Рокировка

Чан загремел в Аркхем потому что немного заебался. Тот хаос, что он творил ничего не менял на протяжении года, а он устал и захотел отдохнуть. Психлечебницы — это приятные места с приятными людьми, так что это был осознанный выбор. Здесь немного шумно рядом с отделением с особо буйными, но атмосфера приятная. В столовой всегда что-то происходит и это очень Чану нравится. К нему не лезут, потому что знают кто он. Ну кроме прям тупеньких, таких, благо, не много. Но как-то во время наблюдения за зреющей дракой к нему подсаживается мрачный тип. Явно не тупенький. — Сорян, чувак, но только ты выглядишь спокойным и у тебя не занято. Чан видел его раньше, этот тип все время сидит в стороне и иногда спит сидя рядом с забавным пацаном, который в шортах рассекает. Непримечательный, но забавный. — Что же ты со своим другом не сядешь? Вон, вроде, тоже свободно рядом с ним. Тот самый пацан в шортах сидит немного ближе к стычке, выглядит спокойным даже внимания не обращает. — Он собирается драться, — с набитым ртом бубнит Тип — А мне это нафиг не упало, не прикольно это. Чан расплывается в улыбке, шире чем было. Ему этот Тип нравится, явно что-то скрывает. — Бан Чан — он протягивает руку. — Чанбин — пожимает. А драка уже вот-вот должна была начаться и сейчас Бан Чан видит, что пацан застыл словно в ожидании, но не смотрит на стычку. Раздается крик и шоу началось, друг Чанбина моментально подрывается и бьёт в бок одному из идиотов ложкой, тот вопит и обращает внимание на Пацана порывается его схватить, но тот быстрее отскакивает, а оппонент идиота чуть ли не обижается, что внимание от него забрали и тоже кидается к Пацану, таким образом выходит, что оба идиота начинают драться с парнем, забыв друг про друга. Пацан маневренный, ложку не выпускает и выглядит очень сосредоточенным. Идиоту удается схватить его за руку в которой он держит ложку, но Оппонент в этот момент замахнулся и собирался ударить парня, но тот поднял схваченную руку и кулак попал прямо по руке Идиота, тот завопил и оторвал свою руку и прижал к себе, Пацан извернулся и оказался сзади Идиота ложку вонзил ему в шею и выдернул. Брызнула кровь попадая на столы и на Оппонента, тот замер в испуге, а Пацан стоял с окровавленной рукой и улыбался сыто и так по детски, что Чан чуть ли в голос не ржет. У Чанбина очень забавный друг. Охранники только подбежали скрутили не сопротивляющегося парня и сразу увели, а Оппонент сам идёт за охранником, его даже не держат, а тело Идиота забирают подбежавшие медики. — Это было в планах твоего друга? — Чан откровенно хихикает, потому что убить человека ложкой в горло, это ужасно смешно и нелепо, а ещё восхищает. С какой же силой он ударил? Или она была заточена? Суть одна, Пацан очень забавный. — Понятия не имею, — не отрывая взгляда от тарелки говорит Чанбин — У него иногда приступы гнева и тогда он ищет мудака которого надо убить, а не держать здесь. И просто это делает, если убеждается в том, что он мудак. — И как же он понимает, что человек мудак? — Я ебу? — и смотрит с куском котлеты за щекой, как на идиота — Сынмин отдельный человек, что хочет то и делает, я ему не мамка. Чан смеётся. Ему нравятся эти парни. *** Сынмин появляется в столовой снова, спустя неделю и садится рядом с Чанбином, который сидит с Чаном. Он ничего не говорит, только прижимается к Чанбину насколько это возможно. Чан улыбается, потому что видит, что Чанбин берет Сынмина за руку под столом. Сейчас он не будет к ним лезть, они явно соскучились друг по другу. *** Охранники в основном воспринимаются как массовка для паноптикума, как личности их почти никто не воспринимает. Но Чан любит с ними побеседовать, правда к сожалению, не редко они тупые. Иногда сочувствующие, периодически вежливые, очень редко понимающие и есть один который любит болтать с Чаном так же как он с ним. Его зовут Джисон и он боится людей настолько, что