День, изменивший все.

      Сяо Синчэнь не находил себе места. Понятно, что надо бы открыть рот и просто спросить, но где взять на это силы и мудрость?       С Сюэ Яном творилось что-то странное. Он совсем перестал шутить, стал мрачным и молчаливым. Уходил в себя, в свои мысли, не сразу отзывался и даже не реагировал на подначки А-Цин! Иногда вдыхал, задерживал дыхание… И тяжело выдыхал. Будто взвешивал что-то и пытался принять решение. В общем, всячески портил Синчэню настроение и жизнь.       Что он задумал? Уйти? Стало скучно жить размеренной мирной жизнью? Захотелось крови? Как остановить? Что сказать? Какие слова найти?       Вот уже неделю в похоронном доме города И А-Цин наблюдала эту душераздирающую картину - два идио… точнее, один хороший даоджан и один не совсем хороший человек не могут поговорить словами через рот. Раздражали своим унылым видом так, что хотелось отметелить шестом обоих. А еще называются взрослыми людьми и пытаются ее воспитывать.       Время утекало, Сяо Синчэнь ругал себя за нерешительность, но по-прежнему боялся разрушить разговором хрупкое мирное равновесие. Он не был уверен, что слепым и в одиночку сможет справиться с Сюэ Яном, защитить от него А Цин и жителей города, если тот действительно замыслил что-то недоброе.       Но Сюэ Ян сам снял этот огромный камень с души Сяо Синченя. — Надо поговорить, даоджан, — заявил он после завтрака, дождавшись, когда А Цин уйдет гулять. — Давно пора, — тут же отозвался Сяо Синчэнь, даже не пытаясь скрыть вздох облегчения. — Только не здесь, — уточнил Сюэ Ян.       Сяо Синчэнь молча кивнул, взял Шуанхуа и двинулся на выход, мысленно готовясь ко всему, то есть к поединку.       Пока они шли к реке, Сюэ Ян как-то повеселел, и это настроение передалось Сяо Синчэню. Все-таки определенность гораздо лучше, чем ожидание не пойми чего от того, от кого ожидать можно чего угодно. Даже, если эта определенность скорее всего выльется в бой.       Они часто бывали здесь. Небольшую лужайку пересекала маленькая горная речка. Огромные валуны по краям делали место уединенным. Постоянный ветер с гор разгонял туманы, и тут чаще всего появлялось солнце. Вот и сейчас Сяо Синчэнь чувствовал кожей его ласковые лучи. Сюэ Ян остановился напротив. — Даоджан… Я мог бы молчать и дальше, но не хочу. Хочу, чтобы ты знал, — он помолчал и крикнул, топнув ногой: — Я не знаю почему, просто хочу и все! Я так больше не могу! — в его голосе послышался надрыв. — Я знаю, ты захочешь меня убить, но все равно скажу. Но сначала выслушай меня.       Сяо Синчэнь запутался: его собеседник собрался говорить, но сначала будет говорить?       Сюэ Ян тем временем продолжал: — У меня никогда не было дома. Я вырос на улице, ну ты знаешь, я говорил. Но тут, в городе И, у меня вдруг появились и дом, и семья… А потом я понял, что не у меня... Это не я стал богаче на дом и семью. Я остался прежним, а богаче стал он, твой безымянный друг, которого ты подобрал и выходил. Все досталось ему, а мне ничего! — голос Сюэ Яна сорвался на злой крик. — Поэтому…       Но договорить он не успел. Сяо Синчэнь, схватил его одной рукой за плечо и развернул спиной к себе. Другой рукой, используя широкий рукав, как плеть, он начал охаживать “безымянного друга” пониже спины. — Сюэ Ян, ты — придурок! — кричал Синчэнь. — Какой в Диюй “безымянный друг”? Я! Тебя! Лечил! Поэтому! Ощупывал! Тебя! Всего! — отвесив последний шлепок рукавом, Сяо Синчень ухватил Сюэ Яна за плечи и повис на нем, тяжело дыша. — Вообще всего ощупывал. Я узнал перчатку. Еще заколка твоя приметная.. Лицо… Нос. Я всегда знал, кого притащил, лечил и вылечил на свою голову! — Тяжело дыша, Синчэнь немного помолчал в окаменевшего Сюэ Яна. — Ты хоть представляешь, что я успел надумать, пока ты неделю в молчанку играл! Я такого себе надумал! Ох, Сюэ Ян…       От пережитого напряжения, которое закончилось безмерным облегчением, колени даоса подкосились, и Сяо Синчэнь начал потихоньку сползать вниз.       