***
— Ты где шлялся, урод?! Гарри вздрогнул. Он подозревал, что его родственники еще не спят — в конце концов, он и правда пришел слишком уж поздно, даже для обычных своих возвращений домой… И вообще, наверное, стоит извиниться. Да, они его ненавидят за то, что он волшебник, но он должен быть им благодарен за то, что они ему дают… Однако, Чарльз считал иначе. Одним лишь усилием воли он заставил Гарри произнести то, чего он желал: — Искал более тупых дебилов, чем вы трое. Не нашел… Раздался хруст — дядя Вернон раздавил здоровенной ручищей хрустальный бокал с бренди, его лицо цветом стало здорово напоминать свеклу, вена на лбу у старшего Дурсля вздулась. Казалось, еще немного — и эта свиноподобная туша взорвется даже без всякой магии. — Что ты сказал, урод?! Гарри испугался, приготовился отвечать за поступок Чарльза. Он очень боялся дяди Вернона — кулаки у того и впрямь были пудовыми, ремень жестким, да и орать он мог так, что потом три дня голова болит… Чарльза, однако, свиноподобная туша не впечатлила нисколько. В момент, когда дядя Вернон уже собирался схватить Гарри, маг заставил тело «подопечного» выставить вперед руку, сложенную в символ. Истинная магия не требует от опытного мага почти никаких вспомогательных инструментов в большей части случаев. Нет, разумеется, если маг привык использовать в качестве проводника или фокуса магии условные четки или текст в книге — результат будет гораздо лучше, чем при отсутствии привычного инструмента. Многие маги вообще не могут творить чудеса, если отобрать у них проводник… Правда, рано или поздно до многих доходит, что магия содержится не в каком-нибудь предмете или тексте, а внутри самих магов, но от привычки никуда не денешься. Чарльз понимал, что он, находясь в непривычно слабом чужом теле, без какой-либо поддержки от привычного магического источника, талисманов и любимого перстня, которым он пользовался в юности в качестве проводника, он не может рассчитывать на то, что заклинание сработает в полную силу. Однако, и того, что было в распоряжении, хватало с большим запасом. Простейшая физика диктует, что чем тяжелее объект — тем больше у него сила инерции. Массы у старшего Дурсля хватало с избытком, остановить его или как-то вырваться было бы трудно, а дать отпор одной только физической силой тела подростка — и вовсе почти нереально. Но зачем все эти усилия, если можно просто перенаправить силу Дурсля на него же? В момент, когда Вернон уже собирался схватить Гарри, раздался неприятный хруст — должно быть, старший Дурсль как минимум вывихнул, а может и вовсе сломал себе несколько костей. Все же, сила у него была немаленькая, да и племянника он, похоже, собирался вовсе не обнять, а, похоже, очень даже придушить. По крайней мере, силы он вложил немало. Вернон, воя от боли, с ужасом и неверием в голосе прокричал: — Ты! Тебе нельзя колдовать вне школы! Чарльза, впрочем, это не впечатлило. Он быстро сообразил, что подразумевался некий запрет на чародейство, обрывки информации о котором он успел извлечь из памяти Гарри. Однако едва ли это касалось истинной магии. — Колдовать? — маг хохотнул. — Так я и не колдую, жирная ты свинина с манерами морального инвалида… — Ты-ы-ы! — Я! Маг не стал продолжать разговор, равно как и не стал что-либо предпринимать в адрес остальных членов семьи, явно шокированных произошедшим. Но, поскольку Чарльз не ощутил никаких последствий после столь явного применения магии, возникало две равновероятные теории. Первый вариант — члены семьи прекрасно знают о существовании магии и сверхъестественного, а потому у них удивление вызвало не проявление чего-то магического, а именно сам факт того, что это слабохарактерное чучело, в теле которого Чарльз оказался, дало сдачи. Второй вариант — в этой реальности, в которую его занесло, почему-то