Истинный маг

— Так, теперь давай разберемся с твоим бардаком в доме… — Может, не надо? — Надо, Поттер! Надо! А то весь дом сверкает чистотой как моя лаборатория, а в твоей комнате — нечто среднее между точкой приема макулатуры и складом реквизита «Илинг Студиос»… Я не понял — ты что, бунтуешь так, что ли? Протест против системы? — Эм-м… Да нет… Вроде… — Тогда почему в комнате такой бардак? Ты же чародей! Да, своего отдельного дома у тебя нет… Пока, по крайней мере… Значит, что? — Что? — Значит, твоя комната — это твоя лаборатория, дубина! Лаборатория чародея! В ней порядок должен быть как в хирургической операционной и центре управления космическими полетами одновременно! — Не кричи! Мне, может быть, и так удобно! — попытался оспорить Гарри. — И вообще — это творческий беспорядок! — Это пиздец, а не беспорядок! Живо пошел за веником, ведром и тряпкой! Будем наводить в этом свинарнике хоть какое-то подобие нормального ремонта и порядка… — Может, лучше магией? — с надеждой в голосе спросил Гарри. — Хрен тебе, а не магию! Считай это своим наказанием за раздолбайство, безалаберность и устроенное свинство. Гарри понурился, уныло поплелся вниз. Чарльз мысленно выругался. Как же за четыре дня Поттер ему надоел со своими капризами… Подопечный был ленив до ужаса, старался отвертеться, казалось, от любой работы, если та будет иметь хотя бы минимальную пользу самому же Поттеру. Заняться собой — нет, это слишком сложно. Прочитать десятки книг, что стоят у него на полке, хотя бы для того, чтобы расширить словарный запас и поднять свой культурный уровень хотя бы немного выше уровня средневекового крестьянина? Да зачем, если можно просто бессильно шипеть и скрежетать зубами, пока условный Малфой с большим удовольствием чмырит этого недалекого балбеса? Убирать у себя — излишне, читать книги — лишнее… Ну, ладно, допустим, что чародействовать ему нельзя… Но ведь теорию изучать можно! И зелья пытаться варить можно, чтобы набить руку и не терять навык за каникулы… Да и вообще, похоже, можно очень многое, если действовать аккуратно и вдали от посторонних глаз. Черт побери, да даже такую важную вещь, как сбор информации о происходящем в сообществе волшебников, Поттер предпочел отложить и не заниматься ею. Хотя от этого, так-то, теперь зависела его собственная жизнь! Его главный враг восстал из мертвых при помощи некоего ритуала, о котором сам Чарльз не имел ни малейшего понятия, но которым весьма заинтересовался! Гарри прекрасно знал, что большая часть союзников этого Темного Лорда — высокопоставленные чиновники, владельцы крупных предприятий и высочайшего положения в обществе! Они могут вертеть магическим сообществом так, как захотят! За каждым источником информации глаз да глаз нужен! А этот… Таскает газеты с помоек и пытается подслушать новости по телевизору, то есть — смотрит в источники, совершенно никак не связанные с магическим сообществом. И все почему? Да только потому, что Поттер, видите ли, считает, что если Темный Лорд воскрес, то все — смертным пиздец, сушите весла и заворачивайтесь в саван! Чарльз, конечно, понимал, что Гарри, в силу своей молодости и неопытности, может не знать и не понимать некоторых особенностей политики, но чтобы не догадаться до самых простых, прописных истин… Это надо или совсем хлебушком быть, или старательно притворяться таковым. Да Тому Реддлу сейчас меньше всего нужны подтверждения слухов о его возрождении! Именно поэтому и не будет никаких массовых казней, ни террора простых смертных, ни демонстраций силы, ни даже каких-либо подозрительных телодвижений. Совсем наоборот — логично предположить, что Темный Лорд заляжет на дно и будет выжидать, лишь изредка устраивая легкие волнения в обществе, которые просто потеряются в статистике остальных преступлений. Зато его