Печенье со вкусом первой встречи

День за днём летели, словно молния во время грозы: быстро и ослепительно ярко. Легко справляться даже с самыми мелкими, когда тебе на помощь всегда готовы прийти целых два помощника. В обед Ибо помогает Чжаню развлекать детей, резвясь с ними в прятки и фанты, а после полдника уже втроём, вместе с Никой, они идут барахтаться в воде и играть в пляжный волейбол. За это время Сяо Чжань, наконец-то, начал замечать сдвиг в их отношениях: если раньше они могли перекинуться всего парой-тройкой слов, то сейчас даже вместе обсуждали, чей черёд устраивать чаепитие на тихом часу или же сколько нужно денег, чтобы расширить деятельность лагеря и приобрести ларёк с мороженым и холодными коктейлями, которые были бы идеальным спасением в жаркую погоду. Тогда мужчина мог просто тихо стоять рядышком и увлечённо наблюдать за ходом их размышлений. А всё-таки как же схожи. И чем больше времени друзья проводили вместе, тем больше он не мог это игнорировать. В его близком окружении было три человека: двое взрослых – Ибо и Ника – и один ребёнок десяти лет от роду. Последний имел схожие черты с загадочным инкогнито из прошлого, другая – знакомые повадки, и только Ван Ибо будто был олицетворением этого знакомого незнакомца, к которому Сяо Чжань испытывал всё более и более неоднозначные чувства. Он ощущал странное притяжение к этому человеку, можно сказать, даже родство в какой-то мере. Они несомненно были друг другу не чужими людьми. Когда пришла пора готовиться к выступлению Чжань впервые запаниковал. Ника, как и обещала, предоставила ему подростка лет тринадцати-четырнадцати, чтобы помочь с аккомпанементом, но дело шло худо. Тот мотив, что ему был нужен ребёнок играл достаточно неплохо, но на самых тяжёлых моментах в игре всё время сбивался в нотах, и Сяо Чжаню приходилось снова и снова начинать песню сначала. Больше всего пугало то, что выступать им предстояло уже послезавтра, а такими темпами они и до следующего месяца не управятся, чтобы отыграть репертуар от начала и до конца. Ту звукозапись, что Чжань передал Рене, девушка использовала по назначению. Она пригласила всех желающих девочек разучить небольшой танец в качестве подтанцовки, поэтому выбрать другую было не вариантом. – Что вы до сих пор здесь сидите? Хану давно пора идти спать, – во время своих слов Ника успела зевнуть не менее двух раз. – Давай-давай, подъём, иначе мы тебя завтра подъёмным краном не поднимем, а утреннюю зарядку никто не отменял. Подросток послушно поднялся и, уложив гитару в чехол, устало поплёлся к своему домику, кивнув Чжаню на прощание. – Ты его до смерти решил загонять? – беззлобно высказалась девушка и присела на диванчик напротив. – Я, конечно, решила пойти тебе на встречу и позволила заниматься в нашей студии, но кто мог предположить, что ты решишь здесь поселиться. – Напомнить, кто заставил меня петь? – Ладно-ладно, – буркнула себе под нос Ника. – И вовсе никого я не заставляла, так – попросила. – Мы как раз собирались расходиться. Дело идёт не так хорошо, как мне бы хотелось, – Чжань буквально растёкся лужей по дивану и указал пальцем на наручные часы. – Времени совсем не осталось. Думается мне, нас ждёт фиаско. – К чему такой пессимистичный настрой? – Говорю как есть. Хану плохо даются некоторые моменты, мы не потянем. У меня только один вариант как можно исправить ситуацию. Помоги найти ещё одного ребёнка постарше и мы сможем исполнить номер в трио. – Пф, бессмысленно. Кто за такой короткий промежуток времени выучит все ноты? – Я, например. Чжань-гэ, не возражаешь, если твоему ребёнку будет двадцать четыре? – Ибо? Ты нас что, под дверями подслушивал? И как ты здесь в такое время очутился? – Ника сонно протянула последний вопрос и скрутилась калачиком. – Почти. Я хотел зайти к Чжаню, но его не было дома, поэтому единственным местом, где бы он мог быть, очевидно, была студия – вот так я здесь и очутился, – Ибо плюхнулся на диван рядом с мужчиной и положил руку на спинку. – Это что-то срочное? Неужели не мог наведаться ко мне утром, если есть такая надобность. – А у него бессонница. Я уже три дня наблюдаю, как он по вечерам крутиться возле твоего порога и потом уходит, – едва различимо проговорила девушка. – И что Ибо к тебе так тянет, нет бы мне помочь если свободного времени слишком много. – Кто это тут по вечерам ходит? – Чш, тише, Ибо, видишь, она уснула. Не буди, – Чжань мимолётно прислонил палец к мягким губам, и в тот же миг мелкая дрожь прошла по всему его телу. Ощущение тёплого воздуха, что окутал палец, было сродни прикосновению лепестка альбиции, что нежно опустился на гладкую кожу. – Хорошо, я больше не буду, – шёпотом ответил мужчина и схватил чужую ладонь в свою