вчера у нас был синий закат

горький дым больше не раздражает чувствительные ранее лёгкие, он уже привык. как и ощущать сухие узловатые пальцы, приятно почёсывающие за ухом, изредка, небрежно собирающие, спавшие на лицо волосы. в горле давно пересохло, но так не хотелось вставать с тёплых колен, что привычно служили подушкой. кейя грузно переворачивается со спины на бок, утыкаясь лицом в чужую рубашку, что всегда пахнет стиральным порошком и теплом, и поджимает ноги, прижимаясь к мужчине ближе, вынуждая того отвлечься от своих дел. — ты можешь не вертеться? — альбедо устало трёт переносицу, морщась от фантомного дискомфорта. — я хочу пить, — кейя пытается канючить, но даже если начнёт плакаться — светловолосого это не проймёт. услышав ожидаемое «встань и возьми сам», альберих нехотя сползает с нагретого дивана, спрыгивает вниз с бетонного блока, идя в сторону бутылки с двухдневной водой. пьёт с зажатым носом, потому что «не так мерзко» и смотрит на альбедо, что уже сидит нога на ногу, будто заранее закрываясь от младшего. он восседает на потрёпанном старом диване, что скорее всего притащил с помойки, и внимательно наблюдает, совсем как тогда. они познакомились случайно: кейа искал острых ощущений, или как его друг потом выразился «острых пиздюлей», и забрёл не в тот район. идёт в наушниках, в которых стояла тишина, опасливо озирается по сторонам, словно напуганный совёнок, распушил хвост и вышагивает в блестящих туфлях. ну и привлекла такая птичка местных накорточников, что пояснить за все сразу настаивали. на это наш бравый молодец растерялся, и нахохлившись послал всех. а минутой позже лежит себе на пакетах с листьями, даже мягко было, как помнит, без телефона, наушников и туфлей. только кейе подумалось, что все ровные пацаны ушли, как его нос начинает чувствует едкий запах сигарет. пришлось кряхтя подниматься с мягкой перины, и сурово всматриваться в темноту перед собой. — куда вылупился? — парень пугается, потому что голос прозвучал с другой стороны, но быстро собирается и оборачивается. перед ним, на бетонной возвышенности, свесив одну ногу, сидел человек, лица его видно не было, а зелёные глаза, будто горели — смотрели с минимальной заинтересованностью. — ты все это время, что меня исколачивали, просто сидел здесь?! — младший кричал полу шёпотом, возмущённо раздувая ноздри, — мог бы полицию вызвать в конце концов! — в ответ просто пожимают плечами, и говорят что «сюда все равно никто не ездит». паренёк в растянутом свитере представился как «альбедо», предложил свою помощь, и даже накормил собачей баландой, после которой болел живот, вызвал такси и предложил зайти потом к нему снова, но скорее просто из вежливости, рассчитывая на то, что кейя сюда больше не сунется. но кейя добротой парниши воспользовался, и предположив хорошее наклёвывающееся знакомство, хер забил на рамки приличия. и приходил на бетонку, или как называет про себя сам альберих «конура вонючего хиппи», каждый божий день, заебав уже даже местного пса. похоже баланда в тот раз действительно была собачья. в итоге парниша, который оказывается и не парнишей вовсе, а старшим товарищем, а позже и семпаем и братом, в итоге сдаётся и позволяет младшему появляться в своём уголке, ласково зовя его «котёнок», по крайней мере кейя надеялся что ласково. на бетонке альберих прокуковал пол лета, и планирует ещё столько же. освоился он тут быстро, и захаживал почти каждый день, как к себе домой, изредка попадая на какие-то панкушины рейв-тусовочки, на которых альбедо даже не было. в такие моменты парень чувствовал себя стесненно, зато когда они были только вдвоём, кейя позволял себе даже мерзко ссать в кустах. первое время переносил сюда какие-то свои шмотки, но они чудесным образом исчезали на следующий день, поэтому пыл его быстро поутих. иногда пропадал и сам альбедо, в такие дни было особенно скучно. но как потом выяснилось дядя он занятой иногда бывает, работает. кем правда — установить не удалось. в такие особые дни кейя оставался ждать его до утра, засыпая под звуки пьяных бомжей. альбедо алкоголь не любил, не жаловал и пустые бутылки рядом со своим диваном, но альберих находил очарование даже в том, как на него смотрят разочарованным взглядом, тихо радуясь подаренному вниманию, уже не разбирая. первый звоночек был услышан не в момент, когда из дома начали пропадать вещи, и друзья стали интересоваться «ты куда бля бегаешь каждый день», а спустя полтора месяца, когда кейя понимает, что лежать на коленях у другого мужика да пальчики с чужими переплетать — не совсем ок, дилюк с розарией увидят — оборжут. парень хмурится, и взгляд от старшего, что все это время смотрел сверху в ответ, отводит. о том, почему он как верный пёс ждёт хозяина с работы, можно поразмышлять позже, а сейчас будет отличным решением вернуться обратно и уговорить владельца этой клоаки прогуляться. они идут нога в ногу. у альбериха уже зубы начали собачий вальс отстукивать, но он все равно с яркой улыбкой продолжает медленно коченеть обнимая себя руками. — что будешь делать, когда начнутся холода? — казалось, кейя спрашивает это с искренним интересом. — ты серьезно думаешь, что я бездомный? — старший добро усмехается. — нет конечно! — парень аж подбирается весь, — просто у меня начинается учёба через неделю, я не знаю как буду жить без наших постоянных встреч, — в большом голубом глазе сидела глубокая тоска. — приходи как появится время, только если это не будет портить твою успеваемость, кейя — альбедо неприятно нахмурился и ускорил шаг, чтобы быстрее дойти до урны и выбросить окурок. кейя плёлся чуть позади, рассматривая трещины в асфальте. думать о приближающемся конце было до слез противным. он привык к иногда ворчащему, но настолько притягивающему к себе мужчине, что терять его из-за учебы он не хотел от слова совсем. альберих с трепетом вспоминает все тёплые моменты между ними. для него попрощаться на долго со своим другом было невыносимо. альбедо завораживал своими глубокими глазами, умными речами и безумно интересными историями со студенческих времён. порой, младшему удавалось ловить те настоящие улыбки, за них жизнь отдать было легко, а маленькие мимические морщинки вокруг глаз заставляли улыбаться в ответ. весь альбедо был только для него одного, кейя не пускал в их маленький бетонный мир посторонних, оберегал друга от возможных гостей, по крайней мере, ему так казалось. — я провожу тебя на электричку, уже поздно, — спокойный голос вырывает парня из размышлений, и он осоловело крутит головой в поисках. — да я сам дойду, тут не долго, иди домой! — кейя широко улыбается и машет рукой. альбедо молча кивнул, и развернувшись, пошёл прочь. растворился во мраке темной улицы.