— А ветерок тут свежий! — крикнула Заноза, крепче прижимаясь к Ворчуну.
— Что, боишься замёрзнуть от прощальных поцелуев зимы? — усмехнулся Ворчун.
— Нет, но нас того и глядишь сдует, — ответила ему Заноза. Ей были совершенно не привычны весенние ветра, являющие собой последнее и отчаянное желание зимы взять вверх над уже наступившей весной.
— Не боись, Летун — аист матёрый, он многое пережил. НО! — смурфик пришпорил птицу, и они вошли в пике.
— Ты уверен, что это место того стоит? — спросила она.
Ворчун не стал ничего отвечать, все его мысли были сосредоточенны на управлении птицей. Им предстояло проскочить сквозь восходящие потоки, чтобы оказаться в сени расцветающего леса. Летун проскочил очень плавно. И смурфики оказались на небольшой полянке, по краям которой росли целые заросли весенних цветов.
Летун сбросил большую сумку в самый центр поляны, после чего высадил наездников.
— Ах, — выдохнул Ворчун, — я же говорил, что место просто смурфецкое!
— О-ох! — только и смогла выдавить из себя Заноза. Определённо, идея доверить возлюбленному выбор места для пикника оказалась более чем удачной. Они стояли на поляне, с краю от которой бил небольшой родник, образуя вокруг себя водоём чистейшей воды. Мерный шум течения ручейка гармонировал с птичьими трелями, которые в это время года особенно поражали размахом концертов. Но сильнее всего был аромат распускающихся цветов, усиленный запахом цветения тополей, что возвышались неподалёку.
От обилия запахов у Занозы на миг закружилась голова.
— Заноза, ты как? — Ворчун заботливо взял Занозу под руку.
— Просто замечательно, Ворчун. Место просто класс, — сказала она, приближаясь к Ворчуну вплотную. Ей так хотелось поцеловать Ворчуна прямо здесь и сейчас. Дать ему вкусить свою любовь, позволить испить её всю и без остатка!
«Будет тебе, подруга, — сказала Заноза сама себе. — Не для этого мы сюда прилетели, нет, не только ради этого».
Заноза повисла в объятиях Ворчуна, тот с инициативой ответил на объятия Занозы, прижимая смурфочку к груди, так что она чувствовала биение его сердца.
— Ну, что, разобьём палатку? — с вызовом спросила Заноза.
— Давай, а заодно посмотрим, не забыла ли ты за эти месяцы, как разбивать палатки, — самодовольно сказал Ворчун. Заноза отвернулась, так как не могла сдержать улыбки.
— Да, что тут за смурф ногу сломит? — буркнул Ворчун спустя четверть часа, пытаясь разобраться, куда какой элемент каркаса засунуть.
— Ну, гений палаточного мастерства, — невинно отозвалась Заноза, собирая свежие полевые цветы, вдыхая нежные запахи полной грудью. — Тебе помочь?
— Нет, я почти… — сказал Ворчун. Опростоволоситься на глазах любимой ему хотелось меньше всего. — А, вот оно что… Вот так и… Готово!
Ворчун собрал палатку, которая была до боли похожа на смурфный домик-гриб, только в миниатюре.
— Оу, шарма, мсье Ворчун! А, вы умеете удивлять, — сказала она, с хитрецой щуря глазки, в которых так и читалось: «я думала это смурфочас у тебя займёт, а то или два!»
— Просто, Мастер насмурфил с каркасом, — с гордостью произнёс ворчун, натягивая верёвки и забивая колышки. Когда работа была закончена, Ворчун встал по стойке смирно возле прохода в палатку, склонился в пригласительном жесте и торжественно произнёс:
— Не желает ли мадмуазель войти в это смурфное обиталище? — Ворчун сделал лёгкий акцент на слове «мадмуазель».
— Очень желает, — зарделась Заноза, когда она протянула Ворчуну руку, а тот её поцеловал, пропуская в палатку.
Палатка была очень просторной, даже для двоих смурфиков. Эти двое могли расхаживать по ней в полный рост.