руку. – Ты… – Чжань не мог позволить себе продолжать так сидеть и дальше, поэтому переборов внутреннее желание отстранился на ничтожно малое расстояние. – Вернее, Ника говорила, что видела тебя возле моего дома. – Да, это правда, но… Я просто хотел сыграть для тебя на выступлении. Да, точно. Чжань недоверчиво сузил глаза, замечая и чуть нахмуренные брови, и приоткрытые алые губы, которые хотели возразить своему же владельцу и сказать правду, что теребила душу, и даже покрасневшие мочки ушей, забавно выделяющиеся на фоне белоснежно-белой кожи. – Тогда давай попробуем? – Что, правда? – Ван Ибо счастливо подскочил на месте, удивляясь тому, что смог избежать ожидаемых вопросов и в то же мгновение услышал недовольное мычание со стороны дивана напротив. – Прости, не удержался. – Да, только где нам это сделать? У меня сосед Ян, сам понимаешь – ко мне идти не вариант. А здесь мы разбудим Нику. – Не вижу никакой проблемы. У меня можно репетировать спокойно, – Ибо поднялся и подошёл, чтобы укрыть девушку одеялом, на котором до этого сидел. – Тем более гитара. Ты же видишь, я с пустыми руками. – Соседи? – Лэй в этом году не приехал, его дом пуст. Хуан Сюли в Итана, поэтому переживать незачем, мы будем одни. Последняя фраза заставила Сяо Чжаня забыть сделать вдох, словно по воздуху растёкся редкий яд, что способен поразить в самое сердце без возможности на спасение. Чжань боялся дышать. Три часа беспрерывного контакта, голоса, что будоражит каждую нервную клетку и мелодии, которая затуманивает разум. Их поглотила музыка, стёрла в прах границу между неуверенностью и ощущением чего-то родного, такого далёкого, что можно увидеть только на тонкой линии горизонта. Они плыли по нотному ряду, ощущая каждую До, её глубину, что напоминала о забытом прошлом, каждую Си, намекающую на светлое будущее, что не может отпустить ту злосчастную До, ставя её перед собой в виде воспоминания. Для Ибо нота До была тем, чем он жил с давних времён. Чжань же стремился оторваться от неё, идти вперёд, не ощущая груза прошлого. Им было сложно и легко вместе одновременно: покуда один погружался в минор , второй взлетал на мажорной мелодии. Они плыли по волнам от адажио к скерцо и обратно. Двое знакомых незнакомцев проживали в музыке отдельную жизнь, о которой знали только они и старались запомнить каждое мгновение, каждую улыбку друг друга в тусклом свете одинокой свечи. – Ибо, если ты когда-нибудь спросишь меня, хочу ли я быть рядом с тобой, знай – мой ответ всегда будет "да". Я знаю тебя не так давно, но за это время ты подарил мне то, чего мне не хватало всю жизнь – другой путь. Шанс не просто следовать течению, а идти в едином направлении. – Чжань, это не моя заслуга. Быть благодарным здесь должен быть только я, тот человек, что потерял свой путь уже давно и смог встать на него вновь, следуя за тобой. В детстве и юношестве я был, как и все находящиеся здесь дети, беззаботным ребёнком – верил в любовь и следовал за тем, кто был дорог, кого не отпускало сердце. За свои двадцать четыре я сожалею только об одном – получая что-то взамен, мы теряем то, что имели, а оборачиваясь назад не находим пути, чтобы вернуться. – Никогда не нужно жалеть. То, что должно произойти, случиться в любом случае. Те люди, которым суждено встретиться, найдут друг друга через долгие годы, преодолевая расстояния и несчастья. Сейчас, сидя здесь с тобой, я вспоминаю, как мама говорила: «Сегодня мы сделали отпечатки своих ладошек в глине. Именно такие отпечатки оставляют люди друг на друге. За целую жизнь мы собираем очень много таких ладошек на себе, но только одна ладошка может разместиться на уровне вашего сердца. Это и будет человек, предназначенный вам судьбой. И каким бы грязным не был этот след, даже спустя много лет его можно будет обновить, приложив ладошку этого человека вновь. Сейчас мы оставим глину засыхать и пойдём пить чай с печеньем, а когда придёт время вернёмся, чтобы найти свой след». И если мы с тобой ещё не нашли свои следы, тогда давай оставим всё как есть и пойдём пить чай с овсяным печеньем, которое у тебя точно есть. – Ты прав. Для всего есть своё время и свой след напротив сердца, а сладкое печенье можно испробовать уже сейчас. – Можно я останусь сегодня с тобой? – очень тихо спросил Чжань и скрыл смущённый взгляд за длинными ресницами. – Я просто вспомнил, что единожды ты уже предлагал мне, а сейчас середина ночи. – Я буду только рад, если ты разделишь со мной моё одиночество. Чтобы тебе было комфортно можешь спать на кровати, вещи для сна и гигиенические принадлежности предоставлю, а я размещусь рядом на диване. За время разговора он успел принести десерт и положить одно печенье на ладонь мужчины. – Угощайся. Завтра нас ждёт долгий