Четырехугольник

С Саске Учихой Сакура была знакома с детства. Они учились сначала в одной школе, а потом поступили в один университет. Все, кто их знал, также знали, что Сакура сохла по Саске все эти годы. Она могла бы сказать, что невзаимная любовь — худшее, что может с вами случиться. Саске был холодным, как лед, и Сакура порой даже не знала, как к нему подступиться. Сакура, наверное, сама не знала, что нашла в нем. Саске был красив, этого не отнять — у него была бледная кожа, черные, как смоль, жесткие волосы и такие же черные глаза. Он был довольно высокого роста и жилистого телосложения. Впечатление он производил неоднозначное, но было в нем что-то завораживающее. В двенадцать лет Сакура, движимая светлыми чувствами, призналась ему в любви. К ее пылким чувствам Саске отнесся более, чем равнодушно, что разбило ей детское сердце. Но даже после этого Сакуру не переставало тянуть к нему, и она злилась на саму себя, но со своими чувствами ничего не могла поделать. Получив отказ, Сакура отошла в тень и наблюдала за Саске стороны, всегда находясь где-то рядом. Может, и в университет этот она поступила только потому, что узнала, что Саске подал туда документы — как же она была рада, увидев их фамилии в одном списке зачисленных. К слухам о личной жизни Саске она относилась болезненно, но тот, вроде как, ни с кем ни разу не встречался, и это Сакуру радовало, хотя она не знала, на что надеется. Саске был необъяснимо популярен, что в школе, что в университете — может, дело было в его внешности, а может, в его характере. Забавно, что чем больше ты отталкиваешь людей, тем сильнее они к тебе тянутся. Саске привык к этому — он привык чувствовать себя в центре внимания и умел держать себя. Многие называли его высокомерным, но Саске, скорее, был просто нелюдимым, и его нельзя было назвать дружелюбным. Он не стремился заводить знакомства, на его лице постоянно было одно и то же выражение лица, не выражавшее ничего, кроме скуки. Люди мало интересовали его, он был больше обращен в себя, вовнутрь, а интернет был его лучшим другом.

