***
Их первая питерская осень ползет неспешно, теплая и солнечная вопреки ожиданиям и угрозам близких. Пасмурно становится только в конце сентября, густые серые облака не пропускают ни одного лучика солнца, день превращается в постоянные сумерки с накрапывающим дождем. Двор учебного корпуса покрывается обломками улиточных раковин, и Арсений всегда морщится, слыша под ногами хруст, а Эд их будто не замечает. Эду нравится, как Арсений умно́ и колко шутит про их одногруппников, преподавателей, всякую хуйню вроде истории культуры Петербурга, которую им преподают. Они сидят всегда на самых дальних местах в аудитории, и, если вдруг оказываются на учёбе одновременно, вместе ходят курить. Арсений курит с таким видом, будто он главный любовный интерес в красивом фильме конца девяностых, Эд курит будто он тот, кто затевает массовую драку в фильме про бандитов примерно того же времени. Эд находит себе таких же отбитых друзей, ходит с ними играть в баскетбол и бухать. Арсений тоже с кем-то общается, но друзьями этих людей, конечно же, не считает. К Арсению подходят девушки, чтобы познакомиться, он он всем им отказывает. Когда Эд спрашивает, почему, Арсений спокойно отвечает, что гей. Они стоят возле общаги в сумерках и Арс смотрит Эду в глаза с вызовом, готовый защищаться. Эд тушуется, молча докуривает сигарету, бросает окурок под ноги и улыбается широко. — Я тоже. Глупо шутят про гей-радар и гей-магнит. Теперь они оба чувствуют себя друзьями. Общаться становится легче. Арс оттаивает, подпускает Эда ближе, оказывается не таким высокомерным, каким казался Эду раньше. В этот город Арсений приехал учиться, а Эд — чтобы сбежать от надоевшей семьи. Поэтому по вечерам Арс делает домашку, а Эд, если не катается на байке или скейте, не набивает новую тату или новые шишки в игре в баскетбол, лежит на кровати Арсения и смотрит тиктоки. За его учёбу платят родители, и их денег ему не жалко. И из вуза вылететь тоже не жалко. Арсений ему завидует, пока корпит над докладами, которые Эд покупает, но виду не подаёт. Незаметно начинают проводить вместе все больше времени. Проходит осень, наступает зима. Арсению тоскливо без снега и без солнца, он перестает выходить на улицу, потому что сомнительное удовольствие от прогулки не стоит того, чтобы терпеть пробирающий до костей ветер, на углах плохо спроектированных домов настолько сильный, что если идти в этом потоке в наушниках, кажется, что барабанные перепонки обязательно лопнут. Эд будто бы принципиально не одевается по погоде и, конечно же, заболевает. Арсений слышит за стенкой жуткий кашель и добывает лекарства и куриный суп. Сидит с Эдом всю ночь, пока тот температурит, дремлет, сидя возле его постели на ковре, который Эд зачем-то притащил с какой-то барахолки. Эд просыпается первым, гладит Арсения по голове, молчит, переваривая странные чувства. Сосед Эда возвращается вечером с тупой гомофобной шуткой, уставший и злой после общения со скорой Арсений взрывается и бьет его по лицу. Эд в полудрёме смеётся и предлагает засосаться, чтобы у мудака порвало жопу. Арсений говорит, что не хочет, чтобы Эд на него сопливил, и получает слабый шлепок по ноге, куда Эд смог дотянуться. Арс просит его не капризничать и обещает, что они поцелуются потом, когда тот вылечится. Эд хмыкает и выгоняет Арсения, потому что "если и ты заболеешь, я вообще не дождусь".***
