ближайшие часов двенадцать

Просмотр телевизора, когда Пьетро лезет посидеть на коленях, всегда заканчивается одинаково, если они давно не проводили время вместе. Так что сегодня он весь такой чистенький и свежий, прижимается спиной к Логановой груди и пахнет его любимым гелем для душа. Ну, сейчас начнётся. - Пьетро. Прекрати ёрзать. - Что такое? Тебе не нравится? Логан хватается за вертлявые бёдра, но Пьетро берёт его ладонь и сразу тянет под резинку своих шорт. Росомаха ухмыляется - на мальчишке нет белья. - Ну, надо же. Совсем стыд потерял? - Я его и не находил ни разу. - И то правда. Неужели это всё для меня? - Ага-а. - Скучал небось? - О, да. Очень скучал. - По мне или по моему члену? - По члену, конечно. Он-то не курит в постели. - Наглец. Логан легонько шлепает бледное бедро. Пьетро в его руках сладко вздрагивает и плотнее притирается задницей. Вообще-то, там сейчас крутят что-то интересное, Логан даже хотел нормально посмотреть, но разве Максимофф позволит обращать внимание на что-то, кроме себя? - Ло-о-о-оган. Ну, давай. Ты чего. Пьетро зовёт так ласково, и так профессионально при этом проезжается туда-сюда по его самообладанию, что отказать невозможно. Но это не значит, что всё будет так, как захочет Пьетро. Логан знает, что тот терпеть не может ходьбу вокруг да около, все эти излишне растянутые предварительные ласки его раздражают – вынь да положь ему всё и сразу. Поэтому Логан с большим удовольствием никуда не торопится, а особенно неспешна становится ладонь у Пьетро между ног. Чего уж там, его просто трогать уже приятно, Логан обожает ощущение его упругой кожи и от природы выносливого, крепкого тела под своими ладонями. А ещё запах. Запах этого парнишки действует на Росомаху почти что как наркотик, он никогда не сможет его описать, никогда не сможет его забыть и никогда им не надышится. - Ло-о-оган. Ну, пожалуйста. И пяти минут не прошло. Как бы Максимофф ни старался, он не может выдержать неторопливую прелюдию – ему нужен Логан сейчас, как можно больше и как можно глубже. - Логан. Пожалуйста. - «Пожалуйста» что? - Ты сам знаешь, что. - Нет, не знаю. Я вообще, вон, кино смотрю. - Логан! Незаметное взгляду мгновение – и Пьетро уже сидит к нему лицом, недовольный и с розовыми щеками. Шорты исчезли. А свои руки Росомаха находит на его ягодицах. - Так понятнее? «Какой же ты красивый, Пьетро», думает Логан. Со своими черными глазами, волосами будто серебро и невыносимым ртом – красивый. Весь красивый. И весь только для Логана. Особенно вот такой – заведённый и без шорт. - Иди сюда. - Вот так бы сразу. Если бы у Логана спросили, нравится ли ему целовать Пьетро, он бы не сознался, но Максимоффу это и не нужно – он и так всё знает. Он обнимает Логана за шею, зарывается в волосы и отдаётся поцелую полностью, вкладывает в него все чувства, о которых так редко говорит. Но и Логану лишних слов не требуется - он тоже давно всё знает. - Пьетро, подсоби. И он без слов всё понимает: ширинка расстегнулась будто сама собой, и вот юркие пальчики по-хозяйски оглаживают гордо стоящий член. А дальше Пьетро даже просить не нужно – он устраивается поудобнее и плавно, явно красуясь, принимает в себя Логана до самого основания. Прости, Боже, но какая же у Пьетро обалденная задница, как же внутри него хорошо. Логан так дуреет с этого мальчишки, что того гляди когти полезут. Но это нельзя, ни за что нельзя причинить ему такую боль, так что Логан притягивает его к себе поближе, зарывается носом в серебристые волосы и просто дышит Пьетро, пока тот постанывает в такт своим же движениям и уносит Логана на самые сахарные облака седьмых небес. Чёрт побери, но как же с Пьетро хорошо. Он же будто создан был для Логана со своей выносливостью и силой, всегда отдаёт всё, что может отдать, и никогда не постесняется сказать, чего хочет сам. И Максимофф как будто слышит его мысли: лезет целоваться, льнёт под руки, и, словно мантра, с его губ срывается лишь: «Логан-Логан-Логан». Никто из них не знает, как долго мир был сужен исключительно до них двоих, оба потеряли чувство времени. На горизонте уже маячит пик удовольствия, Пьетро уже на финишной прямой, да и Логану осталось совсем немного. Он валит мальчишку на спину, прижимает собой, - знает, как Максимофф это любит, - и, Боже. Это невозможно описать словами. Логан соврёт, если скажет, что ему не нравится кончать внутрь этой ладной, крепкой задницы. Особенно когда Пьетро не позволяет ему сразу вытащить, и горячее нутро игриво сжимается вокруг члена, обещая долгую-долгую ночь и заставляя Логана рычать. Пьетро лежит довольный и взъерошенный, в одной лишь заляпанной футболке, и глаза у него ещё голодные. Он лукаво улыбается, потому что знает, что Логан любит смотреть на него такого, любит видеть, что он такой из-за него. - Господи, сколько ты в меня спустил? Я чувствую, как из меня течёт. - Скажи ещё, что тебе это не нравится. Не помню, чтобы ты стеснялся просить тебя вылизать. Пару мгновений Пьетро осмысливает. Логан ухмыляется. - Бери меня, свои сигары, и пошли в спальню. Я не намерен слезать с тебя ближайшие часов двенадцать.