***
Девушка топталась на одном месте, переходя с одной ноги на другую, обнимая себя и нервно оглядываясь по сторонам, попутно поглядывая в окно, на тёплое помещение внутри. Люди, весело болтающие со своими друзьями или же вторыми половинками, красивые столы и стулья, сделанные из красного дерева, прекрасная барменша, протирающая стакан, и ждущая новых гостей, чтобы обслужить их. Само здание было велико, а над дверью весела розово-синяя неоновая надпись «Cafe-Bar». Выдыхая ртом воздух, ввысь поднимались облака пара, почти мгновенно исчезая. Взгляд алых очей долго не задерживался на одном из предметов, разглядывая вечерние, можно даже сказать, ночные улицы: фонари стояли каждые двадцать метров, ярко освещая улицу, что даже ни единого тёмного уголка не было. И деревья, на которых в скором времени можно услышать прелестное щебетание разных птиц, поющих о своей незамысловатой жизни, состоящей из полного отчаяния. Но вот, вскоре показались два приближающихся знакомых силуэта... Стоп, что? Точно.. Это же сам Момота Кайто, светило звёзд – и великая изобретательница Ирума Миу! Даже не верится, но эти трое очень хорошо сдружились за последние пару месяцев, ведь они были абсолютно разными, совершенно во всём; в одежде, в характере, в мнении, в любимых делах, во вкусах в одежде и еде.. Но, несмотря на то, что они друзья, ссор не миновать – То Миу опять взбеситься, то Кайто опять начнёт крутить свой длинный-длинный монолог про космос, про звезды, про планеты, про другую вселенную... Они остановились в паре шагов от Харукавы, прерывисто дыша. — Привет, Харумаки! Извини, что заставил тебя ждать! — астронавт подошёл ближе к ассасину и положил руку на еë плечо, — если бы не одна особа, я бы быстрее пришёл! Честное слово! Маки и Момота не были такими уж фанатиками алкоголя, так что выпить они позволяли себе только на каких-нибудь особых праздниках, по типу дня рождения или того же рождества – а вот Ирума... Это уже совсем другое! Хотя Миу и любила выпивать, но не была сильно зависима от этого. Но часто при пьянстве еë посещали безумные мысли: сделать утопляющий тебя бассейн, спрыгнуть с крыши двадцати этажного здания на батут, смешать бензин с вином... Но ходить в этот бар – совсем другое. Они ходили туда даже не за алкоголем; не за тем, чтобы отогреться, не за тем, чтобы побаловать себя бутылочкой какого-нибудь пивца после тяжёлого и нагруженного дня, а для того, чтобы исподлобья глядеть на барменшу, сидя за столом в руках с газировкой, общаясь с этой прекрасной девушкой на самые различные темы, начиная от погоды, и заканчивая вопросами личного характера. — Эй, ты! Ты кого это, блять, назвал одной особой? Сейчас тебе эта одна особа сапог в жопу запихнёт! Не вытащишь, хоть ебаных хирургов зови! — Видимо, Ирума была сегодня не в настроении... Свои угрозы, она, конечно, не исполняет в реальность, зато мстит Миу по жёсткому. Изобретательница очень злопамятна, что может мстить от нескольких дней, до целого месяца! Но главное, как она это делает... — Не важно, опаздали или нет... — Харукава взяла изобретательницу за запястье, и подошла ко входу в бар, — Пошли. До закрытия бара осталось около трёх часов, торопитесь. Момота последовал за девушками и, вскоре, эта весёлая компания оказалсь в этом, столь желанном месте. Дверь скрипнула, а весящие колокольчики с астрой зазвинели, оповещая о приходе новых гостей. Барменша посмотрела на вход и сразу же лучезарно улыбнулась друзьям, подходя к красному холодильнику за газировкой. — Привет, Бакамацу! — Ирума улыбнулась в ответ, садясь на стул. — Можно мне, пожалуй, чего-нибудь безалькогольного! Завтра будет ещё один тяжёлый день, но я же просто пиздец как великолепна! Я, блять, обязана выстаить завтрашний день! — Приветствую, Ирума-сан. Годы идут, а твои привычки, смотрю, никак не меняются.. — остальные тоже подошли и расселись вокруг Миу. — В смысле, твоя манера речи.. О, Хару, Момота-кун! Привет! — Приветик, Акамацу-сан! — Астронавт взял в руки предложенную газировку и, открыв её, заплатил Акамацу. — Давно не виделись! Сколько уже? Неделю, две? — Здравствуй, Акамацу-сенпай... — Тихо протараторила Маки и отвела взгляд, нервно наматывая на палец прядь чёрных волос. — Кофе бы... О, да! Акамацу была идеальна! Эти лиловые глаза, белоснежная кожа, светлые волосы, бархатный голосок, её одежда, эта худенькая талия, длинные ноги, в конце концов, грудь! Она была идеальна во всём. Словно сам Бог создал эту