день. В поисках Ники Сяо Чжань израсходовал практически всё свободное время, и даже оставшийся час не слишком-то радовал. Более пяти дней прошло с превосходного дебюта мужчины в кругу вечно бодрствующих вожатых и неустанно веселящихся детей. Атмосфера праздника успела притихнуть и в скромном уголке осталась дожидаться следующего своего появления. Спросив всех, кого только мог, Чжаню всё же удалось узнать о местонахождении девушки, которое немало его удивило. – Я тебя уже везде обыскался. «Время набивать живот»? Ты серьёзно? На кухне стояла невысокого роста замарашка, нос которой был испачкан в сливочном креме, а на щеках виднелись следы тяжёлой борьбы с мукой. На её талии был завязан старенький фартук, который, очевидно, повидал много таких битв. – М-м-м, ты просто попробуй, – девушка зачерпнула ложкой немного крема и преподнесла Чжаню. – Я так давно ничего не готовила, но не зря ведь говорят: "Талант за деньги не купишь". А когда мадам Син предложила мне самой испечь десерт на полдник детям, как я могла отказать? – Не знал, что ты готовишь, – мужчина попробовал предложенную сладость и удовлетворённо прищурил глаза. – Это просто восхитительно! Где ты этому научилась? – Это всё папа. Он научил меня всему, что знал сам о кухне и её правилах. Мама не любила заниматься домашними делами, поэтому эта обязанность ложилась на его плечи, а она могла провести больше времени с детьми или же продолжать развиваться в карьере. Тогда их часто осуждали окружающие за такое распределение ролей в семье, но мне с братом было всё равно на чужое мнение. Ко всему прочему, Цзы-эр тоже интересовался готовкой, но так как был ещё слишком мал, я разрешала ему делать то, что можно в его возрасте. Чаще всего мы делали именно десерты, – Ника отвернулась лицом к плите и пытаясь сдержать дрожь в голосе продолжила. – Этот, например, будет Дань Та – первое пирожное, которое мы сделали вместе. Ника сжала край плиты до такой степени, что кончики её тонких пальцев побелели, а плечи напряглись. Перед мужчиной больше не было той энергичной самодостаточной девушки, способной с улыбкой встречать любые препятствия. У неё тоже были чувства. Чжань тихо подошёл со спины и обнял Нику. Большие очки в изящной оправе практически сползли с вздёрнутого носа девушки, но он успел их перехватить и надеть обратно. – Не расстраивайся, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты грустила. Ника цзе-цзе, можно мне называть тебя так? – Сяо Чжань опустил подбородок девушке на плечо. – Шутишь? – с влагой на глазах ответила та и оставила след от крема на смуглой щеке. – Нисколечко. Разрешишь мне стать твоим братом и защищать мою сестрёнку от грустных воспоминаний? – Чжань-Чжань, ты действительно этого хочешь? Я не хочу навязывать тебе свои проблемы. И Цзы… – Я и вправду никогда не смогу заменить тебе родного брата, но очень постараюсь приложить максимум усилий, чтобы сделать мою цзе-цзе счастливой. Ника развернулась и взяла просветлённое лицо в свои маленькие ладошки. Её глаза ярко сияли, отражая восторг и воодушевление, что были в душе. – Тогда и я буду тебя звать А-Чжанем. Мой милый А-Чжань, – по бледной коже пробежали два тонких кристально чистых ручейка, которые выдавали ту маленькую девочку, что так рано потеряла самого родного для себя человека и теперь отчаянно пыталась казаться взрослой женщиной, которую ничто не может сломить. На фоне был слышен шум, исходящий от кастрюль, в которых девушка поставила вариться овощи. Мужчина стоял к ним спиной, поэтому ему оставалось только догадываться, какими ещё вкусностями она хотела порадовать ребят. Складывалось впечатление, что с тех пор как она в каком-то смысле осталась одна, Ника искала любые способы, чтобы подарить детям ту нерастраченную любовь, что хранилась в её сердце. Чжань никогда не был обделён заботой ни взрослых, ни друзей, но ощущение того, что этот маленький человечек сам нуждается в защите, пришло к нему само по себе. И сколько бы душевной теплоты девушка не вкладывала в других, ей тоже было просто необходимо иметь крепкое плечо, на которое можно опереться. Когда с очередным лёгким порывом ветра занавески устремились в их сторону под действием сквозняка, они догадались, что кто-то вошёл. – Ситуация повторяется? – Ибо вальяжно уселся на барный стул и закинул в рот конфету с креманки. – Не тронь! – Ника быстро переключила своё внимание на второго мужчину и вытерев влажные ресницы забрала тарелку из под носа. – Это для детей. А тебя я вижу так и тянет к нам, когда ми остаёмся вдвоём. – Не буду отрицать. Ты умеешь готовить? – Если бы вы больше общались раньше, ты бы знал, – сделал замечание Сяо Чжань. – А ты знал об этом? Мужчина застопорился. Видя его реакцию Ван Ибо