Алексею страшно возвращатся в общежитие после того, как он запугал и унизил Мишу. Но с другой стороны мозг вопил, что туда надо бежать со всех ног, потому что парень там остался совсем один - испуганный до ужаса. Леша сам начинает плакать, когда вспоминает крупно дрожащего Мишеньку, который с ужасом смотрел на него, боясь даже звук лишний издать.
Он сделал ему очень больно.
Слишком больно, заставив загнанно дышать через раз от нарастающей паники. Хотелось только одного - просто обнять его, приласкать и сказать, что такого больше не повторится, что Алексей больше никогда не посмеет его ударить или оскорбить такими необоснованными речами.
Приходит он уже далеко за полночь, в комнате тихо и темно. Пальцы ложатся на включатель, зажигая свет, и глаза цепляются за тонкую фигуру Подоляка, что расположилась на его кровати. Тот спал прижав к груди справочник по неотложке - тот, что ему когда-то подарил Арестович.
Леша, как можно тише, садиться на колени рядом с кроватью и разглядывает своего любимого. Веки опухли от постоянных слез, на щеках до сих пор были видны засохшие дорожки. Огромный синяк расползался по лицу, затрагивая и немного раскрасневшиеся искусанные губы.
- Прости меня, мой котенок... Прости.
Алексей не знал, что будет делать, когда кареглазый проснется, он не знает, как тот будет реагировать на него. В памяти снова его испуганные глаза, дрожащие губы, задушенные всхлипы, которые тот пытался держать в себе.
"Він цим сполоханим поглядом шукав мене, хотів крикнути: "Льоша мені страшно..." Хотів попросити аби я сховав його... Хотів просто щезнути десь аби не бачити мене таким. Він, певно, відчував себе лялькою, яку могли запроста зламати... Хоча, він міг і викрутитись, і втікнути - прийомам самооборони я його вчив як найкраще, наче підсвідомо знав, що це кошеня піде на таку авантюру. Мені прикро до скреготу під ребрами, що я не зрозумів його, не зміг допомогти, не захистив...
Який з мене хлопець, якщо я навіть не допер, що Міша на декілька місяців змінив свій рід діяльності... Єх, а ше розвідником хочу стать... Я навіть не уявляю, що той Зубкін казав чи робив йому, раз мій маленький хлопчик на таке пішов. Поки я вночі спав в теплому ліжку, він шлявся бозна-де та бозна з ким... Якщо не один по дуже небезпечних місцях. Кров стигне в судинах, коли уявляю, якби його підловили, якби таки десь спіймали... А оскільки він часто вертався покоцаним - значить ловили і не раз, просто йому щастило і він умудрявся втікнуть.
Чого ж він тоді від мене не втік? Невже я так налякав його?.. Від цього тільки стає гірше - його не злякали двох метрові амбали, псих лікарня, нічні бродіння по небезпечних вулицях так, як це вчора зробив я... Казати, що я не хотів - дурість; обіцяти, що більше такого не повториться - банальність; просити вибачення - не заканає. Я це зробив. Я вдарив його, я принижував його, я кричав на нього, що є сили, і готовий був навіть продовжити товкти його, та тільки ті його очі розгублені, залякані, що так і просили "Будь ласка, не треба" розжалобили мене і я пішов, виплюнувши, якусь бридку репліку на останок.
Алкоголь вивітрився, а неприємний осад зостався всередині, особливо після слів Марка, якими він мої думки й направив у правильне русло. Я не знаю, що зараз буду робити... Що буду казати Михайлику. Я не хочу знову бачити той загнаний, переляканий погляд мого маленького хлопчика. Але за всі свої справи потрібно відповідати... Шо посіяв, те й пожну!"
- Я не хочу... - отвлекает чужой, испуганный шепот солдата, он поворачивает голову и смотрит на Мишу, который сильно хмурился сквозь сон, - Будь ласка, я не хочу... Льоша.. Відпусти, не треба!