***

Саске жил со старшим братом. Сакура с интересом оглядывала квартиру, не зная, куда деть руки от волнения. На ней было легкое платьице с открытыми рукавами, а ее волосы, стриженные под каре, были окрашены в светло-розовый цвет. — Длинные волосы тебе шли больше, — сказал Саске. Он оценивающе оглядел ее, и Сакура смутилась, поспешно дотронувшись до своих волос. — Я их отращиваю, — словно попыталась оправдаться она. Они встречались несколько недель, прежде чем Саске соизволил пригласить ее к себе домой. Обычно она заходила к нему после учебы, прежде чем пойти к себе. Сакура была рада — ведь, все же, сбылась ее давняя мечта. Саске обратил на нее внимание и согласился с ней встречаться на втором курсе университета, где они учились на одном курсе, хоть и в разных группах. Саске ответил ей взаимностью, точнее, больше сделав ей одолжение, и побольшей части так оно и было. Отчего же он проявил такое великодушие? Саске было уже двадцать лет, и отношения ему нужны были скорее для статусности. Парень без девчонки в таком возрасте — не дело, а Саске любил, чтобы им восхищались. Когда по университету пошли слухи, что он — латентный, Саске решил, что пора это исправлять. Он только делал вид, что ему не было дело до мнения людей, на деле же было совсем не так. Сакура была самым подходящим вариантом. Во-первых, Саске знал ее довольно давно и был уверен в ней. Она казалось ему простой, и ее можно было читать, как раскрытую книгу. За эти годы он настолько привык к ее лицу и к тому, что она любит его, что с ней было в какой-то мере даже комфортно. Не нужно было узнавать ее заново, рассказывать о себе, делать вид, что заинтересован в ней — они и так все знали. Во-вторых, Сакура, надо признать, была довольно симпатичной — невысокого роста, стройная, с ладной фигурой, молочной кожей и красивым лицом. У нее были зеленые глаза, аккуратный ротик и милое выражение лица, которое, впрочем, иногда начинало раздражать. В-третьих, Сакура была девственницей, и Саске льстило то, что он будет у нее первым. Трахнуть Сакуру оказалось труднее, чем он себе представлял. Каждый раз, целуя ее, он хотел зайти дальше, надеясь получить свое, но Сакура тушевалась и тут же отстранялась от него, отводя взгляд. Саске не собирался ее уговаривать, считая это ниже своего достоинства, но чувствовал, что еще немного, и его терпению придет конец. Он не понимал, почему Сакура ломалась, словно школьница — они давно уже были совершеннолетними и, к тому же, в отношениях, в чем тогда была проблема? На этот раз все будет, как хотел Саске. Они сделали вид, что проводят обычный совместный вечер — Сакура приготовила нехитрый ужин, после чего они уселись за телевизор в гостиной, смотря какое-то кино. Итачи дома не было — Саске позаботился об этом. Сакура знала, чем рискует каждый раз, когда шла домой к Саске, своему парню. Все еще было непривычно называть его так. Сегодня же они были дома одни, и она хотела было уйти, как только поняла это, словно опасалась оставаться одна в квартире с Саске, но осталась, заранее готовая к тому, что может потом произойти. Сакура до сих пор неровно дышала, когда находилась рядом с Саске. Теперь ей это было можно — можно было прикоснуться к нему, прильнуть плечом к его плечу, положить ему голову на грудь. Сакура пользовалась этим, внутренне трепеща — на самом деле, желание стать с Саске ближе давно изводило ее, но она не могла переступить через себя. Она не боялась секса, но не считала его чем-то важным и предпочла бы не торопиться с ним. Другая часть нее убеждала ее, что секс — лучший способ закрепить отношения, и она будет дурой, если упустит такой шанс. Сакуре такие мысли не нравились, но и мысль о том, что Саске может бросить ее, тревожила ее еще больше. Поэтому, когда Саске поцеловал ее, а потом сжал рукой ее коленку, она не стала отталкивать его. Ее движения были скованные и неуверенные, и она едва отвечала на поцелуи Саске. Они имели привкус сигарет и алкоголя. Саске отстранился от нее и, убрав руку с ее колена, потянулся за банкой пива и протянул ее Сакуре. — Выпей, — приглашающе качнул он банкой. Он чувствовал напряжение Сакуры, которое его не устраивало. Он предпочел бы, чтобы та сама льнула к нему, как кошка, готовая раздвинуть свои ноги, а не сидела, зажавшись, как мышь. Сакура, помедлив, взяла пиво и сделала несколько глотков. Пиво было горьким на вкус и немного кислым — она никогда не понимала, как его можно пить. Иногда она пила пиво с ароматизированными добавками вроде лайма или клубники, но Саске такое пиво презирал, не считая его за нормальное. Сакура отставила банку обратно на столик, чувствуя, как алкоголь стекает по ее пищеводу, согревая ее. Саске проследил за ней и удовлетворенно улыбнулся уголками губ, а потом выключил надоедливый телевизор, и снова положил руки на ее бедра, задирая подол платья. Сакура сглотнула, облизав свои влажные губы, но не противилась. Лямки сползли с ее плеч с помощью Саске, который хотел потрогать ее грудь. Она была небольшая, но аккуратная, с розовыми сосками, теплая и упругая в его ладонях. Сакура не заметила, как у нее сбилось дыхание, пока Саске трогал ее — она не смотрела ему в глаза, помогая ему раздевать себя. Саске откинул платье в сторону, оставив Сакуру почти полностью голой. Она лежала перед ним на спине, с согнутыми коленями, которые держала вместе, в белых трусиках с нелепым маленьким бантиком чуть ниже пупка. Сакура — его подарок на сегодня. Она немного испуганно спросила его про презервативы, на что Саске, фыркнув, встал с дивана и ушел в другую комнату. Сакура осталась лежать на диване в нервном ожидании, кожа стала гусиной от работающего в комнате кондиционера, нагоняющего прохладу. Она, помедлив, быстро сделала еще несколько глотков пива, поморщившись, зная, что алкоголь поможет ей расслабиться. Саске вернулся, откинул упаковку с резинками на столик и стянул с себя футболку, а затем и штаны. Сакура наблюдала за ним, смутившись, но не отводила взгляд. Саске хотел, чтобы она смотрела. Затем он подошел ближе, уселся перед ней, возвышаясь сверху, и, взяв ее руку, положил ее себе на пах. Сакура неуверенно сжала пальцы, чувствуя под тканью его член, который начинал твердеть. Саске давал короткие указания, что и как ей нужно делать. Сакура, опустив слегка голову, послушно стянула с него боксеры до колен, обнажая его стояк. Сакура, до этого видевшая мужские половые органы только на картинках, смутилась, а щеки стали гореть. Но, видимо, алкоголь начал действовать, потому что она уже не была такой скованной и смогла дотронуться до его члена. Не хотелось казаться неопытной неумехой. Впрочем, от секса она ожидала чего-то большего. Как такого удовольствия она не получила, но боль была притуплена алкоголем, так что она просто облегченно вздохнула, когда все закончилось. После этого она сама выдула остатки уже теплого пива, прежде чем отправиться в душ. Саске же был удовлетворен, хотя не был совсем уверен, что сделал все правильно, ведь это тоже был его первый раз. Он вообще ожидал, что у Сакуры будет кровь, но было просто узко и тесно, Саске в какой-то момент даже самому стало больно, прежде чем Сакура смогла хотя бы немного расслабиться и дать ему войти. После секса ощущение было совсем не такое, как после мастурбации, и Саске валялся еще какое-то время на диване, приходя в себя. Он курил прямо в комнате, зная, что потом Итачи будет недоволен этим и заставит его привести все в порядок, но сейчас Саске было слишком лень выходить на балкон. Сакура вернулась в гостиную в одном полотенце и подняла свое скомканное на полу платье, чтобы одеться. В низу живота все еще болело, но Сакура надеялось, что все вскоре пройдет. — А есть еще пиво? — спросила она, переодевшись. Саске выгнул бровь, посмотрев на нее, не ожидая такого вопроса. — В холодильнике на боковой панели, — кинул он ей и затушил окурок в пепельнице. — И мне принеси, темное. Сакура впервые в жизни напилась и не ночевала дома, то ли празднуя, то ли горюя — она еще не решила, но чувствовала, что уже была не той, что прежде.