обворожительно улыбнулся. – Так и знал. – А-Чжань мне помогает, между прочим, а некоторые пришли, похоже, исключительно поиздеваться, – Ника помогла надеть мужчине новенький фартук с белым кроликом и дала ему в руки сито. – На тебе тесто. Помощь нужна? – Спасибо, попробую сам. Я не такой хороший кулинар как ты, но всё же кое-что, да умею. – Так я тоже могу помочь. – О, нет уж. Мы, пожалуй, сами, – девушка отрицательно качнула головой и взялась домешивать крем. – Зря. Два раза не предлагаю. Я, к тому же, чаще тебя выпечкой занимаюсь. Чжань даже пробовал моё творение, – Ибо с гордостью поднял подбородок. – Те овсяные печенья испёк ты? – Мгм. – Вау, должен признать, ты меня удивил. Я думал, ты покупаешь их в магазине. – Не тебя одного, – убедившись, что его кулинарные таланты не приносят людям вреда, и Чжань не лежит на больничной кушетке с расстройством желудка, Ника поставила тарелку с ягодами рядом с собой. – Тогда можешь становиться рядом и наполнять формочки для кексов. Ибо послушно взялся выполнять поручение, искоса поглядывая как Сяо Чжань раскатывает тесто. Троица сейчас особенно напоминала дружную семью, которая готовиться к наступлению Рождества и ждёт прихода гостей. – А тебя кто научил готовить? Или же сам? – В основном сам, но желание мне очень давно привила сестра. Я не сохранил в памяти, что именно мы с ней делали, но точно знаю – я был очень счастлив в те моменты. – Ты не рассказывал про то, что имел сестру. Кажется, чем дальше, тем больше нового я про тебя узнаю. – Мне практически нечего про неё рассказать. Я даже внешность её не запомнил, поэтому был ли смысл вообще об этом говорить. Когда нас разлучили мне вроде было шесть-семь, где-то так, – Ибо сжал между двумя пальцами чернику и бордовый сок стёк по белоснежной коже, словно алые потёки крови. – Больная тема? – Чжань сразу заметил, что их с Никой судьбы повторялись, словно две капли воды, и даже реакция на потерю близкого человека была одинаковой. – Неважно. Рано или поздно все раны заживают. Нужно жить нынешним, а если, как ты, Чжань, говорил, нам суждено свидится вновь, мы обязательно узнаем друг друга с первого взгляда. – А ведь он был прав, кое в чём мы действительно с тобой похожи, – девушка пристально оценила внешность мужчины, подмечая знакомые черты которые упрямо не желала замечать до сих пор. Но ещё было слишком рано делать какие-то выводы, основываясь только на обрывчатых фактах из жизни и внешности, в которой читалось родное лицо. – Не более чем совпадение, – безэмоционально ответил Ибо и продолжил заливать ягоды жидким тестом. Это было бы слишком больно – прямо сейчас узнать что твоя, пусть и не родная, но сестра, столько лет была рядом, а вы узнали об этом только благодаря появлению абсолютно чужого человека, который смог увидеть две частички одной души. Слишком нереально. После того, как дети были накормлены Ника отправилась со своей группой на речку, а Чжань вместе с Ибо устроил детям на площадке дискотеку. Аи постоянно бегала вокруг Ибо, дёргая его за руки, а первому, в свою очередь, досталось танцевать со всеми остальными то по очереди, то объединяя ребят в группки поменьше. Сегодняшний день выдался действительно очень продуктивным, поэтому после закрытия за спиной Ибо двери, Чжань бессильно упал на кровать. Осталось последнее незавершённое дело перед отъездом – Купальская ночь, которая припадала на субботу. К подъёму под бодрящую музыку из уличных колонок хочешь не хочешь, а за две недели, проведённые в детском лагере, привыкаешь. Чжань быстро сделал все утренние процедуры, оделся в светлые хлопковые шорты и простую белую футболку, которые ему посоветовала надеть Ника, когда объясняла все моменты проведения ночи, и поспешил на встречу с Ибо – сопроводить детей на завтрак. Начало празднования намечалось на послеобеденное время. На тихом часу все вожатые собрались вместе на заранее подготовленной поляне: разложить собранные в лесу цветы для венков на покрывалах, поставить фуршетные столики, если кому-то захочется перекусить, и начать разжигать большой и маленький костёр: первый для вечерних песен под гитару, сидя на длинных брёвнах, второй, собственно, для традиционных прыжков через огонь. За первое дело взялись Ника, Рене и Сюли, которые уж явно покруче мужчин умели ладить с маленькими девчонками и плести головные уборы. С едой предоставили разбираться Чжаню и Яну. Пускай они практически не общались между собой все эти дни, но сейчас довольно неплохо ладили, по меркам самого Сяо Чжаня, и даже вместе решали какие десерты стоить придвинуть поближе, а какие оставить напоследок. Ибо же с Итаном досталось последнее. Покуда все были заняты своим делом, час летел ещё пуще прежнего. – Бери. Ужина у нас сегодня