Мания

— Какой хорошенький! — проворковала официантка и кокетливо поправила кроличье ушко. — И какой гибкий… — с нескрываемой завистью протянула другая. Закрытый клуб “Три туза” славился дорогим алкоголем, потрясающими танцорами и особой щепетильностью во всём, что касалось конфиденциальных дел своих клиентов. Идеальное место для встреч Братства. Гинко не слишком интересовался Братством: всё больше тем, кто интересовался им самим. Дьяболик. Алкоголь в клубе и правда подавали первосортный. Виски на два пальца, идеальные кубики льда. Мягкие кресла, удобные столики. Свет притушен. Всё сделано для того, чтобы гости “Туза” смогли расслабиться. Кстати, танцор у шеста действительно был дивно хорош. И гибок, и ловок. Как вор. Гинко тряхнул головой: может, шеф был прав — стоило взять отпуск и действительно отдохнуть. Ну, как там делают нормальные люди? Солнце, море, песок. Виски в полдень, в забытьи — вечер. Ну, нет. Это было не для него. По крайней мере, до тех пор, пока он не засадит одного наглеца за решетку! Вообще-то приходить в “Туз” без плана, оружия и подкрепления идеей было откровенно паршивой, но Гинко не устоял перед искушением. Штатный психолог назвал бы такое поведение манией, с которой надо работать. Гинко принимал страстное стремление засадить за решетку Дьяболика за хобби. А что? Не хуже прочих. Возможно, Гинко и не стал бы уделять столько внимания клубу, если бы его информатор не сообщил, что последнюю неделю видел МакКензи и Рану в этом заведении. В свете недавнего побега Дейна Гинко был уверен: Дьяболик не может не объявиться. Рана и МакКензи смогли откупиться. Леонов передан российскому правосудию, и кто знает, где он: сгнил в тюрьме или вышел на свободу. Наоми и Вульф все ещё сидят, птицы не того полета, чтобы спасать их прежде хозяина. А Даггетом занимаются австралийские власти. Но это всё мелочи. Побег Дейна — вот что главное. Дьяболик такое событие ни за что не пропустит. *** — Ты не поверишь, кто к нам снова заглянул. — Гинко? Дьяболик подавился заготовленной тирадой. Оценив молчание по достоинству, Эва мелодично рассмеялась: — Надо было с тобой на что-то поспорить. Ди, будь осторожен. — Я всегда осторожен, мой дорогая, — сверкнул улыбкой тот, краем глаза заметив, как одна из официанток едва не врезалась в столик. А он-то всегда полагал персонал заведений такого рода невосприимчивым к экзерсисам у шеста. Впрочем, улыбался Дьяболик от души. Новое амплуа бросало вызов его профессионализму. И он выкладывался у шеста так, словно от этого зависела, если не его жизнь, то свобода. А ей Дьяболик безмерно дорожил. Жаль, здесь он был по делу и расслабиться по настоящему не мог. Возможно, после того, как всё закончится, он выгуляет Эву в клуб куда проще этого, где в ритме музыки сплетаются тела. Хорошая партнерша ему бы не помешала, но приходилось довольствоваться только ее острым язычком. Иногда Дьяболику казалось, что Гинко можно спускать с цепи, как охотничьего пса. Он точно приведет его к добыче. В конце концов, если бы не информатор Гинко, Дьяболик бы и не знал, что в этом клубе происходят такие занимательные вещи. Пил бы вино, любовался бы барашками на синих волнах и с упоением представлял себе, как Дэйн в ярости меряет шагами шикарную, выделенную ему от щедрот государства, комнату два на два. *** — Дэйн захочет отомстить. Я бы захотела, — заметила Микки. — И отгадай, куда его в первую очередь понесёт? — Ну уж точно не на северный полюс, — скривилась Рана. — Впрочем, я бы на его месте и ко мне в гости тоже не спешила. А вот тебе стоит поберечься, у вас одни и те же охотничьи угодья. Микки скривилась, словно съела лимон. Иногда Рана была той ещё сукой. Хотя, почему только иногда? — Рана, милая, открою тебе большой секрет, но ударить по тебе гораздо проще. Подчиненным надо платить, хорошо платить, чтобы их не мог перекупить первый встречный. — Никто из моих не посмеет. — Зато посмеют окружающие, обслуживающие за гроши твой персонал. Ты сама говорила: в саванне выживает сильнейший или хитрейший. От безнадежности продашь не только родную мать… Рана передернула плечами. — Ладно, хватит меня обхаживать, что ты предлагаешь? — Прежде всего удостовериться, что нас никто не услышит. *** Проверка в клубе началась внезапно. Настолько, что Дьяболик только и