Ты стоял там один. Спокойный, посреди белоснежный лилий.

Весеннее раннее утро. На траве еще блестят кристально прозрачные капли росы и вчерашнего дождя. Тропа усыпана мелкими тёмными камешками, среди которых проглядывает яркая зеленая трава. Воздух свеж, даже немного прохладно. На горизонте слабо виднеется яркое солнце,  которое перекрывают белые как хлопок облака. Погода в этот день обещает быть ясной, а может даже будет ярко светить тёплое солнце. В небольшом поместье, которое располагалось довольно далеко от оживленного города, только просыпались крестьяне, чтобы снова начать работать на плантациях. Были слышны их редкие голоса, обсуждающие какие-либо праздные темы повседневной недели. Мелькали соломенные шляпы, невзрачные кимоно и чьи-либо убранные в пучек волосы. Двери крестьянских домов открывались и закрывались, давая их жителям начать оживленно трудиться. Эта атмосфера  была приятна, даже немного волнительна. Новый день, новые хлопоты. Пройдя немного по тропинке вглубь поместья, можно увидеть строение, отличающиеся ото всех своим видом. Это строение-дом помещика, что владел этой деревушкой. Дом представлял из себя полный стандарт дома человека, который состоит в довольно высоком положении и статусе. Некоторые  отличия конечно  же были, но едва заметные. Около дома рос и благоухал прекрасными ухоженными растениями сад. Это выглядело слишком несвойственно для такого довольно маленького владения. От небольших ворот и до самого дома вела старательно выложенная каменными плитами дорожка. Вдоль дорожки струился ряд высаженных цветов. В глубине сада чёрной смолью виднелись стволы сакуры, пестрели  хризантемы и гортензии. Сакуры лёгкой тенью накрывали часть крыши дома, а их лепестки величественно-плавно опускались и витали в воздухе, наполняя все вокруг мимолетным ароматом и оседая розовыми горстями на земле.  Эти создания природы в этом году очень хорошо цвели, и теперь, даже каждый невольно проходящий мимо на работу крестьянин, останавливался и недолгое время стоял, наслаждаясь каскадом нежных раскрывшихся цветов. Пожалуй, сие место было самым прекрасным, которое было в этом месте. Так считали и местные жители, и приезжие из города люди. В городе конечно же тоже были деревья  этих прекрасных цветов, но там не ощущалось именно великолепие, что несла в себе долгие века сакура. А здесь, в таком тихом и спокойном месте, где время идёт размеренными шагами,- это чувсовалось в полной мере. Позади дома, стояла небольшая деревянная лавочка, напротив нее-небольшой пруд. В этом пруду было недавно высажено несколько цветков нежного лотоса. Некоторые бутоны были закрыты, а часть из них- лишь проглядывали светлые лепестки. На прозрачной как хрусталь, поверхности воды плавало несколько лепестков сакуры, которых занесло сюда лёгким ветром. От касаний ветра гладь пруда трепетала, а вокруг лепестков шли круги и маленькие волны. Поодаль, виднелась тень человека, он стоял рядом с задней приоткрытой калиткой, смотря куда-то вдаль. Молодой человек был довольно высок, и строен. Его фигуре могли позавидовать любые гейши, что наливали посетителям приятный травяной напиток в чайных дворах. На нем было одето традиционное кимоно, а сверху накинуто хаори. Нижняя часть кимоно было черного цвета и начаналась она от талии юноши. Снизу вверх шли небольшие едва заметные полоски, вышитые шелковыми нитками. Ближе к краю кимоно появлялся оттенок солнечного, как утренняя заря цвета. Верхняя часть кимоно была разделена по интересному способу на две части: одна пола сиреневого -серого цвета, а вторая -более темного, ближе к пурпурному. Кимоно было идеально завязано, нигде не виднелось лишней складки и оно чудесно подчеркивало его прямую фигуру. На ногах этой особы были одеты темные сандалии, что плотно сидели на белых носках, которые немного вымокли в утренней росе. Темное простое хаори тепло накрывало расправленные плечи, спасая его хозяина от прохладного дуещего ветерка. Лицо юноши обладало бледным оттенком кожи, что украшало его красоту. Молодого человека природа наделила и прекрасным лицом. Прямой нос, бледноватые губы, слегка острый подбородок. Глаза его были глубокого черного цвета, словно в его зрачках запечатлены картины темной ночи, окутанной серым туманом. Глаза поблескивали и казались светлее, из-за ярких лучей солнца. Волосы юноши были аккуратно подстрижены, и лишь две небольшие передние пряди были длиннее. Пряди приятно сочетались с глубокими темными глазами, ведь тоже имели оттенок смоли. На кончиках передних прядок цвет менялся на ослепительно белый. Эта деталь сразу бросалась в глаза, но совершенно не портила вид человека. Этим молодым юношей был владельцем этого поместья. Его имя- Акутагава Рюноске. Около него стоял мольберт, с незаконченным прекрасным творением. На холсте расцветали тщательно подобранными красками лепестки цветущих белоснежных лилий. Бледная изящная рука Акутагавы, держащая кисточку, потянулась к своей картине, делая мазок. Лицо его было расслаблено, а поблескивающие глаза спокойно осматривали лилии, потихоньку обретающие "живой" вид. Отложив кисточку, Рюноске тихо кашлянул, прикрывая губы ладонью. От него веело душевной расслабленностью, задумчивости о жизни. Отведя свои очи к небу, Рюноске осторожно подошел к калитке, прежде этого оглядываясь назад, на свой цветущий сад. Тонкие пальцы открыли калитку, пропуская юношу за пределы своей обители. Подойдя к заросшей дороге, Акутагава остановился. Взор темных глаз устремился к восходящему солнцу. На душе у помещика было тихо и спокойно. Утреннее раннее солнце почти взошло, освещая лицо Рюноске. Прикрывая свои глаза от солнца, Акутагава слышал свое биение сердца. Тук-тук. Тук-тук. Оно стучало размеренно, никуда не торопясь. Ветер раздувал полы хаори, освежая юношу. О чем он думал? Никто не знает. Но смотря на утреннюю зарю, Акутагава Рюноске переносился в другой мир. Где не было звуков работы крестьян и смеха их играющих детей. Тот мир был светл, а повсюду росли белоснежные лилии. А посреди них стоял он. В полном безмолвии, слыша стук своего сердца.