не будет, а детей я уже сводил поесть, – Ян наклонился с тарелкой быстрорастворимой лапши к мужчине и с деланным равнодушием продолжил то, чем занимался ранее. – Спасибо конечно, но как же все остальные? Они ведь останутся голодными, – Чжань легко подцепил палочками горячее блюдо, внутренне наслаждаясь чётко выраженным вкусом, который создавался за счёт острого красного перца. – Не останутся. Оглянись. Все уже давно едят. – Это ты им принёс? – А кто же ещё, если не я? Сами додуматься не смогут, это уж точно, – Ян поставил в ряд последний стакан с соком и присел рядом. – Мне казалось, ты не очень горишь желанием связываться с остальными. – Так и есть, но если их бурчащие животы испортят детям праздник, я лично спущу каждого на корм рыбам, ну или в нашем случае – русалкам, – хитро подмигнул мужчина. – Тогда я, пожалуй, продолжу есть, – Чжань настороженно отодвинулся немного в сторону и подозвал к себе Итана. Вечером, когда вся компания была в сборе, Рене и Сюли первыми вызвались вместе с детьми пускать разноцветные веночки по реке. Большие цветы, переплетённые с зелёными листьями и тонкими веточками, ярко мерцали над водной гладью, освещённые восковыми свечками. Ян бежал за Аи, которая стремилась увидеть, куда же приплывёт её творение и не утонет ли. Они счастливо смеялись и иногда даже щекотали друг друга. Чжань был совершенно спокоен, что маленькая принцесса находиться в надёжных руках. В это же время Итан учил других правильно прыгать через костёр, чтобы нечаянно не поджечь подол длинных белых сорочек или босые пятки мальчишек, стремящихся поскорее испытать себя и доказать остальным свою смелость и ловкость. Только когда Чжань оглянулся на брёвна, где Ника до сих пор воевала с шустрыми искрами, что всё время желали перескочить на будущие сиденья, он заметил Лу, одиноко наблюдающего за играми других. Мужчина немедленно поспешил подойти к ребёнку. – Лу-Лу, а ты почему с другими не веселишься? Тебя кто-то обидел? – Чжань ласково обнял мальчика за худенькие плечи и придвинул к себе. – Нет. Мне просто неинтересно с ними, – Лу хотел было подняться и уйти, но мужчина не позволил этому произойти. – Неужели? Тебе совсем не нравиться Купальская ночь? Я вот раньше тоже ничего о ней не знал, а сегодня впервые пробовал прыгать через огонь. И знаешь, мне понравилось. Хотя так бывает далеко не всегда. Например, на Новый год практически все едят пельмени с монеткой внутри. Думаю, вы с мамой точно такие готовите, мне же они совершенно не нравятся, – Чжань скривил смешную гримасу, словно думал не о еде, а об ядовитых змеях или пауках. – Но зато, я просто обожаю дарить красные конверты другим и видеть их удивление и воодушевление сделать что-то подобное. – Что, правда? Ни одного кусочка? – поинтересовался Лу. – Честно-честно. Меня даже под пушечным выстрелом не заставишь съесть хоть немножко. Мальчик тихонько начал посмеиваться и Чжань довольно подметил, что нашёл идеальный подход к решению ситуации. – Мне тоже не нравиться всё вот это, но по рассказам Ники цзе-цзе я хотел бы кое-что проверить, только меня самого никто не отпустит… – Скажи, что именно тебе хочется, и, возможно, я пойду с тобой. – Я бы хотел увидеть, как цветёт папоротник. Чжань шире раскрыл глаза и в тот же миг встал на ноги, подняв ребёнка за руку. – Тогда чего мы ждём? Через несколько минут полночь, нужно успеть найти его. Тем более скоро вам нужно будет идти ложиться спать. Пока Лу-Лу быстрым шагом направлялся вглубь леса, Чжань схватил первую попавшуюся салфетку и мысленно поблагодарив всех богов, что привык носить с собой различную канцелярию на случай, если детям станет скучно, написал ручкой одно единое слово и на бегу ткнул белый кусочек в руки шокированного Ибо. В лесной чаще было действительно очень трудно разглядеть что бы то ни было. Мужчина пытался продвигаться ближе к их поляне, не углубляясь сильно вперёд, чтобы Ибо было проще их найти, мысленно надеясь, что тот понял его намёк. Когда же на горизонте появилась долгожданная личность, Сяо Чжань быстро указал пальцем на один из кустов папоротника, отвлекая внимание мальчика, пока второй за их спинами поместил большую белую лилию между другими листьями и спрятался за ближайшим столбом дерева. – Лу-Лу, смотри! – выкрикнул мужчина. – Похоже, это то, что мы искали. Ребёнок опустился на корточки и обеими ручками поднял цветок, точно редкий алмаз, и ярко сияя показал его вожатому. – Сяо Чжань гэ-гэ, это он! Нужно срочно показать его остальным. Они точно такого красивого ещё никогда не видели. – Хочешь подарить его кому-то или оставишь себе? – лукаво подметил Чжань. – Я подарю его Аи, она же девочка, ей точно должны нравиться цветы, – без раздумий ответил Лу. – Замечательная