Хороший, плохой, неукротимый

Двое всадников подъехали к городу вечером. — Ну что, мамаша, это и есть Юнпин? — лениво поинтересовался один из них, одетый в чёрное, у женщины, стиравшей белье возле крайнего дома. Получив в ответ кивок, они, придерживая лошадей, медленно двинулись по пыльной главной улице городка (она же была и единственной), пока не достигли салуна, самого большого и красивого здания. «Салун закрыт на три дня. Технические работы» гласило криво написанное объявление, прибитое на дверь. — Что теперь делать, Вэй Усянь? — спросил всадник, одетый в белое, у своего друга. — Ты уверен, что салун стоит именно на этом участке? — Уверен, своими глазами купчую видел, — сказал тот, кого он назвал Усянем. Красавцем он не выглядел, но большие карие глаза, которыми он видел купчую на землю, были очень хороши. — У каждого салуна есть задняя дверь, — продолжил он, слезая с коня, — а если она есть, то мы ею воспользуемся. Привязав лошадей недалеко от салуна, друзья быстро нашли ту самую заднюю дверь, которая была не особо крепко заперта и пробрались внутрь. В салуне было темно, но они зажгли свечи и вокруг воцарился таинственный полумрак, в котором видны были стулья, положенные на столы и мягкий блеск бутылок за барной стойкой. Вэй Усянь не долго думая плеснул виски в стакан и с наслаждением отпил. Его друг укоризненно покачал головой и кинул доллар на барную стойку. У него был свой кодекс чести. — Итак, Лань Чжань, — как будто не замечая этого, Усянь плюхнулся на высокий табурет и закинул стройные ноги на стойку, — мы знаем, что пройдоха Цзинь Гуанъяо здесь кое-что прячет. Весь вопрос — где именно… Не успел он договорить, как снаружи послышался шум. Кто-то открывал основную дверь, действуя неумело, но явно своим ключом, а не отмычкой. — Прячемся, — быстро сказал Вэй. Лань Чжань понимающе кивнул и они скрылись за барной стойкой. Через минуту в салун ввалилась целая компания: человек с ружьем, человек с лопатой и человек, связанный по рукам и ногам. Последний делал попытки вырваться и грязно ругался. — Брат! — Лань Чжань дернулся. — Тихо, — осадил его Вэй Усянь, — посмотрим что будет. Человек с ружьем запер дверь и прицелился в связанного. — Лань Сичень, — сказал он ласковым тоном, — если это не ты слил информацию, то мы тебя не тронем. Просто сиди смирно. Сичень прекратил брыкаться и уселся на стул, который поставил для него человек с лопатой. Его дополнительно привязали к стулу, а ещё заткнули рот кляпом, сделанным из шарфа, так что он был абсолютно беспомощен. Мог только яростно сверкать из угла своими красивыми миндалевидными глазами. Человек с лопатой вышел на середину салуна и стал отдирать половицы от дощатого пола. Пыль и щепки летели во все стороны. — Су Шэ, — задумчиво сказал человек с ружьем, — а почему здесь горит свет? Салун-то закрыт? Не успел он озвучить свои подозрения, как снаружи раздался звонкий собачий лай. Кто-то кричал на собаку и тарабанил в дверь. — Это молодой Цзинь, — сказал Су Шэ, бросив лопату и посмотрев в щель, — опять пьяный видимо. И куда только Чен смотрит! Принесла же его нелегкая! Человек с ружьем прицелился. — Значит так, — сказал он, — ты открываешь дверь, я стреляю. У Су Шэ округлились глаза. — Как же так? — осторожно спросил он. — Ты, Гуанъяо, конечно главарь, и вообще человек авторитетный, но это же твой племянник все-таки. — Племянников у меня много, — ухмыльнулся Гуанъяо, — а жизнь одна. Открывай, Миньшань. Су Шэ уже двинулся к двери, но тут лай и крики стихли. Видимо человек