О, юность!

О, юность! Пора беззаботных мечтаний, кумиров, плакатов, фиалок за ухом и сладкого голоса Тифы. Да, Клауд вспоминал это время именно так. Столь же мечтательно, грезливо, урывками и яркими вспышками, сколь цветы, распустившиеся лишь на день, потом весь год вспоминают минуту сияния. Ведь все остальные дни цветок озабочен другим. Совсем, совсем другим! Калибрами, порохом, войнами. Спарринг-партнёры бьют не жалея, высекая из разума всё, что не нужно. Плакаты, фиалки и Тифу. Только кумиры остаются на подкорке далёкой звездой, на которую нужно смотреть и равняться. Смотреть и равняться. Даже если это невозможно с рождения. «Получай больше инъекций с отравой, тренируйся как в последний раз и будь предан, подобно лучшей собаке, и тогда... быть может, ты и сможешь встать на ту же лестницу, что и Сефирот!». Никто не сказал бы так прямо и дерзко, но эта мысль определённо всегда была в воздухе «Шинры». А Клауд, наверно, и рад был разделить одну жизнь с Сефиротом. Влиться в генеральскую компанию: цитировать «Лавлесс», выслушивать речи о чести Солдата. С горячих точек брать ордена. Представлять, как дети со всех деревень желают быть таким же, как он. В конце концов, претворить давнишнюю мечту и стать тем, кто сам куёт свою судьбу. Что может быть лучше? Фанатичное поклонение Сефироту, росшее годами, вдруг превратилось в нечто... большее? Всплеск ли гормонов, фантазия, незнание собственных чувств — банальная каша, смешавшая цели секундные и цели вечные. Раньше Клауд считал, что венок славы на голове — лучшая награда за всё. За страдания, боль и усилия простого мальчишки из Нибельхейма, желающего стать героем. Но Сефирот заставил его сгорать. Медленно, мучительно. Проявлять недопустимую слабость и проводить нескончаемые переоценки приоритетов. Тело Клауда чувствовало намного больше, чем должно. Сознание — ещё больше. Отныне он не был усердным, но юным стажёром с переменными ветрами в голове, мыслями о Тифе и до сих пор выпадающими лепестками фиалок из гривы. Теперь он был зависим. От серебряных волос, придыхания, коротких встреч и одобрения. Он был влюблён! О, юность...