Арестович прикрывает свои глаза от громкой досады. Как же ему горько сейчас слышать эти загнанные всхлипы - Подоляк даже выспаться нормально не может, потому что в кошмарах его видит. Он не знает, что делать: будить его или нет? А если разбудит, вдруг только станет хуже?
- Льоша, не треба! Мені страшно, я не хочу! - это становится последний каплей - военный уверено трясет за плечи Михаила, пытаясь вырвать из лап кошмара.
Тот резко распахивает свои глаза и начинает громко плакать, закрывая лицо руками. Он запутался - он уже не знает: где сон, где реальность, ведь что тут, что там - выглядело все кошмарно и страшно. Подоляк не сразу замечает руки на своих плечах, что крепко цеплялись в них.
- Тшшш, тихіше... - слышит он до боли знакомый шепот и, отняв руки от лица, растерянно смотрит на Лешу, - Зайчику мій, заспокійся.
Арестович все такой же - спокойный, трезвый, разве что, небритый... Смотрит на него, как всегда - с нежностью и любовью, но только в его глазах есть и что-то новое, напоминающее щемящие чувство вины. Миша снова быстро закрывает личико ладонями, когда Алексей тянется к его щеке рукой - боится, что сейчас все повторится.
- Михайлику, я прошу тебе перестань. Маленький мій, я тебе навіть пальцем не чипну, чуєш? Кошенятко моє темнооке, не плач більше. Не плач.
Леша аккуратно прижимает парня к своей груди, и оставляет краткие поцелуи у него на макушке. Он все сильнее обхватывает его руками, нежно поглаживая плечи, что вздрагивали от нескончаемых рыданий. Солдат тоже плакал, потому что это было невыносимо - держать в руках своего любимого, который дрожал от страха из-за его необдуманных поступков.
- Михайлику, я тобі клянусь, що більше ніколи такого не зроблю, чуєш? Не треба так - перестань плакать. Перестань, сонечко.
Миша ничего не отвечает - он сам не знает, как остановится. Его чувства - это не какая-то установка, на которой, нажав на кнопку, можно все отключить - так не бывает. Последнее событые стало для него слишком сильным моральным потрясением. Он должен это выплакать - вырвать из своей головы и своего сердца наружу - в виде горьких слез.
- Я рядом. Не бойся ничего. Звездочка, я больше ни за что не обижу тебя. Только успокойся.
Леше хочется окатить себя ледяной водой, а после избить по морде до крови за то, что заставил испытать все это своего любимого. Он корил себя за ту несдержанность, импульсивность... Ему стыдно за то, что случилось - он же никогда себя так не вел. Никогда не поднимал руку на того, кто по-настоящему дорог.
Он всегда все держал под контролем.
Но рядом с Мишей все шло не по плану...
- Льош, я не хотів... Не хотів, щоб так вийшло... Я винен... Я знаю... Льош, ти тільки не йди від мене... Льоша, я більше так не буду, обіцяю, тільки не залишай мене!
- Не лишу, не лишу, кошенятко моє. Навіть не думай про таке. Мій Михайлик, мій маленький хлопчик. Тільки мій.
Подоляк неуверенно задирает голову наверх и смотрит на Лешу - он тоже видит в его глазах слезы, хоть и скупые, но видит! От этого становиться еще хуже - он не хочет ни с кем делиться своей болью, потому что думает, что должен пережить это все сам - внутри себя.
Один.
- Льош... М-можна я?
- Що?
- П-поцілувать хочу... Тебе. Можна?
Арестович кивает и ему вмиг вышибает весь воздух из легких! Миша настолько чувственно прижался к его губам, что захотелось зарыдать от тех чувств, что мгновенно накопились внутри. Подоляк так отчаянно прижимался к нему, так же отчаянно целуя, сминая его губы в этом горько-сладком поцелуе со вкусом слез.
- Я кохаю т-тебе. Сильно. Дуже... - отстранившись, хрипло сказал Миша, шмыгнув носом.