ушёл. Су Шэ вздохнул с облегчением. — Продолжу-ка я копать, — сказал он, хватаясь за лопату, но ему не дали продолжить своё мирное занятие. В слуховое окно под самым потолком ввалился парень и кубарем упал на пол. Он тут же вскочил и, перемахнув барную стойку, уселся рядом с Вэй Усянем. Су Шэ и Гуанъяо палили в него из ружья, револьвера и двух кольтов, но пока безуспешно. От стойки только щепки летели. Было очевидно, что долго она не продержится. — Эй, Гуанъяо, — крикнул Усянь, — перестань стрелять, я выхожу. Он поднял руки и медленно выдвинулся из-за стойки. — Как мило, — ухмыльнулся главарь, — не ожидал тебя встретить здесь в такой поздний час. Он достал из рукава удавку и накинул на шею Усяню. — Цзинь Лин, — крикнул он, — и кто там ещё есть за стойкой? Выходите! Вслед за Цзинь Лином из-за стойки с поднятыми руками появился Лань Чжань. В правой руке он крепко сжимал револьвер. — Бросай оружие, — скомандовал Гуанъяо, сжимая удавку. На шее Усяня выступили капли крови. — Быстро. На пол. Стиснув зубы, Лань Чжань кинул оружие на пол. Держа их с Цзинь Лином под прицелом, Су Шэ быстро обыскал обоих и крепко связал. После этого связал руки Усяню. И тут на улице раздался собачий лай. — Надо убить эту собаку, — сказал Гуанъяо, — а то она всех выдаст. Миньшань, действуй. — Но дядя, — запротестовал парень, — ты же мне сам ее подарил! А теперь — убить! Я к ней привязался уже. — Мало ли кому я чего дарил… — уклончиво начал Гуанъяо, но тут появился Су Шэ. — Что за трусливая собака, — выругался он, — когда никого нет — лает. Видит человека — сразу бежит. — Умница Фея, — выдохнул парень и от облегчения аж прикрыл глаза. Но он рано радовался. — Пойду ещё поищу, — угрюмо сказал Су Шэ и снова вышел не улицу. Через некоторое время оттуда донеслись звуки борьбы. — Ай, он ее убивает, — плаксивым голосом сказал Лин, — если он убьет мою собаку, я его точно убью. Пуля для него найдётся. Дверь распахнулась снова и появился Су Шэ, который волочил за собой… нет, не собаку, а человека, потерявшего сознание. Это был молодой симпатичный парень, очень изящно и со вкусом одетый. Удивительно было, что он делает в этом заштатном Юнпине. К сожалению, его одежда сейчас находилась в плачевном состоянии, а сам ее владелец — в ещё более плачевном. Видно было, что парня сильно избили, так, что он даже вырубился. — Не Хуайсан! — ахнул Усянь. Су Шэ бросил парня на пол, словно мешок с картошкой. — Чем больше заложников — тем лучше, — с довольным видом сказал он. Гуанъяо с сомнением покачал головой. От похищения известного художника и наследника одной из самых богатых семей Юга, он не ждал ничего хорошего. — Су Шэ, ну ты и садист, — с презрением сказал Усянь, — достаточно было напугать, бить-то зачем? Миньшань наконец-то посмотрел на пленников. Тяжело вздохнул. — Вэй Усянь, Лань Чжань… Не думал я, что мы с вами так быстро свидимся после того ограбления поезда… — Ну конечно, — насмешливо сказал Вэй, — неприятно видеть товарищей, которых ты кинул. — Пошёл ты, Усянь, — вспыхнул Су Шэ, — просто пули на вас тратить не хочется… Он присел на корточки перед ними и достал револьвер. Демонстративно открыл барабан, проверил и со щелчком захлопнул. — Что, Ванцзи, теперь уже не будешь таким высокомерным? Голубые глаза Лань Чжаня вспыхнули синим огнём. Вэй Усянь расхохотался. — Да у него всю жизнь такая каменная физиономия, с самого детства! Ты просто мнительный ублюдок, Су Шэ, раз принимаешь все на свой счёт! Су Шэ дернулся. Его маленькие чёрные глазки вспыхнули