Цена твоего счастья

Пустой и такой тихий этот космос, что окружает нас. Когда раньше ты замечал как часто умирают и зажигаются звёзды, раздумывая о чём думают Боги, хозяйничая вдали «Звёздной Ряби». То сейчас твои мысли далеки от окружения, а забота двигаться по чёткому плану постепенно превращается в пыль. Звон нарастал в ушах и ты отмахнул вопрос от куда он может быть в космосе. Важно ли теперь это? Ты плывёшь всё дальше и дальше, стараясь не замечать шума в ушах. Это словно помехи, выбрасывая тебя от чёткости картинки. А может быть ты всё время жил среди «помех»? Шум становился всё громче и громче, и громче и громче… Стоп! Это не шум… — ня кавай ня кавай розочка кинжал втыкай… Это песенка! Песенка её сестры. Она такая лёгкая и наивная. Но почему-то, лишь услышав её голос, становится не по себе. Каждый день, лишь встретившись, ты испытывал чувства веселья и некого счастья, лишь увидев улыбку на мордочке вечно игривой и такой забавной богини. Она всегда была центром позитива в их семье. Если их, конечно, можно было так назвать… Но сейчас. После долгого отсутствия и появления совершенно новых чувств и эмоций, рядом с ней ты перестаёшь ощущать лишь позитив, замечая больше весь, хоть и игривый со стороны, негатив. Почему она раньше его не замечала? Тут она опомнилась. Стоя рядом с сестрой, она совсем забыла хоть что-то произнести при встречах с ней. С ней определённо что-то не так! — Мило. — Единственное, что смогла произнести за всё время молчания. Но благо сестра даже не заметила этого, продолжая улыбаться. — Нам сегодня исполнилось 27 астрономических лет!!! Точно. Она совсем забыла про их день рождение! Столько произошло с того времени, как они появились среди звёзд. Как много она испытала за эти длинные и короткие дни. Или ночи? Вот только. в этот день рождения ты перестаёшь чувствовать себя весёлой, ожидая праздника в свою честь. Ожидая, когда вместе с сестрой вы обменяетесь подарками и… Внезапно ты оказываешься в тёплых и таких приятных объятиях. Вот бы они так дольше ещё простояли, позабыв о всех проблемах и об этом идиотском плане матери. — Я так тебя люблю, — не размыкая объятия, произнесла своим прежним весёлым тоном Оливия, — ты такая крутая и классная! Ты не хочешь уходить от неё. Может они смогут жить вместе вдали от матери, не став выполнять её приказа? Тогда бы они зажили как одна большая семья! Она точно уверена, что со временем сестра примет её выбор и будет рядом до самого конца. Они останутся сестрами как в прежние времена! — Осталось совсем чуть-чуть. и ты зарежешь Сияния… Превратишь его в ФАРШ! — воскликнула в обычной своей манере богиня, — прямо как и хотела наша мама! Этого ни когда не будет. Какая же она была глупая! Не смотря ни на что сестра будет верна своей матери. Этого и следовало ожидать! С этих слов будто мир перестал быть приятных. Ниточка, за которую так усердно держалась она, резко оборвалась, оставив ни с чем. Нет. У неё теперь есть совершенно другая нить. Их намного больше чем раньше! Нужно лишь убрать ту самую оборванную нить, что бы перестать сталкиваться с ней вновь и вновь. — Да… с днём рождения… — сухость во рту смешалось с сильной грустью и болью, но Оливия даже не заметила изменения в своей сестре. — Мы с тобой самые красивые в Галактике, кстати, — Продолжала создавать атмосферу праздника, сестрица представила свой подарок — красивый праздничный тортик в виде кролика. Эти зверьки всегда были фишкой Оливии. — Как тебе? Не став ожидать ответа, сестра вновь начала вести свою маленькую беседу. — Знаешь, после того, как ты зарежешь Сияния, я бы хотела открыть небольшую космическую булочную и печь таких кроликов, — окунулась в мечты, Оливия заинтересованно взглянула на сестру, задумчиво дёрнув ухом, — а ты хотела сделать прекрасный красоты сад, верно? Она вновь только опомнилась, продолжая ловить на себе ожидающий взгляд сестры. Почему она снова и снова повторяет задание матери? Её слова копьём врезается в грудь, оставляя противный кровавый след. Неужели ей так трудно не делать этого?! — Очень милый тортик, спасибо!!! — Почему ей в очередной раз нужно притворяться перед кем то? Почему этот «кем-то» оказался её родной сестрой?! — а ещё у тебя очень. очень хорошие. мечты… Да! Это чувство лжи! Эти притворные эмоции и совсем недружелюбные