люди, все так же оставаясь на своих должностях и при своих деньгах, спокойно направят правительственную машину куда им будет угодно. Они могут всячески препятствовать прохождению ненужных реформ, могут вызывать волнения в политике, могут давить неугодные мысли… Могут, в конце концов, объявить, что Поттер и Дамблдор — ненормальные придурки. Черт, да при текущем положении вещей ничто не мешает упаковать Поттера в камеру предварительного заключения и раскручивать его на признание в убийстве Диггори… В любом случае, терпеть информационный голод Чарльз не собирался, равно как и не собирался довольствоваться отписками друзей Поттера о некоем «жутко важном деле», которым все они настолько ужасно заняты и о секретности которого так сильно заботятся, что не постеснялись прямым текстом писать об этом. Чарльз только головой покачал. Да уж… Ну и друзья у Гарри… Хороши, ничего не скажешь. Впрочем, Чарльз нисколько не разделял обиды самого Поттера по этому поводу — в конце концов, не все можно доверить бумаге и чернилам. В любом случае, ему нужна была информация из мира волшебников. Желательно — из первых рук. И, в первую очередь, из официальных изданий — нужно знать, как позиционировать себя в обществе и знать отношения людей к самому себе, ведь, что ни говори, люди — твари социальные и очень любят слушать то, что говорит им Великий Вождь. А уж если учесть, что из ста человек девяносто восемь не будут даже пытаться подвергнуть сомнению слова Вождя — то становится совсем грустно. — Так, Поттер! Не спать, не спать! Косить, косить! — Чего?! — Гарри оторвался от размазывания грязи по полу своей комнаты. — Активнее и веселее! Для себя родного делаешь! Тут эту комнату за полчаса можно в идеальный порядок привести, а ты только четверть часа шваброй пол мусолишь… И воду в ведре смени, она уже как нефть стала — черная, жирная и густая… Боги, как ты умудрился так засрать свою комнату в доме, где не терпят лишней пылинки на салфетнице? — Да я тут не живу почти… — Тем более вопрос — как ты умудрился засрать комнату так быстро? — Ну-у… Я-а… — Активнее давай. И на обратном пути захвати мешок для мусора. Выбросим большую часть хлама, который ты по ошибке считаешь нужными вещицами. Уборкой пришлось заниматься почти до самого обеда, хотя начали заниматься еще до завтрака. Чарльз только диву давался количеству хлама, которое пришлось выкинуть. О том, что пришлось сменить пять ведер воды, прежде чем выяснилось, что полы в комнате не серые, а светло-дубовые и устелены не простым линолеумом, а хорошим ламинатом, вообще говорить было стыдно. Кстати, та же участь постигла и обои, оказавшиеся не тошнотворно-персиковыми, как считал Гарри, а приятного телесного цвета. Что ни говори, а миссис Дурсль обладала минимальным чувством стиля. Самый большой спор, однако, касался перестановки в комнате и выбрасывания некоторых вещей. Спорили довольно долго, пока Чарльз, покрыв Гарри трехэтажными матами и обещаниями загонять его ко всем херам на тренировках, перехватил контроль над телом — и, забив на возражения Поттера, отправил в мусорный мешок старые мантии, обноски Дадли — то есть почти девяносто процентов гардероба Гарри, сломанные игрушки, что прежде валялись там без дела, какие-то тряпочки, старые каракули… С сомнением поглядев на письма и учебники, что скопились за все время обучения Поттера в Хогвартсе, Чарльз принялся их разделять на те, что неплохо бы перечитать, пока есть время, и те, что следует сжечь сиюминутно. Именно сжечь, а не выбросить — не хотелось рисковать. В конце концов, если мантии еще можно списать на какой-нибудь экзотический халат или робу культиста, то вот книги… На помойке их сможет найти любой бомж — и в этом случае, когда все выяснится, скандала будет не избежать. — Да, вот еще что, Поттер… — Ну, чего? — спросил