I. Пляжные недопонимания
— Ах, Дживс, тут так жарко, не находишь? — Действительно жарковато, сэр. — Да не то слово! Просто пекло какое-то! — Можно и так сказать, сэр. — А ведь всё из-за тебя, Дживс. — Сэр?.. — Ну, я хочу сказать, это из-за тебя так жарко, Дживс! — Простите, сэр, я, наверное, неправильно вас понял... — Нет-нет, Дживс, всё ты понял! Я сейчас сгорю, честное сл…Дживс? Эй, Дживс, старина, ты в порядке? Ты как-то покраснел…У тебя не солнечный удар, Дживс? — Благодарю вас за беспокойство, сэр, полагаю, что это просто особенности акклиматизации…Так вы говорили, что из-за меня вам очень…жарко? — Ну да. Что тут непонятного? Это же ты запретил мне надеть тот лёгкий купальный костюм. Тебе он показался не comme il faut. И теперь я должен париться вот в этом недора…Дживс? Да что с тобой, дружище? Ты весь побледнел! — Не волнуйтесь, сэр…Так вы имели в виду…костюм? — Ну конечно, Дживс, а что же ещё! Послушай-ка, Дживс, милый, садись сюда под зонтик, приляг, а? Ты мне что-то не нравишься. — Ничего страшного, сэр, это, гм, как я уже говорил, акклиматизация. Я схожу за прохладительным, сэр. — Было бы неплохо…А у тебя точно не солнечный удар, Дживс? Ты не упадёшь там где-нибудь в обморок? — Уверяю вас, сэр, что не упаду. Приношу свои глубочайшие извинения. Был неправ. — Да я в общем-то не сильно обиделся, Дживс. Подумаешь — купальный костюм! Какая мелочь! — И правда, сэр. — Ну иди, иди, Дживс. Только осторожно! — Слушаюсь, сэр…II. Испанские мотивы
— Gra-na-a-da, tu tierra-a está llena-a de lindas mujere-es de sangre y de so-o-ol! Ох, Джи-ивс! Вот это, скажу тебе, песня! — Разделяю ваш восторг, сэр. — Да уж, Дживс, потрясающая песенка. Я даже как-то сразу захотел в Гранаду. Я никогда там не был. — В самом деле, сэр? — Представь себе, дружище. А там, в Испании, такая романтика! Mujer que conserva el embrujo de los ojos moro-os...Понимаешь, Дживс? — Понимаю, сэр, но не могли бы вы, пожалуйста, петь немного потише? — Дживс, тебе что, не нравится, как я пою? — Что вы, сэр, я необыкновенно ценю ваши вокальные данные, чего, к сожалению, не могу сказать о господине Мангельхоффере, если вы понимаете, о чём я, сэр. — Чёрт возьми, Дживс, резонно! — В некотором роде, сэр. — Тогда я спою что-нибудь более тихое…О, Дживс, ты не помнишь, как называлась та опера? Ну та, в которой, помнишь, было, ну… — Сэр? — Ну такая, Дживс, опера, там ещё про любовь до гроба и испанские страсти. "Кумран", что ли? Или "Карман"? — Осмелюсь предположить, сэр, что вы имеете в виду оперу французского композитора Жоржа Бизе "Кармен". — Да, да, в точку, Дживс! А разве безе — это не такие вкусные пирожные? — В данном случае, сэр, разумею, что нет. — Ну, всякое бывает, кто их знает, этих французов. — И то верно, сэр. — Так вот, Дживс, там — в этой опере, в смысле — была такая хорошая песенка, жуть какая хорошая, я тебе её сейчас напою. Смотри! Toréador, en garde! Toréador! Toréador! Et songe bien, oui songe en combattant qu’un oeil noir te regarde!.. — Простите, сэр, но вы снова поёте чересчур громко. — Et que l’amour t’at…Ах, да? Вот незадача, Дживс! Но эти песенки так и хочется напропалую горланить. Ничего не могу с собой поделать. Просто беда. — Сочувствую, сэр. — Да, такие дела, Дживс. Как думаешь, не съездить ли нам в Испанию? Я мог бы носить там свой красный кушак, помнишь, тот, который я носил в Ровиле? — В Ровиле он смотрелся крайне неуместно, сэр. — Ну, может быть. Но в Испании-то совсем другое дело. Там он будет в самый раз. — Не могу с вами согласиться, сэр. — Дживс, какой же ты упрямец! Но не будем ссориться в такой чудный вечер. Давай я спою тебе арию этой самой мисс, как её… — Кармен, сэр. — Да, Кармен! Там — в арии, то есть — одно место такое, одно чертовски хорошее место, где она поёт таким голоском, знаешь, таким красивым голосом вот так: l’amo-our, l’a-amour! L’a-a-mo-our! Ба, Дживс, что это был за звук? Кто-то хлопал? Ты хлопал в ладоши, Дживс? Тебе настолько нравится моё пение? — Прошу прощения, сэр, однако это был не я. Это, по всей видимости, сэр Мангельхоффер стучал в дверь. И он, кажется, сильно недоволен нашим импровизированным испанским вечером, сэр. — А! Мангельхоффер всегда чем-нибудь недоволен. Лучше тащи-ка его сюда, Дживс! Будем приучать консервативного немца к музыке. Я спою ему хабанеру — полностью! Ах, l’amour est un oiseau rebelle!..III. Параллели
— Знаешь, Дживс, в последнее время я стал очень хорошо понимать этого бедного малого. — Позвольте поинтересоваться, сэр, кого именно из бедных малых вы стали хорошо понимать? — Ах, Гамлета, Дживс. — Вот как, сэр. — Ага…Я тут подумал — мы с ним так похожи! Он, бедняга, постоянно в борьбе: то с Клавдием, то с Полонием, то с Лаэртом. Прямо как я с моими тётушками. Даром что на шпагах с ними не дерусь. А ведь мог бы уже давно!.. — Но Гамлет же не бился на шпагах со своей матушкой, сэр. — Конечно не бился! Она-то, пожалуй, не сватала его за всех подряд. — А если бы сватала, он, полагаете, вызвал бы её на дуэль? — Ну не то чтобы, но…Но, м-м, вероятно…Ладно, Дживс, оставим эту психологию, ты знаешь, я такое не люблю. — Как вам будет угодно, сэр. — Да. А ты, Дживс, напоминаешь мне Горацио. — Я польщён, сэр. — "Дживс, ты лучший из людей, с которыми случалось мне сходиться"! — Я смущён, сэр. — А как там дальше было, Дживс? — "Нет, не подумай, я не льщу", сэр. — Точно, Дживс. Вот именно так. Там ещё что-то про римлянина было. — "Я не датчанин — римлянин скорей", сэр. — Ага. Но ты не похож на римлянина. — Позвольте, сэр, и вы не совсем датчанин. — Да-а…что-то у нас не сходится, Дживс. — Думаю, сэр, дело не в национальности, а в типаже, сэр. — Тогда всё прямо тютелька в тютельку! Я — несчастный джентльмен, страдающий и противоречивый… — Есть такое, сэр. — А ты — мой верный друг, мой лучший друг, готовый всегда прийти мне на помощь! — Так точно, сэр. — Получается, Шекспир писал как будто про нас, Дживс? — Сомневаюсь, сэр. Шекспир жил в шестнадцатом веке. — Ну да. Но вдруг он что-то знал? Может, он предвидел? — Не могу сказать, сэр, я не был с ним знаком. — Н-да…Почитай мне тогда "Гамлета", что ли? — С превеликим удовольствием, сэр. Вам с какого места?