— Мастер меня заверил, что крыша этой модели палатки, — Заноза указала на грибовидную верхушку, которая была закреплена на паучьих каркасах, вроде тех, которые ставят на зонтики, — может выдерживать особенно сильный ливень, и обладает повышенной устойчивостью к ветру.
— Это конечно всё здорово, но… — прокряхтел Ворчун, занося в палатку остальной их скарб. — А ты ничего не забыла?
— А что я по-твоему могла забыть? — спросила она, догадываясь, чего Ворчун мог недосчитаться.
— Спальный мешок, — сказал он, стеля на пол рулон лежака, а поверх него один спальный мешок.
— А что с ним, — Заноза беззаботно улыбнулась, словно бы не замечая растерянности Ворчуна. Всё шло по её плану.
— Ну, он один, а нас двое, — смутился Ворчун.
— Ах, ты об этом спальном мешке? — с наигранным озарением ответила Заноза. — Ты думаешь, мы не поместимся в него, я специально неделю его шила под наши размеры!
— Ох, мать моя, смурф! — только и смог сказать Ворчун.
— А что такое? — спросила Заноза, наслаждаясь каждой толикой смущения Ворчуна. — В свою кровать меня к себе приглашаешь, а я в ответ приглашаю в свой спальный мешок, всё честно?
Ворчуну не нашлось что ответить, он краснел буквально на глазах. Несомненно, идея дать возлюбленной самой снарядить их в путь становилась всё более и более замечательной.
Чтобы разрядить обстановку, Заноза предложила развести костёр и устроить пикник на двоих.
Пикник удался на славу. От свежеприготовленной еды, неловкость Ворчуна исчезла без следа, и они с Занозой разговорились, обсуждая всё, что успело произойти в Деревне накануне.
— Ладно, Заноза. Пошли купаться? — предложил он, поглядывая на природный бассейн.
— Купаться? — переспросила Заноза. — А вода не слишком холодная для купания?
— О, поверь, — Ворчун улыбнулся, настал его черёд удивлять любимую. — Вода здесь что надо. Ты же не забыла свой купальник?
— Д… Нет, не забыла, — опомнилась Заноза. — Конечно, не забыла, Портной так старался.
«Лукавишь, как смурфишь, дорогуша, — подумала про себя Заноза, — только бы он не заметил, как кончики твоих ушей нагрелись, горят закатным заревом!»
— Вот и смурфненько, — улыбнулся Ворчун и пошёл в палатку. Вышел он быстро, просто снял с себя штаны, оставшись в одних лишь плавках, не считая смурфного колпака. — Переодевайся и присоединяйся!
Ворчун с разбегу прыгнул в водоём. Как он и ожидал, вода не была холодной. Она была просто ледяной, но для него это едва ли была проблема. Ведь он мог собственным жаром разогреть воду. Холода Ворчун не чувствовал, но зато чувствовал, как силой своей мысли заставляет воду вокруг себя вскипать.
Занозы видно не было, и Ворчун решил пока вдоволь поплавать, наивно полагая, что Заноза не хочет купаться. Пока он плескался, он не заметил, как Заноза тихо-тихо вышла из палатки. Когда же Ворчун обернулся, то он просто обомлел. Такой красивой Занозу он ещё ни разу не видел. Заноза не соврала, что взяла купальник. Она только немножко слукавила: лучшим её купальником сегодня — было полное его отсутствие!
Поначалу ей было очень неловко, но от взгляда Ворчуна, в котором читалось обожание, граничащее с обожествлением, она, стиснув зубы, направилась вперёд, завершить спектакль до самого занавеса. И с каждым шагом ей становилось легче, даже жар от лица сменился с нервозного на ликующий!
Ворчун не мог оторвать глаз, от прелестных изгибов её синего тела, от тонкой грации, с которой Заноза приближалась к нему, как он догадался, эту походку она репетировала не один вечер. И вот она уже подошла к самой кромке воды, и в ноздри Ворчуна ударил необычайно прекрасный цветочный аромат, исходящий от Занозы. Та кончиками пальцев ног потрогала воду.
— И вправду, тёплая, — улыбнулась она, залезая в водоём. — И челюсть подбери, Ворчун.
«Ведьма, вот ведьма!» — бушевало в сознании Ворчуна.