идея. Тогда ты беги, а я посмотрю, нет ли тут ещё одного для Ники и вернусь к вам. Когда мужчина остался один, Ибо вышел из своего укрытия и развернулся лицом к нему. – Я за вторым не побегу, даже не мечтай, – протестующе промямлил вожатый. – И не нужно. Это для Лу я сказал, чтобы сохранить наш секрет в тайне. Мы, между прочим, только что, возможно, мечту ребёнка осуществили, а ты не рад. – Не мы, а я, – ехидно посмеиваясь мужчина указал пальцем на себя. – Эх, чтобы ты без меня делал. – И вправду, что? – мягко улыбнулся Чжань. – Пойдём уже, иначе остальные начнут беспокоиться. Не успели они пройти и нескольких шагов, как в руки мужчине опустилась шёлковая ткань. – Думаю, это ваше, – изрёк Ян, не собираясь задерживаться здесь надолго. – Нашёл возле дерева, когда заметил с какой скоростью Ибо несётся к тебе в лес. – Спасибо, – подал голос Ибо и уже собирался забрать его из рук Чжаня, когда увидел на лице того невиданное ранее изумление. На тонком красном платочке в самом углу была вышита маленькая надпись чёрными нитями. Ван Цзы. В голове в ту же секунду промелькнул образ матери, сидящей на старенькой деревянной лаве с детьми по обе стороны от себя, внимательно наблюдающими за умелыми движениями изящных пальцев. По левую руку сидел Сяо Чжань, по правую же – мальчик шести лет, которого Чжань, собирая ягоды, нашёл приваленным к дереву с окровавленным виском и рассечённой бровью. Тогда он на руках принёс незнакомого едва дышащего малыша домой, чем до смерти напугал родителей. Они долго все вместе выхаживали ребёнка уже и не надеясь на выздоровление. Рана была очень большой и никто, даже местные лекари, не мог дать точного ответа, что Цзы, как в будущем он представиться Чжаню, выживет. Но он смог. Буквально выкарабкался с того света и с тех пор начал жить в семье Сяо. Так было до одного дня… Как-то утром Чжань по обычаю зашёл позвать Ван Цзы на завтрак, но постель оказалась пустой. Он обыскал весь дом, посёлок и даже часть леса вместе со взрослыми – безрезультатно. Мальчик словно испарился в воздухе: ни единого намёка, ни единого доказательства пребывания в доме ещё одного ребёнка. Единственное, что запомнил Чжань – пропажу бумажного пакетика, доверху наполненного овсяным печеньем, которое они вместе с мамой готовили вечером накануне, чтобы угостить стариков на другом конце посёлка. С тех пор о Ван Цзы в семье Сяо больше не вспоминали, только на лице женщины появилась первая глубокая морщина, которая осталась с ней на всю оставшуюся жизнь. – Ты вспомнил, – заключил Ибо. – Цзы… Ты говорил, что Цзы виноват передо мной, но это не так. Я… – То есть ты так и не понял, кто он? – Что ты имеешь в виду? Я помню этого мальчика, которого нашёл в лесу и помог ему, но откуда ты его знаешь и откуда у тебя этот платок? – Чжань, я и есть Цзы. Ван Цзы. – Этого просто не может быть, – застопорился мужчина, отступив на шаг назад. – Поверь, это и вправду я. Когда мне было восемнадцать, Цзы изменил имя, чтобы забыть прошлое, но как итог – так и не смог. Судьба всё время вела меня сюда, обратно, и я не смел ей противостоять. – Ван Цзы… Ван Ибо, – не веря шептал про себя Сяо Чжань, пытаясь устоять на ногах от нахлынувших огромной волной воспоминаний. – Я могу доказать тебе, – принялся разъяснять. – Спустя много лет я смог вспомнить, как очутился у тебя, но история эта началась ещё задолго до нашей первой встречи. Ещё в первые дни, когда мы говорили в беседке, я рассказывал тебе о первой приёмной семье, а позже о сводной сестре. Когда мы на лето приехали в Китай, нас отправили в лагерь, не помню уже, как он назывался, но размещался точно на этом же месте, вместо «Разноцветья». В то время я был мал и дурной, и однажды мне пришла в голову идея прогуляться по лесу в одиночку, без присмотра взрослых и сестры. Почувствовать свободу. Да, это было полнейшее безумство, но тогда я не понимал этого. И по очень счастливой случайности увидел то, что не должен был увидеть. Браконьеры. Наблюдать за тем, как трое рослых мужчин связывают настоящего дикого тигра, усыпляют и запихивают в клетку было чем-то новым, неизведанным. Тогда я думал, что все животные попадают в зоопарки именно так, и что в этом нет ничего страшного и криминального. Он был одним из вымирающего вида, роскошный, но никто не контролировал их безопасность. Так я попался, а лишние свидетели всегда, как змеи в чистом пруду – от них сразу же пытаются избавиться. Не уберёшь её сейчас, в будущем она покажет тебе свой язычок и клыки. Перевезли моё тело подальше, наверное, чтобы замести следы, ведь они прекрасно понимали, что рядом находиться детский лагерь и все по любому спохватятся и выбросили возле дерева, где ты меня, по всей видимости, и нашёл. – Но почему… – глаза