Твое Рождество

Двадцать пятое декабря оказывается жутким днем. Суматошным.  Она настолько выбилась из сил, что сейчас еле держится на ногах, но продолжает радушно улыбаться всем сидящим за праздничным столом.  — Гермиона, дорогая, попробуй этот пирог. Он восхитителен! — Поппи Помфри пододвинула к ней кусок лимонного пирога. — Спасибо, — не смея отказать себе в удовольствии, Гермиона пробует угощение. — А вы слышали, что в Министерстве хотят упразднить учебники Аркадиуса Вилкоста? — Опять они?! — возмущенно загалдел старенький Флитвик, всплеснув руками. — Этим всяким в Министерстве легко выпускать такие приказы, это ведь не они учат детей.  — Совершенно верно! Мы с этими учебниками работаем много лет и сами занимались по ним, верно, Минерва? — добавила Синистра. — Конечно-конечно! Вы абсолютны правы! Но я уже давно разочаровалась в политике Министерства, взять хотя бы… Гермиона откинулась на спинку высоко стула и опустила руку на вздувшийся от еды живот. В теле разлилась усталая истома напополам с щемящим чувством теплоты. Голоса профессоров звучали приятным жужжанием, таким родным и привычным. Ничего в них не поменялась, как и в самом Хогвартсе. Замок все тот же, проблемы все те же, и учителя такие же, за исключением налипшего лоска старости ко всем. На фоне них выделялись лишь два новых преподавателя — Гермиона и… Малфой.  Кстати о нем. Гермиона нахмурилась, поймав его взгляд и безмолвно спросила: — Что? — Я победил, — так же беззвучно ответили его губы и он, с узорной ухмылкой, кивнул наверх, где Слизеринские флаги украшали потолок Большого Зала.  Гермиона вспыхнула. На самом деле то, что в середине года лидировал Слизерин, вовсе не означало их окончательную победу. Но Малфою, конечно же, было все равно. Уже сейчас считал себя самым лучшим и непревзойденным деканом Слизерина. Позер. Она фыркнула на показ, убедившись, что он заметил. — Дорогая, тебе не хорошо? — забеспокоилась Помфри. Гермиона в который раз покраснела. — Нет, я просто…кхм…подавилась, — поспешно пролепетала она и поймала смеющийся взгляд Малфоя.  — Мистер Малфой, вы планируете оставаться в Хогвартсе на все зимние каникулы?  — Нет, директор. Мои родители уже ждут меня в особняке к концу этой недели,  и наверняка моя невеста — тоже. К мысли о том, что у Малфоя есть тайная невеста, имя которой он не хочет разглашать, уже давно все привыкли. Но это вовсе не означало, что каждый раз при ее упоминании Слизнорт едва ли не выпрыгивал из своих штанов с подштанниками. — Однако же, Драко, хватит нас мучать, что это за леди? — занудил подвыпивший зельевар. — Не могу сказать ее имя даже при всем желании. Желание леди — закон, — парень вальяжно ухмыльнулся и подлил себе в кубок еще медовухи.  — Но хотя бы скажите, она училась с вами?  Драко быстро посмотрел на притихшую Гермиону. — Скажем так, моя невеста была вашей ученицей. — Ах! — Слизнорт уже принялся вовсю строить догадки: — Ну конечно, должно быть это мисс Гринграсс? Или Паркинсон?  Может кто-то из близняшек Трисман? Кто у нас там еще был.? Драко лишь отмалчивался, периодически заставляя старого профессора выпить с ним еще по бокалу. Малфой сегодня на удивление был благодушен — не язвил, не отпускал похабных шуточек в сторону Гермионы и даже не нагрубил хогвартскому домовику. Ну не иначе, как наглый хорек разомлел от мысли, что его факультет победит! И Гермиона Грейнджер была бы не деканом Гриффиндора, если бы это допустила. Вскоре заскрипели отодвигаемые стулья, профессора, нахохотавшись до коликов от рассказа