Это все рубашка.

      — "Секс утром, лучше всякого кофе, вот, что я вам скажу!" — выкрикнул однажды Винсент по середине рабочего дня. Почему-то, именно сейчас, в полседьмого утра, только это приходит на ум Фицджеральду.       Полулежа, с расстёгнутой рубашкой и съехавшими в бок штанами, Джереми, сквозь помутненное зрение видел и чувствовал лишь одно. Руки Майка скользили повсюду — по почти полностью оголенному телу Джереми, слегка царапая нежную кожу. Фицджеральд уже и не помнил, как дошел до такого, лишь...       "Лол, если кто-то отстирает мою рубашку от крови, то я отдамся этому человеку целиком и полностью"       И Шмидт отстирал. А Джер не соврал, правда ведь отдался. Даже странно.       Неожиданно, Фицджеральд прогибается в спине, чуть постанывая. Парень уже довольно долго находился под сильными, напористыми руками напарника, что бродили по телу брюнета, не пропуская ничего. Тех выразительных ребер, того плоского живота с еле видными мелкими шрамами. Даже той подозрительной выпуклости на рабочих брюках, которую только что грубо сжали, после гладя через брючины.       Усмехнувшись, Майк наклоняется к стояку оппонента, высвобождая его из плена черной ткани. Джереми почти успевая облегчающе выдохнуть, но громкий стон, как назло, вырывается из горла. Ещё несколько рваных вдохов и выдохов. Бледные пальцы сжимают простыню так сильно, что едва наложенные швы на запястьях грозятся разойтись, а голова невольно откидывается назад в приступе эйфории. Смотреть вниз было стыдно. Чертовски стыдно.              Блять.       Чувствуя нечто влажное и теплое вокруг подрагивающей плоти, Фицджеральд вновь открыто выдыхает, едва подтолкнувшись вперёд тазом, как в его бедра впиваются ногти Майкла и снизу слышится скомканное "неа". Двигая головой, параллельно делая сглатывающие движения, Майк смотрит на Джереми из-под опущенных век, как самая настоящая портовая шлюха. Парень высвобождает горячую плоть изо рта, обводит головку языком, после чуть посасывая. Длинные пальцы двигались в такт толчков головой, надрачивая ствол. — Н-не д-дразни меня, Шмидт. Я же к-кончу.. — о да, Джереми уже был на пределе. — Не-ет, ещё рано... — Майк уже полностью отстаёт от пульсирующего члена, мягко пережав у основания.       Привстав, Майкл примыкает к губам Джера. Мокро, влажно, горячо. Язык Шмидта проходится по губам Фицджеральда, а пальцы едва заметно впиваются в плечи оппонента. Кажется, младший уже сейчас готов сойти с ума, только бы эти сладостные мучения прекратились. Но Джереми лишь податливо приоткрывает рот, дрожащими от экстаза руками обнимая тело перед собой. Поцелуй получился смазанным, неаккуратным, но, Господь, кое-кто уже хочет окунуться во всех телесных грехах.       Кротко посмеиваясь, Майк полностью валит Джереми на спину, нависая сверху. — Ха, у тебя такое выражение лица... — добродушно выдыхает Шмидт, смотря на пунцовые щеки друга. — Знаешь, давно хотел сказать, Я люблю тебя. И поэтому пытался согнать тебя с этой работы. — Твою ма-ать.. — Парень закрывает глаза тыльной стороной руки глаза. — Ты, конечно, мне тоже нравишься, но может, блять, ты меня уже трахнешь?! — каплю прикрикивает Фицджеральд, пытаясь скрыться от навязчивого взгляда Майкла. — Эх, всю романтику портишь.       Майк, садясь на живот Джереми, тянется за ещё одним поцелуем, который выходит таким же размытым, но, черт возьми, ещё приятнее и нежнее предыдущего. Кое-как оторвавшись друг от друга, Шмидт едва улыбается, дарит оппоненту лёгкие поцелуи по лицу и чуть грубоватые засосы на шее. Кому-то точно не поздороваться завтра на дневной.       Около ног Майка, как нельзя кстати, лежит тюбик смазки, который тут же был схвачен и нагло открыт. Выдавливая себе на пальцы лубрикант, Шмидт чистой рукой полностью спускает с Джера брюки с боксерками. Майкл слазит с Фицджеральда, раздвигает ноги младшего, удобно устроившись между ними.       Два смазанных пальца, странно, но легко проникают в Джереми. — Шалунишка, признавайся, ты уже делал так, а? — на лице Шмидта расплывается гадкая улыбка, а Джер еле-еле дышит от нахлынувшего удовольствия.       Ритмичные толчки длинных пальцев, движения ввиде ножниц – все это кружило голову парню. Простонав что-то невнятное в ответ, Фицджеральд невольно прогибается в спине и сладко мычит, когда Майкл задевает чувствительную точку внутри.       Достаточно растянув Джереми, Майк приспускает свои брюки и боксерки, но не снимает их полностью. Приставив член к отверстию, Шмидт толкается бедрами вперед, сладостно выдохнув. Первый толчок, и Джер с довольно громким стоном кончает. Продолжающиеся движения внутри заставляли все ещё постанывать от пульсации и трения. Новая волна возбуждения не заставила себя ждать, и как только Шмидт ускоряется и начинает попадать по точке G.       "Кружится голова... Что же ты делаешь, Майк?"       Джереми будто плавился под Майклом, под этими размашистыми и неаккуратными движениями, под этими широкими ладонями, которые так сильно сжимали бёдра. Толчки становились все более и более неаккуратными и беспорядочными. Кажется, уже оба парня были на пределе.       Ещё немного и Джереми со стоном кончает, заляпав живот и полурасстегнутую рубашку в сперме. Следом за ним, через пару толчков кончает и Майк, изливаясь в Джера. — Я кончил в тебя. Прости. — немного хриплым от пересохшей глотки говорит Шмидт. — Да похер. — махнув рукой отвечает Джереми. — Как тебе предложения пойти прогулять сегодня ночью в том заброшенном парке? — Да ты романтик, Майкл. Я только за.