Я проснулся, не засыпая

      Глаза резко ослепило солнце. Казалось они были суше, чем сама Сахара. Моргать было больно, но делал я это весьма усердно и продолжительно, всё ещё не до конца понимая, что я вообще существую в реальности, что жизнь — есть, и тело которым я дышал — дышит.       Он сидел напротив меня и долгое, очень долгое, сравнимое лишь с самой бесконечностью время, смотрел на меня выпученными глазами, на которых я не мог сфокусировать взгляд, а улыбка его — обычная складка из двух губ, даже самая обычная, больше не могла не выглядеть в моих глазах не зловещим оскалом. Трещало в самой голове, а тело было влажным, я, быть может, вспотел раз сто за это время, и кстати о времени… Всё ещё не понятно. Движения Деку теперь казались робкими и осторожными, а не молниеносными и резкими. Он чуть придвинулся всё ещё зловеще лыбясь и притянул свои губы, постоянно уменьшающиеся или увеличивающиеся в размере к моим сухим и сладко засосал меня. Это заставило меня на время опустить веки и дать глазам отдохнуть от боли, которую им давал спёртый воздух и постоянное отчаянное моргание, в попытках дать глазам хоть капельку желанной влаги. Его язык шаловливо тёрся о мой рот как внутри, так и снаружи. Это было мокро, отвратительно и до ужаса не так, как обычно.       Кстати, а как обычно?.. В какой-то момент мне и вовсе показалось, что он ест мой рот. Он сейчас съест мой рот! Откусит язык. Он уже откусил его, иначе откуда столько влаги в моем рту?.. Это, вероятно, кровь. Я дёргаюсь в сторону, и словно долго лечу в бездну, по итогу лишь откидываясь на спину, полностью развалившись на полу. Сердце стучит как бешеное и я боюсь умереть. Тело, оно… Угасает. Я чувствую. Я словно чувствую его и всё вокруг. Деку смеётся, такое чувство, что на соседней планете. До слуха добирается лишь гулкое эхо странного хохота. Зловещее. Чудовищное. Я жмурюсь, боясь, что сейчас умру. Хватаюсь за сердце и ощущаю, что колотится оно в миллионы раз сильнее, чем когда-либо в жизни. Это конец. Безуспешный. Быстрый. Такой нелепый и трагичный. Я в истерике убираю руки от груди, сторожащей неугомонное сердце к лицу, и рыдаю, боясь этой страшной участи. В голове… Много всего. Так много, что не уследить за ходом мыслей и событий, всплывающих там.       Открыв веки, вокруг всё по прежнему плывет, солнце также ярко слепит, а… Деку уже не смеётся. Крадёт одну из моих ладоней в свои руки и напористо пытается посмотреть в моё лицо, тихо что-то бормоча про себя. Я не могу разобрать слов, все звуки слились в единое звучание, которое стало единственной и приятной вещью за это время. Кстати о времени… А какое время? Может, времени и нет вовсе? Можете, всё это иллюзия чужого сознания? Нет ни моей жизни, ни Деку. Может, мимолётная единица пространства, где есть хоть какое-то существование, созданное кем-то другим? Фантазия, выдумка? А времени нет, и моей жизни тоже.       — Шинсо.       Едва доносится сквозь белизну этого света вокруг до моих ушей.       — Шинсо.       Нет, не выдумка всё это. А моя жизнь! Я есть… Я Шинсо.       В белизне отчётливо рисуется контур тела Деку. И он тоже существует! К сожалению, этот демон всё же существует. А вдруг… И правда демон? Это бы многое объяснило. Кстати, а объяснило бы что?       Я подрываюсь и снова сижу на полу, со сжатой в моей руке кистью Деку, что упорно пожирает меня внимательным взглядом. Его лицо и тело покрыты слабой рябью — миллионами точек, из которых он и состоит; будто не человек, а чёртова голограмма. Приоткрываю рот чтобы сделать вздох, ведь я — существую, ведь я — тело, что необходимо кормить, поить, водить в туалет для поддержания дальнейшей жизни. Кстати… Это и есть жизнь? Белизна цветов сменяется кислотными красками, и тёмно-зелёные волосы Деку, также как и его глаза, становятся сильно выделяемыми среди прочих предметов. Предметов, вновь оживших для моего взора, но существующих всегда. Кстати… Всегда — это сколько? Сколько я уже здесь? И где это я…       — Шинсо!       