Чжаня всё больше напоминали зеркальные блюдца, готовые разбиться от малейшего порыва ветра. – Почему я убежал из вашего дома? Я действительно не желал этого. Я всего лишь хотел найти сестру и угостить её столь вкусным печеньем, что готовила твоя мама. В шесть я не мог подумать о том, что сестра не будет ждать меня так долго, целый год… На поезде добравшись обратно в лагерь я застал лишь пустоту. Оборванные обои в домиках, местами поросли мхом полы, крыши и даже оконные рамы, пыльная мебель, одинокие грязные качели и главное – ни единой живой души. Никого. Я чувствовал себя покинутым и единственное, что оставалось такому ребёнку – сесть на сухую землю, достать из пакета овсяное печенье и начать его есть. Я так мечтал вернуться к сестре, я так мечтал вернуться к тебе… Но было не суждено. Один человек там всё же оказался. Это был лесник. Именно он передал меня в полицию, а те в другой приют. Я бился, кричал, что у меня уже есть семья, друзья, но все приняли мои крики за пустой трёп, мечтающего о родных мальчика. Три года назад я вновь вернулся сюда в надежде увидеть хотя бы сестру. Я верил, что она обязательно должна вернуться сюда. Моника не могла меня бросить вот так. Но, похоже, это всё-таки произошло, – Ибо потупил взгляд в землю, и на только явившийся миру росточек упала одинокая прозрачная капля. – Подожди! – перебил Чжань. – Ты сказал Моника… Мо… Ника… За спиной Ибо послышался шум и мужчины мигом развернулись на звук. Из тени под светом луны показался одинокий силуэт, который упал на колени и закрыл мокрое лицо трясущимися руками. Она всё слышала от начала и до конца. – Мы такие глупые, – рыдала девушка и сквозь щели между пальцами смотрела на Чжаня и брата. – Ибо, Цзы, прости меня, это полностью моя вина: не уберегла, не подарила столько любви, в которой ты так нуждался, не узнала.… Не знаю, что мне сделать, что сказать, как переписать нашу историю, начать сначала. Девушка хотела пасть ещё ниже перед братом, но Ибо повторил её предыдущее действие и прижал сестру к себе со всей силой, на которую был способен, желая забрать всю её боль – это неоправданное чувство вины. Они ревели навзрыд, цепляясь за каждую частичку друг друга, рассматривали черты лица и одновременно улыбались. Они нашли друг друга. – Чжань, я также хочу извиниться перед тобой за то, что не вернулся, за то, что не объяснил, за то… – немного успокоившись промолвил Ибо дрожащим голосом. – Ни слова больше, – Сяо Чжань присел рядом с двумя и окунулся в тёплые объятья. – Давайте пообещаем друг другу прямо сейчас, что с этого дня мы забудем обо всём плохом, что случилось со всеми нами в прошлом. Выбросим, как испорченный лист черновика и создадим новую сказку о трёх родственных душах, которые смогли найти человека, что оставил им свой след напротив сердца. – Обещаем! – хором выкрикнула троица и сложила руки на руки. – Чжань-гэ, а ты всё-таки ошибся, – рассмеялся сквозь слёзы Ибо. – Ты говорил, что след может быть только один, а у меня их два. – Глупыш, – толкнул пальцами в лоб мужчина. – Это же только говорят так, – промолвил Чжань, скрывая смущение на плече лучезарной Моники, словно не догадываясь о значении этих слов. – А ты почему не говорила, что ты Моника? – полюбопытствовал Чжань. – Так ты и не спрашивал. К тому же когда это я скрывала своё полное имя? – гордо подметила девушка. – Моё упущение. Я думал, ты Вероника. Компания искренне смеялась и всё время разговаривала, пытаясь наверстать упущенное. Наконец, они смогли сбросить с себя ту обузу злосчастной ноты До и приблизиться к такой заветной Си. Они просто были счастливы. – Слышите? Музыка! Они без нас начали, – взволновалась Ника и со скоростью пули поднялась на ноги, таща за собой двоих мужчин. – Мы не можем это пропустить. Чур, кто первый до костра, у того завтра два кусочка торта. – Кто-то мне говорил, что вы совершенно разные. – Забудь об этом, – гоготнул Ибо. – Он будет мой. Сестрёнка, подожди меня! – Эй! Вот негодник. Дети с самого раннего утра стояли на железнодорожной платформе, прощаясь с вожатыми, этим чудесным местом, заставленным маленькими разноцветными домиками, ухоженными полянами и местами для игр, и спокойной извилистой рекой. Родители благодарили каждого старшего по отдельности за весёлое и безопасное времяпровождение их чада. К Чжаню и Ибо подошла уже знакомая первому женщина, которую тянул за руку Лу-Лу. – Мама, ты помнишь Сяо Чжаня гэ-гэ? Он самый лучший! Мальчик бросился в объятья старшего, впихнув ему в руку прощальный леденец. – Конечно, Лу-Лу. Сяо Чжань и правда чудеснейший молодой человек, которому я очень благодарна, – женщина склонилась в лёгком поклоне. – На самом деле я хотел бы вам кое о чём рассказать. – Сяо Чжань гэ-гэ, я