Сюэ Ян наконец вышел из ступора, в который впал от такого неожиданного поворота событий, и обхватив даоджана за талию, не дал рухнуть на землю. Спустя три вдоха понял, что и сам не прочь сесть, а еще лучше лечь, поэтому аккуратно сполз вместе с Сяо Синчэнем вниз, на травку. Откинулся на ближайший валун, согретый солнцем, и уложил голову даоса к себе на грудь. — Так ты знал… — тихо выдохнул он. Неужели, все его переживания, терзания, размышления закончились? Даоджан назвал его по имени, отшлепал и теперь дышал прямо в сердце.       В голове Сяо Синчэня наконец-то воцарилась блаженная пустота. Сюэ Ян никуда не уходит, и боя не будет. Защищать и спасать никого не надо, можно просто лежать, наслаждаясь журчанием воды, свежим ветром, теплом солнца и горячего тела под собой.       Зато в голове Сюэ Яна мыслительный процесс шел полным ходом. Мыслей было столько, что он и слова вымолвить не мог. Даоджан назвал его придурком и отшлепал? Не больно, конечно, ни капельки, но сам факт! Вот так живешь с человеком два года и ничего о нем по сути не знаешь, это вообще в какие ворота? Он знал и молчал? И не убил, а вылечил? Как же сладко слышать наконец-таки свое имя! И комната эта восхитительная, выходит, именно ему, Сюэ Яну? От даоджана, оказывается, пахнет травами. Надо было давно поговорить, столько времени впустую потратил. Хотя почему впустую, нормально же все было? Нет, ну так-то лучше, когда слышишь свое имя от хорошего человека. А даоджан точно хороший, не высокомерный нисколько, зря Сюэ Ян назло ему Байсюэ угробил. Хотя, может и не зря… Вон как все обернулось. Синчэнь один остался, пересеклись их дорожки, и никаких сун ланей с метелками рядом. Как же хорошо так лежать, вставать совсем не хочется... Сюэ Ян покрепче обнял Сяо Синчэня и закрыл глаза.       На обратной дороге Сюэ Ян снова помрачнел. Даос остановился, всплеснул широкими рукавами своего белого ханьфу и спросил жалобным голосом: — Сюэ Ян, да что опять не так? — Надо вернуть тебе зрение! — категорично заявил Сюэ Ян. — Хорошо. После обеда подумаем. Я так-то и сам не против, веришь? — Сяо Синчэнь закусил губу, но предательские ямочки на щеках выдали его с головой. Сюэ Ян зашелся в приступе звонкого, беззаботного хохота, и от этого на сердце даоса снова стало легко и спокойно. ***       Среди ночи Сяо Синчэнь проснулся от чужого присутствия рядом. Он всполошился и тут же расслабился. Стоя над ним, тяжело сопел Сюэ Ян. От него всегда пахло яблоками. Где только умудрялся находить их в любое время года. Сяо Синчэнь приподнялся на локте и подвинулся, освобождая край узкой кровати. — Сюэ Ян, ну что опять стряслось? — вздохнул Сяо Синчэнь. — Чего не спишь?       Сюэ Ян, услышав свое имя, всхлипнул и скользнул в кровать. Прижался к Сяо Синчэню, обнял крепко, зарылся носом в шею, затих. Даос помедлил и обнял его в ответ. Погладил по спине, успокаивая. Сюэ Ян прижался еще крепче. Так, что перехватило дыхание, и в животе что-то встрепенулось. — А-Ян… Ну что ты? — осторожно спросил Сяо Синчэнь. Тот потерся носом о шею, вспугнув табун приятных мурашек, и ответил: — Даоджан, я думал, мне все приснилось. — И не надейся. Ты мне обещал глаза, — прошептал совершенно размякший Сяо Синчэнь. Он запустил руку в густые волосы Сюэ Яна. Остановиться было невозможно, и он перебирал гладкие пряди, зарывался в них пальцами, вдыхал сладкий яблочный запах… — Даоджан… Гэгэ… — Сюэ Ян тоже перешел на шепот. Он не оставался в долгу: его руки, казалось, были везде. — Гэгэ, неужели ты и правда ощупал меня всего? Даже здесь?       Сяо Синчэнь вздрогнул, когда к его паху прижался твердый нефритовый стержень друга. Сюэ Ян тут же отстранился, ослабил напор, но Сяо Синчэнь снова притянул его к себе и толкнулся навстречу восхитительному ощущению.       Это движение разом вылечило Сюэ Яна от всех сомнений и напрочь снесло все барьеры. Он потянулся к губам Сяо Синчэня и поцеловал нежно, чувственно, растягивая невозможное удовольствие. Его первый поцелуй был таким чистым, таким правильным, что хотелось запомнить его на всю жизнь… И поцелуй, и то, как ответил А-Чэнь. Горячо, страстно, доверчиво открываясь навстречу.       И он, Сюэ Ян, ни за что это доверие не предаст.