успел, что соскочить с помоста и угнездиться на коленях Гинко. И прежде чем его с себя спихнули, обнял за шею и, склонившись к самому уху оторопевшего клиента, шепнул: — Ну, милый, не будь со мной жесток. Ты же меня так искал. — Дья… Дьяболик закрыл рот Гинко ладонью и выразительно стрельнул глазами в сторону. Тот послушно — точно от охуения! — покосился следом. Всякое в жизни Гинко бывало, но преступники его по углам ещё не зажимали. И Гинко теперь не мог определиться с тем, что ему больше хочется: скрутить мерзавца или трахнуть. Но какими бы ни были его желания, Дьяболик снова до отвращения был прав. Им сейчас не с руки было палиться. Едва ли Гинко сможет арестовать Дьяболика и выбраться с добычей живьём. — Что ты предлагаешь? — процедил он. Не стал бы Дьяболик себя раскрывать, если бы у него не было плана, как выбраться из сложившейся ситуации. А уж Гинко не растеряется — не даст ему ещё и себя обскакать. Посадит. Посадит, как миленького. Вместо ответа Дьяболик поерзал на коленях Гинко и усмехнулся. *** Пожелавшего уединиться с танцором клиента никто беспокоить не стал. Большее подозрение вызывали одиночки и, традиционно, персонал. К ним и приглядывались. Впрочем, Дьяболик не обманывался: за ними наблюдали не топорно через камеры, но косвенно — наверняка (всё же клуб зарабатывал на конфиденциальности слишком большие деньги, чтобы ставить в комнатах камеры). Можно было бы разойтись по разным углам и переждать, но от одной картины, как они симулируют секс, Дьяболика едва не порвало. Эва ему такое никогда не забудет. Лучше притвориться, что он решил совместить приятное с полезным, чем до конца жизни слушать её насмешки. К тому же это добавит очков правдоподобности его легенде в глазах охраны. Самой проверки Дьяболик не боялся: проходил уже трижды, но время на подготовку все же требовалось, и прежде всего — Эве. Дьяболик со сноровкой, выдающей в нем человека не брезгующего и карманными кражами, принялся раздевать Гинко. — В карманах нет ничего интересного, — усмехнулся тот. — Я заметил, — вернув ему усмешку, ответил Дьяболик. Карманы он проверил по привычке. — Ты бы тоже мог мне помочь избавиться от лишнего. — Начнём с маски? — Со смазки?.. — невинно переспросил Дьяболик. Дразнить Гинко — это было своего рода хобби. Некоторые заводят себе змей и пауков, а он — легавого. — Милый, осторожнее, иначе доиграешься. Гинко порвет тебя. Во всех смыслах. Эва была права. Жертвовать задницей Дьяболик не был готов. И раньше, чем Гинко успел скинуть его с себя, Дьяболик наклонился к самому уху: — Будешь послушным мальчиком, расскажу, как обчистил Метрополитен. Наверняка ты до сих пор мучаешься вопросом, как мне удалось обойти все ловушки? Его провокация работала. Ещё как! У Гинко загорелись глаза знакомым Дьяболику охотничьим азартом. — Без поцелуев, — потребовал Гинко. Под хихиканье Эвы сохранить серьезное выражение было крайне сложно, но Дьяболик справился. Он практически слышал мысли Эвы: “Очень брутально, без этих там слюнявых нежностей! Один раз — не пидорас, да?” — Конечно, дорогой. Вдруг от жара твоих поцелуев растает маска? Потом выйдет неловко. Заговариванием зубов Дьяболик сделал себе карьеру. Не только этим, конечно, но во многом благодаря подвешенному языку и умению трепаться и добиваться поставленной цели. Вот и сейчас за разговором Гинко не заметил, когда ловкие пальцы расстегнули пуговицы рубашки, расщелкнули ремень брюк и вжикнули молнией, зато подушки пальцев на головке он ощутил очень остро. И не сдержал громкого вздоха. *** Письменными свидетельствами виновности Дьяболика можно заполнить небольшую домашнюю библиотеку, особенно если в качестве аксессуаров выставить вещественные улики. Но Гинко — всё мало. — Так как ты ограбил Метрополитен? Никакой суд в мире не принял бы в качестве доказательства слово помешанного на своем воре копа, даже если бы у Гинко был с собой диктофон. Но это было и неважно. Гинко хотел знать не ради суда, а для себя. Дьяболик усмехнулся. Никакая маска не могла изменить эту гримасу. — Для того, кто хочет знать, ты всё ещё слишком одет. Не находишь? — Я нахожу, что ты слишком много треплешься не по делу. — Предпочитаешь, чтобы я занял рот чем-то более интересным? — Ещё одна усмешка, которая с первой их встречи доводила Гинко до белого