Прости меня

5 Августа 1985 год. Он закрывает собой Оди, весь удар переходит на него. Скользкие щупальца Демогоргона обволакивают тело и поднимают его вверх. Несколько мгновений он висит в воздухе, а потом… Бам! Крики, возгласы, звуки сирен и пламя пожара полностью покрывают здание. Эхом разносится: Прости меня, Макс… — БИЛЛИ! Нет! Нет! Билли, очнись! Перемешанные отрезки воспоминаний останавливаются всё на том же злополучном моменте. Они отталкивают тебя, дыхание перехватывает, и вот, ты уже на всей скорости летишь прямиком в обрыв, впереди пустота, но тут, вспышка света озаряет всё пространство, ты закрываешь глаза, и в следующий момент… *** Ах! Макс Мэйфилд очнулась в холодном поту, дыхание участилось, руки ужасно трясло, зубы стучали так, словно она побывала на крайнем севере. Голова раскалывалась на миллион частиц. Девушка попыталась сомкнуть веки, забыть всё, через что ей пришлось вновь пройти, но как назло всё ещё крутились отрывки кошмара, они пролетали со скоростью света и не желали прекращаться. — Господи, нет, хватит. — проговаривала она вслух, чтобы успокоиться. — Чёрт, голова! Макс попыталась встать с кровати, чтобы взять таблетки от головы, но резкое потемнение в глазах заставило её остаться в постели. Она не могла больше сдерживаться. Слёзы слишком близко подступили, не в первый раз ей пришлось сдаться. Миссис Харгроув первой проснулась от шума, доносящегося из комнаты дочери. На часах, висящих над комодом было 5:15. Аккуратно вставая с кровати, чтобы не помешать и так беспокойному сну мужа, она побрела на выход из комнаты. В темноте Сьюзен нащупала дверную ручку и зашла вовнутрь. Взгляд пал на Максин, уткнувшуюся в подушку, чтобы подавить собственный плач. — Хей, детка ты в порядке? Опять кошмары? — шёпотом произнесла Миссис Харгроув и подошла к девушке. — Мама, прости меня, я больше так не могу. Я устала! — сказала Макс, поднимая голову. — Практически каждую ночь мне снится всё тот же кошмар с участием Билли. Он говорит «Прости меня», и в то же мгновение пожар поглощает всё пространство. Звуки смешиваются в какофонию и начинают бить по ушам. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, а его тело горит… Мама, гор. — она осеклась. Новый поток слёз стекал к ней в рот, мешая говорить. Сью, обеспокоенная переживаниями дочери, прижала её к себе и поцеловала в макушку. Ей было больно наблюдать за тем, сколько страданий приносит каждая ночь для её дочери. Сейчас ничего не могло волновать сильнее, чем эмоциональное и физическое состояние Макс, которое с каждым разом ухудшалось. Пропадала и вера в то, что время может излечить все раны. Ей и самой было тяжело. Несмотря на то, каким жестоким был её пасынок, ей было его глубоко жаль. — Моя девочка, я не могу наблюдать за тем, как ты мучаешься! Ты должна отпустить Билли, никто не винит тебя в его смерти! — её голос дрожал, казалось, что она сама сейчас расплачется как ребёнок. В ответ лишь было пустое молчание. Так они и просидели в обнимку несколько минут. Макс потихоньку начала успокаиваться. Материнская любовь сделала своё дело. Страшные воспоминания начали уходить прочь, осталось только самое светлое. «Прости меня, Макс, прости меня» оно звучало где — то внутри, оно пыталось сказать, что эта бедная, испуганная девушка ни в чём не виновата. Макс замотала головой, освобождаясь из материнских объятий. Руками она вытирала влажные щёки. — Нет, я не могу избавиться от чувства того, что я во всём виновата. Ох…извини меня за всё это. Пожалуйста, можешь принести таблеток от головы? — сказала она, переводя тему. — Да, конечно. — миссис Харгроув встала и растерянно побрела к двери. Взявшись за ручку, она обернулась к Макс и произнесла: И да, ты можешь не извиняться за свои эмоции. В коридоре Сьюзен столкнулась с рассерженным мужем. Нил, полный недоумения спросил: — Сьюзен, что на сей раз? — Дорогой, ты же знаешь, у Макс кошмары, я ходила успокоить её. Она положила руки на плечи мужа и заглянула в его глаза, пытаясь найти понимание. — А тебе меня не жаль? У меня, между прочим, тоже проблемы со сном, но я не вижу такой же отдачи. — в его голосе слышался явный упрёк. — Скажи мне, когда у Максин окончатся эти приступы? Сколько мне ещё мучаться? — Нил, прошу тебя, прояви хоть какое-то сострадание по