Когда-то совсем юная, девушка с нежными струящимися золотистыми волосами и завораживающими темными глазами, впервые примерила то белое платье из чистого шелка. В тот же миг имя девушки забылось навсегда, и, испуганная произошедшим, она все же приняла свою судьбу. Слезы постепенно сменило безразличие. Уже на его замену пришел, едва заметный в глазах, азарт, вперемешку с наивным любопытством. А еще чуть позже - на лице девушки сияла игривая ухмылка, что заставляла дрожь пройтись по телу любого, кто на нее взглянет. Имя девушки, высеченное на могильном камне, больше никогда не звучало по отношению к ней, несмотря на то, что была она все еще жива. Но при жизни будет вечно скована в столь легких на первый взгляд кольцах шелка.
***
Гейб взглянул в окно. Уже едва-едва светало, а он так и не поспал в эту ночь. Чудесное весеннее утро, столь красиво, но все же удручало. Сонный, он словно полумертвый вышел на улицу. Вдоль дороги был ряд берез - на каждой из них потихоньку начали проклевываться листья, после долгой зимы. Некоторые березы уже вовсю красовались своими нежными листочками, покачивающимися на ветру подобно танцевальному выступлению, на одном из подобных мужчина был с Мартой, своей сестрой. Солнце с каждой секундой возвышалось над горизонтом все дальше, и дальше, все выше и выше, и уже через десять минут уличные фонари разом затихли. Поднялся ветер, и в центре прохладного дуновения оказался Гейб. Он задремал на крыльце дома, но проснулся, когда по телу прошлась приятная дрожь от свежего ветерка. Гейб смотрел на восход солнца, периодически зевая, и думая о предстоящем тяжелом дне. Если бы он сейчас лег спать, никакой будильник его не разбудил бы, и он опоздает на важную встречу. Прекрасно это понимая, Гейб все равно уснул, не в силах более бороться с усталостью. Прямо здесь, на крыльце дома, под лучами весеннего солнца, в потоках утреннего ветра, окружении тихого шелеста берез…***
Словно раскат грома в ясную погоду, прозвучало звонкое пение буквально в паре метров от спящего Гейба. Медленно открывшиеся глаза тут же ослепило яркое солнце, что уже было в зените. Но как только взгляд привык к освещению, мужчина увидел шесть невероятной красоты девушек. Они пели странную песню, со словами на другом, будто выдуманном, языке. Пели, и шли прямо по середине дороги, обычно пустой в это время. Девушки говорили настолько красивыми, звонкими голосами, что, казалось, они были ангелами, спустившимися на землю. И правда - одеты все были в воздушные белые платья, легкие, точно из шелка. В руках они несли широкий отрезок такой же белоснежной ткани, посмотрев на который сверху, можно было увидеть простое изображение солнца - круг и несколько черточек. Девушки двигались, словно пританцовывая, изящно, плавно, завораживающе. Но только одна, та, что шла впереди всех, держала спину прямо, и, запрокинув голову прямо к солнцу, шла с закрытыми глазами вперед по дороге. Ее темные волосы обрамляли усталое лицо, на каждую морщинку которого был пролит чистый свет золотистого Солнца. Люди выходили из домов, чтобы посмотреть, откуда доносится это пение. И все замирали, взглядом провожая девушек. Гейб медленно встал, но ноги словно налились свинцом. И тут он поймал взгляд одной из девушек. С виду, самой молодой из них. На миг она затихла. Всего на короткий миг, которого хватило для улыбки. Волшебной, красивой, но устрашающей…***
Ночь сегодня была необычно теплой. На небе сияли звезды и полная луна. Ветер, что днем дул со всей своей мощью, сейчас почти полностью стих. Девушки разожгли костер по центру поля, и сели вокруг него. Они смотрели только на яркое пламя, и ни на что другое. В волшебных кольцах пылающего огня можно было разглядеть разные узоры, которые складывались в целые сюжеты. “Вся история Земли, глазами Солнца может быть рассказанной Огнем”. Отчасти это было правдой, отчасти - выдумкой предыдущих поколений. И единственной, кто еще самолично не убедился в этом, была девушка с чудесными златыми волосами, которые уже два года не решалась отрезать… Языки пламени задрожали, и в миг сложили мужскую фигуру. Пугающе знакомую. Девушка до крови прикусила губу и отвела взгляд в сторону. И взглянув на темный горизонт, она вдруг с опаской подумала: “Магия такого не прощает”.***