Синистер о своих племянниках, спешили разойтись по своим комнатам. Кто-то уходил спать, а кто-то, прихватив недопитую бутылочку медовухи, направился продолжать рождественский банкет в одиночестве. Гермиона до хруста в позвонках потянулась, прикрывая зевающий рот рукой. — Грейнджер! — на выходе из Большого Зала окрикнул Малфой. — Разве мы не должны были обсудить расписание тренировок в квиддич? В последние время гриффиндорцы так хотят выиграть Кубок школы, что без устали рвут свои львиные жопы… — Малфой! — прикрикнула она возмущено. — Нельзя так говорить. И ты действительно хочешь обсудить расписание сегодня? Сейчас? — Да, Грейнджер, именно сейчас, — протянул он, засовывая руки в карманы черных брюк. — Если ты помнишь, потом я уезжаю домой. — Помню. К невесте, — прищурившись, она встала напротив него, сложив руки на груди. Ее манера говорить в точности повторяла его. Гермиона неотрывно смотрела в серые глаза, но давать утвердительный ответ не спешила. — Даже не знаю, Малфой… — она задумчиво прикусила нижнюю губу. — Я так устала, не хотелось бы тратить такой чудесный вечер на обсуждение работы. Драко наклонился к ней, не сводя потемневшего взгляда с ее красных губ. Легкая улыбка спряталась в уголках его глаз. — Вечер все еще может быть чудесным, — Малфой скользит взглядом вверх по ее лицу и снова на губы. Гермиона перестала дышать. — Я имею ввиду после нашего разговора. Он выпрямился, но она все еще ощущает его невидимое давление: от взгляда, от позы, от этого тона. Ее щеки заалели и вовсе не от раздражения, а от того самого чувства, заставляющие пожиматься пальцы на ногах. Предвкушение. — Гермиона, Драко, вы как всегда! Готовы работать даже в Рождество. Ах, где моя молодость, — мимо них проходит Флитвик и Гермиона будто просыпается. Мерлин правый, они ведь не одни! — Малфой, следуй за мной! — тонким от волнения голосом попросила она. Они уходят на этаж выше, Грейнджер едва успевает завернуть за угол в ведущий к ее спальне коридор, как теплые мужские руки ловят за талию, выбивая весь дух из груди. — Следовать, да? — пробормотал Драко, скользя носом по девичьей шее. Тело Грейнджер так удачно прижималось к нему, что хочется мурлыкать. — Что за приказной тон, профессор? Гермиона облизнула вмиг пересохшие губы и откинула голову в сторону, давая Драко больше пространства. Почти выказывая мольбу этим движением. Она положила свои руки поверх его ладоней, переплетая с ним пальцы. — Это мой обычный деловой тон, профессор. Вам бы тоже не помешало научиться разговаривать так, а не отпускать свои…свои…- она задохнулась, когда губы Драко прихватили кожу на шее с правой стороны. Он едва ощутимо ее укусил. — Свои шуточки. Он усмехнулся и развернул Гермиону к себе лицом. Провел по ребрам с нажимом и подтолкнул девушку к стене, подставляя правую руку под ее затылок. — Я думал, тебе нравятся мои шуточки, — притворно изумился Драко и скорчил грустное лицо. — Но если я не прав, то мы можем перейти к более интересным вещам. У меня вообще-то довольно много талантов, — он смотрел на нее с той самой ухмылкой, от которой у Гермионы подгибались коленки. И он знал об этом. В глазах Гермионы плавился горячий шоколад. Драко поймал ее выдох губами, прижал к себе и поцеловал, проникая языком сквозь раскрытые губы. Медленно и мучительно сладко он терзал их до тех пор, пока сам едва ли мог нормально дышать. Судорога возбуждения стрельнула внизу живота. Гермиона издала полувсхлип-полустон и со звонким чмоком разъединила их губы, переходя на обросшую короткой щетиной