Все сложилось иначе...

Нигяр проснулась вся в холодном поту, слезы текли по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки. Ей вновь снился Ибрагим-паша и тот вечер, когда он расстался с ней... Нигяр умоляла не бросать её, клялась любить пашу до конца своих дней и хотела рассказать о том, что она уже месяц носит под сердцем его ребёнка. Но тот даже не желал слушать калфу. — Нигяр? — в спальню девушки со свечкой в руке зашла Ниса-хатун и, сев на край кровати, спросила: — Что случилось? — Всё... всё хорошо,  мне приснился страшный сон,  вот и всё.– сказала Нигяр-калфа взволнованной Нисе. Ниса подала ей воду, и они посидели несколько минут, болтая. Только под утро Нигяр удалось вновь заснуть. В эту ночь не смог заснуть и Ибрагим. Как оказалось, он был весьма недоволен поступком Нигяр. Она для него ничего не значила, считал он, но что-то его тяготило. Он не мог отвыкнуть от мысли о том, что она ушла туда, где он не смог бы её найти. Но в то же время он боялся за неё. На следующий день приехала Дайе-хатун. Они с Нигяр вышли в путь сразу же после её приезда. А во дворце было неспокойно, все сразу же запаниковали после того, как по дворцу разнесся слух о том, что что-то ужасное произошло в лесу этим утром. Ибрагим, приехав в этот день позднее, чем обычно, увидел трясущегося Сюмбюль-агу. Он, вздохнув, подошёл к нему. — Паша Хазретлериии, наконец-то Вы здесь! — сказал Сюмбюль, кланяясь. — Что опять стряслось? — спросил Ибрагим весьма недовольно. — Нам сообщили о смерти девушки... Эта девушка... возможно....