— Ворчун, с тобой всё смурфно? — забеспокоилась Заноза. Она испугалась, что столь эффектный выход плохо сказался на умственных способностях Ворчуна.
— Да, но…
— Тебе не нравиться, как я выгляжу? — спросила она.
— Нет-нет, — затараторил Ворчун. — Заноза, выглядишь просто волшебно! Осмурфительно!
— Спасибо, — сказала она, после чего тут же всплеснула руками, забрызгивая Ворчуну лицо.
— Эй! Так не честно!
— Догоняй! — рассмеялась Заноза, убегая в воде от Ворчуна. Тот тут же включился в салки и пытался поймать свою смурфочку. Но та была очень проворной, точно русалка, а её заливистый смех, был очень похож на смех сирены. Она то и дело, отдалялась от Ворчуна и брызгала в него водой, чтобы ещё сильнее раззадорить его.
Ворчуну страстно захотелось победить. Поймать свою нимфу. Прижать её к себе. Слиться с ней воедино!
Наконец, Заноза решила, что Ворчун готов, и она полностью отдалась ему в объятия.
— Попалась, — обрадовался он, кружась на месте и прижимая девушку к себе. Грудь к груди, живот к животу. Ворчун посмотрел Занозе в глаза; весь мир для него потонул с этих миндалевидных глазах, он словно бы читал Занозу. Он прочёл в её глазах, что это было всё ей спланировано и что она жаждет от Ворчуна дальнейших действий. Ворчун вобрал своим носом воздух, Заноза по-прежнему пахла очень маняще, цветочно, но в этом аромате было нечто едва уловимое. Где-то в недрах его живота проснулось неукротимое желание.
— Кажется, вода остывает, — произнесла после долгой паузы Заноза. — Может, вернёмся в палатку?
— Да, пожалуй, — Ворчун подхватил Занозу на руки и вышел с ней из воды.
Когда они зашли, день клонился к вечеру. Отчего любовники зажгли фосфоресцирующие фонарики и развесили их по палатке. В палатке тут же стало очень уютно. Обстановка так и источала романтику с нотками интима.
— Потанцуем? — продолжила Заноза, понимая, что для следующего шага нужно распалить Ворчуна ещё больше.
— Давай, — сказал Ворчун. Они танцевали, под фонариками. И танцем был не вальс, не танго ни фокстрот. Танцем этим был экстаз. Заноза прильнула губами к губам Ворчуна и поцеловала его со всей страстью, на какую была способна. Ловким движением руки она сбросила и с себя, и с Ворчуна колпаки.
Смурфики медленно и кружились по палатке, синхронно покачиваясь, сменяя один поцелуй на другой, ещё более страстный, ещё более горячий и продолжительный. А вот руки их были заняты более важным делом. Сначала Ворчун прижался к наливным грудям Занозы, но то была верхушка айсберга. Заноза в ответ на это прикоснулась к обнажённой лысине Ворчуна. Едва она коснулась, как Ворчун охнул сквозь поцелуй. Медленно и нежно поглаживая Ворчуна по голове, она добивалась, чтобы страсть полностью овладела смурфиком.
Ворчун в долгу надолго не остался и своей рукой принялся изучать поверхность головы Занозы, попутно погружаясь в её волосы. Заноза не ожидала этого. Не того, что Ворчун сделает это, нет, она не ожидала, что это будет неимоверно приятно, ведь её поглаживала рука Ворчуна, а волоски на голове умножали этот эффект, увеличивая площадь соприкосновения.
Ещё чуть-чуть и Заноза начнёт дрожать от вожделения, между её ног уже стало предательски влажно. А Ворчун ещё раз вдохнул воздух полной грудью, теперь этот запах посеял вожделение и в нём. Он ощущал, что должен сделать. И поймав своими глазами взгляд Занозы, он решил, что сделает это. Прямо сейчас!
Аккуратно, возложив смурфочку на лежак, Ворчун избавился от плавок, и Заноза увидела, что член Ворчуна стоит ровно вверх. Всё как рассказывала Элси. Ворчун был полностью готов, и девушка раздвинула ноги.