Гарри несколько обиженно, с недовольством глядя на небольшой костер, в котором сейчас активно горели книги Локонса вперемешку со старыми домашними работами. — От старья ты избавился, теперь нужно как следует тебя приодеть и заняться твоим развитием, а то ты похож не на уважающего себя чародея, а на какое-то чмо, об которое все желающие вытирают ноги… — Неправда! — Конечно, правда! Но это можно изменить. Считай, что старый Гарри Поттер сгорел в огне вместе с этими вот книгами или был выброшен на помойку вместе с мантиями и обносками, — Чарльз хмыкнул. — Ты молодец, ведь нашел в себе силы избавиться от всего лишнего, что мешало тебе в этой жизни. Ну, почти всего… — Угу, остался один восьмисотлетний психопат… — Хочешь сказать, я тебе мешаю? — Чарльз нисколько не обиделся. Он знал, что Гарри нужно время, дабы смириться с произошедшим. — Повтори мне это, к Рождеству — и я тебе больше слова не скажу. — Честно? — чуть приободрился Гарри. — Абсолютно, — кивнул Чарльз, прекрасно зная, что Гарри не повторит подобное к Рождеству. Похожий спор он устраивал с Сэмом в свое время. — Но если скажешь, что я был прав — больше спорить со мной не будешь. Договор? — Договор, — кивнул Гарри. — Хорошо. Сегодня уже поздно бродить по магазинам и уж тем более поздно посещать Косой Переулок. Разумеется, на самом деле Чарльза нисколько не волновало время — он мог бы в Косой Переулок пойти и прямо сию секунду, если бы не одно «но» — старый маг заметил, что за Поттером кто-то постоянно наблюдает. То сумасшедшая старуха-кошатница, то какая-то смазливая, но до ужаса неловкая девица, обладающая способностью к изменению частей своего тела, то крепкого вида мужик лет сорока, тщетно пытающийся изображать патрульного полисмена, то какой-то оборванец, больше пытающийся спереть что-то у прохожих и в домах соседей, чем следить за Поттером. Собственно, эти четверо караулили Гарри днем и ночью, смена длилась восемь часов, расписание не менялось: оборванец — кошатница — девчонка — полисмен. Утром как раз должен был дежурить оборванец, который, впрочем, за Гарри почти не следил, а потому в его дежурство можно было спокойно отлучаться куда угодно. А сразу после него — бабка-кошатница по имени миссис Фигг, которая в обед любила подремать и иногда из-за этого упускала Поттера из виду. В худшем случае, можно было банально отбрехаться тем, что никто не запрещал Гарри ходить туда, куда он хочет. — Угу… — Что же, тогда вот наш адский план на завтрашний день…

***

— Наверное, не стоило с ними так жестко… — А как ты предлагаешь общаться с этими кровожадными зеленошкурыми карликами? Может, прикажешь мне лебезить перед ними, падать на колени и желать рек крови врага у берегов золота? Поверженным врагам, которые только из-за неких клятв до сих пор не отправили большую часть своих «дорогих клиентов» на сырье для котлет? Не дождешься! — Чарльз, управлявший телом Гарри Поттера, прошествовал через весь зал Гринготтса, действуя, будто король перед подданными. — Хрен там, Поттер. Враг должен тебя если не бояться, то уважать твою деловую хватку. Никаких розовых соплей и предварительных разговоров о погоде. Никаких дополнительных клятв, соглашений или еще чего-то. Строго в рамках отношений контрагентов. — Но они же хорошее дело делают. Золото хранят и все такое! — Уверяю тебя, в руках правильно обученного управленца из числа людей, твое золото принесло бы тебе намного больше плюшек, чем в руках этих уродов при меньших рисках потерять абсолютно все, если коротышки найдут изъян в договорах с людьми — а они найдут рано или поздно, можешь в этом не сомневаться ни на кнат. — Не знаю, — насупился Гарри. — По-моему, тот гоблин обиделся, когда ты сказал ему, куда он может пойти со своими предложениями. Черт, мне даже повторять это неловко! — А