злобой. — Заткнись, Усянь, — он осклабился, — сейчас увидим правду ли говорят, что ты заговореннный и пули тебя не берут. Он упёр дуло револьвера прямо в лоб сидевшего перед ним Усяня и продолжил: — Много я слышал россказней, и что ты никогда не промахиваешься, и пули тебя не берут. И что однажды ты свалился в Гранд Каньон и выбрался оттуда целый и невредимый. Говорят, что ты заключил сделку с самим дьяволом… Посмотрим, поможет ли он тебе, когда я всажу пулю прямо между твоих наглых глаз… Усянь побледнел, но голос его не дрогнул, когда он сказал: — Плевать, смерти я не боюсь… но и умирать тоже неохота… Пока мозг Су Шэ пытался разрешить эту логическую задачу, двери сотряс мощный удар, и они распахнулись, словно легкие шторы под порывом ветра. Человек, который открыл их пинком ноги, стоял на пороге и мрачным взором оглядывал всю собравшуюся компанию. Выражение его лица не сулило ничего хорошего. — Дядя, — своим плаксивым тоном сказал А-Лин, — они тут что-то нехорошее задумали, спаси меня. — Ебать, Чен, как ты нас нашёл, — выругался Гуанъяо, — только не говори, что собака тебя привела. Су Шэ от растерянности опустил оружие. Губы Усяня вздрогнули, а глаза широко распахнулись. — Чен, — выдохнул он, — ты все-таки пришёл. Не обращая внимания на Усяня, как будто его вообще здесь не было, Чен набросился на племянника: — Какого черта ты невесть где шляешься? Салун закрыт, для кого объявление повесили, мелкий засранец? Завтра утром все ноги переломаю! А-Лин насупился, обидевшись, и засопел, сдерживая слезы. Тут Чен наконец осмотрелся по сторонам и заметил Су Шэ, стоявшего возле Усяня с револьвером в руках. Дуло оружия было направлено вниз, но все же в сторону Вэя. Цзян Чен отреагировал мгновенно: висевший на бедре кожаный кнут взвился в воздух и с громким щелчком вышиб из рук Су Шэ оружие. Револьвер отлетел в дальний угол, а Миньшань с воплем схватился за кисть и стал кататься по полу, подвывая от боли. Ковбой с усмешкой наблюдал за ним, пока взгляд его не упал на Цзинь Гуанъяо. Главарь стоял прямо перед ним, на расстоянии нескольких метров, угрожающе положив руку на кобуру, висевшую на поясе. Цзян Чен медленно, очень медленно перенёс свою руку на точно такую же кобуру, в которой находился его верный кольт. Теперь все дело решали секунды. Противники смотрели в глаза друг другу, пытаясь уловить удобный момент для выстрела. — Чен, это мне сейчас показалось, или твой взгляд действительно вильнул вправо? — ласковым тоном сказал Гуанъяо. — Не понял: там твой любимый братец или гремучая змея притаилась? Чен почувствовал неудержимое желание посмотреть как там Вэй Усянь, но сдержал его. Он посмотрит потом, когда разберётся с этим негодяем. К сожалению, Гуанъяо стоял слишком далеко для того, чтобы достать до него кнутом. В этот момент Лань Сичень все-таки вытолкнул кляп изо рта. — Не слушайте его, господин Цзян, — просипел он, — у этого мерзавца язык как у змеи! Он вас отвлечёт своими разговорами, а потом пристрелит без жалости. — Как ты хорошо меня знаешь, — засмеялся Мэн Яо, — лучше родного брата, честное слово! Но взгляд его по-прежнему не отрывался от Цзян Чена. — Так ты действительно пришёл сюда за А-Лином или ты нам что-то недоговариваешь? — А за кем ещё мне идти? — все-таки вспыхнул Чен. — Конечно за ним. Гуанъяо улыбнулся, словно кошка, объевшаяся сметаны. — Вот видишь, Вэй, твоему братцу на тебя плевать, — сказал он, обращаясь уже к Усяню, но не сводя глаз с Чена. — Нашёл чем удивить, — презрительно отозвался Усянь, — то, что мой