слова вырываются из уст. Неужели нельзя так легко и просто уйти и забыть о всём, что происходит тут?! — Ты самая-самая лучшая сестра!!! Я так рада, что ей стала именно ты. У меня такое чувство, что в прошлой жизни мы… — Внезапно гудок «верфона» прерывает счастливые нотки Оливии и та, недолго думая, быстрыми движениями достаёт его, — Ой, надо ответить! Она так больше не может! Притворяться, что любишь её и чувствовать боль в груди только о самой мысли, что ты лжёшь прямо в глаза своей родной сестры. И нееееет, ты не получаешь такого же вранья! Тебя восхваляют и называют самой лучшей, давя на совесть. Ей больше не возможно это терпеть. Ей нужно избавиться от нити, что так издевательски лежит на полу! — … ага. целиться в сердце? — Это их мать даёт последние указания на сегодня. Что ж. она даже не представляет, что происходит с её детьми. Что происходит с её одним грустным ребёнком! — Вряд ли мы подружимся в следующей жизни. — еле слышно вырывается из уст такой печальной и в то же время уверенной богине. — … потом превратить его в котлетки? Может лучше в пирожки? Я не люблю гото… КХААА… «Кинжал Смерте», который был создан лишь для того, что бы убить Сияние, вонзился в спину сестры, прорезая за собой ткань и кости, впиваясь прямо в сердце. Так подло убивать кого-то со спины, но не для этого ли создавался «Кинжал», что бы убить самым грязным способом? — Сестра? — Слова вырываются из горла противным хрипом. Почему она всё ещё не мертва?! — … ты… предала меня… Ей остаётся лишь смотреть на широко раскрытые глаза, полные физической и душевной боли от полученного удара в спину. Но почему не только Оливии больно от этого? — Я… никогда тебя не прощу… — Это было последнее, что произнесла Оливия, прежде чем обмякнуть и так легко и мирно поплыть по космосу. Розия, не сдвинувшись с места, в онемении смотрела на тело её былой сестры. Эта печаль и такая сильная боль словно испарилась из богини, став пустотой и странным покоем на душе. Она избавилась от неправильной нити и почувствовала себя намного лучше, перестав видеть её каждыми днями. Эта тишина перестала казаться такой надоедливой, а голос Оливии так быстро исчез из памяти, будто его и не было. Это так…прекрасно! — Я... я правда это сделала? Я убила свою сестру? И всё ради того, кого я знаю совсем недолго? — Сомнения поселились в голове богини, но так быстро ушли, что она и сама этого не заметила, — Я... я даже не чувствую жалость, я не была к ней привязана, она всегда казалась обузой, мешалась мне. Но. правильно ли я поступила? Спасла одну жизнь ценой другой? Лжёт ли она самой себе? Она не чувствует лжи в голове, так почему ей нужно беспокоиться об этом? Мысли не могут больше помещаться в голове, поэтому ей приходиться их вырывать наружу, разговаривая с самой собой. Так она чувствует себя намного лучше, чем несколько минут назад. Внезапно краем глаза Розия замечает движение. Дёрганное и такое дикое, вырывающиеся из последних сил её сестры. Почему она не мертва?! Почему она продолжает мучиться, грызя совесть? Почему она не может исчезнуть с глаз?! — Ты будешь проклята… — Ядовитый хрип вырывается из пасти полумёртвой богини. Розия впервые слышит такой тон от своей сестры. Но чего ещё она ожидала? — …Тебя ждёт худшая гибель во вселенной «КСОБогов»! Проклятие отпечаталось в её голове. Эти страшные слова ещё долго будут причинять дискомфорт, ожидая часа выполнения. Ожидая, когда смерть заберёт и её. Оливия всё дальше уходила вглубь космоса. Всё ближе и ближе к рою космических бобров, а те, в свою очередь, ожидали своего самого лучше лакомства за всю жизнь в космосе. В такой-то момент Розия отвернулась. Ей просто хотелось, что бы к этому моменту её сестра уже была мертва. Скорее всего, это были последние силы Оливии перед смертью. По крайней мере она на это надеялась, стараясь не представлять что может остаться после спокойного обеда космо-бобров. Ей стоит вернуться к Сиянию и его дочерям. Розия больше не в силах оставаться в этом проклятом месте. Тем временем за всей этой «дорогостоящей драмой» наблюдает Верлиллер, вертя в руках фотоаппарат и не особо интересуясь чувствами сестёр. Да и интересно ли ему это? — Какое странное у вас празднование дня рождения, — подаёт голос странного вида крылатый ящер, — вам правда нужна эта запись на память?