Hearts Black

Последующую дорогу до банка Тай провел в прострации. Он молча шел за парой. Ему нужно было время, чтобы отойти от этой парочки отца и сына. Один пугающая глыба, а второй самодовольный павлин. Тут хочешь не хочешь, а выбросить из головы так просто не получится. Стены банка встретили их холодным блеском. Гоблины на страже неприветливо таращились и всем своим видом выражали презрение. Таний от такого отношения поежился. Сколько раз он тут был, но не мог привыкнуть к этим существам. Была бы его воля, ноги бы его тут не было. Противные существа, отталкивающие. К ним точно уж не хочется возвращаться. Но в плане защиты и счета золота им не было равных, с этим нельзя поспорить. Поэтому и терпят друг друга две расы. Одним нужно место для их сбережений, а другим звяканье золота. Золотые маньяки. Они подошли к стойке. Гоблин, сидевший за ней, был приотвратнейшей наружности. Его кожа имела больной оттенок, маленькие и грязные глубоко посаженные глаза внимательно сверлили подошедших магов. Ни капли дружелюбия, а от расплывшегося в дежурном оскале существа Тания пробил озноб. Зрелище не из приятных. В его прошлые визиты они, кажется, были более терпимые что ли? По крайней мере не вызывали такого отторжения и желания свинтить отсюда как можно дальше. — Чем могу помочь? — проскрипел, не скажешь иначе, как столетиями не смазанные петли, гоблин. — Мы желаем посетить управляющего родом Блэк, — Орион собран, как и всегда, спокоен, и будто перед ним не мерзкое существо, а один из его хоть и не самых близких, но знакомых, с которыми нужно соблюдать минимальные приличия. Все-таки ему они тоже не нравятся, решил мальчик. Тай переступал с ноги на ногу, нервное. Хотелось почесать все и везде, но понимал, что при женщине, что стоит справа одно лишнее движение и дома он труп. Не стоило в принципе подавать признаков жизни пока они здесь. Грассбух, Тай прочитал на табличке, в очередной раз смерив их своим дохлым взглядом, отложил блестяшки и проворно спрыгнул с табурета, на мгновение исчезнув с зоны видимости, вышел из-за стойки. Он махнул следовать за ним. И поравнявшись Танию стоило всех его усилий не скривить рожу. От гоблина несло гнилью и смрадом. Так он даже не мог ничем прикрыть нос, не вежливо, черт побери эти приличия. Существо окружала темная и липкая дымка, а у мальчика заслезились глаза. Он дышал через рот, но это мало чем помогло. Теперь он еще и чувствовал это на языке. Возможно, так была на вкус земля или тухлое мясо, Таний старался не задумываться об этом и держать лицо ну или то, что от него осталось. В отражении стен видно было его бледное и напоминающее кирпич рожа. Там же он поймал озабоченный взгляд Ориона. На улыбку не было сил. Поэтому он просто отвернулся, стараясь ни на кого не смотреть, особенно на гоблина. Их наконец привели и оставили в просторном кабинете. У дальней стены стоял стол, на котором покоились огромные башни из бумаг, они держались на чистой магии, кажется. Тут и там на нем лежали камни и золото. Как неряшливо для их вида так обращаться со своими драгоценностями. И конечно же, там были весы. Громоздкие и тяжелые на вид. Посреди помещения находился своеобразный алтарь из неотесанного камня. Он был исчерчен непонятными мальчику символами, рунами. Скудное освещение минимально позволяло осмотреть все, но не давало рассмотреть темные углы. Что главное, смрад исчез, а Тай смог наконец вздохнуть полной грудью. Как он теперь будет ходить в банк — неизвестно. Что если теперь все волшебные существа для него отвратны. С другого конца открылась маленькая, незаметная с первого взгляда дверь, она успешно сливалась с общим «блестящим интерьером». Тай приготовился опять задерживать дыхание, но на