щеку Малфоя. Ее руки с тонкими запястьями пробрались за его белоснежный свитер и погладили напряженные мышцы живота. — За такие таланты я могла бы добавить вашему факультету баллов десять. — Всего-то? — Драко усмехнулся, откидывая голову назад, чтобы заглянуть ей в лицо. Свет факелов бросал на ее щеки длинные тени от ресниц. — Ну, чтобы заработать больше, нужно постараться… И показать все таланты, — ее брови игриво дернулись, когда она провела ногтями по кромке его брюк. Драко издал низкое мычание. Блядский Мерлин, такую Гермиону он обожал. Грубо зарывшись пальцами в кудрявые волосы, Драко надавал на ее затылок, снова приникая к ней в поцелуе. Его член, плотно прижатый меж их телами запульсировал, когда она подняла ногу и обвила ею его бедро. — Грейнджер…убиваешь…- пробормотал он между поцелуями, спускаясь влажными дорожками на ее шею. Гермиона молчала, потому что не была уверена, что способна ему связно отвечать. Или говорить. Или вообще думать о чем-то кроме его члена и жаркой похоти между ними. Волна тепла разлилась между ее ног. Гермиону не волновало то, что они сейчас стоят и целуются прямо посреди школьного коридора, другой вопрос — когда они уже, горгона раздери, войдут в ее комнату?! — Драко… Послушай, моя комната… — выдохнула она, сглатывая вязкую слюну. — Нет, Грейнджер, я покажу тебе мои таланты прямо здесь, — он развернул ее, сам положив ее ладони на шершавую стену. — Как тебе такое, а? Малфой явно веселился представившейся возможности. — Н-нет! — зашипела она и попыталась отпрянуть, но прижатое близко тело не позволило. Его руки сместились на ее талию и его бедра жестко толкнулись в ее ягодицы. Гермиона очень тихо застонала. Драко одобряюще погладил поясницу размашистыми движениями и повторил головокружительный толчок снова. На этот раз стон издал он и Гермиона была готова сделать это прямо в этом чертовом коридоре, если Малфой издаст еще раз такие звуки. — Чтобы ты не беспокоилась, я могу… — он прокашлялся, но тон его низкого голоса остался все равно хриплым, — могу рассказать тебе, чем мы займемся. Например, сейчас я подниму твое платье и сделаю так… Его рука задрала подол ее белого праздничного платья и опустилась за голую задницу, едва скрытую тонкими трусиками. Порхающие пальцы спустились вниз и накрыли всей ладонью лоно, прижимаясь к влажной ткани. Мерлин… Он сжал другой рукой ее поясницу, удерживая на месте. — А сейчас я собираюсь проникнуть в тебя пальцем. Как думаешь, неплохо, а? — его дыхание было таким же сбивчивым, но он упорно продолжал терроризировать девушку. Он наклонился и оставил поцелуй на ее оголенном плече. — Хотя ты такая влажная, что одного пальца мало… Да, ты ведь очень влажная, Грейнджер? Драко нажал указательным пальцем на клитор и проник под белье, отодвигая ластовицу в сторону. Его средний палец погрузился внутрь ее жара легко. Гермиона жалобно свела брови и широко открыла рот. Дрожа, она шире расставила ноги и прогнулась, насаживаясь бедрами на его палец. Зажмурившись, прижалась потным лбом к сгибу локтя. — Грейнджер? Скажи мне вот так…- Малфой сделал несколько поступательных движений внутри, а затем добавил к среднему пальцу безымянный, надавливая на переднюю стенку. — Или так? — Ч-что? — едва ворочая языком переспросила она. — Грейнджер, вот так или так? — он снова сменил два пальца на один, и еще раз по кругу. Она захныкала и пробормотала невнятно: — Два… Драко, пожалуйста! Малфой переместил руку с поясницы на ее горло и направил вверх ее тело, чтобы она грудью прижалась к стене. Вот