Головка члена вплотную приблизилась к промежности Занозы, но заходить Ворчун не решался. Заноза взяла ситуацию в свои руки и помогла члену Ворчуна войти в себя.
— Люби меня Ворчун. Люби так, как никогда более не сможешь никого любить! — неожиданно даже для себя прошептала Заноза ему на ухо.
— Ах! — вздохнула она, убирая руки, передавая инициативу Ворчуну. Смурфика полностью накрыло, его разрывало от эмоций, но он старался набирать скорость плавно. Он взял Занозу за руки и начал раскачиваться, всё сильнее и сильнее погружаясь в Занозу.
Ворчун погрузился в блаженные грёзы, он был капитаном парусной яхты. Свежая древесина новой яхты так и отдавала смолистыми ароматами и нежными цветочными запахами родного Заколдованного леса. Солнце ярко светило накаляя палубу. От неё так и веяло жаром!
Бриз, этот лёгкий ласковый ветерок доносил откуда-то издалека божественную песнь морских сирен. Всё тело Ворчуна предвкушало небывалый восторг, он всеми фибрами души хотел окунуться в настоящую стихию при первой же возможности. Он и его парусная ласточка. Наедине со стихией.
Он крепче сжал штурвал, поворачивая прочь от берега.
Смурфочка уже успела прийти в себя, и она не верила своему счастью: они с Ворчуном тут… и такое…
— Ах! — Заноза выгнулась животом вверх, она натянулась как охотничий лук перед выстрелом.
Смурфочка чувствовала, как ритмично раскачивается на волнах океана удовольствия. Как она несёт на себе своего капитана. Нет, она была не только яхтой, она была самой морской стихией. Богиней волн, владычицей скал и рифов!
Для покорного кораблика это был верх блаженства. Для Владычицы морей — нет! Всё было слишком вяло.
В акватории ветер стал крепчать. На морской глади проступила рябь.
Однако этого намёка Ворчун не понял и продолжил медленно набирать обороты. Он продолжал самоуверенно плыть дальше, под теми же парусами! Занозу посетила коварная мысль: пора брать смурфа за рога!
Заноза исхитрилась и перевернула, Ворчуна на спину. Теперь она находилась сверху, и она могла сама задавать частоту такта. Вот теперь она чувствовала себя бурей! Она насаживалась на член Ворчуна с остервенением продавливая его в себя, да ещё ускоряя обороты. Но и про тактильные ласки она не забыла, стараясь прижиматься к любимому как можно плотнее, чтобы продолжить ласкать его своими шаловливыми пальчиками.
Ворчун чувствовал, как на верхней палубе он теряет управление над своей яхтой. Он обнаружил, что его руки связаны мачтовыми канатами со штурвалом.
Ветер становился всё более азартным, продувая каждый кусочек его кожи до самых мурашек страсти перед непокорной стихией.
На глазах Ворчуна проступили слёзы блаженства. Заноза ласкала его лысую голову, скакала на его члене, настолько резво, что он начал ощущать, как бугорки между его ног стали ныть, словно их отдавили.
Смурфики вспотели, но это лишь сильнее подогревало страсть между ними.
— Вот так, ах! — произнесла Заноза коварным тоном. — Ворчун, теперь ты полностью в моей власти, ах!
Ворчун приоткрыл глаза. О, это коварное выражение на столь милом личике ему было хорошо знакомо. Но, нет, жаркое сердце капитана не позволит стихии управлять собой как игрушкой.
«Давай, ты знаешь, что должен наказать эту ведьму!» — произнёс голос. И Ворчун выгнулся со спины, обхватил Занозу и сам повалил её на спину. Она даже вскрикнула от столь неожиданного рывка.
В море прогремел гром! Шторм наступил внезапно, всё небо скрылось за чернотой туч. Ливень бил градом и капитана и его шхуну. Ворчун вырвался из обвивших его верёвок, теперь он снова был «на коне».
— Ну, а кто теперь в чьей власти? — усмехнулся Ворчун, с силой проникая в Занозу. Та не ответила, продолжая стонать.