удивление гоблин, принесший за собой шлейф болотного цвета, был терпим для его рецепторов и не заставлял брызгать слезы из глаз и закладывать нос. Он повторил слова предшественника «чем я могу помочь» и, получив быстрый ответ, отправился за «чашей истины». Оригинальное название, ничего не скажешь. Он ведь не должен будет пить бычью кровь, например, или там убивать кролика в жертву. Орион должен был бы его предупредить о таком. Наверное. Тай по крайней мере на это надеялся. После того как чашу торжественно вручили ему в руки, Тая повели в центр помещения. — Вашу руку, пожалуйста, — попросил гоблин и резанул по ней неизвестно откуда взявшимся кинжалом, стоило ему ее ему наивно протянуть. Из-за неожиданности он не смог подавить постыдный вскрик: красная, густая кровь полилась прямо в позолоченную чашу, что играла отблесками в тусклом свете. Это было мрачновато. И больно. Чертов гоблин, не мог предупредить перед тем как это сделать. А в глазёнках плясали черти, он точно наслаждался его болью. Мерзкое создание. В следующее мгновение его жизненная жидкость разлилась по ледяному камню, нагревая его и впитываясь в него. Руны засветились, ослепляя глаза, но точно также быстро погасли, заставляя проморгаться, привыкая к вновь установившемуся мраку. Жидкость уже приобрела более темный оттенок. Гоблин же шустро отошел к столу, роясь в своих стопках бумаг, вернулся с пустым свитком и макнул его полностью в жижу. Тай сморщил нос: порез на руке тянуло, и никто не торопился ему помочь с этой проблемой. Еще немного и он узнает, как и все находящиеся здесь существа, что покажет эта проверка. «Чаша истины способствует моменту истины»: скаламбурил мысленно мальчик. Хотелось, чтобы это быстрее закончилось. Он больше не может здесь находится: стены давят на него чисто морально, а глаза уже устали от этой темноты как в норе у крота. И гоблинская рожа бесила неимоверно. Тот наконец удосужился взять злосчастный свиток, долго что-то читал и уже потом отдал его мужчине. Тай вскинулся посмотреть, что там, но Вальбурга обступила мужа, не дав ему подойти достаточно близко чтобы что-то увидеть. Ему оставалось лишь следить за реакцией пары, потому что гоблин как стоял с пакостным оскалом, так и остался с ним. По мере прочтения брови на их лицах все больше стремились за границы. «Что там могло быть такого удивительного?»: в Тае всколыхнулось беспокойство. Еще больше оно усилилось, когда Вальбурга перевела на него потрясенный и восторженный взгляд. От нее он уж точно не мог ожидать такой реакции. Орион был в возбуждении. — Не побоюсь сказать, что я потрясен результатами, — мужчина передал мальчику злосчастный свиток и сделал вид, что не заметил, как он практически вырвал его у него из рук. Тай жадно начал вчитываться в текст. Облегчение затопило его: там не был указан ни его год рождения, ни откуда он. Но после пришло и удивление: Таний Ригель Блэк. Статус крови: полукровка. Возраст: 12 лет Род: наследник рода Слизерин во второй очереди, наследник рода Блэк в седьмой очереди. Отец: Кустос Максимилиан Блэк: мертв. Мать: неизвестно. Магические дары: змееуст, магия крови, анимансия. «анимансия? Это что вообще?». С каких пор он маг крови? Это, конечно можно объяснить вдруг изменившейся родословной, но та еще больше заставляет плакать его мозговые клетки. Для него бесспорно большой плюс, что не надо больше проводить никаких ритуалов по вхождению в новый род. И при этом Тай понимал: не просто так произошли все эти изменения. В этом могла быть замешана только магия. Но зачем ей это? Неужто она так его поощряет, упрощая его задачу. Это намек на то, что он движется в нужном направлении? Если его мысли верны, то причина, по которой он сюда попал может