Лягушачья шкурка

— Вечно от тебя одни проблемы. Ну вот и что мне с тобой теперь делать? Грейвз посмотрел на Фэйта мрачным взглядом и упрямо раздул горло. — Я серьезно, Малькольм. Не похоже, что все пройдет само собой. Грейвз пожал плечами — ну, или что-то вроде того, Фэйту было весьма трудно прочитать его движения теперь, и многое приходилось просто додумывать. Раньше он мог понять, что у Грейвза на уме, хотя бы по его весьма предсказуемым жестам, теперь же ему было неясно вообще ничего. В первую очередь, как он докатился до жизни такой. Надо было просто двадцать лет назад не садиться за тот чертов стол. Говорила ему мама, азартные игры до добра не доведут. — У меня нет знакомых специалистов по йордлам, знаешь ли. Как и у тебя, думаю. И вообще… — Ква! — злобно перебил Грейвз и неуклюже подпрыгнул в своей коробке. — Да, ты остался таким же прекрасным собеседником, как и раньше, — с иронией заключил Фэйт и вздохнул. Это заклинание наверняка не должно было держаться так долго. Однако они сидели в какой-то заброшенной халупе уже несколько часов (Грейвз в ящике, Фэйт на полу у стены), и Грейвз не демонстрировал ни единого намека на обратное превращение. Фэйт ни за что не признал бы это вслух, но он начинал беспокоиться. Прошел еще один час, за ним второй. Вечер понемногу вступал в свои права, а Грейвз продолжал быть маленькой (и весьма раздраженной этим фактом) лягушкой. По всему выходило, что им просто необходимо найти кого-то сведущего в магии, или в йордлах, или, в идеале, в магии йордлов. Фэйт понятия не имел, где можно хотя бы начать поиски. Задумавшись, Фэйт не сразу заметил, что копошение в коробке прекратилось, но как только до него дошло, что злобного пыхтения больше не слышно, он встревоженно заглянул внутрь. Он был готов увидеть там только пустоту (потому что сбежать неизвестно куда, неизвестно зачем, совершенно не предупредив, было весьма в духе Грейвза) и уже начал думать, как поймать неугомонного напарника прежде, чем его кто-нибудь раздавит, но Грейвз был на месте. Он мирно спал, подобрав под себя лапы, и выглядел весьма мило для лягушки. Фэйт вздохнул — раздражение, усталость и принятие в одном звуке — и в задумчивости кончиками пальцев погладил шершавую спину. В его голове всплыли воспоминания о сказках, которые рассказывала ему мама. Там была парочка про превращения — конечно, никто не превращался в безобидных лягушек, обычно это были кровожадные морские чудовища, но кое-что оставалось неизменным. "Поцелуй истинной любви", который возвращал беднягам прежний облик. Это были просто сказки, но Фэйт не мог избавиться от мыслей о них. А что, если эти сказки правдивы?.. Какая глупость. Он ведь даже не был уверен, что весь тот странный клубок чувств, который больно сворачивается в нем при виде Малькольма, — любовь. Тем более, "истинная". Но что, если, шептал предательский голосок в дальнем углу его разума. Но что, если. А, к черту. Фэйт осторожно достал Грейвза из коробки — тот сонно пошевелился, разбуженный движением — и, не давая себе времени подумать и прийти в ужас от глупости идеи, легко коснулся губами его губ. Или где-то рядом. Куда попал. — Ква? Грейвз смотрел на него все теми же выпуклыми лягушачьими глазами, удивительно покорно вися в его руках. Фэйт внутренне приготовился отвечать на вопросы о том, что это такое было, после того, как они найдут правильный способ расколдовать Грейвза (он придумает, что можно солгать достаточно убедительно), и пытался не разочароваться слишком сильно. Жизнь все же не сказка. Разумеется, это не сработало. Оно и