я повторю! — возмутился Чарльз. — Ко всем конским херам он может пойти со своим предложением подписать договор кровью! — Но почему?! — А ты не догадываешься, дурень? — спросил Чарльз. — Твоя кровь — очень сильная магическая субстанция. Даже не вникая в подробности такого направления, как магия вампиров, именуемая среди исследователей Дисциплинами, я могу навскидку назвать тебе полсотни вариаций дерьма, которые могут на тебя свалиться, имей талантливый маг или чародей в руках даже маленькую капельку твоей крови! Вырастить твоего клона и творить с его помощью ад на земле — это, кстати, меньшая из возможных проблем… — Ого… А что, и так можно? — А почему нет? Ты же пил оборотное зелье? — Ну, да… Пил… — Тело менялось? — Менялось. — А теперь подумай, что проще — временно переписать генетическую информацию человека с сохранением исходных данных… Ну, я считаю, что именно так работает оборотное зелье, хотя и не уверен точно… — Чарльз хмыкнул, сделал в голове заметку, что надо будет купить еще и книгу по расширенному зельеварению. — Так вот, что проще — заставить тело полностью превратиться в другое тело или вырастить новое с помощью пробирки, генетического материала, толики волшебства и условной рабыни или пленницы, которая согласится выносить полученный эмбрион? Подсказка — нечто похожее на последнее даже простые смертные делают иногда. Без всякой магии. Суррогатное материнство и искусственное оплодотворение называется. Гарри не нашелся, что ответить на это. Ему было очень стыдно. Почему-то каждый раз при мысленном общении со старым магом, Гарри ощущал себя все большим дерьмом, бестолочью и идиотом, чем прежде. И каждый раз, почему-то, казалось, что дальше уже некуда, но, как выражался сам Чарльз, «спустились мы на дно, но снизу постучали». Вообще, в Косой Переулок они явились ни свет — ни заря, еще и пяти часов утра не было. Добрались, кстати, с помощью простейшего пути под названием «Ночной Рыцарь». Одиннадцать сиклей за проезд, еще десять за то, что кондуктор не будет орать во всеуслышание, что они подвозят Гарри Поттера, пятнадцать минут страданий — и вот они уже у «Дырявого Котла». Ну, а там уже пройти ничего не стоило. Правда, Чарльз нисколько не желал идти на уступки и контакт с гоблинами, упираясь до последнего, торгуясь за каждый кнат, не стеснялся крыть пятиэтажным матом гоблина, которому выпала сомнительная честь их обслуживать, цеплялся к каждому пункту соглашений с Гринготтсом, восемнадцать раз требовал переписать договор, чтобы избежать двойных, а кое-где — даже тройных трактовок, но своего он добился. Мало того, что Гарри получил дубликат своего ключа от сейфа с аннулированием потерянного неизвестно где старого, так еще и получил на руки полную аудиторскую выписку за последние пять лет. Здоровенная папка документов, кстати, что теперь разместилась в школьной сумке Поттера, предусмотрительно захваченной с собой. Мало того, Чарльз добился от несговорчивого коротышки открытия анонимного счета на предъявителя ключа, на который в будущем планировал зачислять большую часть возможной прибыли с различных махинаций. Кроме того, он планировал в будущем завести еще несколько анонимных счетов в других банках, опасаясь складывать все яйца в одну корзину. Гарри, под управлением мага, забрал из своего сейфа довольно крупную сумму — по крайней мере, куда как бòльшую, чем во все предыдущие визиты в банк. Чарльз, впрочем, радостей Гарри не разделял — он считал, что эта гигантская сумма, на самом деле, не столь велика, как кажется, хотя для подростка это были и впрямь огромнейшие деньги. — Для начала идем за новой одеждой, мантиями и хорошей обувью, — начал Чарльз. — Затем — к ювелиру, затем — в книжный, затем — в лавку алхимика. — Но зачем? — Потому что так надо! Да, и напомни мне вечером что-то