не существует воздаяния или оно столь слабое, что поглотить его последствия не составляет труда. Был, конечно, еще и третий вариант — что его каким-то образом защитила новообразовавшаяся связь душ, но вероятность подобного исхода была столь маловероятна, что Чарльз предпочел об этом не думать. Разумеется, ему, как магу, очень бы хотелось, чтобы верной оказалась именно вторая теория — об отсутствии воздаяния от мира. В этом случае он, разумеется, мог бы развернуться по полной программе. Однако, мечтать было не вредно. Кроме того, Гарри по пути что-то упоминал о том, что его родственники терпеть не могут магию… Видимо, все же, верной была первая теория. Обидно, досадно… Но пережить это можно. Опять же, если верить воспоминаниям мальчишки, то большую часть времени он проводит среди чародеев, то есть — среди людей, которые и сами знают о существовании сверхъестественного, а потому даже явное применение магии будет для окружающих чем-то нормальным… Хотя среди простых смертных придется, как и прежде, сдерживать свои душевные порывы. Чарльз окинул перепуганных Дурслей мрачным взглядом. Выглядели те в лучших традициях немой театральной сцены. Особенно забавно смотрелось то, что щупленькая тетка пыталась закрыть собой совершенно необъятного Дадли — выглядело это примерно как попытка спрятать бегемота под банным тазиком. Чарльз пошел в сторону лестницы на второй этаж, когда старший Дурсль прорычал со злорадством: — Теперь тебя точно исключат, гаденыш! И идти тебе будет некуда! Чарльз хмыкнул, обернулся к Дурслю: — А ты не думал, драгоценный мой, что это означает? Нет? А ведь это только будет значить, что у меня окажутся совершенно развязаны руки… — Чарльз оскалился. Будь он в своем привычном теле — было бы, конечно, более впечатляюще, но что есть — то есть. — Вообрази себе, что я нахожусь рядом не месяц в год. И даже не два… Целую вечность. Каждый день. Может быть, даже каждую минуту. Должно быть, Вернон и в самом деле не мыслил в таком ключе. Узрев злорадную ухмылочку на лице племянника, он мигом прикинул все перспективы — и, кажется, изрядно струхнул. По крайней мере, поежился он точно… Гарри… Вернее — Чарльз покачал головой, вновь окинул взглядом Дурслей. — Какие же вы идиоты… У вас в доме живет человек, которого обучают самым разным направлениям чародейства. Многие готовы были бы спрыгнуть со скалы или пожертвовать правую руку за подобный исход событий… Чародей может сделать вас богаче, может сделать зелье, которое могло бы помочь вам, жиртрестам, — он посмотрел на Вернона и на Дадли, — быстро избавиться от жира и от болезней, связанных с лишним весом. Мог бы сделать тебе, бледная лошадь, — Чарльз перевел взгляд на Петунью, — внешность модели глянцевого журнала. Мог бы предсказать, во что вкладываться, на чем зарабатывать. Мог бы, черт побери, влиять на мозги ваших соседей и партнеров в выгодном для вас направлении. А вы просрали такой шанс из-за собственной ненависти… Закостенелости… И этого вечного желания казаться самыми нормальными людьми в мире. Вот только есть одно «но»… Не существует совершенно нормальных людей. Петунья едва не заплакала от последней фразы. Чарльз отвернулся. — Вы просрали свой шанс. Теперь просто не трогайте меня… Иначе… Кто знает, откуда на заднем дворике появятся три новые статуи… Чарльз поднялся наверх по лестнице, позволил Гарри вести его дальше. Мальчишка свернул в первую же дверь слева от лестницы. Чарльз, окинув помещение взглядом, прокомментировал: — Ну и срач у тебя… Что, прибраться лень? — Ну что вы, ваше древнее величество! Я просто срач люблю! — попытался огрызнуться Гарри, за что тут же получил еще один подзатыльник от собственной левой руки. — Эй! Ну хватит! — Не хами старшим! Тем более, если они могут управлять твоим телом! — Эй! Вообще-то, это мое тело! Мое