вижу, вы очень хотите съесть этот леденец прямо сейчас, – ребёнок вырвал конфету из влажной от волнения руки и пихнул её в рот мужчине. – А Лу-Лу оказывается всё же взрослее некоторых и помнит наш договор, – шепнул на ухо Чжаню Ибо и за спиной того дал Лу пять. – Лу, веди себя культурно. Так что вы хотели мне сказать? – Да ничего такого, – стушевался мужчина, наблюдая за реакцией мальчика. – Просто хотел подметить, что Лу-Лу замечательный мальчик и, кажется, он нашёл себе подругу. Он кивнул головой в сторону Аи, что бежала к ним навстречу с мамой, идущей за спиной, и отступил немного, давая место другому человеку. – Ничего себе, ты у меня встал взрослым, – в притворном изумлении воскликнула женщина. – Тогда мы ещё раз прощаемся с вами и благодарим за всю проделанную работу. – Пока, Сяо Чжань гэ-гэ! – Пока, Лу-лу. До свиданья, мадам Лян. – Надеюсь, ещё свидимся, – закончила разговор женщина и подошла с чемоданами к новой будущей знакомой. – Ну что, вы все вещи собрали? – со стороны общей толпы к мужчинам выбежала нарядная Моника. – Обижаешь, – хохотнул Ибо, обнимая сестру за плечи. – Хорошо, вечно вас нужно контролировать, ничего без меня не можете, – на гладких щеках девушки появились милые ямочки. – А вы уже со всеми попрощались? – Конечно, – ответил Сяо Чжань. – Молодцы. Тогда я могу быть спокойна и оставить вас самих. Хочу ещё отдать прощальные подарки девочкам, поэтому встретимся уже в купе. А-Чжань, помни, что не знаю как Бо-эр, а я уж точно понятия не имею, где живут твои родители. Так что не теряйся, пожалуйста. – Будет исполнено, капитан! – Чжань легонько чмокнул сестрицу в щеку. – Пройдёмся? Хочу тебе кое-что напоследок показать, – потянул за локоть в лес Ибо. – Куда мы? – Вот, посмотри туда, – мужчина указал пальцем, когда они отдалились ото всех на достаточное расстояние. – Ничего не напоминает? Чжань встал на носочки для лучшего вида и удивлённо подметил. – Беседка. Я не думал, что она находиться так близко к платформе. – Это не просто беседка. Когда мы только приехали в «Ручеёк» её и в помине не было. Ника, я и ещё два наших друга вожатых смогли сделать такое местечко для отдыха, можно сказать, тайное укрытие ото всех. – И оно сохранилось спустя столько лет? Это же настоящее чудо. – Я тоже, когда увидел её впервые, был в крайней степени изумления. Думал, что дерево сгниёт от дождей и доски развалятся, но она выстояла. – Как и ваша с сестрой связь. – Как и наша с сестрой связь. – Если это всё, тогда возвращаемся? – заключил Чжань. – Стой! Ещё нет. У меня шнурок развязался. Когда мужчина присел на корточки, на острую скулу опустилась тяжёлая капля. – Ибо, похоже, дождь начинается. Не успел Сяо Чжань окончить фразу, как над чёрной макушкой открылся красный в белую крапинку зонт. Ибо смог предугадать его последующие слова, которые так и остались не озвучены. Он медленно поднялся вверх, замечая знакомую картину: «мухомор» вновь был наклонен в сторону мужчины, а на открытую спину другого падали кристальные капли. В следующую секунду Чжань сжал в руке руку Ибо, которой тот держал ручку и наклонил его над ними двумя, подходя практически вплотную. Они стояли так близко, что не было нужды подходить ещё ближе, чтобы почувствовать тёплое дыхание друг друга. Чжань видел своё отражение на дне ясных глаз, которые изучали каждую ресничку, каждую линию на его губах. От натянутой алой ткани над их головами исходила музыка, которую могли слышать только они вдвоём. Ибо подался вперёд и чужие губы оказались в ласковом плену лепестков. Чжань быстро преодолел неуверенность и смятение, помогая продлить их медленный танец. Они взлетали к небесам, оставаясь стоять на земле. Плыли по течению реки, ощущая себя единой необоримой волной цунами. Чжань чуток приоткрыл свои уста и серый мир, что окружал их доныне, растаял в горячих объятьях разноцветья. Он нехотя открыл глаза и встретился со взглядом полным любви и преданности, что гляди – так и утопит в себе, растворит, словно пыль, и будет до скончания веков лелеять в своём сердце. Этот знакомый незнакомец, что сумел прорастить бутон в его сердце, теперь завороженно наблюдал, как лепесточки открывают цветную сердцевину, подпитывая его чувственными поцелуями и жарким огнём от пальцев на талии. – Чжань-гэ, можно тебя спросить? – прошептал Ибо в самые губы. – Спрашивай, – также влюблённо ответил тот. – Согласен ли ты впредь всегда идти бок о бок со мной, дать мне оставить свой след напротив сердца? – Бо-ди, я ведь обещал: если ты спросишь меня, хочу ли я быть рядом с тобой, мой ответ всегда будет "Да". А след… Чжань схватил руку мужчины своими ладонями и крепко прижал к груди. – Чувствуешь? Он уже очень давно здесь есть. И он принадлежит только тебе.

Конец