- И я люблю тебя звездочка, прости меня. Прости.
***
Леша ждал своего парня возле входа в мед. Из-за постоянных отработок тот немного задерживался, но солдат даже слова лишнего ему не говорил, не лез к нему с вопросами и не приставал со своей чрезмерной навязчивостью. Мальчик итак его все время шарахался...
Взять только сегодняшнее утро. Алексей только-только открыл глаза и заметил свою звездочку, который стоял к нему спиной, надевая аккуратно выглаженную белую рубашку. Солдат без задней мысли поднялся и на цыпочках подошел к нему сзади, дабы обнять, но тот, как ошпаренный, от него отскочил, прикрывая одной рукой обнаженную грудную клетку.
Подоляк сразу же сто пятьдесят раз извиняется, но парню эти извинения не нужны. Да и за что тот извиняется? За то, что испугался - это вполне нормальная реакция на то, что между ними недавно произошло. Брюнет не знает, что ему с этим делать. Миша итак едва доверился ему, а теперь после того случая хоть и старался быть как можно ближе, был очень-очень далеко, пытаясь спрятаться от его прикосновений, объятий и поцелуев.
Каждый раз казалось, что для Миши их поцелуи - это пытки и он их терпит только из-за того, чтобы Алексей его не оставил. Но тот больше не мог так, он не знал, что придумать, как заново завоевать доверие своего котика.
Ну собственно, а вот и его котик...
Истощённый, сонный, с этим страшным синяком на пол мордашки. Он устало улыбается, когда замечает своего соседа, и кивает ему в знак приветствия, на что Леша тоже ему улыбается, но более открыто.
- Леш, пошли в качалку, а то я что-то вообще сдулся.
- Ты с ума сошел, какая тебе качалка? Ты посмотри - едва на ногах держишься.
- Льош, ну, будь ласка... Так мене розізлив той Вася Степанович, взятки хоче - гнида... Ну зачєм мені давать взятку, якщо я знаю?
- Завтра зайду до нього - "побалакаю" или как ты это там называешь?
- Та не нада, Льош. Старе, дурне, на п'яну голову покалатане. Дам я йому ті сто баксів і хай котиться до біса... - грустно вздыхая сказал парень, - Хочу покачатися, хочу гантельки потаскати, хочу штангу пару раз підняти.
- Ну ходи, Михайлику, там вже якраз майже нікого нема...
И действительно, на спортивной базе училища тишь да гладь - никого нету. Миша без лишних мыслей снимает свою рубашку, сверкая красивым, в меру подкачанным торсом - до кубиков еще было далеко, но складочкой животик не висел. Он запрыгивает на рядом стоячий турник и подтягивается несколько десятков раз.
Леша следит за ним откровенным, голодным взгдядом и тяжело сглатывает слюну. Первые прозрачные капельки катятся по такому прекрасному и желанному телу... Как же ему хочется коснутся этого подтянутого животика, усыпанной коричневыми родинками груди, и этих мягоньких боков. Но фиолетовый синяк на румяной щеке быстро его отрезвляет и заставляет загнать все непристойные мысли куда подальше.
Оба таскают 5-ти килограммовые гантели, пытаясь качать руки в унисон. Оба глядят друг на друга - Лешин взгляд голодный, слишком откровенный; Мишин - очень смущающий и неспокойный. Сердце щемит от того, что парень так его теперь побаивается. Ему так хочется просто дотронутся до него, обнять, поцеловать эту несчастную щечку.
Солдат тоже снимает с себя верх, делает все нужные упражнения вместе с Подоляком, но предостерегает его не делать больше обычного. Кареглазый откачал пресс, теперь, тяжело дыша, держал ноги своему соседу, который как всегда делал это быстро, как ветер, даже считать на успевал за ним!