Целуются под новый год. Во время сборов домой на каникулы Эд вспоминает Арсу его обещание и требует исполнить. — Вдруг я не вернусь сюда, потому что решу отчислиться? — Это не значит, что мы не увидимся совсем, ты же не помрёшь. — А если помру? Арсений вздыхает, обхватывает ладонями лицо с острыми скулами и целует. Стоят, просто прижавшись губами, пару секунд, потом Эд прижимает Арсения к себе за бедра и скользит языком по губам. Целуются долго, неспешно, мягко. Разъезжаются по домам. Не общаются две недели каникул, потому что Эд не знает, что написать, а Арс не знает, зачем. В новом году видятся на собрании с куратором, молча садятся рядом. Одногруппники шушукаются и косятся, потому что вроде бы сосед Эда все распиздел. Напрямую их никто ничего не спрашивает. Ничего особо не меняется, только они теперь иногда ночуют вместе и больше разговаривают. Эд называет Арсения куколкой, Арсений злится и называет его ебланом. Эд считает, что Арсений зря старается выглядеть злым и недоступным, потому что с его внешностью можно втираться людям в доверие и получать что угодно. Арсений считает, что советы от дурака, полностью забитого тату к девятнадцати, ему не нужны, и что он не "старается выглядеть", а такой и есть. Эд не спорит. Весна наступает очень рано, быстро становится тепло и солнечно, снег, соизволивший выпасть только в январе, тает без следа за неделю или полторы. — Почему тебя преподы по отчеству не называют? — они курят на общей кухне, пока вода для пельменей закипает, Арсений застаёт Эда врасплох. — Потому что у меня нет отчества. Я тебе разве не говорил? Арсений качает головой. — Я не знаю, почему родители так решили. — Тебе не подходит твоё имя. Эдуард Выграновский звучит как имя народного артиста СССР, а ты от этого образа очень далеко. С последним Эд точно согласен, от этого образа он далек и хотел бы быть ещё подальше. — А тебе твоё имя подходит. Оно учительское, и ты занудный. Арсений возмущается, что это называется ответственность, закидывает в кастрюлю пельмени, помешивает их своей единственной ложкой. Эд молчит, рассматривая его спину, и вдруг спрашивает, встречаются ли они. Арсений кивает, не оборачиваясь. — Если ты тоже хочешь. — Хочу, — в голосе невидимого Арсению Эда слышится улыбка. — Я рад. Поедим?***
Вторая сессия проходит "ровно", как сказал бы Эд, которому все равно. Арсений его мнение не разделял. Он безумно устал и хотел бы просто уехать домой, чтобы в последний раз провести лето без забот. Эд перспективе провести лето дома не особо рад, но родители настояли и бабушку надо навестить. Первым уезжает Арсений, они долго стоят молча на привокзальной площади рано утром, Эд сонный и оттого раздраженный, Арсений молчит, зная, что его сейчас лучше ничего не говорить, и только берёт его за руку. Признается, что будет скучать. Эд сжимает его пальцы своими, ободряюще улыбается. — Чё кислый такой? Никто же не помер. Арсений усмехается и закидывает большую сумку на плечо. Коротко целуются на прощание, Эд насмешливо просит писать, звонить, не забывать, Арсений просит Эда не творить хуйни. Забравшись на верхнюю полку купе, Арсений позволяет себе слезинку и грустный вздох. Эд один в общежитии ещё пару дней, и ему так некомфортно от давящей тишины, что он не вынимает наушников из ушей все это время. Месяц проводят в переписках и звонках, Арсений фотографирует Эду всех собак, которых встречает, Эд в ответ присылает котов. Потом Эд решает приехать, Арсений не видит поводов отказываться. Живут вместе в пустой квартире, пока родители Арса уехали на дачу. Арсений водит Эда по знакомым с детства местам, Эд откапывает в шкафу фотоальбом и долго рассматривает. Арсений сидит рядом, рассказывая про фотографии, что помнит. В общагу решают не возвращаться, Эд уговаривает родителей снять ему однушку недалеко от универа. Обещает хорошо учиться, Арс на это только усмехается, и Эд несильно бьёт его по животу ладонью. — Думаешь, у меня не получится? — Думаю, тебе будет неинтересно, и ты забьешь. Они греются на солнце в парке на берегу небольшого озерца, Эд кидает уткам траву, вырывая её охапками рядом с собой. Арсений зевает, откидывается назад, упираясь