Запретное влечение

Последние пару недель у Джагерджака было очень скверное настроение. Даже хуже, чем обычно. А всё из-за того, что каждый раз, когда он пытался приблизиться и напасть на Куросаки, тот от него попросту сбегал, оставляя Шестого Эспады на милость других шинигами. Гриммджоу, конечно, легко расправлялся с этими недоумками, однако его жажда боя оставалась неутолимой. И вот, на третью неделю померявшись силами со всеми, с кем можно было в Уэко Мундо, ему это надоело, ведь с рыжим и дерзким Куросаки было намного интересней. Осознав, что самостоятельно поймать трусливого, как он думал, шинигами, не получится, он с трудом пересилил себя и обратился за помощью к безумцу, кому подобное точно было подвластно — Заэлю Гранцу. Разумеется, не за просто так, а за участие в его мерзких экспериментах. Джагерджаку ужасно наскучило без драк с рыжим, поэтому он был согласен даже на такое. И через пару суток в награду за все мучения (на которые Заэль был очень щедр), Шестой получил от учёного кулон, который подавлял его реяцу, делая арранкара практически невидимым для остальных. Не теряя ни минуты, раззадоренный и радостный Гриммджоу ринулся проверять кулон на своих собратьях, и покружив вокруг некоторых из них, остался незамеченным и понял, что всё работает. Поэтому незамедлительно рванул к дому Куросаки. Довольно быстро оказавшись на месте, Джагерджак осторожно подкрался к окну Ичиго, которое было приоткрыто, но зашторено. Арранкар приблизился ещё и завис около него в воздухе, пытаясь рассмотреть, чем занимается рыжий. И то, что он там увидел, его крайне удивило. Ичиго был на своей кровати в одной футболке и растягивал сам себя. Стоя на коленях и зацепив зубами футболку, он уткнулся в подушку, и погрузил в себя три пальца. Гриммджоу не понимал, что и зачем рыжий делает, но это настолько завораживало, что он решил посмотреть, что будет дальше. Попав, наконец по нужной точке, Ичиго тихо простонал сквозь зубы. От этого звука у Гриммджоу пробежали мурашки. Обычно стонут от боли, так значит, Ичиго мазохист? Но понаблюдав ещё немного, арранкар смекнул, что это что-то совершенно другое, не похожее на боль. Куросаки тем временем ускорил движения, его стоны участились, и второй рукой он забрался к себе под футболку и стал оглаживать свою грудь. От этого зрелища у Джагерджака пересохло в горле. Пристально разглядывая хорошо сложённое, поджарое тело юноши, Шестой инстинктивно облизал губы и сжал кулаки. В голове и штанах арранкара что-то зашевелилось, но пока он сам не понимал, что это. Он как зачарованный смотрел на эту картину, внимательно следя за каждым движением и вздохом увлечённого Ичиго. Когда юноша наконец достиг кульминации, он тихо простонал имя Гриммджоу, и у Шестого от неожиданности на несколько мгновений приостановилась вся мозговая деятельность. Не моргая, он наблюдал за парнем, задыхаясь от новых ощущений в теле, после чего с трудом пришёл в себя и убрался восвояси. Шинигами же, закончив своё постыдное занятие, обтёрся салфетками, натянул шорты и лёг спать. Но уснуть получалось с трудом, ведь сердце до сих пор сильно стучало, а в голове стоял образ Шестого Эспады. Как только Ичиго увидел его, в их первую встречу, он сразу всё понял. Понял почему его не интересовали одноклассницы, ровесницы и даже красавица Орихимэ. Осознал почему вообще не тянуло к девушкам. После той судьбоносной встречи сердце юноши не знало покоя. Он постоянно думал о грубом и дерзком арранкаре под номером шесть. Думал о его накаченном теле, сексуальном голосе, но больше всего он думал о его ясных голубых глазах. Этот взгляд невозможно было забыть, и Ичиго сильно возбуждался от одной только мысли об этом. Он снова и снова прокручивал в голове то, как Гриммджоу прижимает его к себе, как целует и трогает там. Ох, дьявол. Кажется рыжему снова придётся мастурбировать, ведь его молодое тело так легко и так быстро отзывается на подобные мысли… Именно поэтому в последнее время он всячески