***
Слышу будильник. Он издевается, орёт прямо над сердцем, возвращая в реальность. Но я знаю, что это не мой будильник - мой будильник другой, но никто не спешит выключать звук. Круг музыки пошёл сначала. Мне приходится открыть глаза. Я не дома. Пытаюсь найти источник звука - он на полу, рядом с другой кроватью. И тут я вспоминаю: Кас, работа, вставать. Вылезаю из-под одеяла и иду будить парня. Кас спит, свернувшись в одеяло, переплетя его ногами и руками. Его голова заканчивает это змеиное безумие. Он такой умиротворенный. Я невольно думаю: как же блять прекрасно. А затем просто трясу юношу, пока он не открывает глаза. - Чиво тебе? - бормочет он, щурясь. - Ты на работу опаздываешь, вставай давай, - я встаю и для уверенности делаю Касу пинок под спину. Он стонет, а затем просто, перекувыркнувшись, падает на пол. Я смотрю на эту театральную драму, улыбаясь. Кас хнычет и ударяет затылок об пол. - Почему нельзя спать по 16 часов? - Просто ложиться надо раньше, - жестко отрезаю я, продолжая улыбаться. Сам я, на удивление, бодр. - А ты чего встал? - уже серьёзно спрашивает Кас. - А-а, да я домой поеду. Чего я буду тусить у тебя в квартире, пока тебя самого нет? - Ой, да похуй, - Кас наконец садится, - Ключи бы потом занёс и делов-то. - Да ладно, - отмахиваюсь я, - всё равно уже проснулся. Мы собираемся и выходим из квартиры. Провожаю Каса до работы и иду домой. Перед прощанием он крепко меня обнимает, прижимаясь всем телом, руками проходясь по затылку. Воздух в моих лёгких резко заканчивается и тело тонет в сладкой дрожи, но прежде чем я могу что-то ему сказать, он уже уходит. Дома пусто и прохладно, потому что я не закрыл окна. Раздеваюсь и залезаю под одеяло. Балансирую между ощущениями: полная уничтожающая всё тоска с одной стороны и покой с другой. Хочу уснуть, чтобы уйти от этих непонятных чувств. Закрываю глаза и погружаюсь в темноту.***
Меня снова будит раздражающий звук, но на сей раз это уже мой телефон, И я ползу к нему, бурча про то, что дкнь дурацкий и с хуяли я не могу нормально поспать. Но это не будильник. Беру телефон и застываю - на экране горит контакт "Отец". Наконец скидываю с себя оцепенение и беру трубку. - Да? -нерешительно начинаю я. Мы не говорили с тех пор, как я уехал. Не передавали ничего друг другу, не желали хорошего дня, мы просто делали вид, что друг друга не существует. А тут он звонит сам. Внутри вспыхивает искорка надежды : а что если он хочет узнать, как у меня дела...что если он соскучился? Слышу в трубке какой-то шум, а затем словно издалека мутный голос отца. - Эй ты, щенок, - слова бьют наотмашь куда-то между рёбер. Его пьяный голос уничтожает меня быстрее, чем все, что он может сказать. - Да, ты, сранный пидор. Ну что, как тебе на воле ебется? - издевательский тон и нотки бахвальства. Я чувствую, как лёгкие захватывает паника. Мне снова 15, отец узнал, что я обнимался с тем кудрявым мальчиком из параллели. Мне никогда не забыть то презрение и отвращение, что возникло на его лице. - Нашёл уже себе подстилку? - он продолжает говорить, а я не могу его заткнуть, - Или сам не бось стал подстилкой, - он смеётся и каждый его выдох отдаётся у меня в солнечном сплетении, - Ты там, что хуй во рту держишь? - его голос становится выше, уровень угрозы в нем тоже растёт. Отдалённо слышу смех на заднем фоне. - Отвечай, мерзкая гнида, когда отец с тобой говорит, - кричит он. - Что? - могу лишь выдавить из себя я. - Ааа, так голос все же не пропал, - он сплевывает, - Так хорошо, что я не вижу твоего ебала сейчас. Ты - мерзкое