ладонями в траву, закрывает глаза. Дремлет в таком положении под шум деревьев на ветру, кряканье уток и звук вырываемой травы Эдом. Солнце приятно греет, Арсений с закрытыми глазами видит не темноту, а красноту, потому что солнце очень яркое. Эд перестаёт мучить газон и залипает на Арсения, улыбается и щурится, переводя взгляд на долговязого парня, идущего в их сторону. Напрягается, понимая, что тот идёт к ним. Касается Арсовой коленки, показывает пальцем в ту сторону, когда Арс вырывается из дремоты. Смотрят вместе, Эд рвёт травинку на мелкие кусочки. Он сидит по-турецки, сгорбившись, но когда парень приближается, подбирается, упирая пятки в землю и обнимая колени. Арсений выглядит расслабленным, закрывает один глаз, чтобы лучше видеть, чешет щетинистую щёку. — Пацаны, есть прикурить? Подошедший останавливается в паре шагов от них, улыбается, смотрит из-за темных очков. Он высокий и худой, Арсению кажется, что выше него и уж точно выше Эда. — Есть. Тебе же табак? — Эд улыбается довольно, Арс пихает его в бедро носком кроссовка. — Он шутит. У нас только табак и есть. Незнакомец кивает кудрявой головой и улыбается. — Я так и подумал. Эд находит в черном, конечно же, рюкзаке, пачку сигарет и протягивает ее чуваку. — Там зажигалка внутри. Тот в ответ снова кивает, выуживает сигарету из пачки, подкуривает, убирает зажигалку обратно и отдает Эду пачку. Неожиданно садится перед ними на траву, курит расслабленно, смотрит прямо на них. — Вы не местные? Арсений начинает раздражаться, он ожидал, что парень возьмёт сигарету и уйдет, чтобы Арсений мог снова поймать то классное состояние, в котором был до его прихода. Арсений давно не чувствовал себя таким спокойным и.. счастливым, что ли. Эд болтает с Антоном, Арсений по большей части слушает, и заговаривает только если к нему обращаются. Когда Антон уходит, Эд заявляет, что они договорились выпить пива и Эд пригласил Антона на квартиру. Арс кивает, вздыхая, говорит, что ради гостя Эда пидо́рить хату не будет. Эд говорит, что Антон не английская королева, чтобы перед его приходом убираться. Вечером они смотрят футбол, Арс и Эд сидят рядом на стареньком диване, Антон на кресле рядом. Он кажется Арсению очень громким — в Антоне уже две бутылки пива, и он футбольный фанат, а это какой-то важный матч. Арс не привык к такому шуму — Эду обычно не настолько интересно происходящее вокруг, чтобы повышать голос, а родители Арсения голос не повышают. Эд выглядит очень радостным, и Арсений ощущает укол ревности, но одергивает себя. Кто он такой, чтобы запрещать Эду иметь друзей? Досматривают матч, потом долго его обсуждают, лениво потягивая пиво. Эд рассеянно гладит Арса по коленке, тот старается не уснуть, разморенный и уставший. Расслабленная атмосфера рассеивается, стоит Антону вдруг спросить: — А вы давно вместе? Арсений мгновенно перестает чувствовать себя сонным. Антон не давал поводов, но Арсений не чувствует себя в безопасности. Он сидит так же как сидел, одна нога на кофейном столике, а вторая на ногах Эда, смотрит на Антона, хмуря брови и сложив руки на животе. — Не очень, — спокойно отвечает Эд. Молчат, Шаст кивает почему-то удовлетворённо, стучит пальцами в перстнях по подлокотникам кресла. Вся эта ситуация длится пару секунд от силы, Эд и Антон продолжают болтать, но Арсений уже не может включиться в разговор. Уже потом, пытаясь уснуть, Арсений поворачивается к Эду и обнимает его, прижимаясь щекой к груди. — Ты ему доверяешь? Эд гладит его по спине кончиками пальцев, кивает, упираясь подбородком Арсу в затылок. Арсений легко целует татуированную грудь. К хорошему быстро привыкаешь, и Эд уже не может вспомнить, как засыпал раньше один, без скупого на ласку Арсения. — Рано, конечно, про доверие. Я же его не