миниатюрную, идеальную фарфоровую куколку.. И кажется, что одного неосторожного касания достаточно, чтобы испортить это сокровище. Когда блондинка отвернулась за тем, чтобы сделать кофе и достать чего-нибудь подходящего для Миу, изобретательница толкнула Харукаву и, усмехнувшись, тихо начала шептать: — Только, сука, попробуй у меня отбить Бакамацу! А хотя, у тебя всё равно ничего не получится! Пхахахаха! — Да ну, да ну... — Ассасин закатила глаза и вернулась в нормальное положение. Как раз вовремя, ведь барменша повернулась с кружкой горячего, вкусно пахнувшего кофе и стаканом какого-то точно безалькогольного коктейля. — Кофе, коктейль, – подав заказы, Каэде с неким сожалением посмотрела на Ируму, — прости, конечно... Я решила, что коктейль – то, что тебе нужно. Персиковый, сладкий, мой любимый. — Милая, если это твой любимый коктейль, то мой – в двойне любимый! Пхахаха! — Ирума взяла стеклянный стакан в свои тёплые руки и начала отпивать по чуть-чуть, пока Акамацу покрывалась багровым румянцем. — М-милая.. Кх... — Каэде отвернулась и посмотрела на Маки. Та лишь медленно попивала свой кофе, оглядывая этот бар и людей, уже не в первый раз точно: кто-то пришёл сюда впервые и суетился где-то в уголке – а кто-то, как наша компания друзей, стали чем-то по типу постоянных посетителей, которые во всю могли разговаривать с кем попало, спорить и хлебать водку на полу, говоря какой-то несвязанный между собой бред. Внезапно настала странная тишина: не та, что была желанна, – а та, которая, скорее, давила на уши, и вот-вот, казалось, что ушные перепонки лопнут! Хотелось сказать что-нибудь, чтобы разорвать эту гнетущую атмосферу, но, словно петля, воздух сдавливал горло, не давая и прохрипеть даже коротенького слова. — Аа? — Момота прогнулся над столом, чтобы посмотреть на выражение лица Харумаки, а после, сев обратно на свое место, посмотрел на Каэде, — я, кажись, что-то пропустил? Пхаха! Проспал всё самое интересное! — Зато ночью звёзды считаешь... — Маки кинула картонный стакан в мусорное ведро, которое стояло в трёх метрах от ассасина. — Овец считать нужно, — это была шутка, но, к сожалению, не всем она была понятна: Кайто не оценил, зато Миу посмеялась от души, так, что упала со стула и опрокинула пустой стакан Маки. Стакан упал дном вверх, и Харукава увидела надпись, написанная ровным, красивым подчерком на донышке картонного стакана. Надпись гласила: «Скоро вы найдёте своё счастье» Брюнетка повернулась назад и уставилась в деревянный стол. Алые глаза бегали и искали мелкие дырочки, всякие закорючки и изъяны на тёмном столе. — Через несколько минут бар закроется! Прошу всех убраться за собой и уйти! Приходите завтра! До свидания, всем сладких снов, — Каэде вышла из-за столика и приоткрыла дверь, намекая на то, что нужно уходить. Ирума и Момота встали, попрощались и, расплатившись, побрели к общежитию, обсуждая «тёмные заговоры» против Земли, рассуждая о том, существует ли параллельные миры, пришеленцы или же «иной мир». Остальные, последовав примеру этой паре, один за одним покидали любимый бар. И вот, в помещении остались только двое: Харукава и Каэде. Акамацу схватила швабру и начала водить ей по полу, собирая крошки, стирая мокрые и липкие лужицы от газировки; ровняла столы и стулья, а после, отжав тряпку от воды, начала протирать столы. Всё это время ассасин сидела на своём месте, и смотрела на то, как её любимая Каэде убиралась. — Давай... давай я тебе помогу? — Маки встала, сладко потянулась и поставила лежащий стул около неё к круглому столу. — Я могу протереть столы и стулья, либо же поставлю их, или я могу...! — Спасибо, Хару... — Акамацу слабо улыбнулась, и на её щеках появился слабый румянец. — Можешь тогда, пожалуйста, протереть окна? Возьми в кладовке ещё одну тряпочку и намочи её, тут ведро стоит. Запотеют окна небось за ночь, — брюнетка кивнула и, взяв тряпку по «приказу» Каэде, намочила и начала тереть стёкла, попутно наблюдая за улицей.***
Прошло немало времени, прежде чем уборка бара закончилась, и счастливая Акамацу обняла Маки. — Спасибо, Хару! Наверное, без тебя я бы провозилась до утра! — Каэде отлипнула от Харукавы. — я пошла переодеваться! Я быстро! Не подсматривать! — И она мило хихикнула, высунув кончик языка. — Угу... — Маки кивнула, сложив руки на груди и уставилась себе под ноги, раскачиваясь на пятках. Блондинка взяла из своей сумки, одежду и, забежав в кладовку, прикрыла дверь...Не до конца.
