***
Ганнибал посмотрел вниз на создание перед ним — обнажённая грудь вздымалась, щёки пылали, каштановые кудри разметались по подушке. — Прекрасное творение, — сказал он, и его сердце вспыхнуло, словно сверхновая. Его захлестнули эмоции, которые он не думал, что будет ещё когда-то способен испытывать. Он позволил этому сиянию проступить в его чертах: действие, которое всё ещё было совершенно незнакомым и, следовательно, волнующим для него. Он был вознаграждён приподнятым уголком идеальных губ, которые украшали идеальное лицо — лицо, хранящее его шрамы и опыт общения с ним. — Ты можешь уже трогать меня, вообще-то, — сказал Уилл, его глаза были полуприкрыты в поддразнивании, он поднял обтянутое джинсой колено, демонстрируя, что он уже очень давно не против «раздвинуть ноги». Всё существо Уилла пело от возможности дразнить любимого. — Мне важно насладиться полнотой твоей красоты прежде, чем я разорю её, — сказал Ганнибал, не веря собственным словам. Если бы он сказал юному себе, что однажды действительно встретит совершенство, и не только это, но и сможет прикоснуться к нему руками, губами и языком — он бы в это не поверил. Уилл закатил глаза. Он ещё не понимал всей глубины своего блистательного величия. Но поймёт, когда Ганнибал закончит с ним сегодня. Он скользнул взглядом по золотистой коже Уилла, вниз по его шее, по его красиво очерченным плечам, его великолепно вылепленной груди, его трепещущему, восхитительному животу. Его глаза прошлись по шраму, задерживаясь там, наслаждаясь линией, которая символизировала его притязания. Его взгляд скользнул по поясу джинсов и остановился на бугорке на них. Ганнибал облизнул губы. — Блять, Ганнибал, — Уилл выдохнул, и сердце Ганнибала подпрыгнуло от того, как любимый произнёс его имя. Каждый раз. Каждый раз, когда Уилл произносил его имя, его сердце подпрыгивало. Раньше он задавался вопросом, когда это чувство пройдёт. Но перестал после того, как они упали с обрыва. Руки Ганнибала потянулись к застёжке пояса, и он медленно начал расстёгивать её. — Наконец-то, — сказал Уилл с игривым раздражением. Ганнибал позволил своим брюкам упасть на пол развёрнутой кучей. Раньше это зудело бы в глубине его сознания, пока он не сложил их. Уилл заставлял его больше не беспокоиться о таком. За ними последовали его шёлковые боксеры, и Ганнибал взял свою уже возбуждённую плоть в руку и медленно погладил себя, смакуя глазами открывшуюся перед ним картину, в то время как его нервные клетки посылали сообщения об удовольствии в мозг. Уилл застонал и приподнял бёдра, после чего облизнул губы. Ганнибала приводило в безумство то, как легко Уилл терял самообладание: простой звук, простое движение — и он был потерян. Он жил теперь ради этого. Ганнибал зарычал и подполз вверх по кровати, до талии Уилла. Его руки расстегнули ширинку и грубо стянули джинсы, боксеры и всё остальное, одним грациозным движением, обнажая своего возлюбленного за считанные секунды. Он почувствовал, как тёмные собственнические эмоции, которые он обычно так хорошо скрывал, поднимались на поверхность. Он позволил им показаться. Его рука взлетела, чтобы грубо сжать подбородок Уилла. — Ты — совершенен, великолепен. И ты — мой, — сказал он низким и угрожающим голосом. Уилл опустил веки и облизнул губы. — Весь твой, — замурлыкал Уилл. Ганнибал жадно впился в эти губы своими и поглотил их. Он посасывал, облизывал и кусал, свирепый и дикий, — ответные стоны Уилла сводили с ума. Его руки крепко сжали плечи Уилла, вдавливая его в матрас, блуждая по его коже, чувствуя его, прикасаясь к нему, владея им. Его бицепсы, предплечья, пальцы, ладони. Грудь и бока, живот и таз, икры, бёдра, яички, пенис. Совершенство. Уилл вздрогнул и со стоном откинул голову назад, когда Ганнибал погладил его член. И от этого звука по телу Ганнибала разливался жар. Ни с одним другим человеком он никогда прежде не испытывал такого удовольствия. Это отвлекало. Прекрасно отвлекало. Он скользнул губами вниз, чтобы заявить права на шею, которая обнажилась перед ним, его свободная рука поднялась, чтобы обхватить великолепные завитки. Сильно потянув, он оголил горло Уилла, чтобы оставить тёмные долговременные засосы. Его правая рука продолжала оглаживать Уилла, большой палец часто останавливался, чтобы подразнить головку, размазывая предэякулят и дразня, дразня