Вернуться, чтобы поверить в сказку

      На улице прохладно, возможно, свежо, но Итэр не знал точно — холодная заброшка полна пыли. В воздухе распространялся сигаретный дым и запах, он резал нюх, пробираясь вглубь и больно щекоча кончик носа. Итэр уже не морщился от этого, делая очередную затяжку, а после выкидывая окурок. Горький вкус остался во рту и на языке, но желание не пропало, поэтому он достал ещё одну. Голова, кажется, уже наполнена дымом, но его это не останавливает. Даже напротив — хочется, чтобы она так и осталась в дыму, пустой и свободной от мыслей, и Итэр вновь щёлкает зажигалкой.       Больно физически и апатично внутри, наверное так стоит описать это состояние. Боль мерзко распространилась по телу и отвратно пульсировала. Чувство сковывающее, обнажающее и неизбежное. Она не прекращалась, шла глубоко изнутри и пожирала силы. Он сам избрал такой путь, лучше будет так.       Выдох. Перед ним квадратное отверстие — предполагаемое окно, в нём виднеются высокие дома, деревья. Итэр смотрит в одну точку, всё ещё желая сбежать от реальности, хотя бы на пару минут.       Он не признается, что скучает. Если его не заставить, конечно.       Внезапно боль утихла, резко и неожиданно, что Итэр вздрогнул. Пару мгновений он стоял, не шевелясь и пытаясь понять произошедшее. Нет. Нет, нет, этого не может быть. Нет, ни в коем разе, это просто невозможно. Слуха коснулся гул шагов, и у Итэра ушла почва из-под ног. Шаги, лёгкие и ритмичные, эхом отдавались в пустоте заброшки, и он нервно закусил губу. Каждый стук отдавался внутри, казалось, сердечным ритмом, перекрывшим дыхание, вставши у самого горла. "Нет... Пожалуйста, только не Она, " - Подумал Итэр и осёкся. Да кому он врёт?..       Когда шаги стихли прямо позади него, Итэр тут же обернулся, понимая, что, вероятно, сделал это слишком эмоционально, и колени слегка подкосились — в проёме стояла его соулмейт и любовь всей жизни.       Её звали Вентисса. Правда, никому из них эта форма не нравилась из-за какой-то стервозной официальности, поэтому Итэр всегда звал её просто Венти.       Она стояла, сжигая его одним своим присутствием, заставляла умирать и возрождаться вновь. Они не виделись несколько месяцев, а она всё так же мила. Итэр шумно сглотнул, но в остальном растерянности не проявил. —Как ты нашла меня? — он встал устойчивее, также смотря на Венти, пытаясь не проиграть в некой битве, зная, что у него нет и шанса. —Это всё, что тебя интересует? — Она опёрлась плечом о проём, не сводя глаз. — Ни "Привет", ни "Как ты?". С каких это пор ты стал таким грубияном? Ах, точно, с тех как ты сбежал от меня, — её голос твёрд, но Итэр слишком хорошо чувствовал постепенно пробивающуюся в нём дрожь. От этого стало ещё хуже. — А я так любила тебя, — Венти смотрела прямо на него. Взглядом зелёных глаз она пронзала насквозь, пробивая кровоточащую дыру. Итэр знает, что она чувствует, слишком хорошо знает. —"Любила"? — Он выгнул бровь. — Когда-то. Тогда почему ты пришла сейчас? — Венти всегда была упорной, сильной, ужасно привлекательной. И Итэр горько усмехнулся, смакуя этот вкус на языке. Он знает ответ, даже слишком хорошо, потому что иначе её не было бы здесь. —Не строй из себя дурака, — Она нахмурилась, сжимая кулаки, излучая нарастающий гнев, бьющийся откуда-то глубоко изнутри. Если Венти набросится на него и изобьёт до полусмерти, он не станет сопротивляться. — Мы были слишком близки. —"Были", — Итэр снова припал к сигарете, отворачиваясь к жалкому подобию окна позади. Он пытался быть холодным, отстранённым. Пытался казаться остывшим и незаинтересованным.       И он догадывался о том, как глупо это выглядело. Как наигранно звучал этот лёд в голосе. От него веяло тёплом, фальшью, и Венти не собиралась верить, потому что знала — он такой же. Сгорающий от чувств, что не смог подавить и остудить, от которых не смог сбежать, которые не сумел забыть. Страдающий от ответственности, что взял на себя, и Венти обожала и ненавидела Итэра за эту черту.       —Ты сбежал, потому что не желал причинять мне боли, — Она хотела кричать, ругаться и хорошенько вдарить этому последнему недоумку, чтобы больше не смел вытворять подобное. Итэр молчал, и Венти продолжила. — Ты не хотел, чтобы мне было больно быть с тобой, — Очевидные вещи, такие же как и правила этого несправедливого мира, в котором никто не может быть счастливым и беззаботным. —Да, потому что я слишком любил тебя, — Он сжал сигарету между пальцев, глядя на небо, серое, словно унылый бетон этих стен, давящее и душащее. —"Любил"? — Он слышал, как Она ухмыльнулась.       Подловила.        Итэр улыбнулся почти искренне. —Любил, — Кивнул он, поворачиваясь к Венти. — И люблю до сих пор, — Итэр смотрел серьёзно, почти каменным взглядом матового янтаря.       Но Венти не попалась, как и всегда, Итэр видел это. И сердце сделало кульбит.        —Какой же ты идиот, — Венти тяжко вздохнула, и Итэру показалось, что он похудел на два килограмма. — Непроглядный, клинический идиот, — Она закипает, это видно по постепенно нарастающему тону, тонким выглядывающим венам на изящных кистях (руки у Венти утончённые, с длинными музыкальными пальцами и аккуратными ноготками, на которых редко красовался маникюр, но были неизменно ухоженными), по подрагивающей тёмной брови и уголку губ. Итэр не винил её, всё-таки, он непозволительно извёл ей нервы. На месте Венти, он бы и не такое сказал. — Знал бы ты, как ужасно мне было без тебя, — Она не хотела строить из себя гордую самодостаточную леди. Венти хотела быть откровенной и честной, зная, что Итэр не сможет сопротивляться, только не ей. — Моральная боль заменила мне физическую, к которой я уже начала привыкать. Ради тебя, я была готова терпеть её до конца своих дней. Вопрос завертелся на языке, но Итэр не решался его озвучить: не хотел сдаваться так просто. —Но ты оставил меня, — Она в упор смотрела на него. Взглядом, полным обиды, что почти потемнел от неё, она неумолимо разрушала Итэра, ломала всю его хваленую стойкость, буром пробиралась в самое нутро, вновь заполняя его собой. — Почему? Почему ты не поговорил со мной? Почему ты просто ушёл?! — Венти повысила тон, и внутри Итэр съёжился — он не любил, когда она кричала. — Ты придумал эту дешёвую байку о любовнице и пустил слух... На что ты вообще рассчитывал? — Она слегка улыбнулась, больше истерически, едва не хихикнув. — Что я просто так поверю? После всего того, что мы прошли? После твоих чёртовых тоскливо влюблённых взглядов на меня тогда? Ты серьёзно думал, что я поверю в это? — Итэр сглотнул вязкую слюну, чувствуя, как вина и скорбь за то время скапливаются в животе в тугой комок. — Ты думаешь, я не знала, как сильно ты любил меня? Я знала, и я всегда доверяла тебе, даже больше, чем себе самой. Почему тогда ты не замечал, как сильно я любила тебя?! — Итэр выдохнул, пораженно глядя на разъяренно-обиженную Венти, и его замутило от самого себя. —Я знал, — Итэр поймал на себе недоуменный взгляд и продолжил. —Я отлично знал, как сильно ты любишь меня. —И поэтому ты ушёл от меня? — Её тон переменился: теперь он стал спокойным, почти апатичным. Итэр бы сравнил его с тем самым небом, и стало особенно не по себе. —Поэтому я решил не мучать тебя. Я... Думал, что так будет лучше для нас обоих. —Лучше? — Она со смешком выгнула бровь. Его привычка. — Лучше, если мы оба будем страдать друг по другу, будучи соулмейтами, а ты в придачу корчится от физической из-за нашей связи? —Я... —И выкинь ты уже эту чёртову сигарету, — Почти рыкнула Венти и быстро двинулась к нему, вытаскивая сигарету прямо изо рта и выкидывая куда-то в окно. —Ещё раз увижу — прибью, — Это не звучало как угроза. Она сказала это на эмоциях, и на самом деле это значит "Я же просила тебя бросить, пожалуйста, перестань". Итэр уверен в этом, её выдаёт всё: тон, эмоции движений, взгляд и то, как вокруг нахмуренных бровей собираются небольшие морщины.       Он ошеломлённо смотрел на неё. На дрожащие пухлые губы и зрачки, что смотрели всё ещё с обидой и раздражением, но пробирающе до мурашек. На аккуратный курносый нос, он наверняка холодный, потому что на дворе поздняя осень, а Венти приехала в лёгкой джинсовке (Она не любила тяжёлые вещи, упрямо одеваясь не по погоде). Внутри закопошились бабочки, и живот скрутило. —Ты так прекрасна, — Забывшись на мгновение, прошептал Итэр совершенно искренне, слегка и так по-глупому улыбаясь. —Т-ты... — Переменившись в лице, Венти замерла, казалось, почти не дыша, глядя на него. — Такой придурок, — Выдохнула она, прижимаясь к Итэру, тёплому, близкому, всё ещё родному. — Я бы сказала, что ненавижу тебя, но это будет слишком большим преувеличением. —Да ладно, тебя это никогда не смущало, — Он хмыкнул и ойкнул от того, что его ткнули в рёбра. —Сейчас договоришься и полетишь в окно, — Проворчала Венти, утыкаясь ему куда-то в плечо. От Итэра пахнет сигаретным дымом и строительной пылью, и она слегка поморщилась, но отстраняться не стала. —Всё, молчу, молчу, — Итэр затаил дыхание, очаровано глядя на неё, а после неуверенно обнял. И правда, холодная...       Стало невыносимо. То ли хорошо, то ли плохо, Итэр не понял. А неожиданно всхлипнувшая Венти делу не помогла. Горло запершило, дальнюю стенку больно укололо, и Итэр прижал Венти ближе, утыкаясь носом в тёмные волосы. Она близко, так близко, настоящая, постепенно согревающаяся от его тепла в этой грёбанной заброшке, где гуляет шальной ветер, гоняя сквозняк. Глаза обожгло. Трепет в груди почти разрывал, и дышать стало труднее.       И он решился задать тот вопрос. —Ты говорила, что готова терпеть боль до конца жизни, — Он сглотнул, сделав паузу, чтобы собраться с мыслями и успокоить голос. — Готова ли ты и сейчас терпеть её? Итэр почувствовал, как она замерла в кольце рук, а после выдохнула: —Да. На этот раз Итэр улыбнулся искренне, чувствуя, как вновь становится мальчишкой, что верит в сказки.