мнение здесь тоже должно приниматься во внимание! — Должно. Но не будет, если твое мнение будет слишком глупым. То есть — более, чем в половине случаев по текущей статистике. — Вот вы сволочь… Ай! Да все-все! Хватит драться! — А ты думай, прежде, чем говорить. — Угу… — Не «угу», а «слушаюсь, господин учитель». — Угу… Чарльз снова хлопнул себя ладонью по лбу, от чего Гарри слегка покачнулся. Тьфу ты… — Ладно, черт с тобой. Если мы вдвоем временно находимся в одном теле — придется немного определиться, кто ты такой есть, Гарри. Что знаешь, чем занимаешься и как опустился до жизни такой… Определимся, кто будет управлять телом и почему тебе будет выгодно, если управлять буду я. А теперь — живо упал и заснул… Пока ты в сознании, нормально пообщаться у нас с тобой не получится…***
Гарри заозирался. Что это за место? Выглядело место как библиотека. Только очень уж странная библиотека. Шкафы с кипами документов. Шкафы со свитками. Многочисленные полки с книгами, каждая из которых толщиной не уступала «Британской Энциклопедии». Некоторые книги были совсем новыми, некоторые были выполнены из настоящего пергамента с усиленными металлом и украшенными драгоценными камнями обложками… Вместо некоторых шкафов и вовсе стояли столы с компьютерами. Кто бы не создал это место — делал он это явно поэтапно. Можно было проследить моменты появления книгопечатания, можно было заметить довольно плавный переход с пергамента на бумагу, а затем — и на тексты в электронном виде. — Добрый вечер снова, Гарри. Он обернулся. Рядом с ним стоял взрослый мужчина лет, должно быть, пятидесяти с копейками. Одет он был в джинсы и черную рубашку, носимую навыпуск. Короткие каштановые волосы, темно-синие глаза. Довольно крепкое телосложение… Словом, на мага, возрастом в почти восемьсот пятьдесят лет, он не выглядел совершенно. Даже Дамблдор был больше похож на старца. Вообще, Гарри узнал собеседника только по голосу — слегка хриплому и очень тихому. — Мистер Нидлз? — Именно, — подтвердил маг, пожав руку Гарри. — Где это мы? — Во сне, разумеется, — маг присел за стол. — Присаживайся. Давай побеседуем. Гарри послушно присел напротив мага и приготовился слушать. — Для начала — давай обсудим. Что ты вообще знаешь о магии? — Эм-м-м… Ну-у… Я-а… Маг покачал головой. — Ясно… Тогда начнем с вопроса попроще… Как ты думаешь, Гарри, что это вокруг нас? — Библиотека, — дал совершенно очевидный ответ Гарри. Чарльз кивнул. Гарри чем-то напоминал Сэма на момент начала обучения. Понимание, что он умеет менять реальность, есть, какой-никакой опыт обычного чародейства есть, но вот осознания и понимания истинной магии — совсем почти никакого. Можно сказать, совсем никакого. Хотя мальчишка силен. Не так, как Сэм, конечно, а до самого Чарльза ему и вовсе расти и расти, но тоже далеко не слабак. Нужно только направить эту силу в правильном направлении… Собственно, поэтому Чарльз и решил задавать Гарри те же самые вопросы, что он однажды задавал Сэму. — Правильно, библиотека. А что в этой библиотеке? Как ты считаешь? Гарри оглянулся, посмотрел на ближайшую полку. — Волшебные книги, сэр? — Не совсем так, — Чарльз усмехнулся. — Все это — знания, друг мой. Не только магические, но и самые обычные. Вон те шкафы, — мастер магии взглядом указал на книжные полки с довольно современными книгами, что стояли ближе всего к Гарри, — это твоя жизнь. Вся. От момента, когда твои родители провели бурную ночь до момента, когда ты провалился в сон. Строгая выжимка фактов, важные детали выделены, лишние — опущены. Все остальное — уже моя жизнь. За восемьсот лет, конечно, часть информации устарела и ее наверняка скоро придется обновить, часть была уничтожена, то есть — я ее попросту забыл за давностью лет или по иным причинам… Остальное же… Сам понимаешь. Гарри испуганно