта листьями и пылью, такое зрелище сразу заставляет Минхо скорчить нос и жестом подозвать Джисона чуть ближе. Он кладёт одну руку ему на плечо, не давая шататься из стороны в сторону, и другой начинает стряхивать грязь. — Если бы ты не говорил так громко, они бы не улетели, — тихо ворчит Джисон, пытаясь звучать сердито, в ответ на что получает лёгкий шлепок по животу, — Эй! — О, у тебя есть пресс, — хихикает Минхо, его губы растягиваются в дразнящей улыбке, а ладонь, перейдя с резких движений на неторопливые и плавные, продолжает путешествовать по телу Джисона. Привыкнет ли он к тому, что его лучший друг общается и ведёт себя с ним таким образом? Хотя он и сам ведь не лучше, слова бесконтрольно срываются с языка ещё до того, как он полностью осознает их смысл: — Ты серьёзно будешь меня лапать прямо посреди парка? Даже до дома потерпеть не можешь, милый? Минхо поднимает взгляд, пытаясь по глазам прочитать шутка это была или нет. Он поднимает одну руку с плеча Джисона к его шее, а другой останавливается на его талии. — Ты вроде хотел чтобы я замолчал. Джисон замирает на секунду. Правильно ли он понял слова Минхо? Не испортит ли всё своими опрометчивыми действиями? Хотя какая разница. Они уже зашли слишком далеко однажды, поцеловавшись, что изменится, если они сделают это ещё раз? Он склоняется ближе, чувствуя, как знакомый жар наполняет тело, одновременно с тем как руки Минхо крепче обхватывают его. Джисон принимает это как знак и, закрыв глаза, соединяет их губы. Уже второй раз за день. Минхо издаёт лёгкий смешок и через мгновение Джисон ощущает тёплый влажный след на своей нижней губе. Осознание того, что это язык Минхо, заставляет живот сжаться, а мозг затуманиться ещё сильнее. Как будто под воздействием алкоголя, почти бессознательно, Джисон поднимает ладони к лицу Минхо, большими пальцами проводит по его скулам и наклоняет голову слегка вбок, углубляя поцелуй. Ему слишком хорошо, чтобы задумываться о том, что он вообще творит или о последствиях своих действий. Он предпочитает сконцентрироваться на том, как Минхо расслабляется в его руках, становясь всё более податливым, и в итоге приоткрывает губы, позволяя языку Джисона погрузиться глубже. Он продолжает изучать рот Минхо, пока тот не начинает снова улыбаться в поцелуй, тихо усмехаясь. — Боже, да ты действительно сходишь по мне с ума. — Может быть, — признаёт Джисон, до сих пор не до конца вернувшись в трезвое состояние. Внутри разгоралось странное чувство то ли вины, то ли обиды. Ему хотелось показать Минхо, что дело не в поцелуях, точнее не только в них, что то, что движет им, не является лишь физическим желанием. Он бы никогда не поступил так со своим лучшим другом, тем более с Минхо, с самым дорогим ему человеком. — Я люблю тебя. — Это заметно, — смеётся Минхо, потрепав его по волосам, и Джисон снова ловит себя на том, что не может отвести взгляда от его счастливых блестящих глаз, — Слушай... Голос Минхо становится тихим, хоть и сохраняет присущие ему поддразнивающие нотки. — ...наверное, будет сложно теперь продолжать убеждать всех, что мы просто друзья. — Да... — И я тоже люблю тебя. — Тогда, — Джисон не может контролировать свою смущённую улыбку и опускает взгляд на землю, — Может будем говорить всем, что мы встречаемся? — Ты мог бы покрасивее это сказать, — надувает губы Минхо. — Хорошо. Под недоумённое "что ты делаешь" от Минхо Джисон опускается на одно колено и обхватывает его ладонь своими. Умирая от смущения, Минхо рукой скрывает свои покрасневшие щёки, но вот дрожь в теле он скрыть не в силах. Всего слишком много, всё слишком неожиданно и слишком непривычно. — Минхо, ты будешь моим парнем? Минхо тянет его вверх за руку, заставляя подняться, и заключает в объятия. Джисон в очередной раз почти теряет возможность здраво мыслить, когда на своей шее ощущает тёплое дыхание, а на спине крохотные пальцы, цепляющиеся за его футболку. — Да, — шепчет Минхо в самое ухо, и Джисону кажется, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди. Джисон запускает руку в волосы Минхо и принижимает его к себе сильнее, вдыхая родной запах и с облегчением и радостью осознавая, что теперь он сможет чувствовать его каждый день до конца жизни, сколько захочет. Сможет обнимать Минхо, целовать его и не бояться реакции друзей и самого себя. Теперь всё понятно. Теперь всё правильно.