Фансервис, говоришь?

начало декабря 2019, четверг, 20:25 Пекин, квартира Сяо Чжань — …Так как Япония, Чжань-Чжань? — Пэн Чуюэ разваливается на диване в гостиной удобнее, пока Сяо Чжань колдует над чем-то на кухне. — Прекрасна, как и всегда. Что ей сделается? Сейчас доделаю и фото покажу. Пэн Чуюэ удовлетворенно кивает. Он действительно соскучился по Сяо Чжаню и расстраивается, что с каждым месяцем у них все меньше точек соприкосновения. Очевидно, что история их группы неумолимо заканчивается, а на Сяо Чжаня, судя по происходящему в сети, того и гляди свалится всекитайская слава. Чуюэ вздыхает: за время работы в X-NINE он по-настоящему сдружился с их невероятно милым и отзывчивым лидером, считал его ближайшим другом, почти братом. Кое-кто даже подозревал большее, но оснований под этим не было никаких. Чуюэ осведомлен о бисексуальности Сяо Чжаня, но работе и дружбе это никогда не мешало. Чуюэ издает совершенно непристойный стон и начинает поглощать приготовленную Сяо Чжанем еду: — Гэ, это потрясающе! Если ты уйдешь из шоу-бизнеса и откроешь ресторан, я буду ходить туда каждый день, где бы он ни находился! — Сяо Чжань улыбается смущенно и говорит со смешком: — Какой же ты льстец, Юэ-Юэ! — Ну, правда, очень вкусно! — Ешь давай. Разговоры за едой запрещены, — произносит Сяо Чжань и резко мрачнеет. Это не его фраза, совсем не его. И он даже вспоминать не хочет, чья. Все еще слишком больно. Чуюэ замечает изменение в настроении друга, но ничего не говорит, полностью посвящая должное внимание еде. Когда еще ему удастся вот так посидеть с Чжань-гэ на кухне? В конце концов Чуюэ предлагает сделать какой-то легкий коктейль и Сяо Чжань соглашается, проводя ревизию содержимого холодильника и бара. Оказывается, что у него есть все для так любимой Пэн Чуюэ пина-колады. И он с радостью принимается за дело, чтобы хоть как-то порадовать друга. Сяо Чжань замирает с бокалом в руках, наблюдая, как Чуюэ колет лед неловкими движениями. А перед глазами — прошлое лето и Ван Ибо, готовящий ему смузи под недоумевающими взглядами коллег и стаффа. Сяо Чжань готов об стол головой побиться от тоски. Вместо этого он достает телефон и вытаскивает контакт Ван Ибо из «черного списка». Мужчины устраиваются у небольшого кухонного острова и пьют свои коктейли. Сяо Чжань небрежно передает Чуюэ телефон с открытой галереей: «На, листай. Ты же хотел фото». Сяо Чжань потягивает уже вторую порцию коктейля, лениво комментируя фото по просьбе друга. Он достаточно расслабился, глухая тоска, вернувшаяся сразу же, как он прошел паспортный контроль в аэропорту Пекина, немного отступает. Он даже немного прикрывает глаза в довольстве и не видит, как вытягивается лицо Чуюэ, когда на экране переведенного на выходные в беззвучный режим смартфона начинают всплывать уведомления о сообщениях от контакта WiB. Чуюэ насчитывает 5 уведомлений. Зовет тихо: «Чжань-Чжань, тут кто-то очень настойчиво жаждет твоего внимания». Сяо Чжань берет телефон и усмехается очень нежно. Но в улыбке этой большая толика боли. Пэн Чуюэ не знает даже, что и думать. Сяо Чжань читает присланные сообщения. Ван Ибо, как и всегда, несдержан в переписке, накатывает как лавина: «Ого! Чжань-гэ, ну, охуеть!!!» «Я снова могу писать тебе, правда?» «Гэ, ты же будешь отвечать? Будешь же…?» «Я в Пекине.» «Могу приехать? Сяо Чжань вздыхает и печатает:

Приезжай, Бо-ди. Я дома. И, да, я буду тебе отвечать, несносное ты создание!

Ван Ибо отвечает мгновенно. Сяо Чжань будто бы видит, как тот печатает, зажав телефон своими дьявольскими пальцами: «Буду часа через полтора-два. Можно?»

Можно.