отношению к Макс. У неё погиб брат! — А у меня погиб сын! Он спихнул со своих плеч руки жены, его лицо было перекошено от злости, но глаза! Они были стеклянные. Повисло недолгое молчание. Сью перевела взгляд на дверь, ведущую в кухню, она не хотела встречаться с этими сумасшедшими глазами. Давно он так громко не рявкал. — Я-я прекрасно понимаю тебя. — медленно начала она, аккуратно подбирая слова. — Мне вас обоих очень жаль, но я не могу разорваться. Просто хочу, чтобы ты был потерпеливее. После такой травмы потребуется много времени для восстановления. Мистер Харгроув, выдержав театральную паузу, изменив тон голоса и проигнорировав это душещипательное заявление, резко сменил тему: — Что ж, если ты направляешься на кухню, то принеси мне снотворное. Это были его последние слова, он развернулся и ушёл, даже не пожелав спокойной ночи Сью, или не навестив падчерицу, как он это делал раньше. Никто даже и не знал, что эту громкую сцену услышала Макс. Она была ужасно зла на Нила: «Какой же он всё — таки придурок!»."Как он вообще смел поднимать голос на жену после всего, что она сделала?». Макс его невзлюбила с самого начала. Ей было стыдно, что гнев срывают не на ней самой, а на матери. За последний месяц, кошмар с Билли был не единственным: ей также часто снилось, как мать и отчим начинают ссориться из-за неё, дело доходит практически до драки. Нил браниться, говорит о том, какие они вдвоём со Сьюзен истерички, а она, в свою очередь, кричит о заявлении на развод, и так по кругу. Втайне, Макс действительно желала, чтобы они развелись, ведь дело постепенно шло к этому, но с другой стороны, тогда им с матерью придётся совсем нелегко. После таблетки боль прошла, девушка снова ушла в свои мысли, пытаясь найти хоть что-то хорошее, в её на данный момент, полетевший к чертям жизни. Так, она вскоре уснула. *** На часах над комодом было 9:15. Лучи солнца пробивались через жёлтый тюль в тусклую родительскую спальню. На деревянном кухонном столе лежала записка с делами на день. В гостиной всё ещё стоял пыльный тренажёр Билли. Пшш — Хэй, Макс, приём. Пшш — Ма-акс, приём. — МАКС? Макс резко вскочила. Ничего её так хорошо не будило, как голос Лукаса Синклера. Лишь он был единственным человеком, с которым она была рада видеться и говорить. Дастина и Майка она старалась избегать, а больше у неё никого не было. Иногда, она вспоминала, как беззаботно проводила время с Оди, несмотря на то, что это время длилось недолго. Её можно было назвать первой, и, наверное, последней подругой Макс. Оди была воплощением девушек супергероев из комиксов: смелая, добрая, сильная, готова пожертвовать собой ради других. Макс восхищалась этой потрясающей девушкой, но жаль, что теперь она так далеко, возможно, они больше даже не увидятся… — И тебе доброе утро, Лукас. — Ох, забыл поздороваться. Сейчас исправлюсь. Кхм, доброе утро Ма-а-акс! — пропел он девчачьим голосом. Даже сейчас Макс слышала такую привычную иронию в его тоне, но это абсолютно никак не раздражало, наоборот, веселило. — Что ты хотел? — сказала она, подавляя улыбку. — Слушай, давай-ка сходим куда-нибудь вместе, прогуляемся? Как тебе идейка? Приём. — Это типо свидание? — Как ты сама смотришь на это. Приём. — Знаешь, я сегодня себя неважно чувствую, может перенёсем встреч… Настойчивый голос Лукаса не дал договорить ей своё предложение: — Макс, я всё прекрасно понимаю, но я считаю, что ты должна больше времени проводить в компании, а то так и с ума легко сойти. Глядишь, может тебе и лучше станет. Ну, что ты думаешь теперь? Приём. Она вновь сдалась. — Ну-у, ладно, куда и во сколько? — Встретимся в шесть, у аркад. Приём. — Хорошо. Конец связи. Макс бросила рацию на кровать. Она вновь резко почувствовала сильную слабость, будто она пробежала целый кросс. Вставать и что-либо делать совсем не хотелось. В голове крутились слова Лукаса, он, конечно, гиперболизировал, что Макс может сойти с ума, но она думала иначе, вероятно, она действительно доведёт себя, если будет одна. Одна… Она так долго была одна, не находила себе и места, но в Хоукинсе жизнь немного наладилась, ведь появились друзья, самое ценное, что у неё было и есть. Потерять своего последнего друга она не собиралась, поэтому, через час Макс была уже готова, и предвкушала эту встречу.