Молнии отражались в отблесках глаз Ворчуна, он вёл свою яхту по бушующим волнам. Надвигалась особо высокая волна, пятый вал. Какое же это чувство могло подарить яхте покорение этой волны? Резкий поворот штурвалом — волна не была осёдлана! Послышался жалобный скрип досок, паруса натянулись до предела.
Ворчун резко замедлился, сбивая частоту проникновений, лишая Занозу дозы вовремя доставленного удовольствия. А потом резко и на всю глубину проник в неё. Она вскрикнула от неожиданности.
В капитана словно чёрт вселился, каждое его решение было спонтанным и не предсказуемым! В это же время молнии ударяли возле самой кромки борта. Если не убраться из зоны шторма, корабль пошёл бы ко дну. Яхта пыталась перехватить управление у строптивого Ворчуна.
Следующие толчки ей не удавалось угадать, как она не старалась. И это начало доставлять Занозе боль. Очень сладкую, очень томительную, но боль. Заноза, хотела довести себя до кайфа сама, но Ворчун прижал её руки к лежаку. Она была его!
— Ну, милая, ты признаёшь, что ты в моей власти? — ухмыльнулся Ворчун, продолжая игру.
— Нет, ах! — она увидела в его глазах красный отблеск. Занозе стало страшно, совсем как в тот раз, когда она его нашла в Москве. Когда он был Синим Ромео. — Ворчун!
Если бы яхта была бы на пару, то в котельной жар был бы так силён, что двигатель расплавился, треснул и взорвался. Мгновение спустя. Капитан почувствовал, этот жар, жар живого парусника. Пелена безумия спала с глаз моряка.
До Ворчуна только сейчас дошло, что игра начала выходить из-под контроля. Он увидел в глазах Занозы страх и мольбу. На него обрушилась страшная волна раскаяния: что он вздумал подавлять любимую столь извращённым способом.
Сердце Занозы было открыто для любого смурфика в Деревне. Но в самые глубокие, личные апартаменты ключи имели лишь с полдюжины самых близких ей существ. У Ворчуна же был ключ от самой потаённой комнатушки. Комнатка была маленькая и неприметная, в ней не было ни мебели, ни декоративных излишеств, но именно в этой комнате ютилось пламя её души.
Сегодня же Ворчун раздул Искорку до огненного смерча и обжёгся этим пламенем. Но в то же время, чуть ли не собственноручно почти задул этот хрупкий огонёк!
Один, всего один неосторожный жест, спонтанный поступок и всё, любимая перестанет быть прежней. И никого не обвинить, кроме как себя. Осознание этой истины свинцовым грузом легло на сердце Ворчуна.
Краснея от стыда, Ворчун нормализовал ритм толчков, снова взял Занозу за руки, на которых от его сильной хватки остались лёгкие синяки. Качели возобновили свой ход, всё ускоряясь и ускоряясь.
Яхта с трудом, но всё же прорывалась из штормовой области, на горизонте замаячила твёрдая земля. Капитан и корабль работали слаженно, обоюдными усилиями осёдлывая очередной по счёту вал. Их подбрасывало на самые вершины водной глади, после чего они с чувством триумфа головокружительно срывались вниз в брызги морской пены, чтобы оседлать следующую волну!
Ворчун почувствовал, что в самом низу его живота вскипает магма, медленно, но уверенно передающаяся по тоненьким краникам.
Заноза сосредоточилась. Она уже чувствовала, что вот-вот потеряет сознание от блаженства. В этот момент в её голове вспыхнула сверхновая, жар которой прокатился по всему её телу. Но это было ещё не всё, она словно воспарила над землёй.
Заноза больше не слышала никаких звуков. Вернее слышала, но они были приглушёнными, словно бы ей и не принадлежали.
Даже прикосновения Ворчуна, словно бы доходили до неё с задержкой и, так же как и звуки, были притуплены. Заноза ощутила, как кто-то целует её в губы и к ней вернулось дыхание. Она на эти невероятные мгновения разучилась дышать, за неё всё инстинкты делали. Затем она ощутила, как её сердце бешено стучит, как горит каждая её мышца, каждый кусочек кожи, а между ног со скоростью улитки вытекает что-то горячее.