избегал Джагерджака. Ведь быть застигнутым врасплох и убитым от его рук ему всё же не хотелось. Джагерджак, тем временем, пребывая в недоумении пытался осмыслить, что он только что увидел. Это было так необычно и маняще, что на следующую ночь он снова пришёл понаблюдать за Куросаки, а потом ещё и ещё… Когда он смотрел на лицо Ичиго в эти сладкие моменты, он не мог думать ни о чём другом. Лицо юноши, полное наслаждения и похоти нравилось арранкару гораздо больше, чем то, как он хмурился и сжимал зубы во время их поединков. И тогда в Гриммджоу вспыхнуло какое-то абсолютно новое, но приятно тянущее желание, какой-то животный инстинкт. В драки его больше не тянуло, арранкар стал сам не свой, отказываясь от любых возможностей «помахаться». Шестой понял, что он больше не заинтересован в боях с рыжим шинигами, нет. Он хочет обладать Ичиго. От этой мысли пантеру пробивала лёгкая дрожь и покалывание в кончиках пальцев. Не понимая и сходя с ума от этой жажды обладания, он решил во всём разобраться и вновь отправился к Заэлю. Каким-то образом, учёный сам обо всём догадался, любезно достал и протянул Шестому какие-то журналы. Но не успел Джагерджак и слова сказать, как его усадили в кресло у большого экрана с компьютером и включили, так сказать, наглядное пособие. Платы за это Заэль не попросил, просто сверкнув очками усмехнулся и ушёл из лаборатории, оставляя пантеру разбираться с новой информацией. Однако некоторых вопросов всё же не удалось избежать, и на непонимание Гриммджоу, безумный учёный кратко пояснил, что это своего рода акт доминирования. И подобное определение Джагерджаку очень понравилось. После того, как Шестой более-менее разобрался в теме, он с новым рвением начал охоту на свою жертву. Однако его не так-то просто было поймать. В школе нападать было опасно — там были его бдительные друзья; в Общество Душ пойти одному означало верную смерть; а во время дежурства до рыжего тоже было сложно добраться — с ним всегда были другие шинигами, а значит ненужные свидетели, которые могли поднять шум и созвать помощь со всей округи. Оставался лишь один, проверенный для пантеры, вариант: выжидать и следить. А тех, кто умеет ждать, судьба всегда награждает по заслугам. В итоге, в один из вечеров, когда Гриммджоу, как обычно, следил за Куросаки, тот решил пойти в парк, да ещё совсем один. К тому же он выбрал лавочку, одиноко стоящую в самой чаще, где совсем не было людей. Парень был немного подавлен из-за того, что уже давно не видел Гриммджоу, и поэтому хотел побыть один. А тот в это время как раз наблюдал за ним с высоты птичьего полёта. Сгорая от нетерпения, Джагерджак надел свой «амулет невидимости» и стал приближаться к Ичиго. Тот сидел и мирно читал книгу, вообще никак не реагируя на арранкара. Тогда, вплотную опустившись к нему со спины, Шестой схватил юношу за плечи и бросил через кусты на небольшую поляну, позади лавочки. Рыжий шинигами от такого поворота событий не на шутку испугался. Он мгновенно вышел в астральное тело, достал занпакто и начал обеспокоенно оглядываться. Ведь кому-то удалось подкрасться к нему совсем близко, при том, что Куросаки даже не заметил этого. Вдоволь насладившись тревогой и беспомощностью юноши, Джагерджак наконец снял кулон и явил себя прямо перед носом опешившего Ичиго. — Ну привет, Куррросаки, — широко ухмыльнувшись, протянул Шестой. Он был так возбужден, что еле сдерживался… Так возбужден от мыслей о том, что он собирается сделать с этим ничего неподозревающим шинигами прямо здесь и сейчас. Он столько ждал. Столько терпеливо ждал их встречи, и теперь, наконец, парень не сможет сбежать от него. Ичиго тем временем пребывал в полном смятении и широко открытыми глазами смотрел на самодовольного арранкара напротив себя. — Т-ты? Как ты… Как ты это сделал? — сжимая в руках меч, спросил парень. — Ты об этом? — ещё больше растянув губы в ухмылке, переспросил Гриммджоу и снова исчез из поля зрения шинигами. Он хотел, нестерпимо хотел