братец мудак — давно известно, он со мной всю жизнь как с дерьмом обращается. Чен стиснул зубы, но промолчал, только пальцы, лежавшие на кобуре, дрогнули. — Тогда почему, — продолжил Мэн Яо ещё более елейным тоном, — вчера ночью он заявился к своему адвокату, вытащил беднягу из постели и требовал подтвердить подлинность завещания, согласно которому ранчо Лотос-Лейк принадлежит ему? Большие глаза Усяня округлились и стали ещё больше от удивления. — Говорят, — Мэн Яо смотрел прямо на Чена, — что ты совал ему в нос бумагу, которая якобы является настоящим завещанием, которое пропало шестнадцать лет назад… и… там написано, что на самом деле Лотос-Лейк — собственность твоего непутевого брата? Удар кнута все-таки ожег бандита и сразу следом за ним раздался выстрел. Мэн Яо был начеку, он уклонился и прыгнул в сторону, паля с обеих рук. Одна из пуль впечаталась в стену прямо между головами Лань Чжаня и Вэй Усяня, а вторая… вторая прошила насквозь тело Цзян Чена, оставляя ярко-алый след на его фиолетовой клетчатой рубахе. — Дядя! — А-Лин рванулся вперёд, чтобы помочь, но связанные руки не давали ему этого сделать. Чен медленно осел вниз, выронив кольт. Голова его кружилась от потери крови, но, к его счастью, Мэн Яо все-таки промазал. Пуля прошла немного выше сердца, пробив плечо. Цзян Чен был прекрасно знаком с такими ранениями. Он оторвал рукав от рубахи и, морщась от боли и помогая себе зубами, быстро перетянул рану, чтобы остановить кровотечение. Только после этого он обратил внимание на происходящее вокруг него. Мэн Яо и Су Шэ, убедившись в собственной безопасности, продолжали раскопки в центре салуна. А-Лин сидел с побелевшим лицом и с испугом смотрел на Чена. Вэй Усянь и Лань Чжань о чем-то тихонько переговаривались. — Как же оно к нему попало… — донеслось до Чена, — я же просил уничтожить… Лань Чжань покачал головой и что-то неразборчиво пробубнил в ответ. Вэй Усянь чуть не подскочил от волнения и стал говорить громче. — Ну я же просил — никому ни слова! — Ни слова — о чем? — внятно спросил Чен и, поморщившись, сел прямо. Взгляды всех присутствующих устремились к нему. — Может ты думаешь, что я буду прощения просить? — угрожающе продолжил Цзян Чен, обращаясь к Усяню. Вэй Ин ничего не сказал, только молча смотрел на брата. Глаза его предательски блестели. — Ты сто раз мне говорил, что когда я стану хозяином ранчо, ты будешь моим главным загонщиком, и вместе мы покорим весь юго-запад, будем гонять скот аж до границы! А потом ушёл с этими бандитами, даже не попрощался! Отец тогда чуть не слёг в итоге, так в себя и не пришёл. Ты подумал, каково мне было тут одному? Произнося эту горячую речь, Чен резко дернулся и застонал, потревожив рану. А-Лин подполз поближе к нему. — Дядя, — робко сказал он, — может не надо об этом… сейчас… — Только Лин у меня остался, — горько сказал Чен, не обращая на него внимания, — а ты оказывается за дурака меня держал. Почему… Он наклонился, опираясь на здоровую руку и посмотрел прямо в глаза Усяню. По его щеке поползла слеза. — Почему ты мне не сказал про второе завещание? Чен кривился от боли, не только физической, но и душевной. — Я всегда знал, что отец любил тебя больше. Тебя, приемыша, хотя я его единственный сын. Ты забрал у меня любовь отца, забрал все, а теперь я тебя ещё и благодарить должен? Усянь сглотнул. — Чен… — сказал он медленно, — ты просто… ну… забудь. Считай что я просто отдал долг. Я очень благодарен твоей семье. И владелец ранчо из тебя гораздо лучше чем из меня. В это время