кивнул. Не смотря даже на спокойный тон собеседника, мальчику было ясно: одно неверное движение — и все… Можно писать завещание. Чарльз захохотал, как будто услышав его мысли. Впрочем, почему это «как будто»? — Нет-нет, что ты… Убивать тебя мне не имеет никакого смысла. Я это сказал тогда, в подворотне, просто для того, чтобы ты не паниковал и не пытался отторгать меня — все же, я только-только смог уцепиться за тебя и сопротивление было бы болезненным для нас обоих. — Чарльз вздохнул. — Убивать тебя — глупо. Умрешь ты — рухнет связь и я могу точно так же остаться без тела. Ты, конечно, не предел мечтаний, но хоть какое-то тело — это лучше, чем совсем никакого… А остальное — более, чем исправимо. — И что нам теперь делать? — осторожно спросил Гарри, все еще не слишком доверяя старику. Тот, однако, нисколько не подал виду, что его задевает недоверие. — Раз уж мы с тобой здесь застряли — пребывание нужно будет сделать максимально комфортным для нас обоих, — сказал он совершенно очевидную вещь. — Как я и говорил, это ненадолго — максимум за год мы с тобой окончательно смешаемся в единое целое… Ну, если я прав, конечно… — А если нет? — Ну, — Чарльз пожал плечами. — Тогда я буду твоей личной шизофренией до конца времен. Но лучше бы я был прав, верно? — Угу… — кивнул Гарри. — Вот и отлично. Тогда давай заключим… Ну, пусть это будет договор. Я тебе помогаю стать гораздо сильнее, то есть, фактически, пытаюсь вытянуть тебя на комфортный для меня уровень. Обучаю тебя всему, что знаю, постепенно подкидывая информацию на изучение… Взамен ты даешь мне свое тело в управление и не сопротивляешься, если я пытаюсь что-то сделать. — Звучит так, будто это выгодно для вас, а не для меня, — попытался протестовать Гарри. — В чем моя выгода? — До сих пор не понял? — хмыкнул маг. — Я могу дать тебе знания и навыки, которым тебя едва ли обучит кто-то еще. Никакая школа чародейства не откроет тебе этого… Ты можешь узнать тысячи ритуалов или разучить целую кучу заклинаний, материй, которые подвластны чародейству. Но это… — Маг цыкнул зубами. — Все это — не более, чем то, что мироздание позволит тебе сделать. Открыть замок, пролевитировать предмет… Даже если ты устроишь локальный ад на земле, призвав страшную бурю, которая продлится несколько месяцев… Все это только потому, что мир, каким ты его знаешь, позволил тебе это сделать. Значит, где-то там, в далеком прошлом, когда этот мир создавался, кто-то оставил возможность управлять некоторыми его законами и изменять некоторые самые простые вещи, что и приводит к эффекту заклинания. Гарри только и мог, что слушать, открыв рот. Ему об этом в Хогвартсе никто не рассказывал. Маг тем временем продолжал: — Кроме того, все эти заклинания и ритуалы требуют огромного количества знаний и предварительной подготовки к каждому из них. Да чего далеко ходить за примером — ты и сам обучаешься в школе чародейства, должен знать, что если ты произнесешь одно и то же заклинание, сделаешь один и тот же жест палочкой или каким-то другим инструментом — результат будет всегда один и тот же. Этих заклинаний много, но их список так или иначе конечен, расход энергии, порой, несопоставим с результатом, а иногда условия и вовсе не позволят тебе что-то сделать. Ну, например, нельзя создать костер под водой. Истинный маг никогда не ограничит себя подобными костылями — он меняет эту реальность на лету, создавая ту самую, настоящую магию. Единственное ограничение, — Чарльз коснулся пальцами виска, — находится вот здесь. Заметив, что Гарри как-то странно на него смотрит, Чарльз вздохнул. — Все еще не понял разницу? — дождавшись утвердительного, но очень несмелого кивка, маг снял с ближайшей полочки старинного вида книгу, положил ее на стол, но открывать пока не стал. — Что же, давай разберем простой пример…