не должно было сработать. Фэйт моргнул, прервав зрительный контакт на мгновение, только чтобы обнаружить, что напротив оказались вполне человеческие голубые глаза. И что руки его больше держали не лягушку, а вполне уютно лежали на талии Грейвза, смущающе сильно напоминая объятья. Да и в позе они оказались не то чтобы очень приличной: Грейвз практически навис над Фэйтом, упершись руками в стену. И смотрел очень уж непонятно… Фэйт отдернул руки, словно обжегшись, и прочистил горло: — С возвращением в человеческий вид? — он изо всех сил постарался, чтобы голос звучал ровно, и у него даже получилось. Почти. — Какого черта это только что было? — а вот Грейвза, похоже, в происходящем не смущало ничего. — Я тебя расколдовал. Можешь сказать спасибо. И слезь с меня, — Фэйт едва не добавил "пожалуйста" в конце, ощущая, как по шее ползет предательский румянец. Он сам не совсем понял, "какого черта это было", и тоже находился в замешательстве. То есть да, он ждал и хотел такого эффекта, но когда это и правда сработало… Фэйту нужна была минутка, чтобы собраться. И Грейвз буквально на расстоянии вдоха вообще этому процессу не помогал. — Ты меня поцеловал, — уточнил Грейвз. В его голосе не было злости или раздражения, только чистое недоумение. — Какой ты наблюдательный, — с непроницаемым лицом ответил Фэйт. Он легко толкнул руками в грудь Грейвза — скорее намекая, чем реально пытаясь сдвинуть (потому что по собственному опыту знал, что Грейвз слишком тяжелый, чтобы это увенчалось успехом): — Теперь, когда мы это выяснили, может, подвинешься? — Может, объяснишься? — в том же тоне спросил Грейвз. — Во имя Бородатой Леди, Грейвз! — показушно вспылил Фэйт, медленно и незаметно вытягивая карту из рукава. — Что именно ты желаешь от меня услышать? Я тебя расколдовал. А ты вместо благодарности устраиваешь мне допрос! — Ты можешь хоть разок для разнообразия просто ответить? — как-то устало поинтересовался Грейвз, перехватывая руку. Лишенный последней возможности сбежать Фэйт откинул голову назад, прислонившись затылком к стене, и попытался подумать о каком-нибудь невинном объяснении. Интересно, а если он скажет про "поцелуй истинной дружбы", это прокатит? — Я проверял твою температуру, — как можно увереннее заявил Фэйт. Грейвз смерил его невпечатленным взглядом. — Ты невыносимый придурок, — практически ласково ответил он и подался вперед. Губы у Грейвза были жесткими и обветренными, а борода неприятно прошлась по коже, но это было совершенно неважно. Важно было то, что Грейвз за каким-то чертом целовал Фэйта, заставив того удивленно выдохнуть. Руки как-то сами собой оказались на плечах, то ли в попытке оттолкнуть, то ли прижать ближе, пока сам Фэйт полностью потерялся в происходящем. Какой бы ни был мотив у Грейвза, Фэйт просто не мог не ответить. Честно говоря, он никогда не мог по-настоящему противостоять Малкольму. Они расцепились, только когда недостаток воздуха стал совсем уж удушающим. Фэйт нервно усмехнулся, прислонившись лбом к чужому лбу, и не удержался от подколки: — А теперь это ты меня поцеловал. — Потому что у меня хватает яиц признаться, что я тебя люблю, — проворчал Грейвз. Фэйт издал протестующий возглас: — А кто сказал, что у меня не хватает? Ты просто никогда не спрашивал. — Только что спросил. — Ты спросил, почему я тебя поцеловал, а это разные вещи, потому что я поце… — Грейвз закатил глаза, и остаток фразы утонул в еще одном поцелуе. Кажется, он просто нашел метод безболезненно затыкать Тобиаса и намеревался пользоваться им всегда. Не то чтобы Фэйт был очень против.