быть намного сложней и глубже, чем он думал. Встает вопрос как это объяснить самим Блэкам. Но смотря на их лица, кажется, их этот вопрос мало волнует. Они и рады, что в их семье теперь ТАКОЕ дарование. И правда. Орион быстро нашел объяснение открывшимся новостям. Мальчик по крови Блэк, отец мертв, а значит он мог попасть в опасную для жизни ситуацию. Учитывая его магические способности, понятно, что магия не могла оставить своего ребенка без помощи, поэтому и появился он у своих кровных родственников. В безопасном, конечно же, для него месте. Невероятная удача! Бесспорно, печально, что произошла кончина его отца, но что поделаешь: жизнь не легкая штука. Тем более, Орион никогда не слышал о подобном родственничке. Наверняка один из обедневшей ветви, когда-то поддержавшей прошлого темного лорда и уехавшей за границу. Не все Блэки тогда потеряли рассудок от привлекательных предложений Гриндевальда, но, к сожалению, были и такие. В любом случае у него больше шансов воспитать более достойного наследника рода! У него есть деньги и престиж, он наймет лучших учителей для развития мальчика. Но одна вещь его все-таки беспокоила. Магическое ядро мальчика. В свитке указано, что оно плохо развитое. Будто мальчику на долгое время отрезали доступ к источникам. Но как это возможно, если мальчик должен был находится со своим волшебным родителем (про мать неизвестно и, возможно, та была магглой), что питал своего ребенка через кровную связь. Но, если даже мальчик б находился в дали от него, допустим даже среди магглов (какой ужас!), он поглощал бы магию из окружающей среды, все жалкие крохи, особенно, в его возрасте. Но нет. Будто отрезало. Ядро больше соответствовало ребенку возраста Регулуса, чем двенадцатилетнего. Слабо развитое, только начавшее расти и модернизировать. Но это поправимо. Просто потребуется больше времени уделить на «магическую моторику». Орион готов самостоятельно с ним заниматься, лишь бы своими глазами видеть, как растет этот талант! Великий Мерлин! Какие же дороги им открываются. От мечтаний о великом будущем рода блэк Ориона отвлекла супруга, что настойчиво дергала его за рукав. Она была в том же восторге, что и муж, но не задумывалась о таких тонкостях. Ей было достаточно того, что мальчик не грязнокровка и приятный бонус (!) — он змееуст, а пока не сказано прямо она закроет глаза на происхождение его родительницы. Закрой глаза и забудешь. Не лучшая тактика, но ее все устраивало. Тай же, уже с облегчением мог сказать, что пока все идет как нельзя лучше. На Гриммо его ожидал серьезный и долгий разговор, но пока он мог немного расслабиться и не думать о нем. Но к великому огорчению мальчика они не пошли бродить по аллее. Заплатив гоблинам за их работу и приобретя специально для Тая кошель, для этого пришлось открыть ученический сейф, они в скором темпе направились в ателье, где с него взяли мерки и, сказав, чтобы сделали все в наилучшем виде удалились, аппарировав в особняк. *** «моя палочка… почему мы не зашли в лавку оливандера?»: мальчик растекся унылой лужицей по столу и смотрел как весь дом вместе с хозяевами прибывал в возбуждении. Чашки прыгали по кухне вместе с горячим чайником, который еле держал в себе свое содержимое. Лампы подмигивали обитателям, а Вальбурга с Орионом что-то бурно обсуждали. Было решено отметить это событие, устроив маленький праздник в кругу пополнившейся семьи, и Гарри не мог себе позволить ныть в такое время. Его попросту не заметили бы за этой радостной суетой. Это было классно, что все наладилось, но не круто, что ему приходилось так долго оставаться без палочки. Он привык к ней настолько, что без нее чувствовал себя голым и совершенно незащищённым. Сейчас, когда его