знаю почти. Арсения этот ответ удовлетворяет. Он ещё немного молчит, слушая биение сердца Эда, обнимает его сильнее и шепчет куда-то в подмышку: — Он меня напрягает. А ещё я, кажется, ревную. Эд хохочет тихо, чмокает Арсения в лоб, трётся щекой со слегка отросшей со вчера щетиной, кладёт горячую ладонь тому на лопатку, теснее прижимая к себе. — Все будет заебись, куколка. Мне только ты нравишься. Арсений возмущается, кусает не сильно, они возятся минуту, шуточно борясь, потом лежат рядом, слишком разгоряченные, чтобы обниматься, и держатся мизинчиками. — Я не против, что ты будешь с ним дружить, если что, — говорит Арсений тихо в потолок. Эд перекатывается на бок, прижимается холодным носом к плечу Арсения. — Я рад. Я тоже не против, если ты захочешь с ним дружить. Арсений хмыкает и решает ничего больше не говорить.***
Антон оказывается перваком в из вузе, они пересекаются снова на посвяте, на который Эд и Арс пришли за халявным алкоголем. Они целуются в темноте клубного коридора, в котором расположены туалеты, когда слышат рядом тихий неровный свист. Парни разлепляются и ощетиниваются, Эд уже набирает воздуха, чтобы послать кого бы то ни было дальше и выдать что-нибудь глупо-злое типа "хочешь доебаться?", но осекается, натыкаясь на пьяного Шаста, довольного, как сытый кот. Арсений вздыхает и откидывает голову назад, легонько стукаясь о стену. Антон, продолжая пьяно улыбаться, опирается о стену плечом, принимая нелепую позу, которая в пьяном мозгу явно расценивается им как соблазнительная. — Можно с вами? Арсений смеётся, Эд его осаждает хриплым "ну, Арс...", но Антону ответить ничего не успевает, потому что тот убегает в туалет блевать. — Ну блять, малой, что за ебота... — они не сговариваясь следуют за Антоном, ждут, пока его отпустит, и потом всю ночь с ним возятся, увозят на такси домой, укладывают спать на диван, сами укладываются на пол, уставшие и задумчивые. Просыпаются втроём в одной постели, потому что Шаст приползает к ним ночью, хнычет, что ему одиноко, втискивается между ними, но сил хватает только чтобы лечь головой на уровне их животов, и он так и остаётся лежать, раскинув руки. Арсений во сне гладит его по мягким волосам, как кота, а Эд закидывает ногу на спину. Антон утром очень помятый, зато не блюёт и не мучается от похмелья. Сидит молча за кухонным столом в футболке и трусах, хлюпает горячим чаем. Арсений смотрит на него, пока курит в форточку. Он не знает, о чем им говорить, и не уверен, что хочет. — Ты как? — наконец спрашивает Арс шепотом, чтобы не разбудить случайно Эда. Из них двоих Арс больше спортсмен, и попойки переносит легче, на утро готовый сдать экзамен и пробежать полумарафон, если нужно. Эду же нужно очень много сна, чтобы пережить интоксикацию без похмелья. Шастун неопределенно поводит плечом, ставит кружку на стол и потягивается. — Я вчера не планировал сильно пить, — Арсений усмехается, Антон делает вид, что не заметил, — Спасибо, что не бросили. Арсений не отвечает. Смотрит в окно на пустой двор и думает, почему это пацан к ним прицепился. — Я нормально вел себя? — подаёт голос Антон, и Арсений поворачивается к нему. Молчит, подбирая выражение, усмехается и кивает, вжимая окурок в пепельницу. — Если попроситься к нам третьим это нормально, то да. Кухня маленькая, в это время дня солнце сюда не попадает. Сигаретный запах ещё витает в воздухе, Арсений сидит на стуле у окна чай, тикают настенные часы. — Что я сделал? — Антон досадливо морщится и трёт лицо ладонями. — Прости. Надеюсь, вы ну... Что я ничего больше... Арсений наблюдает за мучающимся совестью Антоном с интересом, пожимает плечами и уже откровенно смеётся: — Ты не успел, потому что начал блевать. Антон с тихим протяжным "блять", упирается локтями в колени и