уже не воспринимает девиантов как людей, он их воспринимает на равне по отношению к себе потому что и себя считает девиантом. Чан обожает иногда наблюдать как Джисон шкерится и в тихую ведёт беседы с кем-то из заключённых и через секунду чуть ли не с первородным ужасом слушает кого-то из других охранников. — Как же ты вообще на эту работу устроился, с такой-то социофобией? — Хах… Не имею даже представления, но в этом точно участвовал Минхо и сильная доза тералиджена, аж три четверти таблетки… Чан ржет, Джисон тоже. Джисон очень забавный, а вот Минхо, его стервозный доктор… «Он не стервозный, Чан, он просто не сразу людям доверяет. И он не мой, он отдельный человек и мой друг» Минхо травматолог, но так же выполняет обязанности терапевта, он не психиатр. Острый на ум и язык, колючий как кактус, строгий и ужасно очевидно влюбленный в Джисона. Чана забавляет наблюдать за этими двумя, потому что Джисон не очень хорош (сильно плох) в распознавании сигналов от людей, кроме слов, а так же просто не осознает своей наивной влюбленности и, бога ради, если бы не декораций Аркхема, то это такая очаровательная парочка, что иногда кажется что они светятся… Аж противно. Но как же забавно. *** Чану назначили нового врача. Очаровательного молодого человека по имени Ян Чонин. Чонин психиатр, а значить это может только одно: у него есть проблемы с головой. Чан хихикает, когда они заканчивают первый сеанс. Мальчик же ещё, как его пустили сюда? Ладно это конечно смешно, но он хорош. Бесстрастный, серьезный, говорит только по делу и шутки игнорирует. И постоянно что-то пишет. Чан не видит, что именно, из-за того как Чонин держит планшет, но ему очень интересно, так что он просто пробирается в картотеку и читает. И понимает что нравится Чонину. Его это немного удивляет, но в принципе забавляет. Поэтому он наслаждается этим чувством. Чувством, что он кому-то приятен. Люди не идут учиться на психиатров если они нормальные. Люди не испытывают симпатий к особо опасным преступникам если они не разделяют их взглядов. Люди не дарят подарки если не хотят расположить к себе человека. Чонин дарит Чану грим. Той же марки, которым он пользовался пока был Джокером. — Держи. Нарисуй свое лицо и тогда поговорим. Он не вручает торжественно, не отдает, потому что это вызовет подозрения, но в начале каждого двухчасового сеанса даёт Чану зеркало, грим и время, чтобы накраситься. Это… Что-то чему Чан не даёт названия. Он может быть без грима, он довольно бледный и это ему нравится, но красился он не просто так. Ему это нравилось. Давало чувство воли. Словно он такой каким должен быть. И Чонин даёт ему возможность наслаждаться этим вновь. Чан понимает, что пропал когда ловит себя на мысли, что хочет сбежать. Но не просто. Просто сбежать сам он и так может, но он хочет сбежать с Чонином. Отдельно ему в миру ничего не нужно. Ему нужен мир, чтобы бросить его к ногам Чонина. Это очень забавно. *** Чанбин выслушивает его план молча и поглаживая волосы Сынмина, который спит на его коленях. В библиотеке нихрена не тихо, всегда что-то шумит: люди, кондиционер или ещё какая хрень, так что они не привлекают внимания. — Я понял, что ты хочешь свалить, но объясни зачем для этого все подрывать? — Подрывать ничего не надо, нужно просто устроить хаос, что бы все, кто хочет сбежать могли это сде… — Ты хочешь забрать своего доктора. Сынмин не спал. А ещё Сынмин никогда, блять, не молчит, когда это нужно. Чанбин поднимает брови и переводит взгляд с Чана на Сынмина и обратно. Чан расплывается в улыбке. Забавненько. — С чего ты взял? — С того что он даёт тебе пользоваться гримом. Он для тебя его держит. — Ты хуйню несёшь. — Чан начинает хихикать. Блять. Его бесит когда кто-то понимает его намерения. — Нет, потому что я знаю Чонина с детства, — Сынмин тянется совершенно непринужденно и зевает, будто Чан взглядом не обещает ему кровавую расплату — И он не делится своими вещами и охраняет чужие. Этот грим он купил сам, но считает твоим. Диагноз ясен, у вас та же хуйня, что у нас с Чанбином. Сынмин не смотрит на Чанбина, просто укладывается поудобнее, перехватывает его руку и кладет обратно себе на голову, не обращая внимания на покрасневшего, мрачного Чанбина и широко улыбающегося от разрывающей его ярости Чана. Этот сучонок. Его логика ясна очень смутно, но он слишком неожиданно сказал так много слов застающих Чана врасплох. Они молчат ещё минуту, а Сынмин снова засыпает или опять делает вид. — Похуй. Ты со мной? Чанбин не поднимает взгляда, но кивает. Такой забавный, когда смущён. *** Устроить хаос в тюрьме с психами легко, особенно когда ты на короткой ноге с охранником, который разделяет твои взгляды, и врачом который ради этого охранника готов буквально на все. Когда Чан убеждается, что Чанбин, Сынмин, Джисон и его стервозный доктор свалили за пределы ограждения, он ломится за Чонином. Чан бежит на этаж где находится кабинет Чонина и видит его тёмную макушку забегающую в кабинет. Сейчас это самая спокойная часть Аркхема. Чан заходит в кабинет и видит Чонина роющегося в тумбе, тот поднимает взгляд на секунду и снова его опускает. — Чонин. Тот игнорирует ещё немного, а потом поднимает взгляд и руку. В ней он держит палитру с гримом и зеркало. И улыбается. Так тепло, что Чан чувствует удар изнутри и не может сдержать влагу в глазах. — Нарисуй свое лицо. И тогда я пойду с тобой. Чонин подходит и вытирает эту мерзость с лица Чана и продолжает улыбаться. Чан толчками загоняет в себя воздух и на выдохе произносит: — Ты… Нарисуй. Чонин сажает Чана на кушетку, высыпает из стакана карандаши и наливает воду из высокой вазы с подоконника. Вытаскивает кисть из набора, а Чан наблюдает за этим и чувствует, что внутри он полностью пуст и наполняется светом и дымом. Чонин касается его кисточкой аккуратно и быстро, явно без изысков, потому что они спешат. — Всё. Чонин даёт зеркало и это лучшее лицо, что было у Чана. Широкая улыбка и глаз звездой. Чан никогда особо не думал над своим лицом, но это оно. — Да. Чан хватает Чонина за руку и они бегут прочь из этого, без сомнения, приятного места. Чонин смеётся. Чан позже понимает, что тоже. *** Они останавливаются возле люка, пропетляв квартала четыре от больницы. — Прости, но иных путей я не нашел. Там уже должны быть Чанбин и Джисон, они тебе понравятся и Сынмин, ты его вроде знаешь и. — Чан, — перебивает Чонин, смотря с улыбкой как Чан корячится отодвигая люк — главное, чтобы там был ты. Чан чуть не роняет люк себе на ногу. И кажется больше не дышит. Когда они идут через тоннель, Чан постоянно оборачивается, проверяя Чонина. — Успокойся, я никуда не денусь — наверно на раз семнадцатый тихо смеётся Чонин. Он подходит ближе а Чан молчит, поджимает губы и идёт дальше. И берет за руку. — Я спокоен. Как Джисон в толпе людей. Ага. Смешно. *** — А вот и наш принц! Совершенно не заинтересованно восклицает Сынмин не отрываясь от игры в телефоне. Чан вылезает из люка на складе химического завода, помогает Чонину и оглядывается и видит, что Чанбин снова спит на Сынмине, Джисон пинает древний компьютер, что бы тот работал, а Минхо держит на прицеле молоденького охранника, у которого скреплены руки за спиной, одна нога примотана к стулу скотчем и рот тоже заклеен. Охранник выглядит ужасно напуганным, но ведёт себя спокойно, так что Чан пока про него не думает. — И принцесса! — снова не заинтересованно восклицает Сынмин. Чан игнорирует, зато не игнорирует Чонин. — Минни?! Я думал Чан шутит! Ты что здесь делаешь? — он встаёт на землю и подлетает к Сынмину, тот не отрывается от игры. — Долгая история, Нинни, пиздец, какая долгая и нелепая… Ай, бля! Проиграл! — он откладывает телефон и смотрит сначала на Чанбина и зарывается в его волосы, а потом поднимает глаза на Чонина — Я думаю более животрепещущая