Девушка, проснувшись рано утром, была в смятении. Странное чувство охватило ее голову, заставляя еле сдерживать крик боли. Сестрам она сказала, что хочет побыть одна, но отнюдь не собиралась быть наедине с собой этим днем. “По тонкому льду ходишь”, - подумала она, ища взглядом знакомую тропинку. Выйдя с поляны в спальный район, девушка прикусила еще незажившую губу. Голова адски болела. Все ближе к тому небольшому дому, и ближе, и ближе… Остановившись на крыльце она прикрыла на секунду глаза и помассировала виски, пытаясь игнорировать боль и сосредоточиться на цели. А цель девушка и сама плохо понимала. Ей руководили скорее чувства, чем разум. Боль словно говорила ей: “Держись подальше от этого места”. Но было и еще кое-что… Странное ощущение некой растерянности, которому явно положил начало этот дом. Раздался нерешительный стук. Гейб открыл дверь: - Здравствуйте, чем могу помочь? Девушка промолчала, ведь и без ее слов мужчина узнал загадочную красавицу-язычницу, что видел вчера утром. - Это вас я видел вчера? Но в ответе он не нуждался. Гейб ясно помнил девушку. Он задал следующий вопрос, когда увидел робкий утвердительный кивок. - С какой целью вы пришли? Девушка замешкалась, но все же ответила без толики лжи: - Я хотела снова увидеть вас. Гейб отметил, что ее голос, отдельно от хора, звучал все так же прекрасно. Мелодично и нежно, по-ангельски красиво. - Хорошо… - сказал он, хоть и был в замешательстве. - Как я могу к вам обращаться? Девушка сделала судорожный вдох. Солнце не простит такой наглости, и даже если Луна сокроет преступления, следы магии остануться на душе вечно. - Анариэль. Врать нельзя, нельзя называть имени. Но соврала ли она, представившись именем, что означит “Дочь Солнца”? И пусть это был не ее выбор… она не может уйти от настоящего, которое целиком и полностью состоит из ошибок прошлого. - Меня зовут Гейб, приятно познакомиться, - на секунду он задумался, стоит ли приглашать незнакомку в дом. Но какая-то странная печаль в глазах гостьи заставила мужчину произнести следующее: - Анариэль, вы не откажетесь пройти в дом на кружку чая? Девушка благодарно кивнула и слегка улыбнулась, напоминая Гейбу о последнем разе, когда тот увидел улыбку девушки… Но сейчас она была совсем другой. Более… доброй, счастливой… Искренней.***
- Я даже не знаю о чем можно поговорить, - призналась девушка. - Для начала выберете чай. - Ромашковый, если можно. Признаюсь, я уже отвыкла находиться в помещении. Гейб, у вас очень уютный дом. - Спасибо. Но разве у вас нет дома? - Давно заброшенная квартира в Нью-Йорке. Но я там не живу уже три года. - Нью-Йорк? Какими же судьбами вы в Неваде? - Так подул ветер. - Простите? - Мы идем туда, куда укажет ветер. Мы вечные кочевники, вечные стяговники, несущие флаг Солнца. - “Мы”? - Я и мои сестры. - Сколько вас в семье? - Я одна. Сестры - скорее метафора. Мы не связаны кровью. - Какой-то ведьминский ковен, - усмехнулся он. - Со стороны весьма похоже, - ответила девушка, про себя думая: "Ведь потому что так и есть…" - Раз мы заговорили про потусторонее, хочу спросить. Относите ли вы себя к какой-либо определенной религии? - Культ Солнца… - Луны и Ветра. Я знаю, но многие миллиарды людей даже и не слышали об этом. Единицы в этом мире придерживаются данной религии. Почему же вы решили посвятить жизнь Солнцу? Девушка ничего не ответила. Ее накрыла новая волна головной боли, но она смогла сдержать слезы. И боль словно говорила ей: “Что ты ему скажешь? Что сожалеешь о своем выборе? Что была слишком юна, слишком наивна?” Либо сорвать, либо признаться в неверности Солнцу. Черт возьми, все было нормально, пока она не увидела этого мужчину… Пока ее не потянуло в этот дом, пока ее снова не стали окружать бетонные стены, пока к ней в первые не обратились именем, пусть и не ее, но именем! Забыв каково это, быть жрицей исключительно себе, можно навеки потерять истинное “Я”... - Просто кружка чая, сидя в удобном кресле… но как же я по этому соскучилась… - произнесла девушка так тихо, что Гейб не разобрал сказанных слов. Она прикрыла глаза, и, чисто машинально, прикоснулась пальцами к губам, вспоминая былое три с половиной года назад…***