на полу пошевелился до сих пор лежавший без сознания Не Хуайсан. Он с трудом приподнялся и потёр лоб. — Где это я? — произнёс Хуайсан. — Ничего не помню… Внезапно раздался взрыв, во все стороны полетели щепки, комья земли, поднялись клубы дыма. Из этого дыма, чихая и кашляя, вывалились Цзинь Гуанъяо и Су Шэ. Миньшаня почти не задело, а вот рука Мэн Яо была в плачевном состоянии. Ее практически разнесло в клочья. — Кто же знал, что там был динамит, — причитал Су Шэ, — а ведь уже почти достали… Кто эта сука, блять… Узнаю — все мозги вышибу… Гуанъяо только стискивал зубы и прижимал к руке платок. — Хватит выть, Миньшань, — резко сказал он, — замотай мне руку, скорее! — Лань Сичень, — обратился он к Цзэу-цзюню, — теперь ясно, что это не ты нас подставил. Динамит — это не твой метод. Прости, брат. Здоровой рукой он помог Сиченю подняться и распутать связывающие его веревки. Цзэу-цзюнь с растерянным видом разминал кисти, ничего не понимая. Вокруг оседала пыль и стало видно, что А-Лин тоже успел выпутаться и поддерживает кашляющего Цзян Чена. Усянь и Лань Чжань сидели в углу, тесно прижавшись друг к другу. Очевидно, взрывной волной Усяня отбросило прямо на Хангуан-цзюня, на котором разорвало путы и теперь он бережно сжимал Вэй Ина в объятиях. Только Не Хуайсан по-прежнему стоял посреди салуна в своём дорогом, но слегка пыльном костюме целый и невредимый и с таким видом смотрел на раскрошенную руку Гуанъяо, как будто его сейчас стошнит. — Что произошло? — наконец спросил Лань Сичень. — Ерунда, — отмахнулся Гуанъяо, — на миг потерял осторожность. Нечего было сразу хвататься за ящик. — А что с ящиком? — с содроганием в голосе, спросил Су Шэ. — Думаю, все нормально, — ответил Ляньфань-цзюнь, — стальной герметичный ящик такой слабый взрыв должен был выдержать. Пойдём, посмотрим. Вместе с Су Шэ и Ляньфань-цзюнем, все подошли к небольшому железному ящику, лежавшему в центре воронки, образовавшейся из-за вывороченной земли. Только Чен остался на месте — его рана все сильнее давала о себе знать. Мэн Яо снял с шеи ключ, висевший на цепочке, и открыл ящик. И тут же глаза его расширились от ужаса. Он отскочил в сторону, как будто увидел призрака. Лань Сичень осторожно заглянул ящик и скривился, подавляя рвотный рефлекс. — Не смотри! — крикнул он Не Хуайсану, но не успел. Художник кинул взгляд внутрь и его тут же скрючило как от сильной боли. Он едва успел отбежать в угол — его выворачивало наизнанку, а по лицу неудержимо лились слёзы. — Брат… старший… — рыдал он, хватаясь за стену. Вэй Усянь и Лань Чжань переглянулись. В ящике лежала отрубленная человеческая голова. — Шериф! — ахнул Усянь. Лань Сичень схватил Мэн Яо за грудки и прижал к стенке. — Чего ты добиваешься, больной ублюдок, — прошипел он, — по тебе психушка плачет, мерзавец! — Стой, стой! — Усянь оттащил Сиченя от Мэн Яо. — Эту голову схоронил тут вовсе не он! Цзэу-цзюнь с недоумением уставился на Вэй Ина. Мэн Яо здоровой рукой потирал шею и морщился. — Гуанъяо прятал тут нечто совсем другое, — с видом Эркюля Пуаро сказал Усянь, — но кто-то подменил эту вещь на голову шерифа. Я ведь прав, Мэн Яо? Ляньфань-цзюнь с таким усердием закивал, как будто был марионеткой, которую дергают за веревочки. — Но весь вопрос — зачем? Зачем он подкинул сюда голову Чифэн-цзюня? — с глубокомысленным видом продолжил Усянь и взгляды всех присутствующих устремились на него. — А ещё — зачем он подложил динамит? — И зачем же? — Лань Сичень был весь в нетерпении, но старался говорить спокойно и