проблема, это этот охранёнок и куда нам дальше дислацироваться. И твои волосы, Чонин, почему ты темненький? Я тебя не таким оставлял! — он говорит так быстро, что когда Сынмин начинает цыкать и качать головой, Чан только успевает закрыть люк. Да, он тяжёлый, но все же. Чану смешно слушать Сынмина и очень приятно слышать смех Чонина. Он такой хрустально теплый. Чанбин под этот шум открывает глаза, загружается секунду, фыркает, переворачивается и ложится лицом к животу Сынмина. Чану так смешно с этого влюбленного идиота. А потом он начинает ржать в голос, потому что он понимает, что собрал вокруг себя парочки. — Мистер Джокер, я все понимаю, Вы безмерно влюблены и рады, но вопросы-то актуальные — Минхо как всегда. Докторскую он по пассивной агрессии защищал. Это не шутка. — Ну для начала… — Чан подходит к охраннику и сдерает скотч с его лица — Как зовут тебя, Цыпленок? Парень шипит, трет лицо о плечо, потом смотрит на Чана и застывает. Забавный. — Ну? — Ф-Феликс. Ли Феликс! — Умничка, Ли Феликс! А теперь скажи мне, Ли Феликс, тебе хочется жить? Феликс согласно мычит, боясь шелохнутсья. — У тебя есть выбор: либо ты нам помогаешь и живёшь — Чан теребит кусок скотча в руке, не смотря на парня — Либо не помогаешь и живёшь значительно меньше… Он поднимает глаза и натыкается на взгляд Чонина, направленный прямо на него. Взгляд обжигающий и каплю насмешливый. У Чана дыхание перехватывает и он растягивает губы ещё шире и смотря на охранника. — М? — Я п-помогу! — Вот и славно! Минхо, отдай! Сынмин, буди своего милого! Джи, пусти, а то мне кажется что ты его доламываешь! Чонин… — он смотрит в глаза этого прекрасного человека и чувствует что у него сводит щёки — Будь в безопасности! Чонин смеётся и идёт к компьютеру. — Я связался с вами, я уже не в безопасности, — ехидно смотрит на Чана, пока проходит мимо и шепчет — Джокер… Чана пробирают мурашки и он бесконтрольно смеётся. Это восхищает. Как же весело. *** Они стоят с Чонином на мосту над цистернами с реагентами. Чан смотрит на это место и не знает, что думать. С одной стороны, это место причинило ему ужасную боль и подвергло сильнейшим страданиям на протяжении последующего года. Но… Но с другой стороны, он родился здесь. После того как Айрин это сделала он словно переродился. После этого у него выбелены волосы и кожа. После этого он понял, что порядок рождается из хаоса. После этого он стал собой. И он не хотел, что бы Чонин прошел через это же. Но Чонин, его дорогой, смелый, Ян Чонин, попросил. Хотя бы показать место где был рождён Джокер. Что бы понимать Чана лучше. — Это место никогда не было чем-то хорошим для меня. Чан стоит чуть позади и наблюдает за поражённым Чонином. Тот только разворачивается и смотрит, ожидая объяснений. — Оно не справедливое. Это место забрало у меня дорогую подругу и мое лицо. Чонин подходит к Чану и кладет руки ему на щёки, вынуждая на себя посмотреть. — А если я сделаю так, оно станет лучше? — и накрывает губы Чана своими. Чан закрывает глаза и отдается моменту. Обнимает Чонина настолько крепко, что тот начинает смеяться. — Задыхаюсь! Чан ослабляет хватку, но не отпускает. Кладет голову на плечо и молчит. — Чан-и… Позволь? Чан молчит. — Я хочу этого, Чан-и. Чан не может этому противостоять. Никак, вообще. Он отпускает Чонина. Чонин встаёт за перилами и оборачивается улыбаясь так тепло, что Чан едва не порывается схватить его и никогда не отпускать, тем более в эту чёртову цистерну. — Вылови меня и тогда я скажу тебе кое-что важное! И отпускает руки. — Чонин! *** Кома. Выход из нее не возможно предсказать, причины иногда не ясны, а последствия иногда крайне не приятны, как, например, атрофия мышц. Поддерживать жизнь человека в коме не сильно сложно, но довольно дорого. Поэтому Чан устраивает криминальную империю, где он правитель. Что бы оплачивать поддержание жизни человека давшего ему лицо. И это, нихуя не забавно.