***
— Кажется, ночью что-то было не так? Ким беспрестанно зевал, тёр глаза и щурился, и Гарри чувствовал, что это из-за него. И тихо винил себя. — Вы, блять, нашли место, чтобы обсуждать свои постельные дела, — фыркнул Жан. Гарри открыл было рот, чтобы объясниться, но под тяжёлым взглядом Кима схлопнулся. В конце концов, работа — не лучшее место для решения личных вопросов, особенно если место работы — цех, в котором звук разносится хорошо. — Почему у нас нет собак? — вдруг спросил Ким. — Извини? — Служебные собаки. Для охраны и поиска наркотиков. Почему у нас их нет? — Потому что это дорого, — Викмар хищно улыбнулся, и искусственная улыбка неприятно исказила лицо, — потому что собак надо дрессировать, а ресурсов на это нет, и потому что собаки в Джемроке сторчатся к херам от обилия наркоты. — Да тут и люди на грани, — тихо сказал Ким, опуская голову к бумагам. — Людей не жалко. Ким любил собак. Их, бродячих, в Джемроке было много. И из-за того, что он их любил, он их игнорировал. Не подзывал, не гладил, не подкармливал. Потому что тогда они привязывались к нему, а Ким не мог взять собаку себе домой. Когда-то Ким не мог взять собаку в казеный детский дом, иначе её бы вышвырнули на мороз. Проверено. То, что это произошло тридцать лет назад, в расчёт не бралось; у ран нет срока годности. И с тех пор печальные понимающие взгляды глаз-бусинок рвали душу. На следующую ночь эрдельтерьер пришёл снова. Он приносил палку, радостно убегал за ней и громко лаял, приносил и снова убегал. Он был счастлив, бегая за палкой, а Ким был счастлив, проводя время с беззаботным псом.***
— Мяуцураги пропал, — заявил Гарри утром. — Вернётся. — Ким! — Он уже неделю уходит куда-то на весь день. Вечером он вернётся. Было стыдно и глупо от того, что Гарри не знал, где *его* кот. Стыдно и глупо было им обоим. Вечером кот действительно вернулся. Пролез в открытое на кухне окно, мокрый и потрепанный, поел и ушёл греться к Гарри. Ким готовил ужин, и даже громогласный крик: «А КТО ЭТО ТАКОЙ ХОРОШИЙ ВЕРНУЛСЯ???» не вывел его из отрешенности. Его ног коснулся мягкий хвост, но кожа чувствовала только курчавую жёсткую шерсть. — Не хочешь поговорить? — Нет. Ким курил в открытое окно. Рядом крутился кот, а где-то за спиной мялся Гарри. — Что случилось? — Ничего. — Я же тебя *вскрою*. — Вперёд, Гарри «Открывашка» Дюбуа. Гарри подошёл, взял сигарету из пачки Кима и устроился рядом, поглаживая кота. Ким смотрел на улицу и игнорировал Гарри. Дюбуа забеспокоился: Ким терпеть не мог, когда Гарри стрелял у него сигареты, и ждал с затаённой надеждой, что Ким *посмотрит* на него — так, как это умел делать только он. Но грязные депрессивные дома интересовали куда больше. — Я не хочу, — устало сказал Гарри. — Не хочу тебя вскрывать. Скажи, что тебя волнует. Гарри запнулся на мгновение. Он хотел произнести «просто скажи», но за «просто» Ким выкинул бы его в окошко. Или посадил Мяуцураги на лицо, пока Гарри бы спал. Потому что открываться совсем не просто. Ким едва улыбнулся, услышав запинку. — Я хочу завести собаку. Гарри расцвел. — Охуенно! Когда пойдём в приют? — Никогда, — Ким с силой размазал окурок в пепельнице. Гарри понадобилось пять секунд на то, чтобы вспомнить разговор про собаку, прозвучавший осенью прошлого года, и связать его с вопросом Жану. — Помочь тебе? — С чем? — С собакой. Если тебе… блять. Лицо Гарри исказила странная гримаса. Это значило, насколько Ким понимал чертовски богатый внутренний мир Дюбуа, что один из голосов ляпнул что-то, что не понравилось Гарри. — Я хотел сказать, что тебе наверняка стрёмно быть с собакой, так что мы можем вместе пойти в приют. Вот. Ким задумался. — Или пока можем почитать что-нибудь про дрессировку, — предложил Гарри. — Или взять уже дрессированного. — У нас уже есть Мяуцураги. Они не подружатся. — Они подружатся. Если правильно дрессировать, собаки уживаются с котами. Гарри загорелся идеей взять пса. Счастлив ли он сейчас? Конечно! Но счастья не бывает мало, а собаки — это концентрированное счастье. — Это дорого, — возразил Ким. — Корм, поводок, прививки… — Это мне сейчас говорит мастер отжимать колпаки? У Кима загорелись уши. Коррупцию в рядах РГМ он игнорировал. Не одобрял, но для борьбы со столь огромным злом он был слишком мал. По крайней мере, на словах. На деле лейтенант вредничал, когда дело