Слишком много эмоций за один вечер. Теперь их девичьи шалости с пальчиками в ванне Смурфетты кажутся просто блёклыми сновидениями, в сравнении с той гаммой эмоций, что может подарить любовь смурфа.
Заноза едва помнила, как они с Ворчуном забрались в спальник и погасили свет. Она лишь успела заметить, как беспросветная ночная мгла стелилась за стенками палатки. Ей снились странные образы, в которых Ворчунов было двое, один из них был светел и возвышен, а другой груб, горяч и не сдержан. Но оба они ласкали Занозу, доставляя ей удовольствие, в меру восторженное, в меру болезненное.
***
Заноза лежала на груди Ворчуна, прижимаясь к ней ухом. Ей доставляло наслаждение просто лежать и слушать его сердцебиение.
— Вот это была ночка! — восторгался Ворчун, а с его лица не сходила улыбка.
— Хи-хи, не то слово, — сказала Заноза. — Знаешь, я что-то не припомню, чтобы на твоём лице так долго задерживалось такое благодушное настроение.
— Привыкай, теперь это надолго, — усмехнулся Ворчун, поглаживая свою смурфочку по волосам. Он был приятно опустошён, но ему хотелось ласкать любимую и дальше.
— Кстати, а что это вчера было? — спросила Заноза. — Что ты пытался со мной сделать?
Заноза поднялась с груди Ворчуна и посмотрела ему в глаза с укоризной.
— А, ну, — впервые за утро потупился Ворчун. — Прости, пожалуйста, смурф попутал.
— Ты пытался подавить мою волю, — серьёзным тоном сказала она. — Или твой внутренний дружок!
«Вот оторва, — произнёс голос в голове Ворчуна. — В следующий раз, ты должен её подчинить себе!»
— Нет, — Ворчун замотал головой. Заноза заметила, искорку в глазах Ворчуна.
— Что-ж, знай же Ворчун-Смурф, я не стану твоей куклой и я не дамся тебе ни в следующий раз, ни в поза следующий раз, ни вообще. Тебе понятно?
— Понятно, — виновато ответил Ворчун. — Однако эту игру начала ты!
— Ой, — вздрогнула Заноза. — Тогда мы квиты.
Она снова легла головой на грудь возлюбленного.
— И всё же, — сказала она, прохаживаясь пальчиками правой руки по его животу. — Я рада, что всё так случилось!
Ворчуну только и осталось чмокнуть Занозу в волосы, отчего та зарделась.
***
Самый последний сюрприз Заноза приберегла на это утро. Когда она закончила мыться, не без объятий Ворчуна, смурфочка вошла в палатку первой. Ей очень хотелось, чтобы всё прошло гладко и тут.
Ворчун вошёл внутрь, когда Заноза его окликнула. Смурфик снова обомлел, на этот раз от нежного восхищения. На Занозе красовалось новое платье: синее как фиалка, оканчивающееся гофрированной юбочкой, отделённой традиционным поясом из танзанитов (кое-что в имидже Занозы осталось прежним).
Бретели были окантованы по краям чёрными полосочками, в тон волосам Занозы, а её грудные чашечки плавно и почти незаметно выделялись на общей композиции. Черные бутсы Заноза так же сменила, на туфельки, как у её сестры Смурфетты, только чёрные и лакированные.
Заноза не раз видела, как Смурфетта мнётся перед выходом в Деревню, если её платье хоть на чуточку новее прочих в её гардеробе. Смурфочка над этой причудой посмеивалась и совершенно не ожидала от себя, что будет так же мяться в новом платье перед любимым.
Ворчун быстро подошёл к Занозе, обнял её и заворожил своим поцелуем. Ему больше не было нужды что-то говорить, что-то смотреть. А вот тактильные ощущения сказали, что он ещё не всё осмотрел — на спине Занозы пальцы Ворчуна обнаружили аккуратный вырез.
Ткань была такая же шелковисто-бархатистая, как и кожа Занозы.
— Если бы твоё ведьмино могущество смурфилось красотой, то сейчас ты была бы самой могучей чаровницей в Мире! — прошептал Ворчун.
Занозе было очень лестно слышать комплименты о своём новом наряде.