его, пока любимый не заскулил, не закричал, не задрожал. — Пожалуйста, пожалуйста, прошу, — произнёс Уилл, сердце мангуста колотилось о его голую грудь, вторя его собственному учащённому пульсу. Ганнибал скользнул губами к уху Уилла. — Откройся мне, — прошептал он, кровь вскипела от собственнического восторга, когда Уилл повиновался. С энтузиазмом. Колени Уилла поднялись, заключая Ганнибала между ними. Лектер подвинулся, пока его эрекция не прижалась к эрекции Уилла, раскрыл ладонь и взял их обоих вместе. Крик Уилла был восхитителен. О, как он наслаждался криками, но ничто не могло сравниться с этим. Ничто. Он потянулся к бутылке с маслом и пролил её, поглаживая их, позволяя маслу покрыть их, растечься по ним. Глаза Уилла закатились, и он начал раскачивать бёдрами, и Ганнибалу нужно было точно знать почему. — Это из-за ощущения гладкости и скольжения, Уилл? Отсутствие трения между нашими телами? Или это запах вызывает у тебя ассоциации с нашим единением? Скажи мне. Щёки Уилла залились густым румянцем. Он закрыл глаза и вцепился пальцами в одеяло, продолжая поднимать бёдра навстречу ласкам Ганнибала. Но не ответил. Ганнибал налил ещё масла, позволяя ему стекать по бёдрам в обе стороны. Уилл застонал и дёрнулся сильнее. Ганнибал поставил бутылку и отодвинулся назад, скользя кончиком члена по хорошо смазанным яичкам Уилла, надавливая на них, пока не опустился под них и не нашёл искомое тепло. Он дразнил Уилла своим членом, тёрся о его анус, заставляя дёргаться и хныкать сквозь зубы. — Мне нужно знать, Уилл. В ответ он получил лишь ещё больше всхлипов. И он был в абсолютном восторге от этого. Он скользнул своим членом по бедру Уилла, прижимая свою твёрдость к его коже, чтобы любимый хорошо осознавал это, и скользнул первым пальцем в тело. Уилл застонал, и Ганнибал тоже, уже не в силах сдерживать своё удовольствие от желания Уилла быть взятым. Он медленно скользил внутрь и наружу, дразня, толкаясь о внутренние стенки, поглаживая во всех направлениях, кроме простаты. — Блядский говнюк, — сплюнул Уилл сквозь стиснутые зубы — Ты не отвечаешь на мой вопрос, любимый. Глаза Уилла закатились, когда он подумал о том, чего бы он там ни недоговаривал — и это возбудило в Ганнибале ещё большее вожделение. Он вставил второй палец и потёр ими обоими простату любимого, заставляя его закричать. — Невыносимо изысканный, — прошептал Ганнибал. Он поглаживал, нажимал и растягивал, третий палец легко скользнул внутрь, пока Уилл нетерпеливо раскрывался для него. — Ты полностью лишаешь меня самообладания. — Это ты-то лишён самообладания? — закричал Уилл срывающимся голосом. Ганнибал ничего не мог сделать, чтобы остановить ухмылку, сияющую на его лице от восторга. — Что же. Я мог бы быть гораздо ближе к твоему состоянию, если бы ты поделился своими мыслями, Уилл. Он снова потянулся к бутылке с маслом и позволил ему вылиться, создавая невозможный беспорядок на кровати, наблюдая, как вязкая жидкость растекается и скатывается по коже. Уилл тяжело дышал, прижимаясь бёдрами к Ганнибалу, его глаза были плотно закрыты, костяшки пальцев побелели. Ганнибал наливал, пока бутылка не опустела. Он бросил её на пол. Глаза Уилла распахнулись и встретились с его глазами. — Кровь, — ответил он. — Похоже на кровь. Пульс Ганнибала забился так сильно, что застучал в ушах. Он почувствовал, как его глаза расширились от вожделения. Он почувствовал, как его губы приоткрылись, и высунулся язык, чтобы облизать их. — Мы легко можем это устроить, — прошептал он, в его голове проносились образы Уилла, залитого кровью, украшенного останками добычи с их охоты. Уилл облизал губы, и Ганнибал внимательно проследил взглядом этот жест. — Выглядишь охуенно развратно прямо сейчас, — хрипло промурлыкал Уилл. — И мне это безумно нравится. Но ты спросил аж три раза, дай мне закончить. Глаза Ганнибала с нетерпением метнулись к небесным глубинам любимого. Это было ещё не всё. Он не должен был удивляться. Всякий раз, когда дело касалось Уилла, всегда было что-то ещё. — Напоминает мне о моей крови, — тихо сказал Уилл, его щеки порозовели ещё больше, его бёдра всё ещё опускались на пальцы Ганнибала, его член был твёрдым и истекающим. — Когда ты разрезал меня на своей кухне. Глаза Ганнибала расширились. Он не мог оторваться от лица Уилла. — Когда ты держал меня в первый