Лишь кошмар.

Снова она снится ему. Эта маленькая настырная девчонка, каких-то восемнадцати лет отроду прочно засела в душе и памяти Росомахи. Он уже даже не помнит, когда его привычные кошмары сменились на ночные сеансы далеко не детского содержания сна, и черт подери, почему главной героиней этой не пристойной картины является его приемная дочь... Как такое вообще возможно?! Логан знал, и каждый день, противореча себе в своих же проклятиях подгонял время. Ждал ночи, что бы снова забыться в этом горячем, несбыточном наяву сне. И ведь он сам виноват в этом... Убежал, словно трус, когда понял, с кем провел ночь. И эта чертова записка... Блять! Как можно быть таким идиотом?! И в стену грязной комнаты, где уже полгода живет Росомаха, летит пустая бутылка пива, превращаясь в звонком ударе в кучу осколков. И Логан продолжает проклинать себя каждое утро, обещая больше не спать, как не спал раньше чуть ли не месяцами. Но это всего лишь слова влюбленного в высший для себя запрет. Влюбленного в родную кровь... И Росомаха не знает, как долго продержится, стараясь и дальше прятаться от ищущей его дочери... Он будет бежать и дальше, потому что впервые в жизни не может быть рядом с любимой женщиной. Не хочет вернуться домой в свой день рождения и увидеть на полу в луже крови «подарок от Крида». Лаура, любимая, ну почему ты ищешь меня, почему ты, такая как я... Как жаль, что день его рождения так скоро... Как жаль, что он придёт в свою квартиру, которую не может назвать домом, и увидит кровавые разводы на блеклых обоях. Кровь, явно аккуратно выплеснутая из баночки. Обычно Виктор оставляет больше, но здесь он экономил, старательно большим пальцем выводя на стене своё пресловутое «счастливого дня рождения» кровью. Её кровью... «Как он догадался? Неужели она сказала? Снова отправилась жаловаться ему и попала в такой же капкан...» - вот и все что крутилось среди мата и угроз в голове перепуганного отца, когда тот разглядывал надпись на стене. Но час-другой и он уже спешил вернуться домой, коря себя за то, что подверг её такой опасности. Все её заверения о том, что она сильнее Логана были опровергнуты одним фактом - она женщина и она ему дорога. И Виктор сделает все, чтобы её уничтожить... Он не ошибся, явившись домой. Именно там его ждал смрад крови и смерти. Тело Лауры, распластанное, нагое, перепачканное в крови было прибито к стене гвоздями за руки. Он не чуял жизни в ней. И впервые от переполнявших его ярости и боли эмоций не мог даже пошевелиться, глядя на Виктора, распивавшего пиво прямо в кресле у стены ошалевшим от ненависти взглядом. – Как думаешь, я мог бы стать отцом, а Джимми? Отцом, хорошим таким отцом? – хрипло поинтересовался он у Логана и в ответ на недоумевающий взгляд кивнул на девчонку, – сучка была беременна. Хотя... плевать, ведь я не мог оставить тебя без подарка. Не знает... Не знал об их связи. Не знал, чей на самом деле ребёнок находится у неё под сердцем. Остановившимся ныне... Если бы он только остался, если бы только знал... Безысходность – вот и все, что осталось у Росомахи теперь. Слепая ярость, с которой он напал на Виктора, буквально уничтожая его. Рвал на куски, заливая под кровью ещё больше. Он не дал Виктору сбежать. Едва живой, он хрипел от боли, но не мог пошевельнуться - брат в ярости отсек ему руки и ноги своими же когтями, откинув их в стороны. – Это было приятно... чертовски приятно... – хохотал прямо в лицо брату Виктор, шевеля окровавленными культями, – даже мёртвая такая же вкусная как живая... только вот не сопротивлялась. Обидно, да? Не бойся, братик, я ещё трахну твой труп и ты узнаешь, как приятно было ей... Это стало последней каплей. Обезумев от ярости, Росомаха воткнул когти ему в шею и резко поднял их, отделяя голову от тела. Это далось ему невероятных усилий, но он даже не заметил, на ватных ногах приближаясь к девушке и выдергивая гвозди из её запястий и локтей. Та мешком свалилась прямо ему в руки. Бездыханная. Холодная. Мёртвая. – Прости меня, Лаура, прости... – бормотал мужчина, прижимая к себе тело несчастной дочери, – Прости, что оставил, прости... Какой же я дурак... Плечи Логана сотрясались в немых рыданиях. Взять себя в руки он не мог. И вряд ли сможет. Как в забытьи он помнил, как перенёс её тело на кровать, пытаясь то завести её сердце прямым массажем, то используя шокер, найденный среди её вещей. Наверное, все это оказалось бесполезным и Логан просто рухнул на пол рядом с кроватью и отключился. Это было единственное, что смог сделать его организм сейчас... Как во сне он почувствовал лёгкое касание. Будто ветер коснулся его плеча, но нет. Росомаху словно током шарахнуло. Это тонкие девичьи пальцы слабо двигались на его плече, словно поглаживали его. И это прикосновение, такое легкое, но острее любого клинка резко подняло Росомаху с... Постели? Словно сам не свой он оглядывается, пытаясь разобраться как же так, почему вокруг чисто, и нет больше трупа брата, его крови, и холодного тела погибшей страшной смертью дочери... Точно! И вот тут-то встречается пара ошалевших голубых глаз с глазами цвета сочной травы. Лаура смотрела на отца словно на больного, вернее даже сказать на больного на голову, и Логан не мог винить её за это... - Сон. Скажи мне, что это был лишь сон, - охрипшим от ночных криков голосом просил наемник, обнимая слабыми руками свою дочь, и шерсть на спине встала дыбом от её тепла. Живая, здоровая... А Лаура растерянно кивает, подтверждая его надежды. Это был лишь сон, один из самых страшных снов для пережившего так много Росомахи. И сейчас он снова готов был зареветь, понимая, что не было этой разлуки и очередного ужасного дня рождения. Не было смерти дочери и их общего ребенка. Ничего... Этой ночью они переспали, и кажется Логан только сейчас заметил, как смутилась в его крепких объятиях раздетая дочь. - Только сон, - наконец успокоившись выдохнул наемник, и отпустил Лауру как она того хотела. И как бы девочка не просила, Логан не расскажет ей о сне. Потому что не допустит его в реальности... Потому что не уйдет, как поступил в этом ужасном кошмаре. - Ну, пап! - почти обиженно вновь просит его Лаура, не понимая насколько неуместно это обращение, когда сидишь совершенно голая на коленях отца, - Расскажи. А Логан улыбается, и вместо ответа как никогда нежно целует свой запретный плод. Он не уйдет, а она не погибнет...