прячет лицо в ладонях. Арсений смотрит на кудрявую макушку, рассеянно думает, хотелось бы ему чтобы у Эда были такие волосы, или нет. Наверное, их классно перебирать пальцами после секса. — Да не грузись. Мы не такие нежные, чтобы обидеться на тебя, дурилку. Антон выпрямляется и смотрит на Арсения, но ничего не говорит. Арсений крутит в пальцах пачку сигарет, пялится куда-то в стену рядом с ухом Антона. — Ты хочешь дружить с Эдом? Антона такая формулировка вопроса удивляет. Он кивает, потом задумывается и добавляет: — С вами обоими. Арсений отлипает от солнечного зайчика на стене и смотрит Антону в глаза. — Почему? Антон тушуется и уставляется в свои руки, крутит кольца на пальцах, меняет их местами, снова рассматривает. — Мне показалось, что вы классные. Очень крутые. Эд от этих слов бы очень загордился, а Арсений загордился всего чуть-чуть, хмыкнул довольно и снова закурил. Антон допил чай и уехал в общагу, Арсений улёгся рядом с Эдом, рассматривая расслабленное лицо. Эд выдал себя дрогнувшими ресницами, улыбнулся самодовольно и приоткрыл один глаз. — Любуешься? — голос совсем севший, насмешливый, Эд переворачивается за спину и от души зевает, не утрудившись прикрыть рот. — Антон сказал, что хочет с нами дружить, потому что мы крутые. Эд хмыкает и приобретает ещё более самодовольный вид. Скребёт макушку и поворачивается к Арсению. — Ну так мы же крутые, почему нет.***
Осень проползает. Можно было бы сказать, что проходит, но по сравнению с прошлой осенью или этим летом, которое просто пролетело мимо, эта осень ползёт. Она серая и ветреная, Арсений на полтора месяца раньше, чем в прошлом году, натягивает пальто, Эд до последнего кутается в кожанку, спасаясь от ветра свитером с высоким горлом, который заодно помогает оберегать приватность. Антон не появляется несколько дней, в курилке держится поодаль, и Эда, вынужденного теперь каждый день таскаться в универ, это расстраивает, но Арсений советует не лезть, и они ждут, пока Антон наберется смелости. Он подходит на третий день, дождавшись, пока в курилке больше никого не будет, вздыхает, крутит в окольцованных пальцах окурок. — Может футбол посмотрим? Эд смеется, хлопает его по плечу, пихает Арса локтем в бок, бормоча что-то вроде "а ты говорил". — Пригоняй к нам, адрес помнишь же? Арсений даёт Антону свой номер, обещает на всякий случай скинуть адрес. — Не загоняйся сильно. Антон появляется чуть раньше, чем они договорились, звонит в домофон и чувствует себя идиотом, долго слушая дурацкую мелодию. Потом ему раздраженно отвечает запыхающийся Эд, тянет довольное "а, это ты", и открывает дверь. Антон едет на лифте, удивительно новом и чистом для старой панельки на окраине, робоженщина мягким голосом оповещает, что он приехал на четвертый этаж. Антон выходит на лестничную клетку, одна из дверей распахнута и в ней стоит улыбающийся Эд. — Мы тебя чуть позже ждали, поэтому на домофон не отвечали долго. Нормально? Не замерз? Заходят в квартиру, Антон в полумраке запинается о чьи-то кроссовки, Эд включает в прихожей свет. — Арс в ванной, будет скоро. Теперь, в ярком свете, Антон оглядывает Эда и понимает, что отвлек их от чего-то интересного. Наверное, более интересного, чем чемпионат Европы. Антон рассеянно следит за матчем, впервые за долгое время не особо заинтересованный в происходящем на большом экране. Из головы не выходит образ зацелованного Арсения. Антон краем глаза видит, как Эд по привычке гладит по ногам Арса, так и не проникшегося футболом и залипающего в телефон. Арсений в очках и яркой футболке, Эд в одних шортах. Они кажутся Антону такими уютными, что одиночество накрывает его с головой, он поднимается и оглядывается в поисках своего худи. Арс поднимает голову, поправляет очки, смотрит вопросительно. — Ты