Call me Elizabeth...

Элизабет... Только он зовёт меня так. За двадцать лет брака Дин не называл меня так. Хотя бы один раз, хоть шёпотом. В программе извечная Бэт или Бетти. Я люблю своё имя, но ведь Элизабет и Бэт — совсем разные имена. Со своими характерами и чертами. Бетти — приветливая соседка. Счастливая мать четверых детей, член клуба домохозяек, активистка и вообще идеальная женщина. Элизабет — деловой партнёр. Человек, с которым ты должен считаться. Та, что любит, когда её держат за волосы сзади... Два разных человека, правда же? Помню ту ночь, когда он хотел кинуть меня. Вычеркнуть из доли, из бизнеса, из своих дел. Буквально прощался, желая развести наши дороги. Я кричала на него, потому что не верила. Не могла поверить, что после всего, что было, после всего, во что я с его любезной подачи ввязалась, он просто выбрасывает меня на обочину, как дворнягу. В ярости бросила ключи ему в лицо. Внутри боясь, на что способен человек напротив. Он мог по щелчку пальца расправиться со мной. Его шестёрки порубили бы меня на кусочки, расфасовали по пакетам и избавились от улик. Или он сам придумал бы какой-то изощрённый способ расправы. Он мог — я не сомневалась... Достаточно долго работала на него. И тогда никто бы не вспомнил имя Бэт Боланд за семейным ужином, за обычным разговором. Но... Он не стал реагировать. Только лишь сжал пальцы и зажмурил глаза. Я была готова к тому, что он пристрелит меня в тот же миг. Ведь это так похоже на него. Прошла секунда, две — и мой тёплый труп не свалился наземь. Я моргнула пару раз. А передо мной стояло воплощение дьявола. Горячий снаружи и мертвенно-холодный внутри. Расчетливый стратег, властный господин и чёрт возьми сколько ещё лиц он хранит глубоко внутри. Лязг ключей мелькал в моей голове, пока не раздался чужой голос. — Элизабет... Вот оно. Одно слово, которым он пленяет меня. Сковывает сердце, да так сильно, что кажется, будто вот-вот взорвётся. — Иди домой. Голос такой ледяной, что кончики пальцев дрожат. А взгляд всё равно открывает щель, через которую я вижу истину. Ему сложно прощаться со мной. Это гораздо больнее, чем удар ключами минуту назад, но он идёт на такой шаг. Хочет защитить? Оградить от большей опасности, которая точно будет, если продолжим? Боится... стать зависимым? Я не знаю. Знаю только то, что не оставлю его. Не для себя, не ради денег. А потому что ему необходимо моё присутствие рядом. Он не скажет об этом, но я и не жду. Потому что давно не девочка-подросток, которая мечтает, чтобы хулиган бросил всё ради неё. Так не будет. Помню и то утро, когда пригласила его в свой дом. Мы стоим на моей кухне, и я чувствую себя так нелепо. Пытаюсь вести беззаботный разговор, предлагаю грёбаный сэндвич. Прекрасно знаю, что он пришёл не за этим, но и я позвала его для другого. Он не любит ходить вокруг да около. Так спокойно опирается на полки, скрестив руки. — Что я делаю здесь, Элизабет? Хороший вопрос. Точно в цель. И снова моё имя... Говорит так, как может только он. Его хриплый голос, прищур глаз, приподнятая левая бровь — всё в нём привлекает. И солнце играет на смуглой коже, переливаясь золотом. Задерживаюсь взглядом на чужом лице и осознаю, что человек не может быть таким красивым. Это наверняка дьявол перевоплотился в человека. Дьявол терпеливо ждёт дальнейших действий, а я уже чувствую, как кровь бежит быстрее. Как от его взгляда появляется необъяснимое желание раздвинуть ноги и позволить сделать всё, что угодно. И это в планах... Он сам проходит в спальню. Хорошо знает, где она — не раз был в моём доме. Опирается на шкаф и с вызовом смотрит на меня. Не торопит, но ждёт. Мы с ним спали раньше. То был грязный, безумный, горячий опыт. И каждый раз, заходя в уборную какого-либо заведения, я жду, что он зайдёт в мою кабинку. Что сожмёт ягодицы страстно, а потом погладит. Уберёт волосы за плечи, сорвёт бельё и уткнётся носом в шею. Мне станет душно от его дыхания, тесно от его объятий, жарко от того чувства, которое он пробуждает внутри меня. А затем раздвинет ноги коленом и... ... и я возвращаюсь в свою спальню. Наши взгляды неразрывны. Я снимаю обувь, жакет. Его глаза опускаются к моим ногам. С ужасом вспоминаю, что на мне разные носки. Однако ему нет дела. Он по-детски улыбается, не говоря ни слова. Я ступаю в центр комнаты. Он подходит ко мне. Между нами сантиметров десять, не