волнения на время улеглись, это ощущалось в разы сильнее. Возможно чуть позже, после, когда все уляжется, он мог бы ненавязчиво поинтересоваться у мужчины на эту тему. Намекнуть, что было бы неплохо все-таки сходить за палочкой. И он, даже готов был просто держать ее при себе, не колдуя, честно! Главное, чтобы она была у него, при нем. Очень маленькая вероятность, что ее мог забрать кто-то другой, так как почему ее тогда не забрали еще в его времени. Но и эта вероятность вводила мальчика в уныние и скорбь по его палочке. *** Маленький праздник оказался совсем не маленьким. О, боже, они позвали всю семью. Если до этого в доме было шумно и оживленно, то теперь он был будто в улие. Маги так же спешно перемещались по дому и фоново жужжали друг другу. Дети носились по этажам и Тай удивлялся, что никто из этих серьезных взрослых еще не одернул их. Сам Тай попытался забиться в самый дальний угол и не отсвечивать своей головушкой. И ему это почти удалось, только Вальбурге было все равно на его планы. Та взяла его под локоть и ввела в самую гущу обсуждения. Девушки окружили их кружком, щебеча. — Какой прелестный! — это была белокурая дамочка, как позже выяснилось — Лукреция, его новоиспеченная тетя, она слишком широко, по мнению Тания, улыбалась ему. Он ответил ей улыбкой. — Благодарю, мэм. Эээ, но я точно не сравнюсь с вами, — он отвесил слабый комплимент, но она все равно рассмеялась, говоря Вальбурге, что он: «будущий сердцеед». Ага, в другом мире. Хотелось поплеваться и срочно. Ее приторная улыбка заставляла у Тая кое-что слипаться, а как она себе еще не заработала диабет, неизвестно. Тай думал, что он, возможно, резко все воспринимает, и люди вокруг него не такие уж и раздражающие, но поделать с собой ничего не мог. Ему не хотелось натягивать все эти улыбки, и только мысль о том, что если он не будет этого делать, все рассыпится прахом, придавало ему сил тянуть лыбу до ушей и мысленно затягивать уголки губ прищепками, чтоб уж наверняка маска улыбчивости не поплыла, если она уже не. — Гарри! — мальчика резко дернули за рукав его новой зеленой рубашки: «под цвет твоих глаз!». Не заметив никого перед собой, Тай опустил глаза вниз, чтобы увидеть растрепанного Сириуса. На сердце в разы стало куда теплее и радостнее, и тут же он заметил, что что-то не так. Дамочки перестали обсуждать приемыодеждудетеймужейОятакоеузнала и дружно посмотрели на побеспокоившего. — Сириус! Сколько раз тебе говорить, несносный, ты, мальчишка, это не Гарри, а Таний, — глаза у женщины метали молнии, и сама она подобралась. Уже повернувшись к собеседницам, — Недавно приезжали знакомые, так у них был мальчик, Гарри, видимо больно уж запомнился ему, что он теперь путает его с Танием. — До чего скучное имя, — рассмеялась Кассиопея. — Надо же так назвать своего ребенка, нашему Танию совершено не подходит это имя. Сириус лишь угрюмо поджал губы, но промолчал, понимая свою оплошность, Тай поддержал его в этом решении, также храня молчание. Не то чтобы это что-то ужасное, но неприятно. Это его имя или было когда-то его. И оно несло часть него самого. И, видя, как кто-то смеется над несчастным именем, возникала легкая грусть, но не настолько сильная, чтобы слишком задумываться над этим. Он отвел Сириуса в сторону, извинившись перед женщинами за уход. Мальчик как ни в чем не бывало повел его наверх. По-пути Таний рассматривал остальных присутствующих. Маги разбрелись на две большие и поменьше группки, в основном было заметно, что женщины предпочитали не лезть в компанию мужчин, стояли в стороне, обсуждая свои-женские-дела. Не то чтобы среди мужчин не было ни одной женщины. Например, одна с буйной копной светлых волос, что чем-то неуловимо ему кого-то