Голос у этого парня мелодичный, красивый. Он опять тянется ко мне. О нет, чтобы окончательно съесть меня, я вспомнил! Прыгает на меня и я думаю, что размер его гигантского тела уничтожит меня за один присест.       — Хватит…       Губы сами говорят за меня, а я не могу собрать слов. Мне хочется сказать так много, но я постоянно теряю ход мыслей и ничего не могу вспомнить!       — Пожалуйста.       Это моё тело, и оно просто об этом.       — Умоляю…       Это мое тело и оно умоляет об этом, потому что только рефлексы выживания движут им и мной сейчас.       А Деку оказывается близко и уже не таким большим. Обнимает меня плотно, трётся головой о грудь и гладит меня по щекам. Я не знаю в какой я позе. Я помню — стоял. Сидел. Лежал. Мне удобно в любом состоянии.       — Шинсо, — тянет Деку долго и мягко.       Я могу выдать только полустон, полумычание. Чувствую, что Деку трясется, а потом понимают что это его так дёргает из-за меня. Что это меня колбасит как ненормального, а его просто задевает от меня.       — Успокойся, — опять доносится откуда-то издалека.       Волосы у Деку как нарисованные. Цвет, текстура, форма — всё кажется до невозможности нереальным и я тянусь к этим цветным зелёным полоскам, чтобы потрогать их. Они… Обычные. Мягкие. Он поднимает лицо на меня и сейчас, только сейчас я наконец-то начинаю видеть всё более чётким и обыденным. Вокруг меня больше нет слепящего белого света, я понимаю, что в комнате просто светло от солнца из большого панорамного окна без всяких занавесок, а этаж, кажется, высокий, как раз близко к солнцу. Я смеюсь с этих глупых размышлений и вижу, что зрачки у Деку широченные, в ответ на мой смешок он мило улыбается и гладит по голове, волосам. Я больше не боюсь Деку, который чмокает меня в щёку.       — Хочешь, посмотрим на карпов? — предлагает Изуку и игриво тыкает пальцем в мой бок.       — Что?..       Карпы… Я помню огромный аквариум. Точно! Я пришёл сегодня сюда к Деку! Очертания квартиры вырисовываются передо мной, словно я открыл ту самую закрытую часть карты в какой-нибудь игре, и я резко подскакиваю на ноги, осматривая как здесь просторно. Затем зависаю у окна: наблюдаю игры бликов солнечных лучей на соседних высотках.       — Пойдём, это точно расслабит тебя! — и он хватая меня за руку, ведёт за собой по синему коридору, на стенах которого я вижу множество рыбок, спокойно плавающих по своим аквариумам.       — Чёрт возьми… Это…       Рыбки летают в воздухе! Они изящно двигаются из стороны в сторону, и водоросли колышет слабая волна. Я вижу воду… Тяну руку, потому что очень сильно хочу схватить одного из этих ярко-оранжевых карпов в свою руку, попробовать ощутить слизкую чешую на своём теле, оставить отпечаток пальцев на ней. Я тяну руку, и это так медленно. Рот сам приоткрылся, потому что не хватает воздуха. Как это возможно? А может, они сухие, а не мокрые?..       — Классный аквариум, да? — а Деку то, в отличие от меня, походу вообще ни разу не испуган.       А что ему бояться, он же… злодей. В голове всплывают тысячи воспоминаний о нём и они все — плохие. Он — злодей. Преступник. Маньяк. Террорист. Одна из упущенных нормальностей в этом мире. Изуку Мидория стоит на ногах крепко и смеётся, смотря на рыб в аквариумах, являющихся вместо стен в этом коридоре. Что? Моя ладонь не коснулась воды, а лишь легла на холодное стекло, и рыбки расплылись каждая в разные стороны, боясь моего присутствия.       Сердце колотится бешено. Это аквариум. Я устал ощущать это. Что это такое? Я не чувствую себя нормальным, я не чувствую себя живым. Может быть, жизни и вовсе нет, а всё это — чья-то выдумка и грязная фантазия, желающая в иной раз поиздеваться надо мной?       — Всё хорошо, просто расслабься, — я не замечаю, как Деку оказывается рядом, но вот он уже за спиной и крепко обхватил руками мою талию, моё сердце, чувствуя как оно трясётся от совершенного страха.       — Что со мной происходит, Изуку?.. Я умираю? Все так умирают?       