каления. Гибкой змеей Дьяболик стек с его ног. — Может быть, им? — кивок в сторону члена. Дьяболик качнул головой вниз, будто собираясь взять в рот, и тут же выпрямился под злое шипение. Гаденыш! — Но тогда я не смогу рассказать тебе про Метрополитен… — Посажу, — рыкнул Гинко. — Посадишь меня? — выразительно стрельнув глазами вниз, предложил Дьяболик и для подкрепления слов провел сверху вниз по твердому члену. Может у Гинко и не было опыта, но желания точно было в достатке. — Посажу. Обещание в хриплом голосе Гинко так много, что, казалось, волосы у Дьяболика встали дыбом. — Тогда дай мне пару минут. И пока я буду готовиться в ванной, сними уже наконец эти клятые тряпки. Мне надоело тебе на это намекать. Дьяболик соскочил с кровати — проворный. сильный, неуловимый — и Гинко чуть было не рванулся за ним следом. По привычке. Хотя кому как не ему знать, что окон у этого чудесного заведения не было. Во избежание любопытных глаз — и пуль. Передышка оказалась как нельзя кстати. Или совсем не кстати. Удушающая волна паники едва не захлестнула Гинко с головой. Пожалуй так он нервничал всего несколько раз в жизни: когда впервые целовал нравившуюся ему девчонку в одном из пустых классов школы, в свой первый раз и на первом самостоятельном задержании. О том, что могут в койке делать друг с другом два мужика, Гинко имел весьма смутное представление. Все сведения проходили под грифом “секретно”, но отчего-то сейчас не отпугивали. Наоборот, предстоящее казалось ещё более привлекательным. Всё дело — в Дьяболике. Он рушил чужие планы играючи, походя. Уж кто-кто, а Гинко мог бы написать об этом книгу. Книгу неудач. *** В последний раз оглядев себя в зеркале, Дьяболик подмигнул отражению. Его новая маска, казалось, иронично усмехнулась в ответ. — Эй, Казанова, ничего себе не сотри, — напутствовала Эва. — Как скажешь, дорогая. Надо отдать должное Гинко: оставшись без присмотра, тот не сбежал. Мало того, избавился от одежды. Ещё и трогательно прикрылся простыней. Спасибо, не до бровей. — Это нам не понадобится, — усмехнулся Дьяболик и ловко сдёрнул с Гинко тряпку. Кто бы мог подумать, что под мешковатой одежды скрывалось вполне себе приличное тело. — Долго будешь пялиться? — проворчал Гинко. Сев, он поймал Дьяболика за руку и притянул к себе. Неловкость быстро сошла на нет во многом благодаря тому, что Дьяболик попридержал комментарии при себе. Идея переспать с Гинко казалась ему всё более и более интересной. Вдвойне от того, что если Гинко когда-то его поймает, ему придется уступить дело другому офицеру. О какой беспристрастности может идти речь, когда они — любовники! Отсутствие опыта Гинко компенсировал упорством и настойчивостью. Оказалось, обоих возбуждали грубоватые ласки. Дьяболик вовсю пользовался тем, что с Гинко можно было не сдерживаться. И тот платил ему той же монетой. — Эй, потише. Мы же не хотим сломать тебе член, — выдохнул Дьяболик, когда любовник попытался засадить ему до конца. С глухим рыком Гинко подчинился. *** Как слова Дьяболика пробились сквозь туман, царивший в голове Гинко, осталось для него загадкой. Не иначе - чудом. Но он всё же нашел в себе силы притормозить. Никогда Гинко не был груб с любовницами. Он предпочитал, чтобы женщины от него уходили довольными, а не в синяках, засосах и слезах. Дьяболик сможет похвастаться и первым, и вторым, но каким он от него уйдет, всё ещё зависело от Гинко. Этот мерзавец заслуживал и порванной задницы, и невозможности нормально сидеть, только подобное отношение каким-то мистическим образом в голове Гинко ставило его на одну доску с Дьяболиком, а это было “не-при-ем-ли-мо”! Бравада! Ничем, кроме бесшабашной смелости, нельзя было объяснить готовность Дьяболика дать. Он оказался узким настолько, что самой большой проблемой Гинко стало не вылететь практически сразу. Чересчур тесно, почти невыносимо. Вцепившись в бедра Дьяболика мертвой хваткой, Гинко пытался вспомнить, как это — дышать, а этот наглец ему не помогал, пытался шевелиться. - Замри, - рыкнул Гинко. Думал, что рыкнул, но его приказ больше походил на просьбу. Преступники никогда не понимают по-хорошему. Пришлось проучить: дать Дьяболику принять резко больше. Тот выгнулся и замер, наконец, давая возможность Гинко привыкнуть и к тесноте, и к жару, а Дьяболику - к заполненности. И это оказалось затишьем перед бурей. Предчувствие не обмануло Гинко: едва они оба привыкли к остроте ощущений, как Дьяболик наклонился, дернул Гинко за подбородок вверх и впился в губы в нарушение единственного установленного правила. Сорвало обоих. Уже неостановимо. Казалось, где-то в мозгах Гинко случилось замыкание и разом перегорели все предохранители. Он насадил Дьяболика до конца и заставил двигаться и двигаться, а потом и вовсе снял с себя. Тяжеленный, гад! Сгрузил на постель, дернул ногу в сторону и вошел до упора. Так вбиваться было гораздо удобнее. И рука легла на шею, казалось, помимо его воли. Гинко не то чтобы когда-то хотел Дьяболика задушить. Но пальцы сжались, наверняка оставляя синяки. Пытался ли он его удавить или держал, чтобы Дьяболик не исчез, Гинко не помнил. Зато в память врезалось, как Дьяболик кончал. *** Если бы Эва не хихикала в самый неподходящие моменты, Дьяболик мог бы сказать, что спонтанный секс очень даже удался. Спасибо, не давала советов. И не просила крепиться. А Эва могла бы. Спасибо, Гинко не знал, что они в постели практически втроём. Хрупкая психика правильного копа, каким тот без сомнения был, такого надругательства точно бы не выдержала. — Ты… арестован. — Оригинально, — оценил Дьяболик: — но преждевременно! — закончил он и сжал ягодицами не до конца опавший член Гинко. Следующими словами тот подавился. Такой страсти Дьяболик не ожидал ни от себя, ни от Гинко. На горле Дьяболик всё ещё чувствовал пальцы Гинко, хотя те давно переместились ему на грудь и не иначе, как в отместку за движения Дьяболика, пощипывали соски. Движение внутри было болезненным. Одновременно хотелось прекратить и продолжить. Тянуло, ныло, возбуждало. И судя по тому, как твердел член Гинко, не одного Дьяболика. Второй заход оказался ещё более спонтанным, чем первый. — Я тебя… — Ты меня… уже, — фыркнул Дьяболик, когда они расцепились и лежали на постели на расстоянии друг от друга. Сил дойти до ванной комнаты ещё не было, но способность разговаривать к Дьяболику всегда возвращалась первой. — Слушай, а чего ты ко мне так привязался? Разве не знаешь, что господу важнее раскаявшаяся блудница… — Что?! — Что? Два голоса — Гинко и Эвы практически слились в унисон. Дьяболик мог собой гордиться: в последнее время этих двоих все труднее и труднее было удивить. А тут и усилий прикладывать никаких не пришлось. — А чем по-твоему является выведение моего брата на чистую воду? — Местью? — предположил Гинко. Дьяболик усмехнулся. — Отомстить можно гораздо менее замороченным способом. Это моё раскаяние. Гинко сощурился. — Заковыристо. А кражи?.. — Сопутствующие потери. Мне же не платят за то, чтобы я ловил преступников. Да и техника в руки по щелчку пальцев не падает. И вообще хочешь, чтобы что-то сработало, сделай это сам. Кто виноват, что я могу себе это позволить. *** Самодовольную улыбку Дьяболика Гинко захотелось стереть практически физически. Но некая логика в его размышлениях была. Возможно, психолог была не так уж и неправа. Он просто повернулся на Дьяболике. Теперь, кстати, должно было полегчать. Наконец он его поимел. Совсем не в том смысле, в каком хотел бы, но удовлетворение Гинко всё равно получил. — Значит, ловишь тут Дейна. Дьяболик даже не удостоил его кивка. Зачем подтверждать очевидное? — Я только краду. Дейн пытает и убивает. Гинко, по закону мы должны сидеть оба, но от того, что я украду картину, никто не умрет, а от наркотиков, оружия и прочей мерзости погибнут люди. — Преступил закон — присел, — отрезал Гинко. Он уже понял, к чему вел Дьяболик. В прошлом они уже несколько раз вынужденно сотрудничали, и результат, справедливости ради надо было признать, оказался достойным. - Я скажу номер. — Приглашаешь на второе свидание? — Если на втором — сажаем Дейна. А на третьем — тебя… — Говорят, бог любит троицу, — кивнул Дьяболик и беззаботно рассмеялся. Уж кто-кто, а Гинко был уверен, Дьяболик верил только в себя. И отчего-то ему стало очень легко на душе, как не было, наверное, последние лет десять. Мир обрел непривычную четкость очертаний и стройность планов. Сейчас — посадить Дейна, потом взять отпуск — настоящий, с песком, морем, отсутствием работы и всем, чем там полагается, а потом… От предвкушения Гинко тоже не сдержал улыбки.