сделать с твоими глазами. Кстати, о птичках… Почему ты этого не сделал до сих пор? Что, чародеи разучились исцелять пороки зрения? Или тебе снова было лень заниматься самим собой? — Чарльз вздохнул, уловив мысли подопечного. — Слушай, я понимаю, что ты пока еще не взрослый маг, а подросток-чародей с кучей комплексов, проблемами пубертатного периода и желанием засадить всем мало-мальски привлекательным девчонкам… Но блин… У тебя что — совсем мозгов нет? — Есть у меня мозги! — огрызнулся Гарри. — Тогда почему до сих пор не избавился от столь серьезного недостатка и слабого места, как хреновое зрение? Ты же уже страдал от плохого зрения и от того, что кто-то сбил с тебя очки! Василиска вспомни. Хлоп — и очки неизвестно где, а ты — почти слепой котенок, которого сожрать или загнать в ловушку проще, чем сказать «мама». Почему?! — Чарльз вздохнул, ощутив стыд подопечного, покачал головой. — Ясно, не отвечай… И купи очки-нулевки. Точно такие же «велосипеды», как у тебя сейчас. — А это еще зачем?! — А ты хочешь объяснять людям, что произошло с твоими глазами? — Не хочу… — Вопросы? Вопросов больше не было, так что маг решил отвлечь Гарри на что-то более приятное. Надо было как-то поднять скверное настроение подопечного, а то у Поттера, похоже, появились зачатки жесточайшей депрессии от осознания собственной никчемности. — Так, ну, хватит тут нос вешать. Я для чего, по-твоему, так тебя довожу? Из-за того, что я — вредный старый хрен, который должен был, по-хорошему, разложиться на мед и плесень еще веков семь назад? Или потому, что просто стараюсь тебе, дураку, помочь с высоты собственного опыта? — Не знаю, — пробурчал Гарри. — Подсказка — если бы я доводил тебя просто так, то не давал бы подсказок, что тебе делать, а просто чмырил бы тебя в лучших традициях Северуса Снейпа. Только, наверное, еще более жестко — у меня, в отличие от твоего профессора, даже намека на человеколюбие нет. Знаешь, почему? — Почему? — Потому, что каннибалы — это тоже, в какой-то степени, человеколюбы. Гарри не удержался, тихонько захихикал, чем привлек к себе внимание нескольких прохожих. Огромных трудов стоило замаскировать смех под чихание — репутация чокнутого психа, смеющегося непонятно над чем, была Гарри сейчас нужна как можно меньше. Чарльз, заметив, что его подопечный слегка приободрился, продолжил: — Так, а теперь — шагом марш в ателье. Тебе нужен полный комплект одежды — от трусов до зимних курток и от пижам до сапог из драконьей кожи. Остаток дня Гарри запомнил плохо. Он только с несколько отвлеченным интересом наблюдал за тем, как наставник, буквально свалившийся ему с неба, устраивает совершенно излишнее, по мнению Гарри, количество закупок. Мантии, фрак, смокинг, три разных пояса, куртка, пальто, зимний плащ из соболиного меха, три различных галстука, два десятка рубашек, половина из которых были белые, а вторая половина — черные. Три подобия черных джинсовых брюк, свитера, водолазки, туфли, ботинки, что-то в духе кавалерийских сапог, перчатки и, зачем-то, большая черная шляпа вроде ковбойской… Карманы некоторых вещей зачаровывались после длительных расспросов о тех или иных возможностях местных чародеев. Наконец, последним приобретением на одежных рядах стала сумка с расширенным пространством, куда могло поместиться не только все то, что уже было куплено, но и еще примерно пять раз по столько же. Гарри пытался сначала возражать, но быстро понял, что наставника все равно не переспорит… Да и, признаться, ему и в самом деле нравилось, как он выглядит в отражении. Пусть и с большим скрипом, но Гарри признал — ему нравится и он больше никогда не захочет надеть обноски Дадли или какую-то одежду не по размеру. Кроме того, ему весьма и весьма польстило, с каким огромным удовольствием его обслуживала сначала