***
Дома его встречает пустота. Надо бы перестать ныть и завести котёнка, что будет скрашивать одиночество. Или же хотя бы парнем обзавестись, как родители мечтали. Но какой альфа захочет быть с бесплодным омегой, а? Юнги качает головой. Завтра же он поедет в питомник и возьмёт под свою защиту маленькое существо, а ещё на сайте знакомств зарегистрируется. Он оставляет свою куртку на позолоченной вешалке, разувается и идёт с всою комнату, наиболее отдалённую от входной двери. Юнги ставит свой телефон на зарядку и стягивает с себя всю одежду, переодеваясь в тёплую пушистую пижаму. На ней нарисована свинья с чашечкой чая. Хоть что-то весёлое в этой квартире. Вещи, в которых он был на кладбище, Юн относит в стирку. Завтра утром уж запустит её. Омега опирается о стойку, всматриваясь в темень за окном. Лампочка на потолке забавно отражается в стекле окна. Он наливает в кружку тёплую воду и выпивает всё залпом. Омега чуть морщится от вкуса и вздыхает. Пора спать. Ги возвращается в комнату и падает в объятия незастланной кровати. Юнги ткнётся носом в подушку, будто в грудь папы в детстве. В носу неприятно засвербило. Ужасное чувство. Юнги устало прикрывает глаза, ресницы склеиваются одинокой слезой. Омега погружается в дрёму. — Папа! Юнги вскакивает с постели от ребячьего возгласа. Он нащупывает на тумбочке небольшой ночник и включает его. Только потом до омеги доходит, что в этом нет смысла — за окном раннее утро. Со стороны слышится громкое хихиканье. Взгляд падает на пол, и там омега видит маленького мальчика. — Папа, пойдём за котёнком! Вы же обещали! — ребёнок тягает его ладонь, словно пытается стащить с постели. Юнги вырывает её и пытается отползти на другой конец кровати от… Этого, но натыкается на ещё одно тело. — Юнги, сладость, не толкайся, — слышится заспаный голос сбоку. — Вы кто такие, чёрт возьми? — Ги отползает к изножию кровати, зарываясь в тяжёлое пуховое одеяло. Кто к чёрту придумал укрываться пуховиком летом? Альфа зевает и присаживается на постели, скрещивая мускулистные руки. Мальчик непоседливо залезает на кровать и прижимается к Юнги. Омега не в силах его оттолкнуть. — Конфетка, это не смешно, — черты лица мужчины смягчаются, он улыбается и тоже подползает к Мину, чтобы чмокнуть в лоб. — Давай собираться, сын этого кота год выпрашивал. И Юнги после этого поцелуя, после слова «сын» так тепло и уютно становится, словно он снова в сон погрузился под пуховым одеялом. Это какой-то странный гипноз. Омега встаёт с постели после мужа и, прикрывая дверь, подходит к шкафу. Это, вроде бы, всё ещё его квартира. Все документы он хранит тут, в коробке на нижней полке. Он садится на корточки и достаёт всю ту же цветастую маленькую коробку, что, кажется, всегда тут лежала. Он открывает крышку со старой лентой и действительно, тут явно больше документов, чем… Обычно. Свой паспорт с потёртой обложкой, на которой раньше была чётко нарисована картина динозавра в кубизме, Юнги узнает сразу. Свидетельства о смерти родителей он тоже откладывает. Здесь есть второй тёмно-зелёный паспорт без обложки, и Ги открывает его. На фотографии на первом листе он сразу узнаёт мужчину, который был с ним в одной постели — мужа. Ким Намджун. Он убирает паспорт, но на дне остаётся ещё какие-то свидетельства. Юнги заинтересованно достаёт их, изучая. Свидетельство о рождении Ким Минхо. Свидетельство о браке. Свидетельства о смерти… На их же имена. Юнги хочет закричать, хочет возмутиться и усомниться в своей адекватности. Но не может. Внутри разливается спокойствие, словно он под тяжёлыми успокоительными. На лице цветёт улыбка, и Мин без задней мысли складывает всё обратно. Ким Намджун и Ким Минхо. И Мин Юнги. — Карамелька, иди завтракать! — Намджун приоткрывает дверь, заглядывая внутрь комнаты. — А что на завтрак? — Ги встаёт с колен и спиной прижимается к