больше. Мне страшно и интересно, что будет дальше. Возьмёт ли он меня так же, как в первый раз, и я отдамся ему, как покорная шлюшка, или сценарий будет иным. Ответ приходит вскоре. Он бережно убирает чёлку со лба своим мизинцем, а я в тысячный раз пытаюсь убедить себя, что не обожаю, когда он так делает. Затем медленно опускает голову, сокращая расстояние. Чувствую его мерное дыхание и успокаиваюсь сама. Столь опасный человек прямо передо мной. Не один раз наставлял на меня пистолет, угрожал, дёргал за ниточки так мастерски, что порой удивлялась, в какую передрягу оказалась втянута снова. Ему идёт молчание так, как никому в мире. Оно не действует на нервы, не вызывает дискомфорт, его не хочется разбавить нелепым, бессмысленным разговором. Хочется только не мешать. Впитывать каждое мгновение тишины и наслаждаться. А глаза наоборот говорят так громко, что кажется, будто я слышу их речь. "Я хочу тебя, дорогая. Ты — моя девочка. Никто не способен спорить с этим. Ни твой терпеливый муженёк Дин, ни деловые подруги, ни ты сама. Ты в моей власти, в моих руках, и если я пожелаю, ты будешь растворяться от моих прикосновений. Просить ещё, идти на новые сделки, умолять своим ангельским взглядом и поддатливым ротиком. Ты была моей задолго до нашей встречи. Ты моя сейчас. И будешь моей до самой смерти..." Другая наверняка бы убежала. Сорвалась с места в призначной надежде скрыться от преступника. Хотя бы сделала попытку — пусть неудачную, она пыталась. Однако я не другая. Я достаточно безрассудная, чтобы хотеть его присутствия. Желать его прикосновений, одного взгляда и знания, что вечером он придёт за новыми деньгами. Поднимаю голову навстречу — последний рубеж пройден. Его губы обнимают мои. Так нежно, почти боязно. Даже не верится, что человек напротив — главарь опасной банды и самый жестокий человек, с которым я общалась в своей жизни. Но не сейчас. Сейчас передо мной чуткий мужчина, который целуется так хорошо, что колени дрожат. Скромный поцелуй окончен. Он слегка отстраняется, из-под опущенных ресниц наблюдает за мной. Я всё ещё чувствую горько-сладкий привкус его губ. Жалею, что лишилась его так скоро. Наши взгляды сталкиваются, и я чувствую, как спусковой крючок летит к чертям. Он облизывает губы, пока я мечтаю оказаться на их месте. Перехватывает мою шею, прижимая к себе. Мы снова целуемся. На этот раз по-другому. Отчаянно. Так, как если бы завтра не наступило. И всё равно поцелуй кажется непорочным. Чувствую, как его пальцы путаются в волосах, а я стараюсь притянуть к себе за ворот рубашки. Вскоре понимаю, что одежда явно будет лишней. Несдержанно расстёгиваю пуговицы, пока он горячо выдыхает мне в шею. Господи, бельё уже промокло насквозь... Он вновь находит мои губы. Легко прикусывает, а затем проводит языком, и я готова провалиться на первый этаж. Когда мужские руки стягивают с меня одежду понимаю, насколько всё-таки одержима этим человеком. Как бы не старалась себя переубедить, не взывала к браку с Дином — всё без толку. Ведь только он вызывал во мне такие чувства. Трепет, когда мизинцем убирает чёлку. Страх, когда глаза темнее ночи смотрят прямо, с вызовом. Вожделение, когда он сжимает плечо или на виду у всех гладит спину, как бы говоря:"Она — моя..." Страсть. Прямо сейчас, когда он засеивает мою шею жаркими поцелуями. И в голове всего одна мысль — скорее... Скорее бы избавиться от одежды, почувствовать его внутри себя и стонать так громко, чтобы соседи с улицы напротив слышали и завидовали. Когда чувствую его губы на своей груди, с губ срывается вздох. В этот раз он необычайно мягок. И всё равно изнутри вырывается пламя желания, которое сжигает нас обоих. Я царапаю его спину и тихо постанываю, пока он ведёт меня к кровати. Неспешно, наслаждаясь моментом и возбуждая сильнее с каждой секундой... *** Наш второй раз отличался от первого. Был его полной противоположностью. Я сбилась со счёта, сколько раз испытала оргазм, но знаю, что их было больше трёх. Он едва сказал десять слов за то время, но они и не требовались. Его сильные руки, жаркие поцелуи, умелые ласки говорили громче и правильнее любых слов. — Рио... Произношу его имя шёпотом. Ночью, на кухне. А вместе с тем проклинаю напускную уверенность. Потому что я могу перевозить наркотики, печатать и отмывать фальшивые деньги, но не могу позволить себе обратиться к нему по имени...