напоминала, нечто эмоционально доказывала мужчине напротив. Со своего места Тай мог слышать лишь их смех и как тот мужчина притворно возмущался: «Друэлла, что ты говоришь?!». Долго ему на них смотреть не позволили, утащив на второй этаж. — Я такое нашел, ты будешь в восторге, — Гарри уже был в восторге. Маленькая, влажная ручка сжимала его, даря свое тепло. Не было для него более счастливее момента, чем сейчас и здесь. Его завели в неприметную с первого взгляда дверь. Если б он проходил здесь, он бы и не взглянул на нее, пройдя мимо. Было видно, что ее давно никто не использовал. Не прибранная эльфами, мебель покоилась под толстым слоем пыли, со светильников спускались тонкие ниточки с совсем не тонкими паучками. Они смотрели на них своими черными маленькими глазками. — Ты уверен, что нам сюда можно? — Конечно, здесь почти никто не бывает, и папа даже не запер дверь. Я точно знаю. В доме есть места, от которых все щиплет, — по-детски пытался объяснить Сириус. — И больно немного, но сразу же появляется Кричер и уводит! Он вечно все портит, только маму и слушает. Мальчик еще бурчал про домовика, осторожно подходя к одному из шкафов. Этот стоял, как по канону жанра, в самом темном углу и наводил большее напряжение, стоило бросить на него беглый взгляд. К Таю подкрадывались не лучший подозрения. Он, Сириус. Оба без палочки. В темной и никем непосещаемой долгое время комнате. Даже непонятно, что же могло пойти не так. Все ведь так безобидно. Именно поэтому Тай и шлепнул мальчика по руке до того, как тот успел бы открыть шкаф. Мальчик дернулся и возмущенно на него уставился. — Почему ты это сделал? — детский голос сочился обидой, — Мне больно! — Прости, пожалуйста, я не хотел так сильно, — начал извиняться, — Но что, если там кто-то есть? — Конечно, там кто-то есть, — на тая посмотрели так, будто это он здесь глупый ребенок, — Иначе, я бы тебя сюда не позвал. Логично. — Регулус просто на меня обиделся и не пошел со мной, потому что я назвал его игры скучными, но они правда были скучными! — он взмахнул руками, — кому будет интересно играть в Скрэббл, тем более она маггловская, знаешь, как нам влетело бы от мамы, увидь она ее! Это все дядя Альфред, он приносит всякие маггловские вещи. Это классно, они бесят маму, а когда мама бесится — это весело, но это же несусветная скучнотища, согласись? Ладно, если б это были шахматы, они хотя бы дубасят друг друга. Гарри только хмыкнул на это, а сам подумал, что Гермиона была бы возмущена столь низкой оценкой ее любимой игры. Его позабавила эта детская непосредственность и стремление как можно больше поубивать нервных клеток Вальбурги. Они стоили друг друга. — Может нам все-таки этого не делать, я не хочу открывать этот шкаф, — все еще убеждал Таний, — Может там никого и нет, кроме больших и мохнатых пауков. — Почему? Ты боишься? Там точно не пауки, я слышал! Слышал, как что-то стучало оттуда, я спрашивал кто там, но мне никто не отвечал. Может этот кто-то глухой? «Ага, а еще немой и самое страшное из того, что ты представляешь по ночам»: Танию очень не хотелось открывать чертов шкаф и вместо этого позвать сюда взрослых, но как это сделать, чтобы Сириус (не дай Мерлин!) понял его мысли и не обиделся, заупрямившись уходить. А оставить его одного он не мог. В его характере было открыть шкаф одному и останется у ребенка на всю жизнь травма детства. — В любом случае, я не думаю, что это так срочно. Он же нормально сидел шкафу до этого сколько времени, и ничего с ним не случилось. Не думаю, что ему вдруг станет плохо или что-то в этом роде. Сириус недовольно косился на него. — Но я хочу открыть его сейчас, — воздух комнате, казался, наэлектризовался, а может ему и не показалось. Потому