сдержанно. — Это — послание, — веско сказал Вэй Ин, — этот человек хотел сообщить нам, что Чифэн-цзюня убил Мэн Яо и таким образом изобличить убийцу. А динамит для того, чтобы помочь нам его схватить. Взгляды перенеслись с Вэй Ина на Гуанъяо, но он отреагировал первым. С ловкостью фокусника вытащив из рукава удавку, Мэн Яо накинул ее на шею А-Лина и притянул юношу к себе. Цзинь Лин захрипел и забился, но удавка лишь сильнее впивалась ему в шею. — Всем стоять на месте, — скомандовал Гуанъяо, — у меня заложник! Он улыбнулся своей елейной улыбочкой. — И мне очень не хотелось бы причинять ему вред. Су Шэ не растерялся и схватил Не Хуайсана, уткнув ему под рёбра револьвер. Парень покачивался и едва стоял на ногах. Его все ещё мутило и он никак не мог заставить себя посмотреть в сторону ящика. — У меня тоже заложник, — Миньшань ухмыльнулся, — чем больше заложников — тем лучше. Мэн Яо кинул в его сторону яростный взгляд, но в чем-то Су Шэ был прав. Их противники уже не были связаны и имели численное преимущество, но ничего не могли поделать. При наличии у негодяев двух заложников они чувствовали себя беспомощными. Вдруг на улице раздался шум, дверь вылетела под мощным ударом копыт, и внутрь салуна ворвался всадник на вороном коне, круша все на своём пути. Всадник был в чёрной шляпе и атласной чёрной полумаске, скрывавшей его лицо. — Это Призрачный Генерал, — с восхищением прошептал Хуайсан, — герой войны, он всегда мстит за обиженных. Черный красавец-скакун, на котором гарцевал всадник, тоже показался Не Хуайсану знакомым. — Боже, — закричал Не, — это же Бася, любимый конь моего покойного брата! — Молчать, — одернул его Су Ше, поднося револьвер к виску художника, — ещё одно слово и ты тоже будешь покойником! Его палец дрогнул, взводя курок, и в следующее мгновение Бася ударом копыта снес ему полголовы. Су Шэ умер мгновенно и упал на пол, заливая его потоками крови. Не Хуайсан отряхнулся и брезгливо поднял с пола револьвер. — Ну что, — обратился он к Гуанъяо, — может теперь ты сдашься и отпустишь парня? Тогда, возможно, мы оставим тебя в живых и сдадим правосудию. Мэн Яо затравленно смотрел по сторонам, глаза его бегали. Но Цзинь Лина он по-прежнему не отпускал. — Сейчас ты медленно поднимешь руки, — как можно спокойнее сказал Сичень, — отпустишь А-Лина, бросишь на пол удавку и все остальное оружие, и сделаешь два шага в сторону. Гуанъяо, скрипя зубами, выполнил все его требования. — А сейчас… — продолжил Сичень, но закончить ему не дали. Прогремел выстрел. Не Хуайсан с изумлением смотрел на дымящееся дуло револьвера в своей руке, как будто это не он сейчас стрелял. — Вы же видели, — дрожащими побелевшими губами пролепетал он, — вы все видели… он пытался достать свой кольт… Лань Сичень бросился к Мэн Яо. Тот уже едва дышал. Ранение было смертельным, жить ему оставалось считанные секунды. — Недооценил я тебя, Хуайсан, — кашляя кровью прохрипел он, — вот теперь расплачиваюсь за это… но ничего… вы тоже… Хрип его перешёл в шёпот. Чтобы лучше слышать, Сичень наклонился ближе. — Вы тоже заплатите, — прошептал Гуанъяо и глаза его закатились. Все собрались вокруг тела и молча смотрели на него. — Ты уверен, что он доставал кольт? — горестно спросил Сичень Хуайсана, — вообще-то кобура пуста… — Теперь я уже ни в чем не уверен, — Не Хуайсан почесал затылок рукояткой револьвера, — и не надо так на меня смотреть. Внезапно маленькие лапки простучали по полу, раздалось весёлое тявканье и симпатичная пушистая собачка, похожая на хаски, вбежав