Алые маки

Плотные, серебристые облака скрывали землю от дневного солнца. Застенчивый ветер лишь иногда колыхал редкие деревья, нарушая тишину шелестом их крон и принося прохладу. По сухой траве струились блестящие волны, разбивающиеся о камни и стволы. Через эту траву пробиралась высокая фигура в чёрных одеждах — тропинок ведь ещё не было. А будут ли? «Почему я так нервничаю? Откуда этот пессимизм? — Размышлял мрачный господин. — Мне не свойственно так долго пребывать в унынии. Это всё ведь из-за отсутствия солнца, правда? Так облачно…» Морс остановился и меланхолично поднял голову вверх. Печально вздохнув, он продолжил свой путь. Дышалось тяжело, грудь немного сжимало, а во рту был навязчивый приторный привкус. Вскоре в поле зрения появилось то, чего демон искал: небольшая, ещё довольно свежая насыпь под раскидистым ясенем, увенчанная резной фигурой и двумя столбиками. Столбы пестрили намотанными на них разноцветными лентами, нежно развевающимися от скромных порывов ветра. Морс ускорил шаг, пока не подошёл вплотную. Деревянная фигура в центре довольно условно изображала рысь, и намерение передать портретное сходство было очевидно только из особого, не случайного расположения резных углублений, символизирующих пятна. Демон помнил каждое из них. В руках фигура держала ступку и пестик, а у ног лежала целая копна трав, так же немного грубовато вырезанная в дереве. Каким-то образом змеиные черты морды исчадия стали мягче, и теперь хищный разрез пасти больше походил на грустную улыбку. Он взволнованно теребил в руках небольшой венок из незабудок. — Здравствуй, мой юный друг. — Морс вдруг усмехнулся сам себе. — Хмм, и какой же ты юный, столько ведь лет прожил… Хотя для меня ты всегда будешь тем нежным юношей… — Его голос дрогнул. Демон встряхнул головой и продолжил, — Я принёс тебе небольшой подарок. Твои любимые. Надеюсь, учитель оценит работу своего ученика. В этот раз я не порвал своими когтями ни одного цветочка. — Морс осторожно приблизился к краю насыпи, стараясь не наступать на неё, и потянулся, чтобы возложить венок на голову скульптуре. Он отошёл чуть назад, любуясь видом. — Смотрится очень хорошо. Тебе голубой цвет к лицу. Теперь улыбка стала скорее горькой, чем просто грустной. Господин сунул руку за пазуху и достал что-то серенькое из внутреннего кармана. Это была тронутая временем кукла рыси, сшитая из грубой мешковины, с золотыми пуговицами в качестве глаз. Морс нервно сжимал её в руках. — Галвин… В груди что-то сжалось, будто сердце сдавили свинцовыми тисками. Неожиданно, он почувствовал влагу на своих глазах. «Слёзы? Я за всю жизнь никогда не плакал», — подумал тот и вытер глаза пальцами. На них осталась густая, такая тёмная бордовая жидкость, что местами чуть ли ни уходила в чёрный. «Не слёзы? Кровь? Что со мной происходит?» — Размышляя об этом, демон суетливо выхватил из грудного кармана платок, спеша вытереть кровь, пока она не запачкала одежду. Он совсем не понимал свои чувства: «Почему мои глаза истекают кровью? Откуда этот ком в горле и тяжесть в сердце? Почему мне так хочется упасть на колени и… Кричать? Нет… Это нечто другое, чего я никогда не испытывал». Морс замер. Послышался всхлип. «А кто мне помешает?» — С этими мыслями мужчина тяжело опустился на колени, почти рухнув. Он крепко прижал тряпичную куклу к груди. Демон поднял взгляд на возвышающуюся теперь над ним скульптуру. Ещё всхлип. Затем другой. Он опустил голову, закрывая морду рукой. Раздался тихий, тоскливый стон, и на траву упали новые капли, поблёскивая, будто гранатовые бусины. Сангвинеа старался сдержаться, но не смог: он зарыдал в голос, окропляя землю под собой алыми ручьями. — Га-алвин… Только и мог он повторять это имя снова и снова. — Как я мог отпустить тебя… За долгими рыданиями Морс даже не заметил, как облака расступились, позволив нежным лучам согревать полянку. Но вдруг он услышал щебет. Протерев глаза уже красным от кровавых слёз платком, демон нерешительно поднял голову, только теперь обращая внимание на вышедшее солнце, искрящееся сквозь листву. На голове скульптуры сидел воробей и чирикал. Морс медленно встал, и птица умолкла, с интересом наблюдая за ним. — Г-Галвин?.. Он потянулся рукой к воробью, но тот, испугавшись, вспорхнул и уселся на высоких ветках дерева. Мужчина усмехнулся своей глупой надежде приблизиться к дикой птице, не спугнув её. Он снова взглянул на куклу в своей руке и затем на скульптуру. — Ах, Галвин, мой мальчик… Я знаю, что ты был готов отказаться от всего ради жалкой вечности рядом со мной, но… Я надеюсь, что этот ясень верной дорогой приведёт тебя к истинному блаженству, к-которого ты в-в действительности заслуживаешь… — Голос исчадия снова задрожал. — Такой чистой душе нечего делать рядом с чудовищем, вроде меня… «Как бы сильно я этого ни хотел…» — Добавил он мысленно. — Покойся с миром, мой к-котёночек. Я. Я…— Кажется, Морс собирался озвучить то, о чём не допускал даже мысли. Он резко отвернулся. — Прощай, Галвин. Демон всхлипнул и поспешил прочь, спотыкаясь о корни и траву, лишь бы не зарыдать снова. *** Позже по деревне ходили разговоры о необычном явлении: у могилы недавно почившего шамана выросли алые маки, хотя никогда в той местности не росли. Поговаривали ещё, что те, кто до них дотрагивался, почему-то ощущали горькую тоску и скорбь. Не иначе как магия! Могила шамана всё-таки.