касалось мотокарет. Забрать колпаки в качестве штрафа или необычные боковые зеркала, заявив, что они под запретом (главное, говорить уверенно) — вот такое Ким проворачивал мастерски. Увы, кастомные безделицы не доходили до его Кинемы: лечение от наркомании стоило денег, так что вещи закладывались в ломбарде. Такое спокойное жертвование прибивало Гарри к земле. Достоин ли он этого? Не был бы мир лучше, если бы пропитанного алкоголем жирного мешка с требухой и званием лейтенанта-дважды ефрейтора не существовало? Каждый реал, вложенный в него Кимом, доказывал обратное. И Гарри хотел отдать что-то в ответ. — Тратить нечестно заработанные деньги на себя — это… — Это прекрасно. Я люблю тебя, но если ты продолжишь упрямиться, здесь будет жить несколько хаски и доберманов. Гарри потушил окурок и с лукавой улыбкой приобнял его за плечи. — А у тебя талант убеждать, — со вздохом сказал Ким и закрыл окно.***
Курчавый жизнерадостный щенок крутился вокруг Кима и лизал лицо. Сам Кицураги, очарованный бьющей как из ключа жизнью, гладил пса. Точнее, куда попадала ладонь; щенок крутился без остановки. Ким был одержим идеей найти эрдельтерьера из своего сна. Гарри внимательно выслушал Кима, кивнул и отправился вместе с ним по приютам. Они искали курчавого пса с коричневой жесткой шерстью, подвижного и жизнерадостного. Необязательно именно эрдельтерьера, можно похожего, говорил Ким. Только этой породы, перебивал Гарри. Поиски растянулись на неделю. Выходные дни они убили на ближайшие приюты, а в будни, совмещая с работой, выбирались из Джемрока в остальные уголки Ревашоля. Кима штормило; то он наполнялся надеждой, что в следующем приюте точно найдут пса из сна, то отчаивался и упрашивал Гарри вернуться к работе. Дюбуа уверенно вёл корабль в шторм. Помощь пришла, откуда не ждали: из Мартинеза. Однажды Гарри забежал в «Танцы в тряпье» перекусить. Посреди рабочего дня в зале был только Гарт и Зови-Меня-Маньяна. Он скучающе рассматривал чучело птицы. Дюбуа сел рядом, заказал чашку супа и стал пялиться в ожидании заказа на Маньяну. Тот невозмутимо переключил внимание с чучела на него. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. — Давненько вы у нас не были, офицер, — протянул Маньяна. — Это у тебя собачья шерсть? — Гарри ткнул пальцем в его грудь. Мужчина скосил глаза. — А вы внимательны. — Расскажи про собаку. — Лео подобрал дворняжку, теперь она живёт в порту. — Шерсть курчавая. Это случаем не эрдельтерьер? Маньяна пожал плечами. — Понятия не имею. Можете сами посмотреть. И Гарри посмотрел. Вначале выпил суп несколькими глотками, потом дошёл до своей новой убитой Кинемы и потребовал от Жюля связать его с Кинемой лейтенанта. После многозначительного: «Ну, ты знаешь» Ким сорвался к нему. Затем — в порт через крышу и молясь всем светочам, чтобы прыжок оказался нормальным, бегом к контейнерам, а там — Лео. Милый, славный, болтливый Лео, готовый показать чудесного щенка. — Сколько вы за него хотите? — Ким взял щенка на руки и посмотрел на Лео. — О чем вы, лейтенант? — на простодушном лице читалось искреннее удивление. — Щенок эрдельтерьера. За сколько реалов вы готовы его продать? Пес лизнул Кима в щеку. — Зачем мне его продавать? Это чудесный песик, он живёт здесь, и господин Эврар — ах, что за добрая душа! — сказал, что… — Лейтенанту нужен этот пёс, — перебил Гарри. — Вы его отдадите? Глуповатый взгляд Лео стал настороженным и внимательным. — Вы будете о нем заботиться? — Конечно, — горячо ответил Ким. Взгляд задержался на мгновение на нем. Испытующий, проверяющий на прочность. Ким прошёл проверку, и портовый рабочий вернулся к привычному состоянию. — Тогда конечно! — Лео широко улыбнулся. — О, Перро очень умный, господин лейтенант!.. Спустя двадцать минут Ким, Гарри и пёс вернулись к своим мотокаретам. — Пес «Пёс?» — спросил Ким. — Оригинально. Голова Гарри звенела от пустой болтовни Лео, и он не сразу понял, что говорил Ким. — А ты его как назовёшь? — Пожалуй, оставлю эту кличку. Она ему подходит. — Серьёзно? Ты странный, — сказал Гарри. — То есть для тебя только это странно во мне? Перро устроился на руках и с любопытством разглядывал Мартинез. Потом Кинему, дороги, фабрику, офицеров сорок первого… Он был рад всех обнюхать и облизать, но особенно — мужчину, от которого пахло хвоей, машинным маслом и сигаретами.