в салун, стала ластиться к Цзин Лину. — Фея, — обрадовался парень. — Ты жива! Старушка Фея! Со слезами на глазах он стал тискать и обнимать свою собаку. Та облизывала ему лицо и изо всех сил виляла хвостом. Эта умилительная картина вызвала у всех улыбки и немного отвлекла от тяжелых событий, которые происходили здесь только что. Всех, кроме Вэй Усяня. Бесстрашный ковбой вцепился в локоть своего друга, пытаясь спрятаться за ним, и весь трясся от испуга. Лицо его побелело, речь стала невнятной. — Лань Чжань… — с трудом выговорил он, — спаси меня… Ванцзи вышел вперёд, заслоняя собой Усяня и положил руку на рукоять револьвера. Он давно уже забрал своё оружие, без него было как-то неспокойно. Собака оскалилась и зарычала. — Забудь уже свои детские страхи, Вэй, — пробурчал Чен, — стыдно за тебя. Взрослый мужик, а собак боишься. — Это вы бы постыдились, господин Цзян, — укоризненно сказал Лань Сичень, — вашему брату нужен психолог, а вы его унижаете. Чен аж поперхнулся от этих справедливых слов, не зная что сказать. Но тут Фея залаяла ещё громче, периодически агрессивно рыча. — Л-л-лин, — клацая зубами пролепетал Вэй, — у-б-б-бери её, п-п-пожалуйста. А-Лин вздохнул и уже собирался выйти с собакой на улицу, как Фея бросилась вперёд, прямо на Вэй Усяня. Лань Чжань крепко обхватил его и прижал к себе, пытаясь успокоить и защитить, но собаке был нужен вовсе не его друг. Оббежав вокруг обнявшихся мужчин, Фея направилась в дальний угол салуна, где стоял большой сундук. Собака стала подвывать и царапать лапами крышку, периодически поглядывая на Цзинь Лина. — Господи, — побледнел парень, — да что такое в этом сундуке? Неужели ещё один труп? Лань Синчень подошёл к сундуку и выстрелил прямо в замок. От выстрела замок отскочил, крышка открылась, и даже отвалилась передняя стенка. Стало видно что внутри находится много брусочков, обёрнутых в вощеную бумагу и перевязанных бечевкой. На них было закреплено некое подобие часов, издававших довольно громкое тиканье. — Бомба, — побелел Лань Сичень, — с часовым механизмом! Только теперь до него дошёл смысл последних слов Цзинь Гуанъяо. Негодяй все рассчитал точно — салун должен был взорваться после его ухода. — Да тут взрывчатки на весь город хватит, — хрипло сказал Усянь, — надо скорее уходить отсюда. — Давайте поближе посмотрим, — наклонился к сундуку Не Хуайсан, — может быть ещё можно обезвредить. Но тут Призрачный Генерал, о котором все забыли, обхватил его за талию и кинул поперёк седла. А потом пришпорил коня и быстрее ветра оказался снаружи. Следом за ним выбежала Фея, таща зубами А-Лина за полу пиджака. За Лином к выходу проковылял Чен. — Брат! Скорее! — крикнул Лань Чжань и Усянь утащил его на улицу. Но Сичень медлил, глядя в мертвое лицо Цзинь Гуанъяо. — Прощай, старый пройдоха, — наконец сказал он, отсалютовал ему двумя пальцами и тоже направился к выходу. И тут прогремел взрыв… Когда Лань Сичень пришёл в себя, то пожар уже почти потушили. Было светло и восходящее солнце заливало все вокруг своими яркими лучами. Он лежал под навесом соседнего дома, все его мышцы болели, голова раскалывалась. — Что… что случилось? — с трудом выговорил он, приподнимаясь и ощупывая повязку на голове. — Шшшш… — произнёс где-то рядом Вэй Усянь, — спокойнее Цзэу-цзюнь. Не двигайтесь, вас немного контузило. Рядом с постелью сидел Лань Чжань с беспокойным лицом. — Не волнуйся, брат, — через силу улыбаясь, сказал Цзэу-цзюнь своему младшему, — со мной все будет в порядке. Полежу недельку и оклемаюсь. А