Нагло целует мой висок, разворачивает моё податливое тело к себе и прижимает. Отстраняет и смотрит в глаза.       — Вероятность произошедшего была предусмотрена, но ты оказался куда крепче, чем кажешься, как и всегда, — он ухмыляется. — Пошли.       Снова ведёт за собой по длинному синему коридору среди плавающих рыбок. Дальше мы оказываемся в ванной, где он подводит меня к длинному широкому зеркалу с подсветкой.       — Это ты, всё в порядке. Посмотри себе в глаза.       Я так выгляжу?.. Волосы влажные, наверное, так сильно вспотел. Я в наполовину расстёгнутой рабочей рубашке, на шее три следа от долгих поцелуев, а глаза раскрыты ненормально широко. Они… Почему они такие тёмные? Впиваюсь пальцами в столешницу раковины и притягиваюсь к зеркалу, чтобы рассмотреть ближе. Чёрт возьми… Образ меня плывёт, но я вижу крайнюю темноту в глазах. Мои зрачки расширены. Они такие широкие и такие красивые. Я такой красивый!       Из под рубашки вырисовываются ключицы и на моих плечах оказываются чужие руки, от чего я моментально вскакиваю:       — А!       — Не беспокойся, это всего лишь я, — шепчет у уха знакомый голос.       Голова Деку падает на моё плечо. Он на секунду отводит взгляд в сторону и хихикает. Мне становится непривычно интересно и я решаюсь посмотреть туда же, а там… Просто часы. Настенные прозрачные часы. И что в них смешного?       — Скоро уже отпустит, всё хорошо.       — Что?..       — Я проверял товар. Я не хочу, чтобы покупая что-то от меня, люди потом жалели о недостатке ощущений, но этот вроде оказался хорошим.       Я так и не понял о чём он. А Деку снова повёл за собой. Это разозлило меня, надоело быть ведомым! Я вырвал руку и побежал вперёд, желая оторваться. Я бежал и бежал. Рядом проскальзывали силуэты предметов интерьера, а конца моему побегу так и не было. Бежал, задыхался. Я остановился отдышаться и понял, что стою в комнате, подозрительно тёмной для всей квартиры. На столе стояла тёмная спортивная сумка и она показалась мне очень подозрительной.       — Ты куда убежал, — выбежал из-за стены Деку и, приводя дыхание в порядок, направился ко мне.       Кажется… я догадываюсь.       — Возможно, если бы ты знал, что ты принимаешь, ты был бы готов больше и получил больше положительных эмоций чем то, что получил по итогу.       Голос Изуку стал более серьёзным.       — Но я правда извиняюсь за это, в своё оправдание хочу сказать, что просто хотел расширить твоё сознание. Ты что, это же полный разрыв всего… Неужели ты совсем не почувствовал, что всё иначе, чем оно есть? Но вообще-то… да… следовало начать с чего-то более лёгкого, например, с экстази…       — Я принял наркотики?..       Это же было… Так очевидно, твою мать!       — Я добавил поменьше, чем себе, но тебе всё равно хватило…       Я… наркоман. Я заглянул в сумку, там были пакетики с множеством странных квадратных тонких пластинок, просто пилюль и порошков. Грудь зажгло пуще прежнего, и я опять застрял во времени, пока мы оба стояли в полной тишине, которую заглушало шуршание из глубины головы.       — Это просто опыт, расслабься! Люди принимают наркотики, чтобы отлететь от реальности, прикоснуться к прекрасному, получить то, чего не могут в обычной жизни! А разве не этим ты занимаешься всю жизнь, сбегая в грёбанную учёбу и работу, лунный парень?       Я… И правда всю жизнь сбегаю от реальности. Но не намерен делать этого с помощью наркотиков или прочих стимуляторов! Я просто… Хочу жить нормально и нормально выполнять свою работу.       — Это такая подстава, — я ощущаю, как начинаю плакать.       — В этом нет ничего страшного, просто расслабься, мать твою, и получи остатки наслаждения. Пошли!       Мне показалось, что его тон сменился с милости на агрессию и это меня напугало. Опять я шёл за ним вдоль коридоров огромных апартаментов и, в конечном итоге, он просто уложил меня в кровать, вытерев слёзы с моего лица, запустив закрытие окно плотными занавесками с помощью пульта.       — Смотри на потолок и думай обо всём хорошем и интересном.       