Но вдруг, краем глаза, Миша заметил какую-то вспышку за окном, а через несколько секунд услышал удар грома, который раздался эхом от стен спортзала. Он машинально прижался всем телом к ничему не понимающему Арестовичу, но тот сразу же обнял его, потому что чувствовать эту горячую кожу настолько близко к своей - было просто чудесно.
- Что такое, звездочка?
- Льош, боюсь я...
- Грозы боишься?
- Угу...
Алексей на это умиленно улыбается и, поудобней устроившись на матах, уперся спиной о стену, на себя же сверху усадил этого перепуганного котенка, который со всей силы обхватывал его руками. Тот прятал свое лицо в изгибе шеи Арестовича и сильно вздрагивал от раскатов грома, пытаясь чуть ли не врасти в тело своего друга.
- Киця моя, та не бійся ти, ну? Я ж є тут. З тобою...
Парень зарывался носом в темную макушку, вдыхая этот сладкий, дивный запах чужих волос. Студент немного отстранился, поворачивая голову в сторону окна, там в тот же час сверкнула молния.
- Не смотри туда, звездочка, - касаясь рукой щеки попросил военный, Миша аж отшатнулся от этого касания, но тот крепко держал его за талию, - Чшшш, я легесенько, малятко моє.
Солдат невесомо покрывал подбитую щеку легкими поцелуйчиками, все время шепча извинения. Он прикасался губами к каждой маленькой веснушке, успокаивающе поглаживая того по талии. Гроза уже давно прекратилась, а Леша все целовал милое хоть и немного перепуганное личико своего любимого.
- Леш, извини меня за... За то, что я так странно веду себя.
- Это я виноват, маленький.
- Ні, просто... Кожен раз, мені здається... Льош, ти ж не хочеш мене залишити?
- Які дурниці в цій маленькій голівонці. Михайлик, чого ти, ну? Ми ж вже все обговорили - нікуди я від тебе не піду.
- Льош, тут діло таке... Олексійович, ну... Завдання нове дав, тому я трошки пропадатиму, періодично...
- Маленький, что за задание, это не опасно? Может, я с тобой?
- Ні, там нічо такого - просто руку набить.
- Ти серйозно хочеш цим зайнятись?
- Чесно? Мені це більше подобається, аніж бігати серед хворих, ниющих людей, які тебе потім ше й хають за спиною, через те, шо ти не виписав якусь там закордонну таблетку, а дав
"отєчєствінную". Тут знаєш... Якось воно по-іншому себе відчуваєш. Бігаєш по тих дахах, складах, вишукуєш інформацію, ниточка за ниточкою, слово за словом... А камера! Боже, як ж я її обожнюю. Цикаєш на ту кнопочку і тяп - спалах! І на пльоночці розгублені морди, які й не очікувал,и що їх хтось міг засікти... Правда, потім головне втікнуть - бігти зі всіх ніг, - со смехом рассказывал студент.
- Я тебе прошу, тільки будь обережним. Не ввязуйся в щось занадто чорне, добре? Бо КДБ то така собі штука - розшукають, допитають, розстріляють, закопають і нема Михася... - нежно целуя того в висок, говорил Алексей.
- Ай, та ну тебе! Я нікого не боюсь!
- От мене це і страшить. Що ти не боїшся речей, яких би потрібно було бояться. Ти просто феноменальний Міш... Страшно від грому, але не страшно валити в якісь залупи світу на чорні розборки... Мене боїшся, а кримінальних авторитетів - ні. Невже, я страшніше?
- Тебе я
втратити боюся, - шепотом сказал Михаил, опуская глаза вниз.
Арестович не сдерживается, целует пухлые губы, лаская каждую по очереди, бегая руками по стройному телу. И Миша отвечает ему, подаваясь навстреч,у разрешая целовать себя глубже. Проходит много времени прежде чем они отстраняются друг от друга.
"Я так хочу тебе сховати"
"Я так хочу з тобою назавжди"
♡Хоч те "назавжди" - поняття різне і капризне♡