раз. Проник в моё тело. Взял меня. Сделал меня своим. Нарастающая страсть была всепоглощающей. Пальцы Ганнибала исчезли из Уилла, и он приставил член к анусу, входя полностью одним резким движением. Уилл закричал. Ганнибал навалился на него всем телом, и руки Уилла прижали его к себе точно так же, как он сделал той ночью на кухне. Ганнибал просунул руки ему под спину и притянул его к себе таким же образом, держа столь же крепко. С их руками, притягивающими их тела как можно ближе, Ганнибал отодвинулся назад и толкнулся. Крик Уилла наэлектризовал каждую клеточку его тела. Он толкался снова и снова, так мощно, как только мог, со всей силой, которая у него была. Крики Уилла были полны экстаза, такие громкие, что эхом отражались от стен, его голова была запрокинута, а зубы обнажены. Ганнибал вонзался в него, вгоняя свою плоть в горячее тело, которое так легко поймало его в ловушку. Крики Уилла превратились в стоны, затем в отчаянные мольбы. — Да, да, да… Ганнибал, Ганнибал, Ганнибал… — выдыхал он, пока у него не осталось воздуха в лёгких, и он задыхался. Пот капал у Ганнибала со лба на волосы, закрывающие его глаза, и на идеальное тело Уилла. Он больше не мог вспомнить, что удовольствие, которое он испытывал, было всего лишь нервными клетками, посылающими сообщения в его мозг. Он был полностью потерян в море золотистого мёда. Уилл был в центре этого, манил его, умолял о нём. И он отдался. Обливаясь потом от усилий, он приподнялся на руках, давая им обоим столь необходимое пространство для дыхания. Его глаза смотрели на лицо Уилла — распутное, развратное, потерянное в удовольствии для него. Эта картина в точности повторяла то, что Ганнибал чувствовал. Он толкался безжалостно, не обращая внимания на жжение в мышцах, полностью сосредоточившись на удовольствии — удовольствии Уилла, на своём удовольствии. — Кончи для меня, Уилл, — выдохнул он, его голос был хриплым и прерывистым. Уилл заскулил и подчинился, его рука поднялась, чтобы погладить себя. Он прикусил нижнюю губу и крепко зажмурился, всё его лицо горело от страсти. Ганнибал жёстко трахал его, наблюдая за его лицом, изучая его, упиваясь его видом, когда страсть любимого перевалилась через край. Последний крик этой агонии прозвучал красивее, чем все остальные, и Ганнибал почувствовал тёплое семя на животе. Уилл ослаб под ним, податливый и измученный. От этого зрелища по телу Ганнибала пробежал огонь, умоляющий его потерять остатки самообладания. Он сделал именно это: экстаз пульсировал по его телу, когда он выплёскивался внутри Уилла, завладевая им, клеймя им. Он прошептал его имя несколько раз, и на несколько драгоценных секунд Ганнибала Лектера не было — был только Уилл Грэм, и такой мир был идеален. Ганнибал рухнул на него сверху, тяжело дыша. Они ничего не делали, кроме как дышали в течение нескольких минут, единственным движением были руки Уилла, поднявшиеся вверх, чтобы обхватить спину Ганнибала. — Как? — наконец, спросил Уилл, и Ганнибал откатился в сторону, чтобы видеть любимое великолепное лицо. — Как тебе до сих пор удаётся вытягивать из меня признания? Психоанализ в самый разгар секса, Ганнибал! — сказал он, игриво ударяя кулаком по матрасу. — По-видимому, потому что ты всё ещё желаешь делиться ими со мной, — ответил Ганнибал, на что Уилл закатил глаза. — Ты не рад, что рассказал мне? Уилл повернулся и одарил его восхитительной игривой ухмылкой. — После такой реакции? Блять, думаю мне стоит как можно чаще признаваться тебе в чём-то во время секса. Ганнибал улыбнулся. Такое странное и незнакомое ощущение, но прекрасное, когда его лицо действует само по себе, без его указаний. Он протянул руку и провёл пальцами по кудрям Уилла. — Пожалуйста, — попросил Ганнибал, — расскажи мне всё. Я хочу знать каждую уникальную тайну, которая заперта внутри твоего великолепного разума. Уилл перекатился на бок, чтобы полностью посмотреть Ганнибалу в лицо. — Ты и в правду имеешь это в виду. — Всегда имел. Уилл приподнялся на локтях и поцеловал его, долго, нежно и сладко. Он обвил руками его спину и нежно ласкал его кожу, обожая его, наслаждаясь им. Уилл отстранился и заполнил поле зрения Ганнибала своим милым лицом. — Я расскажу тебе каждый секрет, — мягко сказал Уилл. — Если ты продолжишь делиться своими. Ганнибал улыбнулся. Снова. По-настоящему. — Всегда.***