На потолке появились разноцветные точки и слабый цвет, редко меняющий свои краски. Деку включил проектор. Звёзды плавно двигались, я действительно не хило залип на них. А потом Изуку прилёг рядом, обнимая меня. Он опять начал что-то бормотать себе под нос, но я не смог разобрать слов, всё опять отдавалось слившимся эхом. Точки двигались. Синие. Жёлтые. Красные. Фиолетовые. Зелёные. Оранжевые. Зелёные. На потолке стали образовываться слабые волны.       — Вечность. Я ощущаю вечность. Из всех веществ я приемлю только эти ощущения. Я ощущаю только то, что я нахожусь здесь и сейчас, я ощущаю всю тяжесть воздуха, его вкус во рту. Я слышу, как стены перешёптываются, и даже они не так надёжны, как казалось бы на первый взгляд… — слова Деку вернулись в нормальную форму, я молча слушал его. — Я видел, как умирают люди. Как угасает жизнь. Я убивал, сам забирал эти жизни. Это всё не приносит столько кайфа, как это…       Ты странный. Ты такой странный!       — Почему ты не перестанешь быть злодеем, если тебе достаточно просто употреблять наркотики?! — я разозлился, пихая его от себя.       — А что мне сделать? Завести жену, ребёнка, собаку, построить дом? Хех.       Действительно. Ему не выйти сухим из этой грязной игры — его образа жизни. Ему не стать нормальным человеком. Ему не работать в офисе, не работать на заводе, не петь песни в закрытых караоке города, не сидеть на свидании в ресторане. Он запустил себя настолько, насколько это вообще возможно. Деку уже не стать счастливым. Наверное, не мне его судить за эти странные пристрастия, если только они дают ему хоть что-то положительное.       — Ты мне нравишься, Шинсо. Очень сильно.       А я и не заметил! Когда ты похитил меня… Ты накачал меня наркотой, чёрт возьми, ты переходишь все границы, Деку. Ты… Тогда почему я всё ещё лежу в твоих объятиях? И глажу эти мягкие волосы. Наверное, я тоже уже давным-давно сошёл с ума. Деку обычно не говорит мне такого, видимо, его правда нормально так вставило. Я улыбаюсь от получения столь прекрасных и редких слов из его уст.       — Ты всегда будешь рядом со мной, я никуда тебя не отпущу.       — Не перегибай…       — Это так.       Факт в том, что он не шутит. А я не могу ничего противопоставить. Или просто не хочу?..       Дыхание у меня, в кои то веки ровное, а стук сердца больше не пугает. Я смотрю на движущиеся точки на потолке и закрываю глаза. Но… Точки остаются даже под закрытыми веками.       Сегодня я проснулся, не засыпая. Проснулся от слабости и боли в голове, непрекращающейся тошноты и чувства, что я совершил нечто ужасное за всю свою жизнь. Проснулся с неизмеримым чувством вины на душе. Деку раскрыл шторки на половину. На улице было темно. Я схватился руками за голову и присел. Я сделал что-то отвратительное! Я ужасный человек!       — Снотворное, после сна ты придёшь в форму.       Мне стало также страшно и пугающе, как в первый раз.       — Я не верю тебе! Ты снова хочешь, чтобы я ощутил этот кошмар, я уже его чувствую, о нет!       Сердце… Стучит. Опять. Сильно.       — Я не вру, клянусь! — он не отставал со своей таблеткой и стаканом воды. — Я лягу спать только когда увижу, как ты отключился, сейчас начнутся отхода, из-за них ты можешь испытывать чувство вины и стыда, а это не приведёт ни к чему хорошему.       Наверное, он знает, что надо делать… Он узнал про чувство стыда. Я словно послал всех своих знакомых с работой и сбежал от обязательств, я ощущаю именно это, я ощущаю, что стал низшей ступенью общества. Я на самом дне… Я не верю Деку, но всё равно забираю. Если это продолжит мои ужасы я просто умру. Что может быть хуже? Я просто умру. Ничего страшного… Просто умру.       Я запиваю маленькую белую таблетку прохладной водой и снова откидваюсь на спину. На потолке всё ещё мелькают разноцветные точки, но… Я выключился, и даже не заметил этого.       Сегодня я проснулся, не засыпая, потому что рядом ухмылялся растрёпанный сонный Деку, а всё вокруг было таким же, как и раньше. Раньше… А какой сегодня день?