Рейн был не идеальным человеком, но она не видела в нем изъяна. И хоть все говорили им, что они слишком юны для брака, в ту тёплую летнюю ночь, когда на горизонте расстилался алый закат, девушка сказала «Да». В тот день были только они вдвоём. Весь мир не играл никакой роли, весь мир был лишь вторым планом. Тот день Рейн со своей невестой провели целиком вместе, наслаждаясь каждым мгновением. И оба думали, оба мечтали, чтобы их счастье было вечным…***
- Простите… Вы плачете? Анариэль? Вы меня слышите? - Гейб… можем ли мы встретиться завтра? Сейчас мне надо вернуться назад. - Конечно, во сколько вам удобно? - Прозвучит странно… - Я согласен на любое время, завтра у меня выходной, и нет совсем никаких дел. - Полночь. Он смутился, и на мгновение задумался, правильно ли расслышат девушку. - Так вы согласны, Гейб? - Да… - и все же, что-то в девушке одновременно притягивало, одновременно, так же сильно, устрашало… и вызвало любопытство узнать, какой же она на самом деле человек. Так что мужчина согласился, согласился принять незнакомку в своём доме ещё раз. - Спасибо вам за теплый прием. Ещё раз извиняюсь, что так неожиданно пришла, и так неожиданно пришлось уйти. Хорошего вам дня, Гейб. - И вам, Анариэль. Девушка вышла из дома и направилась в свою временную обитель. Вспомнив уют мягких кресел, желтоватого освещения и простой непринужденной беседы… Она чувствовала себя преступником, оставшимся безнаказанным. Но вместе с этим было чувство… похожее на давно забытое счастье…***
Девушка с темными волосами встретила Анариэль, когда та пришла обратно в поле. Горел костер. Одиноко сидела девушка, здесь не было других сестер. Длинные черные волосы, по самые щиколотки, в этот раз были собраны в одну толстую косу, меж прядями которой игриво поблескивали цветы. Она пригласила Анариэль сесть рядом с ней, строго глядя прямо в глаза юной девушки. - Шестая. Анариэль сразу склонила голову. Волосы, не такие длинные как у ее сестры, упали на лицо, почти полностью закрыв его. Но все же она сидела достаточно близко, чтобы почувствовать приятный жар от костра. И так же близко она сидела от сестры, чтобы почувствовать надвигающуюся от нее угрозу. - Куда ты пошла, уходя сегодня утром? - Проходила путь, по которому вчера прошел ветер. - И с кем же ты была? - Я была наедине с собой, Солнце тому свидетель. Солгав впервые за долгое время, она снова почувствовала ту преследующую ее боль. “Магия такого не прощает”, - опять пронеслось в ее голове. - Загляни в пламя, - грубо ответила ей девушка. Анариэль приподняла голову и увидела Гейба. Снова его лицо запечатлел огонь, и снова девушка прикусила губу. Кровь скатилась каплей по бледному от страха подбородку, упав на сожженную землю. - Солнце дарует жизнь, дорогая сестра. Но может и испепелить. Девушка резко отбежала от костра, взмахнув рукой всего раз. Но пламени этого хватило, чтобы обогнуть Анариэль в ровный круг, такой же изящный, и такой же пугающий как его создательница. И она произнесла, тихим, сдавленным голосом: - Скажи мне, сестра… ты сейчас даруешь свет, или испепеляешь жизнь? Но после она снова склонила голову. Веки сами собой стали закрываться, и Анариэль полностью провалилась в сон. На все это глядело Солнце, своими жестокими лучами. И лишь Луна сострадательно смотрела, ничего не в силах сделать - сейчас не ее время. А Ветер, что ранее дул с юга, сейчас почти не радовал людей своим прохладным гулом. Словно вся вселенная замерла, когда жрица Солнца проронила сквозь глубокий сон слезинку, будто бы в надежде, что эта маленькая капля сможет погасить алое кольцо пламени.***
Когда настенные часы в доме Гейба пробили полночь, по телу мужчины пробежали мурашки. Гостья должна прийти с минуты на минуту. Внешне прекрасная, но в душе замкнутая, Анариэль вызывала много вопросов. Но Гейб ждал ее, движимый любопытством узнать на них ответы. Ждал. Ждал…