подобие человека. Проклинаю тот день, когда ты родился, грязная сука, - он продолжает говорить, но я уже ничего не слышу. В ушах стоит звон, воздух не проходит через лёгкие, я медленно задыхаюсь. Я не понимаю зачем отец звонит мне. Телефон падает из рук и я скручиваюсь на кровати, в попытке отыскать себя в панике. Боль - следующее, что топит меня. Она просачивается во все уголки, как глашатай, неся все только что сказанные отцом слова: "мерзкий", "пидр", "грязная сука", "мерзкая гнида". Слова вьют в голове гнезда и танцуют дикий танец в моем сознании, выметая все хорошее и светлое из него. Мне остаётся только следить за дыханием. Вдох. Вдох. Вдох. Воздух не попадает в лёгкие. Я тону. Тону. Я хочу умереть, хочу, чтобы это все закончилось. Мысль, что я всегда старался отгонять от себя, вновь расцветает с новой силой. И несёт желанный покой. Но этот покой холодный, могильный, в нем нет ни капли тепла. Всё остаётся позади этой мысли. Я больше не выдержу. Кажется, что ещё секунда и меня разорвёт на части. Словно я мешок с пылью, который сжимают со всей силы. Бах! - и нет меня. С титаническим усилием воли сползаю с кровати. В трубке уже тихо. Я все ещё задыхаюсь, но с переменным успехом на краткий вдох. Паника медленно спускается в ноги, полностью лишая сил. Если можно было бы умереть от одной только мысли, от одного тотальноо бессилия, то скольких трудностей можно было бы избежать. Я лежу на полу, я уже полностью развалина и мне не за что зацепиться. Решение, что так долго зрело во мне, принято. Во мне остался только холодный разум, заточенный лишь на одну мысль. Я молча поднимаюсь и иду в комнату - мне нужно лезвие. Найдя нужный предмет, я застываю в нерешительности. Где это сделать. В комнате? Потом будет сложно отмывать пол. Наверное, лучше в ванной, от воды кровь не быстро остановится. От принятия решений на душе становится легче. Направляюсь в ванну, но следующая мысль заставляет меня резко остановиться. У меня уже давно есть письма для Сэмми и мамы, даже для отца было написано пару строк. Но для Каса...Касу я не сказал ни слова. Я не могу уйти, не донеся до него мысль. Откладываю лезвие и возвращаюсь к столу. Ручка, бумага и начинаю писать. " ты - самое комфортное и уютное, что случалось со мной в последнее время. проводить с тобой время, молчать, смеяться, говорить - все это помогало мне держаться. ты очень скрасил мои дни. спасибо тебе. и мне так жаль, что тебе приходится справляться со всем дерьмом, мне так жаль, что мир обошёлся с тобой так. ведь ты так заслуживаешь всего тепла, любви, принятия. жаль, что у меня так и не получилось показать тебе эти самые любовь, тепло и принятие. может, у меня бы получилось дать тебе хоть немного света, пусть я и сам разваливаюсь и гнию изнутри. прости, что оставляю тебя одного наедине с этим миром, прости, что мне приходится уйти. но не уходи, пожалуйста, попробуй справиться со всем этим, чтобы показать этому миру фак. или уходи вслед за мной, мы станем звёздами и просто будем существовать в пустоте и отражаться светом на чужих планетах. мы будем нежными, мы не будем собой, мы будем холодны, бесчувственны и свободны. я не в праве говорить, что тебе делать. ты прекрасен. спасибо за всеи я люблю тебя"
Я отложил бумагу и посмотрел на письмо, вышло сумбурно и не так, как я хотел. Но это передало мои запутанные чувства. Заворачиваю в конверт, вывожу красиво Кастиэль, думая о том, что так и не узнал историю его имени и не сказал ему, что оно безумно красивое. Стремление к жизни шепчет мне "останься", но я встаю, снова беру лезвие и продолжаю путь.***
