Проклятый

Венти живёт слишком долго, слишком мучительно. Потеряно всё и все. Рядом не осталось никого, он пережил всех. Даже его. Сяо погиб уже очень-очень давно, но он всё помнит, будто это было вчера, нет, даже сегодня. Воспоминания не угасают и режут вновь по живому, совсем незажившему. Кто виноват в его смерти? Ответ найти невозможно, ибо по большей части виновен сам адепт, со своей тягой защитить всех ценой своей драгоценной жизни. Правда сам парень совсем не понимал ценность своей души. Больно. Сейчас изменилось абсолютно всё: появились куча технологий, электроника, причудливые конструкции. Да, прошло действительно много времени, но Венти продолжает два раза в год, один — в самой середине весны, второй — глубокой промёрзлой осенью, приходить на старое кладбище, на одинокую могилу, которую кроме него никто не убирает. Сегодня семнадцатое апреля. Он уже в несчитанный раз направляется по выскребанной в памяти дороге, неся в руке двенадцать белоснежных цветов: шесть сесилий и шесть цветков цинсинь. Их любимые. — С днём рождения, Сяо. — паренёк поломонно улыбается и кладёт цветы на могилу. — Тааак, что ж, время убраться тут, а то совсем всё в пыли. — Венти потягивается, и принимается за работу. Он кладёт в пакет старые ошмётки цветов, выдёргивает сорняки, убирает листья и всё протирает. Так аккуратно и заботливо, что у любого увидевшего защемило бы сердце. — Никогда не понимал людей, которые думают, что мертвецы слышут их. — но явно не у человека, сказавшего подобное. Руки архонта дрогнули — всё его нутро задрожало. Такой знакомый голос. Он бы никогда не забыл его и не перепутал бы не с кем. Это невозможно. Барбатос думает, что сошёл с ума, да, это просто галлюцинации. Поехала крыша на старости лет. Ха–ха. — Я сказал что-то смешное? — голос стал ещё ближе. Страшно оборачиваться, потому что Венти догадывается, кого увидит позади себя. Но тело будто само разворачивается на источник звука. Пакет выпадает из рук, тело в ступоре, а дыхание учащается. Бард не слышит ничего, кроме звука своего сердцебиения. Он нашёл. — Сяо… — еле слышно, едва раскрывая рот. — Что? Какой Сяо? Эй, парень, что с тоб… — голова Венти кружится, и весь мир замирает и постепенно ускользает от него.

***

Венти открывает глаза и видит обеспокоенное лицо Сяо. Его Сяо. — О, ты очнулся, а то я думал, что отсюда ты никуда больше не уйдёшь. — выражение лица адепта сменяется с обеспокоенного на дерзко‐отстранённое. Венти подскакивает, чуть ли не врезаясь лбом в голову парня нависшего над ним. — Это ты! Действительно ты! Сяо, я так скучал, боже мой… Но как это возможно? Ты выжил? Нет, ты же умер на моих руках. Тогда перерождение? — у архонта накатывают слёзы, а глаза светятся неверяще. Он хватает парнишку за лицо и крутит из стороны в сторону, разглядывая. — Стоп, погоди, убери ты уже руки, чудик! — адепт одёргивает руки Венти и смотрит с непониманием. — Давай проясним кое-что. Кто ты и почему ведёшь себя так, будто знаешь меня? И почему называешь этим странным имянем? — весь настрой барда так же быстро угасает, как и появился. — А, так ты всё забыл? Вот как… Тогда, какое твоё новое имя? — Венти старается не терять надежды, ведь его Сяо, хоть и под другим имянем стоит перед ним, живой и совсем не изменившийся. — Называй меня Алатус, и что значит «новое»?