Смущение и преданность слову боролись друг с другом, словно ангел и демон: ангел говорил, что подсматривать не хорошо, а демон настаивал на том, что бы посмотреть на подружку... Что же взяло вверх? Смущение или преданность Каэде? Демон – наша тёмная сторона. Она открывает все наши плохие стороны и они проливаются на свет. Ангел — наша светлая сторона. Она борется с нашими демонами и пытается быть лучшим, милым паинькой. Харукава не была демоном, но и ангелом её назвать не просто. Нейтрально. Если говорить о Каэде... Она точно была ангелом! Каэде милая, хорошая, красивая, разговорчивая, понимающая, слушающая... Не человек, а прекрасное небесное создание! Акамацу вышла из кладовки, переодетая в чёрные джинсы и белый свитер, поверх было пальто, а на шее у блондинки красовался полосатый шарфик, красно-чёрного цвета. У Харукавы рот чуть не отвалился, когда она вышла. — Ну что? Пошли? — Видимо, Каэде не заметила или же не хотела замечать этого. И так, и так лучше. — Д-да, пошли... — Обладательница алых глаз робко взяла за руку Акамацу и направилась к двери. Выйдя на свежую холодную улицу, девушки сразу же взбодрились. Нос защипало, но вскоре всё прошло. Каэде закрыла бар, поправив сумку и развернулась к брюнетке. — Ну, что ж... пора прощаться? — Барменша протянула руку для пожатия, однако, на пол пути Маки задумалась. С Каэде будто бы весь мир, все проблемы кажутся ничем. Маленькой точкой в большом пространстве, не имеющей никаких значений. Акамацу была всем. Она имела важную роль в жизни ассасина и, если бы не этот замечательный бар, с не менее замечательное барменшой, то никто не знает, что было бы с Маки: возможно, она бы сгнила в ванной комнате от своих проблем, от своего прошлого... А с блондинкой – Маки чувствует себя легко и свободно! Словно бабочка, пархающая с цветка на цветок. — Может быть, я смогу провести тебя? Если ты не против, конечно же… — брюнетка засунула руку, которой хотела пожать ручку Каэде, в карман куртки. — Хару, общежитие находится слишком далеко. Я не думаю, что ты ляжешь на кровать ближе чем к часу ночи. Лучше я тебе провожу! До метро! Сойдет? — Акамацу улыбнулась, а с этим все мысли и рассуждения улетели из головы, оставляя лишь приятное чувство в груди, которое теплом расплылось по всему телу. Девушки двинулись к метро, которое находилось в двести метрах от бара. Сначало они шли молча, слушая скрежет снега и, то и дело, моторы проежающих машин. Хотелось поговорить, и Каэде взяла эту обязанность на себя, как истинный лидер. — Так, Хару... Чего случилось за этот день? Надеюсь, что преподаватель не наругает тебя, если ты завтра поздно прибудешь. — Каэде шмыгнула носом и посмотрела на ассасина. Она задумалась на некоторое время.. — Ничего нового не случилось. Разве то, что сегодня Ирума-чан будет доставать меня своими изобретениями. — Маки улыбнулась и шмыгнула носом, — а я уже не учусь. Недели как... две? Мне надоело. Он орёт как ненормальный, и выгоняет из аудитории, ставя, что того или иного человека нету. — Оу, жаль. А как ты... ешь? Худая ты какая-то... — Ем я достаточно. Тем более, родители у меня не отбросы: они присылают мне каждую неделю по несколько йен, чтобы я могла себе что-нибудь прикупить. Харукава была не очень общительным человеком, даже с близкими друзьями, но с Каэде было всё... по другому. С ней хотелось говорить и говорить! Рассказать ей обо всём свете! — А кто там остался у тебе? Ну, у тебя там были ещё друзья? — Нет, — Маки качнула головой, — с Ирумой-чан и Момотой-куном я познакомилась как раз в общежитии. Я шла, а они бегали по коридорам, и мы столкнулись.. — Ясно... Кстати, мы уже пришли! Вот метро! Надеюсь, доберёшься ты отлично! Пока, Хару! — Каэде улыбнулась и, развернувшись, пошла. Маки долгое время ещё смотрела в след удаляющейся спины Акамацу. Щёки стали красными, как спелый помидор, а дыхание спёрло. Маки ущепнула себя за щёки и пошла вниз по лестнице подземного перехода, смущённо улыбаясь, и размышляя о только что пережитом моменте.