что вместе с этим усилился до этого молчавший аромат магии. В носу защипало от кислости, Сириус явно готовился устроить истерику прям здесь и сейчас. Это вызвало легкое, но контролируемое раздражение. — А я не думаю, что сейчас лучшее время, — Таний добавил в свой голос твердости и попытался сделать наиболее строгое, но не настолько чтобы напоминать Вальбургу, лицо. — Мы можем и в другой день сюда при… — НЕТ! Я хочу сейчас. Хоть Тай и был готов к такому повороту событий, но видимо не настолько, чтобы успеть остановить мальчика. Он смог ухватить того за пояс обеими руками, потянув на себя, но по закону подлости споткнулся о (он был уверен, что раньше ее здесь не было!) книгу, и они повалились на пол. Конечно же, Сириус успел взяться за ручку. Дверь протяжно заскрипела. «О, нет. Ему точно не стоит этого видеть, чтобы оттуда не вылезло». Он сам не знал, что может быть его страхом на данный момент и проверять в такой обстановке, с маленьким брыкающимся ребенком под боком, точно не желал. Сириус в это время настойчиво отдирал вцепившиеся в него пальцы, взгляд же его был направлен в верх, не желая пропустить ни капли, что сейчас произойдет. Но Тай не намерен был и дальше валяться на полу, пока эта мерзость не вылезет. Он рывком поднял себя вместе с Сириусом и рванул к двери, вылетая оттуда как черт из табакерки. А сейчас он как раз смахивали на двух чертей: измазанные и с перекосившимися лицами. И если у Тая оно было таким из-за пережитого волнения, то Сириус прибывал в наихудшем расположении духа. Он очень сильно злился. Его магия забивала ему рот и легкие, и перегружала его рецепторы, но это не помешало ему всем корпусом прислониться к двери, отрезая обратный путь в комнату. Маленькие кулачки сжались, а голубые глаза стали лишь ярче в своей чистой злости. — Зачем ты это сделал?! Я хотел посмотреть, что там! Ты все испортил, я ненавижу тебя, — каждое слово будто било под дых, а ребенок и не подозревал, как этим делает больно. — Пусти меня! — Нет. Ты должен уйти отсюда и не подходить к этой комнате, — Тай не мог найти слов, чтобы успокоить Сириуса. Ему бы самому кто помог успокоиться. Но он не один тут ребенок. Он здесь должен быть взрослым и вести себя соответствующе, но почему это так трудно? Смотреть в эти детские глаза и понимать, что для них он теперь один из самых ужасных людей. — Иначе, я все расскажу Вальбурге. Это единственное, чем он мог пригрозить ему. Он не имел перед ним никакого авторитета и более надавить ничем не мог. Сириус это понимал, как и то, что, если мать узнает, что он в очередной раз полез туда, куда не стоило, получит в разы сильнее. Особенно, когда в доме гости. Нельзя устраивать шум. Поэтому вместо того, чтобы устраивать истерику, он мог лишь злостно смотреть из-под лобья, ну а потом убежать подальше от этого придурка. Он жалел, что считал его раньше классным. Он совершенно не такой. Он такой же скучный и странный как все взрослые. Оставшийся один на один с собой в коридоре мальчик мягко сполз по двери на пол. К глазам подступали горькие слезы, но он не мог так просто заплакать. Ему нужно было еще возвращаться вниз и светить своим лицом. Будет сложно объяснить, почему оно такое опухшее и почему он вообще плакал. Появятся неудобные вопросы, на которые он не сможет ответить. Вместо этого Таний поднял глаза верх и громко шмыгнул. «Нечего тут раскисать. Подумаешь их первая с Сириусом здесь ссора». Но нет, ему было определенно не плевать на это. Внутри было тяжело и в горле застрял комок, что никак не хотел выходить, вызывая тошноту и еще большее волнение. Он зажал переносицу двумя пальцами. Спокойно. Они помирятся. Это же ребенок. Он сейчас обиделся, а завтра они снова лучшие друзья.