вот вам надо убираться отсюда подальше, ребята. У полиции будет к вам много вопросов. Лань Чжань договорился с местной хозяйкой, что за Сиченем будет медицинский уход, убедился, что с братом все будет нормально, и вышел на улицу. Там его уже дожидался Вэй Усянь. Пока Ванцзи разбирался со своим братом, Усянь тоже проводил своих родственничков. А-Лин вместе с дядей забрали Фею и отправились на ранчо залечивать раны. Очевидно, прощание повергло обычно жизнерадостного Усяня в некую тоску, он сидел на крылечке и наигрывал грустную мелодию на губной гармошке. Играл он очень хорошо, Лань Чжань всегда любил его слушать, и особенно этот мотив. Он присел рядом и задумался. — Это символично, — вдруг сказал Ванцзи, — шериф упокоился рядом с тем, кого он так сильно ненавидел. — Эээ, Ванцзи, — своим обычным беспечным тоном ответил Усянь, — не о том ты думаешь. Весь вопрос в том, куда подевалось сокровище Гуанъяо. И что именно он там прятал? Лично я не успокоюсь, пока не узнаю. — Позвольте, — потрогали его сзади за плечо, — возможно я смогу ответить на этот вопрос. — Не Хуайсан? — удивился Усянь, вставая. — Я думал ты уехал с Призрачным Генералом. — Нет, что вы, — засмеялся Хуайсан, — Призрачный Генерал на то и призрачный. Исчез так же, как и появился. А я возвращаюсь в столицу, у меня там выставка. Он уже переоделся в новый элегантный костюм и держал в руке небольшой саквояж. — Вы не останетесь на похороны брата? — несколько неловко спросил Усянь. — А что хоронить-то, — горько сказал Не, — тело пропало, голову среди обломков не нашли. Сейчас родня будет хоронить пустой гроб, но я на этот фарс не останусь. Минцзюэ отомщен, это главное. — Но кто все-таки положил туда голову… — задумчиво сказал Усянь, — у этого человека сильная ненависть к Гуанъяо и именно он унёс его сокровище. — Посмотрите вот здесь, — сказал Не Хуайсан, вручая ему саквояж. — Здесь некоторые улики, которые прольют свет на это дело. Только не открывайте, пока я не уеду. Он быстро распрощался и зашагал по направлению к железнодорожной станции. Как только он скрылся за поворотом, Вэй Ин подмигнул Лань Чжаню. — Ну что, откроем? — Я не уверен… — начал Лань Чжань. Не слушая его, Вэй распахнул саквояж и остолбенел. Внутри лежали толстенькие, зелёные, запечатанные пачки долларов. Совершенно новые. Саквояж был просто набит ими. — Это… — запинаясь сказал Вэй. — Это они… — Те самые? — Ну конечно! Те самые деньги от ограбления курьерского поезда! — Надо… — Ну ты же не предлагаешь их вернуть? — Нет, но… — Забей, Ванцзи! Не Хуайсан отдал их нам, а значит они — наши! — Значит и голову тоже он? — Ну само собой Ванцзи, не тупи! Он все подстроил и рассчитал! Кто же знал, что он такой умный! А ведь как притворялся таким никчемным! Я бы никогда не подумал… За разговором они и не заметили как дошли до того переулка, где оставили своих лошадей. Умные животные фырканьем приветствовали хозяев. Усянь, продолжая говорить, приготовился взлететь в седло, но тут его прижали к крупу лошади. — Лань Чжань… Ну ты что такой бешеный… — отбиваясь от поцелуя, бормотал Вэй, — сейчас не время, тебе не кажется? Но потом он перестал сопротивляться и сдался. Через некоторое время, выезжая из города, Лань Чжань спросил его: — Куда мы теперь? Хотя ему было абсолютно все равно куда — лишь бы с Усянем. — Мир большой — местечко для нас найдётся! — в своей беспечной манере ответил Вэй Ин. — Тем более с такими деньгами! Он подмигнул Лань Чжаню и пришпорил коня. И они понеслись вперёд, навстречу палящему солнцу.