так. Теперь он мог прижаться снова мучительно-возбужденным стояком к ее заднице. Драко вошел в нее двумя пальцами и надавил началом ладони на разбухший клитор. Смазка каплями текла по его запястью, щекоча кожу. Он толкался бедрами каждый раз, когда его пальцы делали поступательные движения. В голову стрельнуло чистейшее удовольствие, лишь усилившиеся от влажных звуков при движении пальцев, их обоюдных тихих стонов, жара двух тел. Головокружительный аромат возбуждения мутил рассудок. — Блядь, — Малфой зарычал, усиливая давления на грейнджеровскую киску. Плоть в его штанах пульсировала, и Драко зажмурился, представляя все знакомые формулы на трансфигурации, лишь бы не кончить прямо здесь. Святой Мерлин. Он погладил большим пальцем горло Гермионы, откуда вырывались замечательные стоны-мяуканья. О, он знал этот тон. Она уже скоро. Ускорившись, он сосредоточился на потирании набухшего мокрого бугорка размеренными движениями. Гермиона изогнулась в его руках и огромный шар жара утопил ее тело в удовольствии. Она затряслась, повиснув на его руке, и Малфой еле успел прикрыть ее рот, заглушая вскрики. Они замерли. Гермиона отходила от оргазма, а Драко пытался взять себя в руки. Получалось из рук вон плохо, но он старался, как и его топорщащийся член. — Дары Смерти, — пробормотала еле ворчащая языком Гермиона. — Пароль от моей комнаты. Он подхватил ее на руки и занес в светлую комнату, едва успевая поставить на пол, прежде чем забыться с ней в поцелуях. Многим позже они лежали на большом пушистом пледе на полу ее комнаты, наблюдая за звездами в большое окно. — Почему бы тебе не признать, что я лучший? — спросил Малфой, играясь с кудрявой прядью. — Если ты имеешь ввиду то, что случилось в коридоре, то… — она засмеялась, когда он дернул ее за волосы, показывая, что он имел ввиду явно не это. — Хорошо, хорошо, я поняла тебя!. Ну, даже не знаю, может потому, что нет, Малфой? — Грейнджер, то, что ты умеешь быть сукой, я уже знаю, не надо мне это доказывать. — Малфой! — она ахнула и шлепнула его по голому бедру. — Не говори так! — Можешь просто признать хоть раз, что благодаря мне Слизерин вырвался вперед по количеству балов? Ох уж это давняя борьба между их факультетами. Она не закончилась даже сейчас, спустя столько лет. В прошлом году Гриффиндор, во многом благодаря декану Гермионе Грейнджер, в который раз выиграл Кубок школы, и Гермиона не собиралась уступать эту позицию Малфою. — Сейчас только середина года, это ничего не значит. Вот увидишь, я снова утру вам нос, змеи, — улыбаясь, Гермиона с важным видом задрала нос. — И откуда в тебе столько гордыни? — Драко ущипнул ее за бок, и хоть на лице его не было улыбки-ухмылки, Гермиона научилась различать его настрой: Драко совсем не обиделся. — Хотя знаешь, я с радостью отдам вам Кубок школы, если одна наглая, гордая ведьма наконец перестанет скрывать наши отношения. Она фыркнула и сложила руки на груди. — Сколько раз тебе повторять, я не хочу лишнего внимания. Вот тихо сыграем свадьбу и тогда всем расскажем. И вообще! — она резко повернулась к нему, ударяя пушистой волной волос по лицу парня. — Гриффиндорцы всегда играют честно. Оставь свои поддавки для слабого противника. Мы не такие. — Да? А мне показалось, что часом ранее ты была не против моих поддавков, м? — пробормотал он и с удовольствием отметил ее покрасневшие щеки. Она была прекрасна, его невеста. И так же разрушительна в гневе, подумал Малфой, когда получил подушкой по лицу. Двадцать пятое декабря оказывается великолепным днем.