коснуться Куросаки. Он почувствовал такой зов плоти, что просто не мог больше сопротивляться своим инстинктам. Но с инстинктами всё было хорошо не только у него. Джагерджак хотел напасть со спины и сразу обезвредить свою жертву, но Ичиго как следует сконцентрировался и с помощью шестого чувства понял это, резко развернулся и вклинил между ними занпакто. — Неплохо, Куросаки… — снисходительно произнёс Джагерджак. Он видел, как мальчишка перед ним трясся, смотрел ему в глаза и нервно сглатывал накопившуюся слюну. Глядя на это зрелище Гриммджоу и сам сглотнул, предвкушая акт его полного подчинения. — Смотрю, ты в отличной форме, — вскинул брови Шестой, — А я думал, ты избегаешь меня из-за того, что стал слабаком. Закончив фразу, Гриммджоу ринулся в бой, а Ичиго, став чуть серьезнее, начал отмахиваться и уклоняться от череды ударов Секты. Но драться с объектом своей симпатии и вожделения было очень непросто, особенно когда у него такие пронзительные глаза, что в хитром прищуре смотрят и будто пожирают тебя, манящие волосы, которых так хочется коснуться, накаченное оголённое тело и… Слишком сильно задумавшись, Ичиго пропускает атаку. Гриммджоу, воспользовавшись моментом, хватает его занпакто, бросает куда-то далеко в сторону и оказывается у него за спиной. Прижав его к себе и обездвижив, Гриммджоу почувствовал нарастающее притяжение между ними и пульсацию у себя в висках. Парень попытался выбраться из захвата, но всё было тщетно. Часто дыша, не в силах пошевельнуться, он медленно начал осознавать, что находится в «объятиях» того, о ком грезил каждую ночь. Джагерджак тем временем, осмелев, руками пробрался под одежду Ичиго, и стал оглаживать его грудь, касаясь его кожи — такой мягкой, нежной и бархатной, что появляется желание сожрать его целиком. Он слышал, как бешено колотится сердце шинигами, и от этого его животные инстинкты пробуждались ещё больше. Куросаки таял на глазах, но сумев собрать последние остатки разума, спросил: — Гримм… джоу… Что ты… делаешь?.. Джагерджак ухмыльнулся, довольный реакцией юноши, и лаская его ухо языком, прошептал: — Я знаю, чего ты хочешь. Я видел, что. ты. делал. с собой. После этих слов он резко отпустил юношу. Как он и думал, Ичиго, шатаясь, отходит на пару шагов и поворачивается: его лицо, шея и уши полностью красные от смущения. И его взгляд… Его взгляд поплыл, был затуманен, как тогда, когда он ласкал сам себя, и это пробуждало в Джагерджаке ещё больше желания. И пока Шестой любовался им, шинигами хотел было снова позорно сбежать и рванул вперёд. Но арранкар резко оказался возле него и впился в его нежные манящие губы. От неожиданности шинигами замер, а Гриммджоу вновь прижал его к себе, обнимая за талию. Почувствовав, как его стискивают сильные руки такого манящего, такого сексуального и ловкого арранкара; осознав наконец, что он прямо сейчас целует его и это не просто фантазии, а настоящая реальность, парень тут же теряет над собой контроль. — Больше ты не сбежишь от меня, — шепчет Джагерджак ему в губы и снова целует. Теперь Ичиго не может и не хочет сдерживаться, он зарывается в голубые волосы и отвечает ему со всей страстью и желанием, что столько дней копились в нём. Гриммджоу здесь, с ним, прямо сейчас, такой долгожданный, и такой искушающий. Арранкар улыбается сквозь поцелуй и чувствует, как в паху приятно ноет. Он продолжает изучать рот Ичиго, параллельно опускаясь руками ниже по его телу. Огладив бока, Шестой останавливается на ягодицах и с силой сжимает их своими длинными пальцами. Уже совсем не сдерживаясь Ичиго громко стонет. От этого по телу арранкара бегут приятные мурашки, и он чувствует, как его плоть твердеет. Такой вид «сражения» намного больше нравится Джагерджаку, ведь он не испытывает боли, а наоборот чувствует нечто приятное, сладостное… А что касается рыжего, то арранкар всё равно мог мучать его, как и сколько захочет: по поведению Куросаки было понятно, что он готов был полностью отдаться и подчиниться