чего? — Эд смотрит тоже, и Антон не может больше это терпеть, прощается скомкано и сбегает. Он обещает себе больше никогда к ним не приближаться, потому что он им только мешает, а еще потому что не может спокойно оставаться в стороне. Когда они встречаются в клубе через неделю, Антон достаточно пьян, чтобы про обещание самому себе даже не вспомнить. Он здоровается, крепко обнимая их по очереди, предлагает выйти подышать, и они вываливаются на улицу все вместе, громко смеясь. Арсений сообщает, что они празднуют день рождения Эда, Антон рассыпается в поздравлениях и грустно сообщает, что не приготовил подарок. Эд заявляет, что готов принять натурой, но Арса нельзя оставлять в стороне, а ему получать подарок только в марте. Пьяному Антону кажется, что это уморительная шутка, а трезвый Антон на следующий день не может прогнать эту мысль из головы. Лучшим решением опять кажется избегание. Придерживаться выбранной тактики ему мешает Эд. Он подъезжает к Антону на байке, когда Антон выходит на перекур на репетиции КВНа, куда записался в дополнение к футболу, чтобы было меньше времени маяться. Эд снимает шлем, кладет его перед собой и смотрит на Антона недовольно. — Ты что, еблан, испугался? Антон не знает, что ответить, и вдруг раздражается. — Ты доебаться приехал? Эд вздыхает, ставит мотоцикл на подножку и подходит к Антону. Закуривает. — Я тогда не очень удачно пошутил, Арс мне уже попенял. Антон усмехается, докуривает двумя затяжками и хлопает Эда по плечу. — Дело не в шутке, забей. Все ок.***
Антон очень естественно становится частью их жизни. Таскается с Эдом на баскет, а с Арсением по торговым центрам, и привносит в их жизнь много легкости. И смеха. Увлечение юмором идёт ему на пользу. У Арсения вся эта ситуация вызывает стойкое чувство дежавю, и когда он рассказывает об этом Эду, тот усмехается и говорит, что через пять лет у них будет компания из восьми человек. Можно будет играть в волейбол. Арсений ловит себя на смутном беспокойстве. Антон иногда, забывшись, смотрит слишком долго, и взгляд у него в такие моменты выражает слишком много чувств для просто друга. Эд тоже замечает. Они долго это обсуждают. В вечер первого снегопада, такого плотного, что в комнате с выключенным светом почти кромешная тьма, распивают на троих бутылку ягодного самогона, которую Эд притащил откуда-то парой дней ранее. По очереди включают музыку, составляя общий плейлист на новый год, курят, Эд и Арс сидят близко, Эд по привычке гладит Арсения по бедру. — Малой, ты чего грустный такой? Двигайся ближе, холодно же. Он стягивает с дивана плотный плед и накрывает им сначала Арсения, а потом, когда Антон садится рядом, и его тоже. Молчат. Эд и Арс ждут, Антон отвечать не торопится. Наконец, немного отодвинувшись, смотрит им по очереди в глаза и выпаливает, будто боясь передумать. — Вы мне нравитесь. Оба, — он поджимает губы и замирает, забывает дышать, смотрит опасливо. Парни переглядываются, Эд усмехается, внимательно смотрит на бледного Антона в посвеетлевшей комнате — метель закончилась. — Мы знаем. Потом происходит много всего первого. Они первый раз ходят на свидания, Эд и Арс по очереди с Антоном, а потом все вместе. Сначала кажется, что вновь появившаяся неловкость с ними навсегда, но она быстро проходит. Они первый раз в новом статусе ночуют вместе, раскладываются на полу, переплетаются конечностями, Эд всю ночь убирает от лица светлые кудри. Первого января, наутро после первого поцелуя, Арсений накручивает на палец светлый локон Антоновых волос, нежась в двойной дозе нежности, и подтверждает мысль, засевшую в голове с того их разговора на кухне. У Эда классные татуировки, а у Антона классные волосы. Арсений классный весь, как утверждают его любовники в один голос.