шкафу. — Со вчера твой любимый рис и пицца остались, так что, — Джун беззаботно улыбается. Юнги выходит вслед за супругом. Да, это его квартира. Такая же маленькая и узкая. Только с одним отличием: веет уютом и теплом, что ушли после смерти родителей. Ну и возле двери появились детские крохотные ботиночки и игрушки. Они заворачивают по коридору и Юнги попадает на свою любимую кухоньку. Здесь пахнет тушёным рисом с мясом, пепперони и конфетами. Странное сочетание. Но Мину так уютно здесь. Минхо за обе щёки уминает пиццу, а у двух других стульев стоят тарелки с рисом. Юнги садится лишь после Намджуна, будто спрашивая, можно ли сесть в собственной квартире. Они завтракают очень… Громко. Минхо постоянно веселил родителей. Намджун рассказывал столько интересных вещей, что Мин слушал его почти что с открытым ртом. А ещё внезапно вспомнился отец, который бы очень долго ворчал, что они на завтрак едят такое. Юнги вскакивает с постели. Вокруг темень непроглядная, лишь холодный диск луны стучится в окно. Он включает ночник и словно не может вздохнуть. В горле стоит неприятный ком. Здесь так холодно, словно сон вытянул всё тепло из этой квартире. Намджуна нет. Ги даже хочет закричать, быть может, супруг ушёл в туалет? Глаза наполняются слезами. Его мозг создал ему идеальную картинку семьи. И эту картинку не хочется отпускать. Юнги стаскивает с ног одеяло и направляется на кухню. Наливает стакан холодной воды и выпивает залпом. Так рутинно.***
— Папочка, а скоро сестрёнка родится? Юнги находит себя, обнимающий своего ребёнка. Взгляд опускается вниз, на крупный животик. Но как такое может быть? Он бесплоден. — Да, малыш. Потерпи немного и ты встретишься с малышкой. Ги поворачивается на голос. За ним стоит Намджун. Он садится рядом на диван и кладёт голову Юнги себе на плечо. — Малыши, идите ужинать! Юнги вздрагивает. Этот голос… Такой эфемерный и родной. Папа. Ги вскакивает как ужаленный и идёт на кухню. Вот же они, тут. И папа, и отец. Целёханькие. Живые и родные. По холодным щекам стекают слёзы. Он кидается в объятия папы, почти выбивая у него из рук посудину с печёной картошкой. — Малыш, ты меня будто сто лет не видел, — нежно смеётся Уён, зарываясь носом в мягкие волосы сына. Посудина с едой благополучно переходит в руки отца, Юнхо. Юнги отходит от папы и садится на свой стул. Намджун усмехается и отлипает от дверного косяка. Альфа садится напротив, складывая свои большие ладони на животе супруга. Тепло. — Малыш, ну, чего же ты? — отец поправляет круглые очки и улыбается, как в детстве. — Не плачь, как на похоронах. Никто не умер. Минхо устраивается на коленях отца, жуя что-то. Маленький непоседа уже успел чем-то рот набить. — Папочка, конфетки, что ты мне дал, такие вкусные! — в его пухлых маленьких ручках блестит золотистый фантик от шоколадных конфет, которые так обожает Юнги. Те, что он положил на могилку маленького Ким Минхо. Теперь он всё, всё понимает. Вот где его настоящая семья. Ги больше ни секунды не сможет прожить в реальном мире. Без своего маленького Минхо и Намджуна с несуразными могилами, да и без родителей. Он окидывает взглядом свою семью и улыбается, утирая слёзы. Папа садится во главе стола, накладывая еду по тарелкам. Газировка и шампанское шипят в бокалах под недовольное ворчание отца. Минхо вилкой тыкает в рыбу, стараясь убрать эту мерзкую кожицу рыбёшки. Намджун пытается разрезать неподдающееся мясо. Уён разговаривает так много, словно это его последний шанс. Минхо подхватывает дедушку и тоже начинает голосить. Намджун утыкается в плечо супруга и беззвучно смеётся, едва не давясь. Рыжий котёнок перепрыгивает на колени отца и всё время пытается стащить курицу. Намджун поднимается со стула и поднимает свой бокал с шампанским: — Шоколадка, я рад, что ты теперь с нами, но, пожалуйста, не перебарщивай больше со снотворным, ладно?