Сильные женщины не плачут.

      Кабинет был обустроен просто, без излишков, но дорого. Стол из темного дерева, на котором в полном порядке разложены документы, с удобным кожаным креслом. У стены стояла пара шкафов с папками и книгами. Пара удобных кресел для гостей, что приходили в кабинет, чтобы обсудить дела с хозяйкой. Но сейчас он практически пуст и не ждет никаких гостей. Одинокая лампа, стоявшая на столе, была единственным источником света. Хозяйка этого кабинета сидела на полу, прижав к себе колени, и громко плакала, зная, что её звуконепроницаемый кабинет не даст кому-то слышать её плач. Рядом с ней стояла пара бутылок дорого вина, одна — пустая — лежала и слегка каталась по полу, другая была полупустая и стояла около женщины.       Этой женщиной была Отомэ Тохотен, которая пару лет назад была Отомэ Асука — любимой женой, молодой матерью желанного сына и самой счастливой и любимой женщиной, что когда-либо была в Японии.       Сейчас же она сильная женщина, что должна изменить эту страну, сделав её лучше. Закончить эту эпоху, которую возглавляют мужчины, желающие власти через бесконечные кровопролитные войны.       Сегодня окончательно умерла та Отомэ Асука, и теперь мир будет знать только Отомэ Тохотен. Этим вином она хоронила себя прежнюю и оплакивала все, чем она заплатила, чтобы новая она исправила этот гнилой мир. Любимая жена оплакивала мужа, что теперь сидел в тюрьме, оторванного от любимой семьи. Молодая мать оплакивала потерю сына, понимая, что она не увидит, как её маленький Дайс закончит младшую школу, а затем и среднюю со старшей, не поможет ему в трудные минуты его взросления. Её же глубоко спрятанная дочь хоронила когда-то любимого отца. Теперь она одна и её единственная опора, что поможет её достичь желаемого, — её амбиции.       За громким плачем Отомэ не слышала, как её уединение было нарушено мужчиной. Это был Ямада Рэй — её единомышленник, с которым они идут к достижению своих целей, используя друг друга. Он присаживается к ней, допивая вино.       — Паршивый вкус для столь дорогого вина. Видать, они сдирают деньги за красивое стекло, в которую вливают эту жижу, — выносит свой вердикт вину Рэй, окончательно разрушая подобие тишины и выводя Отомэ из её уединения.       — Что ты здесь делаешь?! Прошу, исчезни и забудь, что сейчас видишь, — надломлено просит она злыми и полными слёз глазами у нежеланного гостя.       — То же, что и ты, — отвечает он, грустно улыбнувшись.       — Пожалуйста, уйди, — отчаянно просит Отомэ, пряча лицо в своих коленях.       — На похоронах должны быть близкие, что будут поддерживать, — говорит Рэй, кладя руку на голову женщине и поддерживающе поглаживая её.       — Прочь! — кричит она, отталкивая руку Рэя и зло смотря на него.       — Не уйду. Если не хочешь, чтобы я поддержал тебя в столь печальный момент твоей жизни, то поддержи меня, — говорит он, опять кладя руку на макушку и теперь растрепав волосы.       — О чём ты? Я не понимаю! — обижено надув губы, спрашивает Отомэ, но прекращая плакать.       — Сегодня умерла не только Отомэ Асука, но Рэй Ямада, — печально говорит Рэй, вытирая дорожки слез с лица красивой женщины, что предстоит изменить страну.       — И почему же умер Рэй Ямада? — недоуменно спрашивает Отомэ, не обращая внимание на столь грубое нарушение её личных границы.       — Вчера я отдал мальчишек в приют, — говорит он, глядя в потолок.       — Зачем же? — вновь интересуется Отомэ.       — Уже прошло как полгода с того, как они похитили Сумико с Джиро и Сабуро. Полгода, как убили её. И три месяца, как Джиро и Сабуро оклемались от того ранения, — рассказывает Рэй причины своих похорон.       — Я не понимаю тебя, — говорит Отомэ, не понимая его исповеди.       — Ты же отправила Дайса к самым своим дальним родственникам, чтобы спасти его от врагов главы Партии слова, Отомэ Тохотен. Я же решил отдать своих мальчишек, чтобы враги военного ученого Рэя Ямада вновь не убили кого-то из его семьи, — объясняет Рэй их общие действия, что вновь объединили единомышленников на пути к лучшему будущему.       — Почему же не отдал, как я, родственникам? Как бы мы не хотели спасти наших детей, но может найтись тот, кто всё равно их найдет. А так можно хоть как-то следить за ними, — удивляясь столь радикальному способу огородить детей от их опасных дел, произнесла Отомэ.       — Я сирота, а семья Сумико отказалась от неё, ещё когда мы начали встречаться. Но ещё на могиле Сумико я обещал, что всегда буду защищать их, — с отчаянным смешком говорит Рэй.       — Ясно, — говорит Отомэ, вставая и подходя к шкафу, чтобы взять с нижней полки бутылку виски и пару бокалов.       — Оно же тёплое. Это будет та ещё дрянь, — говорит Рэй, смотря, как женщина разливает по бокалам янтарный напиток.       — Хм, дрянное вино, дрянное виски подходят для дрянных похорон, — ухмыляется Отомэ, протягивая вставшему мужчине бокал.       — Ну, тогда… За смерть двух хороших родителей и за рождение двух убийц, идущих по головам, — произносит тост Рэй, поднимая бокал.       — Да, за смерть и рождение, — соглашается с тостом Отомэ, чокаясь с Рэем бокалами.       Дальше они пьют молча. Возможно, чтобы почтить память своим прошлым жизням, а может потому, что не знают, что сказать. Когда же бутылка уже была пуста, а они достаточно пьяны, чтобы нарушить свои границы и прижиматься друг к другу. Рэй, обхватив своей рукой подбородок Отомэ, поворачивает его к себе, чтобы смотреть друг другу в глаза, он говорит.       — Отомэ, твои красивые глаза не должны проливать слезы. Всегда найдутся те, кто должны проливать их вместо тебя. И помни: сильные женщины не плачут. Поэтому тоже не плачь.       Затем он притягивает Отомэ к себе, чтобы пьяно впиться в её губы, а когда кислорода перестало хватать, они отстраняются друг от друга, смотря в чужие глаза опьянённым и слегка возбуждённым взглядом. Вздохнув, Рэй прижимает Отомэ к своему плечу, говорит уже в тишину.       — Спи, Отомэ. Надеюсь, что я буду единственным, кто будет видеть тебя слабой женщиной.       Поцеловав засыпающую Отомэ в макушку, откидываясь к стене, Рэй тоже начинает дремать.