мадам Малкин, у которой была куплена, впрочем, только школьная униформа, но зато самого лучшего качества, а затем — и мистер Таттинг, совладелец еще одного ателье, которое, если судить по слухам и ценам на их услуги, было заведением если не совсем уж элитным, то, как минимум, классом выше заведения Малкин. Впрочем, это был лишь первый этап, хотя Гарри, признаться, сильно устал от этих похождений. А ведь впереди еще ждала ювелирная лавка… Тут, впрочем, Чарльз несколько поскромничал и не стал покупать, например, почти что якорную золотую цепь. Нет, он был несколько скромнее, хотя и подбирал явно конкретные сочетания, а точнее — запонки из серебра с хризолитами, зажим для галстука из того же сочетания, два перстня из белого золота, один — с изумрудами, второй — с черными сапфирами, браслет из все того же белого золота и серебряную цепочку с медальоном в форме расправившего крылья дракона. Стоило, кстати, не очень-то и дорого, по крайней мере раза в полтора меньше, чем ожидал Чарльз, но все равно — прилично. Хотя, конечно, выглядело очень красиво, но не слишком вызывающе — по крайней мере, Гарри не выглядел как новогодняя елка, увешанная игрушками. Скорее — просто как весьма и весьма состоятельный юный джентльмен. Затем была парикмахерская, в которой патлы Гарри, наконец, привели в относительный порядок. Затем — «Флориш и Блоттс», где была куплена просто огромная куча книг, большую часть которых, впрочем, Чарльз брал, как выразилась бы Гермиона, «для легкого чтения». Затем — лавка зельевара и аптека с препаратами… Затем — еще какие-то магазины, воспоминания о которых утонули в сознании Гарри из-за огромного количества событий. В чувство он пришел лишь глубоким вечером, когда Чарльз завел его в комнату и положил сверху школьного чемодана зачарованную сумку — точную копию той, в которой Гарри носил в школе учебники. — Все, Поттер… Похоже, твои страдания на сегодня окончены, — тяжело выдохнул Чарльз. Он тоже сильно устал. Наверное, даже больше, чем сам Гарри, ведь одно дело — наблюдать за процессом и совсем другое — принимать в нем живейшее участие. Впрочем, уже через пару мгновений пришлось забыть об отдыхе. В стекло постучала большая серая сипуха. — Почта! — моментально сориентировался Гарри. — Стоять! Куда, блять?! — едва успел его остановить Чарльз. — Так это же… Мне же письмо! — Рассказать, сколько ядов можно нанести на пергамент, чтобы ты двинул кони или сделал то, что написано в письме? — Нет! — тут же вздрогнул Гарри, у которого уже не было никаких сил для восприятия лекций. — Не надо! Я понял… Сейчас… — Ого! Да это прогресс! Ты даже сам правильно выбрал, что тебе нужно! — восхитился старый маг, глядя, как Поттер натягивает на руки плотные кожаные перчатки. — Ладно, давай посмотрим, что там и как… Письмо, кстати, было весьма коротким, однако вызвало неподдельную панику у Гарри и некоторое возмущение у Чарльза. «Дорогой Гарри, — гласило письмо, написанное, скорее всего, рукой миссис Уизли. — Спешим тебе сообщить, что в выходные мы прибудем за тобой, чтобы перевести тебя в более безопасное место, ведь профессор Дамблдор считает, что твой нынешний дом недостаточно безопасен. Пожалуйста, предупреди своих родственников во избежание возможных конфликтов и напиши нам, когда сообщишь обо всем дяде и тете». Гарри вздрогнул. — О, боги… Надеюсь, они не явятся к Дурслям так же, как в прошлый раз… — Спокойно, малец… Сейчас все устроим. Так, а-ну, тащи сюда зажигалку. — Зачем?! — Надо было, конечно, еще бы и сову пришить для гарантии, но черт с ней… — Чарльз, казалось, не слушал подопечного. Впрочем, уже через пару секунд он изволил ответить: — Избавимся от письма, это даст нам пространство для маневра. — Какого еще маневра?! — Увидишь. Делай, что я говорю… И предупреди, все же, Дурслей. Мало ли что…