Шестому. Практически мурча от удовольствия, Гриммджоу плавно опускается на траву, усаживая Ичиго к себе на колени. Не отрываясь друг от друга, они начинают раздеваться, активно помогая друг другу. Избавившись от одежды, они отстраняются на пару мгновений, тяжело дыша, и рассматривают друг друга совершенно открытых и обнажённых. Джагерджак притягивает парня к себе и проводит носом по его шее, втягивая до одурения приятный аромат молодого возбужденного тела. Затем он вылизывает его шею, словно пробуя на вкус, и чувствует, как тонкие пальцы парня впиваются ему в плечи. Любуясь взъерошенным и горячим видом Куросаки, Гриммджоу начинает грубее целовать, кусать и оставлять засосы по всей его груди. — Вкусная ягодка, — не отрываясь от своего «десерта» шепчет он. — Откуда… ты… обо всём этом…мм… узнал? — тяжело дыша и краснея, спросил перевозбуждённый Ичиго. — Помог один учёный, но сейчас это неважно, — усмехнулся тот и увлёк парня в новый головокружительный поцелуй. Чувствуя, что Гриммджоу упивается неторопливостью ласк, Ичиго решает взять инициативу на себя, и просунув в штаны арранкара руку, касается его разгорячённой плоти. — Ааах, — из его уст вылетает сладкий стон наслаждения. Куросаки доставляет удовольствие такая реакция, и он позволяет себе немного подразнить лёгкими касаниями Джагерджака. Тот закрывает глаза от удовольствия и стонет хриплым голосом, от чего юноша сам ещё больше возбуждается. Не позволяя довести себя до разрядки, Гриммджоу кладёт руки юноши себе на плечи и приподнимает его, чтобы тот мог сам аккуратно насадиться на его член. Ичиго закусывает губу и медленно опускается, и от этой картины Джагерджак готов кончить уже сейчас. Он удерживает парня, не давая двигаться, чтобы тот смог привыкнуть к нему и новым ощущениям. У Куросаки бешено бьётся сердце, а в голове крутится лишь одна мысль: Гриммджоу внутри него, то, чего он так долго желал, наконец сбылось. Тяжело дыша, они смотрят друг на друга, не в силах оторвать взгляд. Затем Ичиго слегка кивает, сообщая, что он готов и начинает плавно подниматься и опускаться, доставляя обоим невиданное прежде удовольствие. Гриммджоу страстно целует его в губы, виски, шею, а шинигами громко стонет и царапает его крепкую спину. Но через какое-то время этого становится чертовски мало, и арранкар валит Куросаки на землю, нависая над ним сверху и продолжает двигаться, ускоряя темп. Парень дрожит от удовольствия, слушая гортанные рыки Шестого, прогибается в спине и тянется за новыми поцелуями. И это выглядит намного горячее, чем Шестой себе представлял. У Джагерджака всплывает перед глазами тот самый вечер, когда он впервые увидел, как Ичиго ласкает себя, шепча его имя. Арранкара накрывает новая волна возбуждения, и не останавливаясь, он наклоняется к уху юноши и шепчет: — Произнеси… моё имя… Затуманенный наслаждением Куросаки тут же исполняет его просьбу: — Гримм… джоу… Гриммджоу… Юноша видит, как взгляд голубых глаз становится хищным и чувствует, как толчки становятся более резкими и глубокими. Джагерджак жадно и мокро целует его, при этом проникая совсем глубоко в его нутро, и шинигами кончает, содрогаясь в экстазе и сжимая его в себе. От этого и сам арранкар доходит до разрядки, впиваясь зубами в плечо рыжего. После этого Гриммджоу выходит из Ичиго и откидывается на траву рядом с ним. Так они лежат несколько мгновений, выравнивая своё дыхание и смотря на оранжевое от заката небо. Юноша поворачивает голову к Джагерджаку, и тот тоже переводит взгляд на него. На лице у Ичиго лёгкая улыбка, он придвигает руку к руке арранкара и нежно касаясь её, говорит: — Если сражаться с тобой… То только так. Глаза Гриммджоу блестят, он улыбается так, как прежде никогда не улыбался. Это уже не та привычная ухмылка, издевательская, кидающая вызов. А обычная, тёплая и добродушная, отчего сердце Ичиго пропускает сильный удар. — Согласен, ягодка. Джагерджак сжимает руку Ичиго, и они продолжают лежать, любуясь вечернем небом.