Больно. Невыносимо. Я лежу в кровавой ванне. Мне так пусто. Но это невыносимо, каждая секунда бьёт по голове молотом и прогоняет меня из жизни. Они все твердят: "иди, иди, ты не нужен нам тут. ты сломлен, ты бракованный". И так по кругу. Я зажимаю руками уши, чтобы заглушить их визг, но ничего не выходит - они кричат внутри меня. Меня тошнит, но блевать нечем. Мне хочется выпустить наружу свое нутро, чтобы все смолко, выпотрошить себя самостоятельно, чтобы не осталось ни одного уголка, который бы я не посетил. Мне хочется вывернуть себя наизнанку и вымыть от грязи и дёгтя. Голова погружается в алую воду и я кричу в неё. Мне больно, мне больно, мне больно. Мне жутко больно, словно меня разбирают на волокна, отдирают клеточку за клеточкой. Воздух заканчивается и лёгкие начинают гореть. Я выныриваю. Ебаный инстинкт самосохранения, что не дает мне умереть. От резких движений я морщусь и смотрю на свою работу. Ровные линии вдоль руки тянутся к запястью. Но все бесполезно- я не могу достать до вены. У меня не получается. Вода давно остыла и моё тело зябнет, но я продолжаю сидеть. Я не могу двинуться - это значит признаться, что у меня не получилось. - СУКА, СНОВА, НИЧЕГО НЕ ВЫШЛО, - кричу я и слезы начинают течь из моих глаз. Я накрываю их рукой и плачу. Я реву, пока силы не заканчиваются. Мне приходится встать, моё живое тело требует внимания и меня это бесит. Я бью себя по ребрам, в живот, по бедрам. Я кусаю свои руки. - Я БЛЯТЬ ТЕБЯ НЕНАВИЖУ, - кричу я своему отражению. На меня смотрит заплаканный черноволосый мальчик с зелёными глазами. Мне снова 7, я сижу в своей комнате и слышу как отец кричит на мать. Это я хотел играть, когда он сказал ложиться спать. Мама же хотела, чтобы я ещё остался, но отец сорвался. Я виновен. Я сжимаю уши своими маленькими ручонками и беззвучно кричу. Мне снова 12, я не успел на уличную драку и не смог защитить Сэмми, потому что хотел сходить в клуб мотомоделирования. Отец кричит на меня, а затем бьёт наотмашь по щеке. Этот свист до сих пор в моих ушах. Воспоминания потоком хлынули в моё сознание и я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь. - ПРЕКРАТИ, - снова кричу я, - Прекрати, пожалуйста, - почти стоном повторяю я. Часть моего мозга судорожно ищет выход, ищет действенный способ убить себя. Я вспоминаю про залежи антидепрессантов в своей комнате и истерика выключается, словно нажали на кнопку смены канала. Я встаю и иду в комнату. За мной тянется дорожка из воды и крови, но меня это не волнует. Я на краю и мне осталось сделать только шаг. Тогда долгожданный покой настанет. Линия жизни будет пройдена. Захожу в комнату, бросаю взгляд на оставленные на столе письма и сердце сжимается. Последняя попытка умирающего сознания задержать меня здесь. Любовь, надежда, свет. Я стою и смотрю на письма. Но это лишь мгновение. А дальше боль, боль, боль, отчаяние, пустота, мрак. Я беру упаковки таблеток и вскрываю одну за другой, не смотря на названия. Складываю их в кучу и глотаю кусками. Я не знаю сколько я принял, таблеток 30? 60? Мне нет до этого дела. Я ложусь на пол. Я замерз и устал. Все тело болит. Я думаю о том, что если это не сработает, то по-любому будет рвотный рефлекс и я смогу задохнуться в своей блевотине, если буду лежать на спине. Не самая привлекательнпя смерть, но меня это уже не волнует. Мне все еще безмуно больно. Сознание уплывает. Я чувствую как медленно немеют пальцы и я засыпаю, стремительно погружаясь в темноту. Долгожданный покой. Я достиг его.