Пока Сяо Чжань переписывается с Ван Ибо, Чуюэ разглядывает друга во все глаза: никогда прежде — а они знакомы больше трех лет — он не видел на его лице такой сумасшедшей улыбки. Не спросить он не может: — Чжань-Чжань, ты и Ван Ибо… — М? — Вы же не поссорились? Я помню, он приезжал к тебе на день рождения в прошлом году, а сейчас ты даже не упоминаешь его. — Мы не ссорились. Все в порядке. Просто времени особо и нет теперь. — Сяо Чжань неумело врет, и Чуюэ решается надавить: — Я видел закадровые съемки с «Неукротимого», гэ. Ну… и фанкамы с ваших митов. — Сяо Чжань резко леденеет лицом и произносит очень спокойным ровным голосом: — Это все фансервис, Юэ-Юэ. Ты же понимаешь? По крайней мере, с его стороны… — А с твоей? Что с тобой происходит, Чжань-Чжань? Сяо Чжань как-то обреченно вздыхает, смотрит на него пристально и начинает говорить: — Я не могу отпустить. Ни роль, ни… его. Ну, вернее… Роль-то, вроде могу… Я и в Японию ездил только, чтобы перезагрузиться. Ибо вон в ЧС везде кинул, потому что невозможно же, блять. — Ты — что?! Добавил Ван Ибо в «черный список»? Зачем? — Чтобы окончательно не слететь с катушек и не наделать глупостей, Чуюэ. Я думал — отпустит за год-то после съемок, но эта промо-кампания всю душу из меня вынула. Невыносимо. — И давно ты… — В самого первого раза, что увидел его на тех съемках в Day Day Up. — Это когда он Цзэси нагнул? — Угу… — Так что тебя останавливает? — Юэ-Юэ, это же Ван Ибо… Любое неосторожное движение, высказывание, хотя бы намек на нетрадиционные отношения, и его карьере конец. А я… — Ты настолько о нем заботишься? — Да. Я так глупо влюблен, что впору писать лирические песни или орать в небо на закате, дружище… Они разговаривают еще некоторое время, вернее Чуюэ просто дает Сяо Чжаню выговориться, ведь, он уверен, друг ни с кем этим поделиться не может. Чуюэ понимает, что уже почти полночь, когда у Сяо Чжаня звонит домофон. Он меняется в лице и спешит к двери. Говорит хриплым незнакомым голосом: «Поднимайся» Чуюэ сидит в полутемной гостиной, из которой ему открывается прекрасный обзор прихожей. Сяо Чжань стоит к нему спиной, поэтому ему остается только наслаждаться лицом Ван Ибо, оставаясь в тени. Ван Ибо бледный. На лице — плохо скрытые следы переутомления. Он уже снял маску, и Чуюэ зависает взглядом на его искусанных в кровь губах. Ван Ибо невероятно красивый, впрочем, это его обычное состояние. А еще он выглядит… испуганным и голодным? Он смотрит на Сяо Чжаня так, что Чуюэ сам готов провалиться в Диюй или воспламениться. — Привет, Ибо… Ты приехал. — Привет, Чжань-гэ. Я соскучился. — Ибо неловко сует ему в руки бумажный пакет. — Что там, Бо-ди? — Булки твои любимые. Из Старбакса. — Сяо Чжань мягко смеется, а Ван Ибо делает резкое движение в сторону Сяо Чжаня с каким-то обреченным «да к дьяволу все!» Чуюэ смотрит, как Ван Ибо целует Сяо Чжаня и чувствует, что ему становится мучительно жарко. Он теперь понимает, почему на просторах выхолощенного китайского интернета столько поклонников их пары. Они невероятно подходят друг другу. Даже со стороны видно, как идеально складываются их тела. Как гармонично крупные ладони Ван Ибо смотрятся на талии его друга. Пэн Чуюэ смаргивает наваждение и, пока парни не зашли дальше, вваливается в прихожую. Говорит тихо: «Фансервис, говоришь, Чжань-Чжань… Ну, тогда я готов быть вашим фанатом до скончания времен». Ван Ибо медленно, как в полусне, отстраняется от Сяо Чжаня, уже покрасневшего до корней волос. Видок у Ибо преступный, но совершенно не раскаивающийся. Он одаривает Пэн Чуюэ такой ухмылкой, что тот сразу вспоминает, как Сяо Чжань звал своего партнера по съемкам «мелким гремлином». Чуюэ хлопает Сяо Чжаня по плечу, показывает большой палец Ван Ибо и закрывает за собой дверь. Ему действительно пора. Оставшись вдвоем, Сяо Чжань и Ван Ибо несколько секунд смотрят друг на друга, а потом начинают ржать. Напряжение последних почти двух лет наконец отступает, а слова больше не нужны. Но все же Сяо Чжань притягивает к себе Ван Ибо за шею, убирает выступившие слезинки из уголков его глаз и шепчет прямо в губы: — Люблю тебя, Бо-ди, хоть ты совершенно невозможный. — А я тебя люблю. Всегда и навечно.

Конец